***
Игорь договаривается о встрече через три дня. И нет, не из-за того, что не знал, как сказать и всячески оттягивал время. Просто вернулся Олег, и даже Сережа отменил все планы, чтобы не вылезать из кровати, сплетаться неразрывным клубком из трех тел, целоваться и ласкаться. Когда Олег своим противозаконно возбуждающим голосом сказал: «Покажите мне, как вы делаете друг другу хорошо», то у обоих кровь сразу прилила к паху и стало совсем не до невинных поцелуев и объятий. Так что у Игоря была очень и очень веская причина затянуть с разговором с дядь Федей. Игорь решает, что сделать это лучше прямо в участке: такие вещи надо обсуждать лично, а не по телефону. Поэтому на обеде он стучится в кабинет, спрашивая: — Федор Иванович, разрешите войти? — Игорек, да заходи, конечно, что как не родной! Настроение хорошее, это радует. Последний разговор, видимо, забыл или по-прежнему не воспринимает серьезно. Игорь садится в не самое удобное кресло для посетителей, вытягивая ноги, и уже готов начать, как дядь Федя говорит сам: — Как твои выходные? Так резко взял их, хорошо, что Димка согласился один поработать. Стряслось чего? Да, стряслось: мужик из командировки вернулся. Все дни из кровати они вылезали только в туалет и забрать доставку еды. Игорь вспоминает, как ощущались внутри пальцы Сережи: длинные и тонкие; как тяжело и горячо смотрел Олег и как он не целовал, а трахал языком. И… Блять. В паху совсем не вовремя тянет, и теперь Игорь усиленно вызывает перед глазами воспоминания о недавно выловленной утопленнице. — Хорошо прошли, — Игорь отвечает, когда молчание затягивается. Голос севший и приходится прокашляться, прежде чем продолжить: — Я тут это… Помнишь, в последний раз говорил, что мужчин люблю? — Игорь, — дядь Федя шикает, наваливается на стол, закиданный документами, и укоризненно смотрит прямо в глаза: — Тише будь, ты где вообще находишься, чтобы о таком говорить? — Да я не о том, — Игорь отмахивается, но снижает громкость на пару тонов. — Познакомить вас хочу. Если вы с теть Леной не против. У нас все вроде как, ну, серьезно. Обсуждать отношения с дядь Федей оказывается смущающе: Игорь чувствует, как горят щеки, а правильные слова подбираются с трудом. Это Дима с Юлей друзья, с которыми можно поделиться почти всем и спросить совета. Они посмеются беззлобно, но подскажут и помогут разобраться в себе. А дядь Федя — он как отец. — Прям серьезно? — уточняет дядь Федя, прищуриваясь. — Типа того. Живем вместе четыре месяца. — Ну приводи тогда этого своего, посмотрим, кто такой. В пятницу нормально? Игорь не сдерживает ухмылку и встает с кресла. А теперь самое интересное. — Нормально. Только «этих». Их двое, — он признается и выходит из кабинета, больше не скрывая смех, подозрительно похожий на нервный. — Ну ты и… Блять, Гром! — кричат из-за закрытой двери. И Игорь не уверен, что сейчас «блять» — междометие.***
Игорь не готов признаваться даже самому себе, но ему страшно. И смешно оттого, что страшно. Под пули, значит, бросаться — нормально и привычно, а сидеть на с детства знакомой кухоньке рядом с людьми, которые отца и мать заменили, боязно и нервно. Впрочем, не ему одному. Теть Лена с красиво уложенными короткими волосами, в классическом черном платье, в котором она обычно в театры ходит, а на шее — жемчужное ожерелье. Старое, Игорь помнит, как он совсем мелким разглядывал блестящие камушки на свету, но осторожно, чтобы нить не порвать. Теть Лена уже в третий раз проводит по накрахмаленной, идеально отглаженной белой скатерти, словно ее не по годам острое зрение видит складки, которых Игорь в упор не замечает. Дядь Федя в строгом костюме, хорошо еще, что пиджак с наградами не надел. Он то и дело поправляет галстук, откашливается и смотрит на настенные часы, стрелки которых ужасно медленно ползут к восьми. Лысина под светом лампы поблескивает потом, и ее во второй раз протирают платочком. На столе расставлены пока пустые тарелки и бокалы и три разных салата в стеклянных чашах, а из духовки пахнет печеным мясом с картофелем. Салфетки сложены лебедями — Игорю они кажутся лишними, подходящими для праздничного ужина, а не обычного. Хотя можно ли сегодняшний вечер назвать обычным? Игорь все же никогда и никого не приводил знакомиться, и чувствует себя пятнадцатилетним подростком с мокрыми ладошками. А если не понравятся друг другу? Если Прокопенко не поймут, что такие отношения — и есть серьезные? Что тогда делать? Тишина. Только тиканье часов, неумолимо приближающих к назначенному времени, прерывает ее. — И, — начинает говорить теть Лена, теперь разглаживая юбку платья, — их правда двое? Или ты пошутил? — Двое, — Игорь отвечает, опуская взгляд на стол и разглядывая тарелку с розовой каймой. Вообще, скорее, двое с половиной, потому что Птицу и его всегда неожиданные появления со счетов не сбросишь, но об этом никому не стоит знать. — Так получилось, что меня затащили в уже устоявшиеся отношения. Дядь Федя тяжело вздыхает, хмурится и открывает рот, но его перебивает трель звонка. — Я открою! — теть Лена подскакивает с места, и ее черная юбка разлетается. — Ну, — дядь Федя снова промакивает лоб платочком и встает из-за стола. — Идем знакомиться. Игорь трет мигом повлажневшие ладони о джинсы и кивает. В прихожей стоит Олег. Один, если не считать бумажного пакета. Олег в привычном черном костюме, но неожиданно в белой рубашке. На груди неизменный кулон, волосы зачесаны набок, на левой руке массивный перстень с мордой волка — Игорь вспоминает, как долго выбирал подходящий, а в итоге сделал на заказ по Сережиному эскизу. Идеальная осанка, спокойный и твердый взгляд, легкая, почти неуловимая улыбка — воплощение статности и власти. И от осознания, что этот человек может быть совсем другим: мягким и домашним, у Игоря теплеет в груди. Продолжать любоваться не дает дядь Федя. — А я ж тебя знаю. Ты в участок захаживаешь частенько! — Захаживаю, — Олег кивает. Аккуратно ставит пакет на старенькую тумбу и пожимает руку дядь Феде, а теть Лене — целует. Та сразу заливается краской. — Олег, приятно наконец-то познакомиться с вами. — Взаимно, взаимно. Для тебя пока Федор Иванович. Да ты проходи, чего здесь стоять-то, — дядь Федя машет в сторону кухни. Игорь вспоминает, что тоже умеет говорить, а не только поддерживать стену. — Покурить сходим и пройдем. Игорь почти выталкивает Олега обратно в парадную, тот едва успевает попросить охладить вино. Из открытой форточки веет вечерней прохладой. В самый раз: проветрить мозги не помешает. Кажется, еще совсем немного, и они вскипят от напряжения. Игорь вытаскивает из кармана пачку сигарет и зажигалку. С первого раза удачно щелкнуть колесиком не получается. Со второго тоже. — Горь, меньше паники, — Олег жарко шепчет в шею, а по рукам пробегают мурашки. Он помогает зажечь сигарету, и Игорь затягивается, наваливаясь на сильное тело позади себя. Сразу становится спокойнее. Правильнее. Бесконечное «думай-думай, представляй, что будет, если тебя выгонят» останавливается. Игорь выдыхает дым, а вместе с ним и добрую часть нервозности: вот честно, такое чувство, что от Сережи заразился ей! — Серого где потерял? Олег усмехается и сцепляет руки в замок на животе Игоря: — У него возникла… Небольшая проблема. Сказал, через десять минут прибежит. — Помощь нужна? — Взрослый мальчик, сам справится. Олег не берет сигарету из предложенной пачки, а тянется к прикуренной и зажатой между пальцев Игоря. Одна сигарета на двоих — что может быть клишированнее? Разве только выдыхать дым в рты друг друга. Идея кажется соблазнительной. Вот так, в обычной парадной, возле мутного окна, выходящего на обычный двор, в объятиях необычного человека Игорю хорошо. Он подносит сигарету к чужим губам, чувствует их прикосновение на своих пальцах и то, как съедающая изнутри весь день тревожность уходит. Теперь полностью. Прокопенко могли отказаться от совместного ужина или послать Олега, едва тот пришел. Но они согласились. Значит, наверное, не все так плохо? — А ты умеешь успокаивать без слов, — Игорь тушит сигарету в стоящей на подоконнике почти переполненной пепельнице из старой консервной банки. Встряхивает плечами, словно скидывая с них тяжелый, давящий груз. Даже дышится как будто легче. Олег усмехается: — С Сережей это жизненно необходимый навык. На первом этаже раздается хлопок входной двери. Слышно быстрый топот по ступеням, который уже на третьем этаже замедляется. К их, пятому, Сережа едва докорабкивается, чуть ли не ползком по перилам. Олег закатывает глаза и придерживает за талию запыхавшегося Сережу, а Игорь забирает у того букет белых тюльпанов. — Потому что на совместных тренировках нужно не любоваться и рисовать, — Олег мягко журит. Сережа выдыхает со свистом и отмахивается. Он в полном беспорядке: наверняка до этого уложенные волосы растрепанные, пиджак растегнут, заправленная рубашка выбивается из брюк, грудь тяжело поднимается и опускается, а лицо раскрасневшееся. Зато букет цветов целый. Тюльпаны белоснежные, не до конца распустившиеся и выглядят фотографией, но никак не живыми цветами. Коричневая крафтовая бумага шуршит, когда Игорь наклоняется понюхать цветы. — Игорь, ты представляешь, — немного отдышавшись, начинает Сережа. В голосе сплошное возмущение: — Оказывается, за час из Голландии цветы не привезут даже мне! — Какой кошмар. — Да! — Сережа слишком взбудоражен и совсем не считывает иронию, продолжая: — Поэтому пришлось срочно посылать помощников за тюльпанами. — Прямо в Голландию посылать? — Что? — Сережа, поправляющий рубашку и пиджак, отрывается и смотрит на Игоря сначала непонимающе нахмурившись, но через секунду на лице появляется сплошное осуждение. — Игорь, не смешно вообще-то. Неприлично приходить на знакомство с родителями без цветов для матери! И то, что они не твои родители, ничего не меняет. — Кто сказал, что неприлично? Сережа, к которому постепенно возвращается привычная бледнота кожи, снова густо краснеет. Бормочет себе под нос что-то неразборчивое и продолжает резкими, рваными движениями заправлять рубашку в брюки. Признается Олег: — Он сегодня весь день гуглил, как понравиться родителям парня. — Олег! — Сережа вскидывает голову и фырчит рассерженным лисом. Олег поднимает руки в сдающемся жесте и исправляется: — Мы весь день гуглили. — Вы… Вы, — Игорь не знает, как словами выразить все чувства. Он благодарен. Конечно же, благодарен: за то, что Сережа с Олегом не просто согласились, а сами предложили и настояли на знакомстве с Прокопенко; за то, что они подготовились к вечеру; за то, что сейчас крепко обнимают. Даже после стольких месяцев вместе, Игорь не понимает, чем он заслужил таких потрясающих людей. Вслух он об этом больше не говорит, потому что иначе и Сережа, и Олег в два голоса ринутся заверять о любви и о том, какой Игорь потрясающий и как им повезло с ним. — Мы, — Олег кивает, избавляя от сложных объяснений. — Идем, а то курим чересчур долго. Возле двери в квартиру Сережа забирает букет цветов, заправляет волосы за ухо и расправляет плечи, вскидывая подбородок. Игорь знает: маска. Незаметная для остальных людей, но все же маска расслабленного и уверенного в себе человека, надеваемая в обществе. — Ну наконец-то, мы уж зажда… — ворчит вышедший в прихожую дядь Федя, но, едва видит Сережу, затыкается. Теть Лена выдыхает тихое: «Ой» и взмахивает руками. — Прошу прощения, что заставил ждать, — Сережа мягко улыбается и протягивает букет теть Лене. — Сергей. — Да уж знаем, кто ты. Не в деревне без интернета живем, — говорит дядь Федя и поправляет галстук. — Ну, Гром, ну ты, конечно… — Раз все собрались, то давайте за стол, — перебивает его теть Лена, проводя пальцами по лепесткам тюльпанов и вдыхая аромат. — Спасибо, Сергей, цветы очень красивые. — Но они не самое прекрасное в этой комнате, — добавляет Сережа с обворожительной улыбкой и послушно направляется в сторону кухни. — Дядь Федь, — Игорь придерживает его за локоть и понижает голос на пару тонов: — пожалуйста, никому — вообще никому — о нас. Если кто-то узнает, что сам Разумовский… — Гром, да ты за кого меня держишь? За бабку дворовую? Не дурак, понимаю, к чему сплетни приведут. Пошли уже. На кухне Олег предлагает помочь накрыть на стол, и теть Лена сразу занимается поиском вазы и подрезкой стеблей. Она улыбается, то и дело осторожно касается цветов, а возле глаз лучатся морщинки. И это все — благодаря одному букету? Теть Лена — красивая женщина. Всегда элегантная, что на официальном мероприятии в роли жены подполковника, что дома, занятая лепкой пельменей. Но теперь она еще и счастливая женщина, и любоваться ей хочется долго. Игорь видит: дядь Федя тоже не отрывает нежного взгляда. Такого, который заслуживает жена и ни один человек больше. Вечер едва начался, а Сережа уже заслужил им очки симпатии. Впрочем, это же Сергей Разумовский — его либо обожают, либо ненавидят, третьего не дано. — И как вас угораздило, — начинает дядь Федя, придвигая свой бокал к наливающему вино Олегу, — в принципе познакомиться? — На открытии «Дракона», — говорит Сережа, когда все чокаются бокалами и приступают к еде. — Мы не могли не поблагодарить человека, который спас меня если не от смерти, то от пары переломов точно. Кстати, Елена Александровна, потрясающе вкусное мясо! — Если бы Игорь предупредил, кто именно придет, я бы что-нибудь поизысканнее придумала. А то вы, наверное, по ресторанам только и ходите, — теть Лена опускает взгляд на бокал, словно рассматривает блики света на стекле. — Ненавижу рестораны — в них проводят самые скучные и бесполезные встречи, — признается Сережа, разламывая пополам ломтик картофеля. — И обожаю домашнюю еду. — Да, мы держим Олега в рабстве и заставляем готовить, — кивает Игорь, принимаясь за мясо. Нежное, сочное и просто невероятно вкусное: Олег с теть Леной достойные соперники за звание лучшего повара. Олег приподнимает бровь: — Или я вас заставляю есть. — Это вероятнее, да, — Игорь соглашается с набитым ртом, из-за чего теть Лена морщится: хорошо, что полотенцем не прилетело. — Так, подождите, — вклинивается в разговор дядь Федя. — Нападение на «Дракона» было в прошлом году. И вы все это время, ну, вместе? — Не все, — отвечает Олег, методично разрезая мясо на маленькие кусочки. — Было сложно понять и принять, что отношения могут быть и втроем. — Как ты сгладил углы, — усмехается Игорь. «Сложно», ага. Да «пиздец» это был. С руганью и хлопаньем дверей, с «да вы со мной из-за секса» и долгими, до рассвета, разговорами. Но они прошли через это — прошли вместе. — И как оно втроем? — теть Лена кивком благодарит, когда Сережа подливает ей вина. — Прекрасно. Мы с Олегом вместе, можно сказать, двадцать лет, и даже не думали, что нам нужен кто-то еще. Как выяснили: необходим, — Сережа смотрит на Игоря и на пару секунд улыбается. Не вылизанной, отработанной перед зеркалом улыбкой, а настоящей. Легкой — всего один приподнятый уголок губ, но его достаточно, чтобы в груди собралось концентрированное тепло. — И как поняли, что нужен? А то наслышан я про эти прихоти миллиардеров и их желание развлечься с подвывертом. — Дядь Федя! — не сдерживается Игорь и слегка повышает голос. Но Сережа не выглядит обиженным: докладывает себе крабового салата и продолжает: — Захоти мы с Олегом «развлечься с подвывертом», нашли бы доступного и готового на все мальчика, прибегающего по первому зову, а не человека, которого иногда приходится забирать из участка и вести домой, чтобы те же четыре часа он проспал на нормальной кровати, — голос Сережи словно медовая патока: мягкий и текучий. Игорь знает, он говорит так с многочисленными деловыми партнерами. Медленно, чтобы в голове закончить фразу и прикинуть реакцию на нее, и негромко, будто делится сокровенной тайной. Судя по тому, что отказывают Сереже крайне редко, способ эффективный. — Это никогда не было про развлечение, — добавляет Олег, смотря прямо в глаза дядь Феде. — Я бы сказал, наши отношения с самого начала про желание заботиться, — Олег первым отводит взгляд, наверняка больше из-за уважения, чем от неловкости. Повисает тяжелая тишина. Игорю кажется, он может разрезать ее ножом так же, как и лежащее на тарелке мясо. Да, было глупо надеяться, что Сережа и Олег быстро найдут общий язык с Прокопенко, но Игорь все равно надеялся. Возникшее напряжение чувствуют все. У Сережи дергается рука, и вилка со звоном стукается о тарелку. Спина Олега неестественно прямая, плечи расправлены: поза волка сосредоточенного и все контролирующего, а не домашнего и расслабленного. Дядь Федя внимательно смотрит в пустую тарелку, будто ищет в ней ответы на незаданные вопросы. — Как вам мясо? — спрашивает теть Лена, когда молчание становится слишком некомфортным. — Не пересолено? — Что вы, Елена Александровна, — тут же возражает Олег: — Нежнейшее и идеальное. Буду признателен, если поделитесь рецептом. — Конечно, поделюсь! Я дам тебе свою кулинарную книжку, перепишешь, — Игорь благодарен за попытки теть Лены как-то оживить разговор, но они выглядят… искусственными. Словно все старательно обходят слона в комнате, то и дело натыкаются на него, но по-прежнему делают вид, что не замечают. Как с ним справиться, Игорь не знает. Тишина возвращается. Звон столовых приборов больше не прерывает ее. Игорь уже готов предложить пойти смотреть свои детские фотки — они обязаны быть где-то в архивах Прокопенко — и сгорать от стыда, лишь бы хоть как-то разрядить обстановку, но не успевает. — И все же я не понимаю! — не выдерживает дядь Федя и бьет кулаком по столу. Посуда дребезжит. — Один мужик, ладно, могу представить. Но с двумя сразу как вообще? Да тоже ну это самое вот как? — Федя! — теть Лена повышает голос в попытке осадить мужа, но безрезультатно. Дядь Федя протирает лоб салфеткой и продолжает: — Что «Федя»? Да, я старый человек, который не разбирается во всех новомодных течениях! — Я так понимаю, вопрос в сексе? — уточняет Сережа, перекатывая между пальцев пустой бокал. Жест изящный и в то же время нервный. — И в нем тоже! — Тебе как, с картинками, видео или на словах объяснить? — хмыкает Игорь и под столом тянется рукой к Сереже. Скатерть длинная, сидят они рядом и должно получиться незаметно. Хотя даже если и заметно, то плевать. Игорь не удивляется, когда натыкается на переплетенные вместе пальцы Сережи и Олега, и проскальзывает своими между их. Не особо удобно, но кажется важным касаться друг друга. — Да как угодно! Теть Лена сидит, закрыв руками горящее красным лицо. Олег закатывает глаза. Игорь понимает, что признание в асексуальности окончательно сломает Прокопенко, и лучше бы отложить его на попозже. — Во-первых, — продолжает Сережа. Его голос звучит резче, чем был пару минут назад, а ладонь слегка влажная, — отношения строятся не на сексе. Если есть чувства — а в нашем случае они есть — то можно обойтись и без «ну этого самого», — он пальцами свободной руки изображает кавычки. — А во-вторых… Втроем — в два раза горячее. Особенно с такими-то мужчинами. Бывает, еще никто ничего не сделал, а уже все сгорело. — Сереж, не забывайся, — тихо зовет Олег, но дядь Федя его перебивает: — Не-не, в самый раз! Хоть как живой человек стал, а то не знаем, как к напыщенному миллиардеру нам, простым смертным, подступиться. — О, — бодро отзывается Игорь. — Я первые две недели тоже не знал! В ресторан позвали, а там пять вилок, семь ножей, разговоры о Боттичелли. И я сижу такой в дырявых носках и ем рыбу вилкой для салата. Как сразу в шею не погнали — до сих пор не врубаюсь. Зато когда он на следующий день шаверму ел так, что свою дорогущую рубашку в соусе изгваздал, я сразу понял: нормальный мужик. Сережа густо краснеет и прячет лицо за волосами, но руку из их подстольного замка не убирает. — Игорь, семейный вечер должен был смущать тебя, а не Сережу, — напряженный взгляд Олега теплеет и наполняется знакомым блеском смешинок. — А я что? Хочешь, и тебя смущу? — Игорь бросает вызов. О, он обожает сцепляться с Олегом: хоть на словах, хоть на матах в зале. Такому противнику не стыдно проиграть, а каждая победа ощущается по меньшей мере подвигом. — Попробуй, — Олег наклоняется через стол, сокращая расстояние между ними до минимального, и хищно скалится. Игорь чувствует, как чужие пальцы сжимают его сильнее. Сережа высвобождает свою руку из их захвата, а его заинтересованный взгляд ощущается кожей. Игорь перебирает в голове варианты, ища тот, которым можно поделиться. Это сложно: чаще всего происходит наоборот, и Олег смущает Игоря. Но пару случаев вспомнить можно. — Да ты картоху нормально жарить не умел! То сгорала, то разваливалась, сколько раз выкидывали ее? Игорь почти с гордостью замечает, как кончики ушей у Олега все же краснеют. Самому было сложно поверить, что настолько простое блюдо не подвластно его кулинарной магии. Но как же приятно оказалось учить, прижимаясь грудью к сильной спине и держа чужую руку в своей. — Ну все, Игорь, — Сережа вскидывает голову и на секунду Игорю кажется, что он переборщил. — Теперь наша очередь. Ты неделю разбирался со смартфоном с интуитивно понятным управлением! Игорь готов начать оправдываться, что интуитивное управление такое не для тех, кто перешел с кирпича, но не успевает. — И каждый раз рыдаешь над «Властелином колец», — продолжает Олег, кивая. — Сколько бы раз ни смотрели — всегда в слезах. — А что я сделаю, если фильм такой? Ты сам носом шмыгаешь, когда перед хоббитами все на колени встают! — Вот! — перебивает их дядь Федя, хлопая в ладоши: — Теперь верим! — Во что? — Олег, застуканный врасплох и не успевший вернуться в образ, расслабленный. Настоящий. Без напряженных морщинок на лбу и холодного, отстраненного взгляда. С Сережи маска тоже слетела. Жесты больше не выверенные и плавные, а привычно дерганные и резкие, в голубых глазах — мягкий и теплый огонь. Игорь и сам забыл, что они не одни и не у себя дома. — В то, что серьезно у вас все. А-то эти пафосные слова — тьфу. Заучили как будто. — Ну почему как будто, — Олег неловко улыбается. — Мы волновались и готовились. — Ой, а мы не волновались разве? — теть Лена взмахивает руками. — С одним-то не знали, как себя вести, а тут двое сразу! Да и, Сереж, прости, но к тебе точно не были готовы. — Я понимаю. Сам иногда к себе не готов. Смотришь так утром в зеркало и не веришь, что это правда. Словно все бредовый сон выживающего на энергетиках мозга. А стоит проснуться — окажешься снова в общаге. — Вряд ли ты в студенчестве представлял, что встречаешься с ментом. — Игорь, в студенчестве у меня была такая насыщенная сексуальная жизнь, что когда приезжал Олег, я утаскивал его в кровать и сразу отрубался на рекордные четыре часа. — А было бы два мужика — спал бы положенные восемь! — Игорю хочется шутить и паясничать. Ему легко-легко. Так, будто предыдущего нервного и напряженного часа не было. И это чувствует явно не он один. Разговор теперь течет плавно, не останавливаясь, и Игорь едва поспевает за ним. Вроде дядь Федя только спрашивает, куда это Олег в универе сбегал, а вот уже Олег, смеясь, травит армейские байки и рассказывает, как пришлось жарить яйца в пустыне без сковородки и костра. Сережа, который слышит это, наверное, раз в сотый, помогает теть Лене убрать со стола и разрезать торт, делясь впечатлениями о недавней выставке ранних пейзажистов и обещая подарить настоящий китайский чай. Игорь прикрывает глаза, грея ладони о кружку и душу об объяснение Олега любимого способа пропитки коржей для торта. Его самые близкие люди в одном месте, разговаривают и смеются, спорят о правильном соотношении муки и жидкого теста. И от этого становится тепло и хорошо. — Разумовский! — резкий окрик дядь Феди заставляет подпрыгнуть на стуле, едва не облив себя чаем. Игорь широко открывает глаза и думает, каким образом спасать Сережу, но, кажется, спасать нужно не его. — Ты о чем вообще говоришь? Какие подачки?! — Дядя Федя, никаких подачек! — Сережа сидит, поставив одну ногу на сиденье стула и обнимая ее. — Вы представьте, как новая техника ускорит работу. Игорь говорил, что пока страница браузера грузится, он успевает кофе выпить. Больше никаких ожиданий, все время на поимку врагов народа! — Ага, а начальству мне как объяснять? Мужик моего названного сына сделал подарок нашему отделению? Не, Сереж, спасибо, конечно, но… Сережа перебивает, закатывая глаза и нормально садясь на стуле. — Не нужно никому ничего объяснять. Отдел проспонсировал миллиардер, озабоченный безопасностью нашего города. — Дядь Федь, — Игорь вклинивается в разговор, — соглашайся лучше, ты его не переубедишь. Он меня так заставил не то что телефон новый взять, а в принципе в наши отношения влезть. — Хочешь сказать, — Сережа чуть склоняет голову и смотрит, хитро прищурившись, — ты против? — Может, был в самом начале, — Игорь пожимает плечами. Лисий взгляд Сережи обещает ему кару: жестокую, беспощадную и безумно приятную. — Федя, — на кухню влетает теть Лена — и когда выйти успела? Олег стоит в проходе, бережно прижимая к груди книгу рецептов с котиком в поварском колпаке на обложке. — Ты видел, сколько уже времени? Одиннадцать почти! Мальчикам домой нужно, метро скоро… — Мы на машине, — уточняет Сережа. — И все равно поздно! Сейчас, соберем вас и отправим домой. — Соберем? — переспрашивает Олег, когда теть Лена открывает холодильник. — Соберем, — она уверенно кивает. — Вареники с вишней любите? — Да, но вкусных мало продается, — Сережа отвечает не особо решительно. — Ленок, ты слышала, они их еще и покупают! Деньги тратить не на что? Игорь хочет сказать: да, не на что. Он сам до сих пор не осознает всю сумму, которая есть у Сережи. Впрочем, Сережа, берущий три пачки порошка по акции, когда может скупить три прачечных, вряд ли тоже осознает это. — Федь, иди им солений каких-нибудь достань, а я пока здесь повыбираю. Олежек, котлетки положить? Только пожарить — и готовы, вы же люди занятые. «Олежек» — Игорь представляет, как будет называть его так дома и тут же получать по заднице — чуть краснеет и неловко переступает с ноги на ногу, по-прежнему вцепляясь в книгу с рецептами. Сережа за столом растерянно хлопает длинными ресницами, пока теть Лена разгребает морозилку. — Да не надо, что вы, — Олег пробует сопротивляться, а Игорь усмехается. Ну-ну, удачи. Не все этим двоим навязывать заботу: пусть сами почувствуют, каково это. — Себе оставьте… — Ой, у нас этого добра куча и всегда некуда девать, — теть Лена отмахивается и принимается складывать вытащенную заморозку в сумку-холодильник. — Готовим и готовим, а оно все стоит и стоит. Сами не едим, а вам на троих в самый раз. И после работы возиться не надо. Игорь смотрит на совершенно потерянные лица Сережи и Олега и решает, что пора приходить на помощь. Поэтому он приобнимает теть Лену, отводя ее подальше от холодильника, и мягко объясняет: — Мы возьмем, конечно, но поменьше. Куда нам три пакета пельменей, одного вполне хватит. И колбасу домашнюю тоже не надо, Сережа ее точно есть не будет. А за котлеты спасибо, они у вас шикарнейшие. Вот так, комментируя все и убирая обратно лишнее, Игорь превращает три переполненных охлаждающих сумки в одну. За спиной слышатся синхронные облегченные выдохи. Однако расслабляться пока рано. — Не боитесь, — Игорь хлопает по плечам Сережу и Олега и понижает голос, чтобы слышали только они, — разберемся, — но когда видит корячешегося около антресоли с лестницей и банками дядь Федю, едва не кричит: — Ну куда ты один полез! Игорь оказывается рядом практически моментально и придерживает опасно качающуюся стремянку. На полу ровным рядком стоят трехлитровые банки с огурцами и помидорами. Игорь не вовремя осознает, что теперь ему одному придется отдуваться в три раза больше: из Сережи и Олега помощники в сопротивлении желанию Прокопенко накормить всех никакущие. Стоят на кухне напуганными воробушками и даже что говорить не знают! Сережа-то с его красноречием! Всему учить придется. — Дядь Федь, — Игорь дожидается, когда тот, кряхтя, спустится со стремянки, и сам забирается на нее. — Мы по одной литровой огурцов и помидоров возьмем, лады? — Чего придумал, все забирайте давайте! — Так мы это добро и втроем не одолеем. Испортится, выкинем. Давай лучше потом к вам придем и вместе поедим? — Да что ж вы малоежки такие! — продолжает возмущаться дядь Федя, но банки все равно подает, чтобы поставить их обратно на антресоль. — Трое взрослых мужиков, а от еды отказываются! Где это видано вообще? Игорь возвращает на место последнюю банку и спрашивает, словно подводя итог вечера в первую очередь для себя: — Это единственное, что тебя смущает? — Так, ну, — дядь Федя ищет в карманах платок и, не находя, протирает лоб ладонью, — а чему еще смущать? Люди адекватные, заботятся о тебе, ты их любишь, они тебя тоже. А то, что двое мужчин… — дядь Федя качает головой и оборачивается на кухню. Там Сережа домывает посуду, пока Олег с теть Леной складывают остатки мяса и торта в пластиковые контейнеры. А их — в пакет с почти недельным запасом продовольствия. От этой картины у Игоря в груди словно надувается воздушный шарик и переполняет любовью. Сережу с Олегом, смущенных, не помнящих жизни в семьях, и от того робеющих еще сильнее, обнимают и целуют в стремительно краснеющие щеки. И в поведении теть Лены столько материнской заботы — той, которую Игорь стремился получить, даже когда был жив отец и много позже, пока сам не убедил себя, что вырос из нежностей. Дядь Федя откашливается и говорит тихо, положив руку на плечо: — Ты уж извиняй нас, Игорек. Что не поверили сразу. Не знали, что и так, как у вас, тоже можно. — Хоть как можно, если любишь. А мы любим. — Вижу, вижу, все серьезно у вас, — дядь Федя хочет продолжить, но его перебивает теть Лена, выходящая из кухни. Олег с пакетом в одной руке и книгой рецептов в другой идет за ней, пока Сережа что-то тыкает в телефоне. — Игорек, прости, но выгоняю вас. Ночь давно, Сереженька вон, едва не засыпает. — Сереженька может трое суток без сна работать, — напоминает Олег. — Мы с Игорем этого, конечно, не одобряем и стараемся не позволять, но он может. — Это было один раз! — возмущается вернувшийся к ним Сережа. — И вообще я отвлекся водителя вызвать, а вы меня уже осуждаете! — Один раз за полгода, стабильно перед каждым обновлением, — Олег продолжает сдавать его, пока поправляет воротничок рубашки. Сережа поджимает губы и демонстративно отворачивается. Свои кеды он зашнуровывает, повернувшись к Игорю и Олегу спиной и красиво обтянутой брюками задницей. Провокатор — не иначе. — Кстати, — Игорь игнорирует представление и, обувшись, надевает кепку, — а можно будет втроем к вам как-нибудь на дачу на пару дней? Там вроде интернета нет. — Игорь, нет! Протестую! — Сережа едва не подскакивает на месте, цепляется двумя руками за его плечо и широко распахивает глаза. — Можно, конечно! — разрешает дядь Федя, улыбаясь и хлопая Сережу по спине. — Хоть на следующие выходные. Баньку затопите, шашлыки пожарите, в речке искупаетесь. Не дело это столько работать, Сереж, не дело. Мы Игорю сколько раз объясняли! — У Игоря работа опасная и рискованная. Я же просто за компьютером сижу, — Сережа оправдывается — а он не поступает так почти никогда. Но все же в его глазах мелькает интерес: — Банька и шашлыки говорите? — А еще там костер зажечь можно, — Игорь достает козырь. Теперь, даже если Сережа будет против, Птица убедит его. В голубой радужке на мгновение вспыхивает огонь. — Вы лишнего не спалите ничего, — напоминает теть Лена. — Под мою ответственность! — Игорь вытягивается по струнке и отдает честь, но теть Лена поджимает губы, качая головой. — Олег, проследи за ними там, будь добр. — Обещаю, — Олег коротко улыбается и кивает на стоящий чуть в стороне охлаждающий пакет с лежащей на нем книгой рецептов. — Мы пойдем уже, растает все. Дядя Федя, я узнаю про билеты на футбол и напишу вам. Тетя Лена, завтра постараюсь вернуть книгу и завезу свою… Олег даже не успевает договорить, как сразу оказывается в объятиях. Сережу с Игорем в них тоже втягивают. Обниматься впятером одновременно — слишком жарко, слишком много, слишком странно и слишком… семейно. Игорь чувствует, как его кто-то стискивает, а чьи-то губы мажут по щеке. В этом переплетении и не разобрать, кто есть кто, но куда важнее, что они все — вместе. И казавшаяся несбыточной пару дней назад мечта об одной большой семье вдруг становится реальностью.