Потеряйся!

      — Прости, Изана, я не знала, —пролепетала Юки и, опустив голову, стала теребить рукой ткань платья.       — Ха-ха, деревенщина, ты можешь об этом и не предупреждать, ведь я прекрасно осведомлён о твоём объёме ума, — скрестил руки Курокава, возвращаясь в своё обычное надменное состояние, которое одновременно очень хорошо знакомо и незнакомо девушке.       — Я правда не хотела...       Девушке было почему-то стыдно, словно она опозорила всю свою семью и теперь стоит перед матерью, которая с минуты на минуту начнёт длительную разъяснительную беседу. Юки стояла, смотря вниз на свои новые туфли. Мужчина подошёл к девушке почти вплотную и поднял её голову, смотря в слегка припухшие от поступивших слёз янтарные глазки Юки.       — Ты либо сейчас меняешь рожу, либо отправляешься в подвал к своей сестре, у которой после моих извращений лицо в раза три лучше выглядит, — Курокава не мог перестать при этом хищно ухмыляться, тем самым придавая своим словам некую несерьёзность.       Однако уже с десятого, а то и двадцатого раза Юки наконец-то сообразила, что ей лучше сделать, ведь она уже пробовала вести себя с Изаной на равных, но по итогу оказалась в луже красного вина, пробовала вести себя с ним как с Королём — тоже не вариант, конечно, это проверила на своей шкуре не Юки, а её сестра Акира, но всё же. И вот опять ситуация: смени настроение, иначе будет плохо. А какое сейчас выражение лица получит наибольшее одобрение Курокавы? На этот вопрос "деревенщина" никогда не сможет ответь, но всё же Ватанабэ вдруг нашла решение.       Девушка сделала шаг вперёд, обняв мужчину, и, защёлкивая цепкий капкан из девичьих рук на мужской спине, уткнулась головой в тёмную рубашку, что была одета на Изане. Вот и решение: вечно всем недовольный Курокава не сможет придраться к девушке по поводу лица, если не будет его видеть!       — Так сойдёт?       — А? Это ты так сменила кислую мину? Умно-умно, но ты же не думаешь, что я позволю тебе вытирать об меня сопли, — по мнению Юки, это один из лучших ответов Изаны, в который он не вставил "деревенщина", не съязвил ещё больше, даже похвалил, хотя это больше похоже на сарказм.       Девушка убила двух зайцев одним выстрелом: и выполнила требование, и просто обняла, ведь по её моральным устоям Курокаве необходима поддержка, потому что только что он поделился очень тяжёлой для него самого историей, хоть и вскользь, хоть и делая из этого нравоучение, но всё же открыл одну из своих сокровенных тайн, а объятья — это лишь малое, чем может оплатить Юки. Однако так считала лишь она, Изана уже смирился с утратой любимой и выплакал все слёзы на её могиле, и теперь это уже всё в прошлом. Ему не нужна жалость Юки, её сочувствие или что-то в этом роде. Курокава просто привёл пример того, каким не надо быть.       — Может, прекратишь реветь, деревенщина?!       — Да не реву я! — воскликнула девушка, поднимая на Изану своё милое личико без единой слезинки, — Это дождь.       — Ха-ха, с хуя ли вдруг резко начался бы дождь? — презрительно задрав голову вверх, смотря тем самым свысока на Юки, мужчина сделал несколько шагов назад, — Ты что-то сделала, колдунья деревенская!       — Если бы я умела колдовать, то была бы уже дома! — девушка поставила руки в боки, качая головой в знак отрицания того, что она колдунья.       — Чё тебя так туда тянет? Вот дом, —махнул рукой Изана в сторону своего особняка, больше похожего на замок, — К тому же, стоит гораздо дороже всего твоего вместе взятого захолустья, да и будет попрактичней.       — То есть я не могу критиковать тебя и твой стиль жизни, а ты можешь?       — Это называется монопольное право, — довольно ухмылялся Курокава сообразительности Юки, — Я так, к слову, если ты не знаешь, как объединить твоё длинное предложение в два слова.       — Ты не выносим! — вскипела девушка.       — Ха-ха, это лишь твоё сумбурное мнение, при всех моих недостатках, о которых тебе нельзя говорить, у меня был любимый человек, — теперь, кажется, Изана нашёл новый способ раздражать Юки.       "Сейчас если я пошучу, что этот человек умер, то последую его примеру..."       — Дождь идёт, пойдём внутрь, — вновь очень ловко и быстро подобрался мужчина к девушке, пока та летала в своих каких-то мыслях, и, взяв за руку, потянул в сторону крыльца дома.       Зайдя внутрь, перед девушкой предстала большая прихожая, в которую спускалась лестница со второго и третьего этажа, также в прихожую выходило несколько дверей, по периметру помещения были расставлены экзотические цветы и небольшие, напоминающие уличные фонари, подсвечники, своим светом подсвечивающие растения, придавая им ещё более живой вид. Само помещение было отделано тёмным деревом, отчего как раз вкрапления в виде растений хорошо сочетались, а стены были светлыми. Ну, разумеется, что на стенах висели в золотых с бриллиантами рамках дорогие картины, все статуэтки и подобные штуковинки, украшавшие мебель, комоды или полки, также присутствовали и выглядели отнюдь не дешёвыми, длинные в пол шторы и другие обыденные для богачей вещи самого высокого класса наполняли этот дом.       — Можешь дальше не заходить, —шепнул на ушко Юки хриплый мужской голос.       — Почему? — моментально обернулась на Изану девушка.       — Потому что иначе тебе придётся со мной переспать, — как-то загадочно ответил Курокава.       — Серьёзно? А у меня разве есть возможность этого избежать?       — Если что, то дверь слева — это спуск в подвал, — на этих словах мужчина последовал к лестнице, оставляя Юки недоумевать.       "Когда он только успел разуться???"       Девушка поспешила снять обувь, ведь даже сам Король это сделал, а значит ей, как ничтожной девчонке, и подавно надо разуться. После чего Юки догнала Изану на середине лестницы.       — Я тебе что сказал делать? Ты хоть представляешь, что я сделаю за эт... —девушка не дала договорить мужчине и напрыгнула на него с поцелуем.       Данное действие можно посчитать ребячеством, что, конечно же, и сделал Изана, однако то, что именно Юки в этот раз проявила ни с того ни с сего активность, удивило. Курокава не ожидал, даже самому смешно признаваться, чуть не свалился назад, но не от настолько сильного удивления, а от того, что девушка в прямом смысле слова набросилась на него. Деревенщину что, не учили, как себя надо вести на лестнице? Ну и дура она, конечно, но от поцелуя Изана отказываться не стал. Второй рукой он обнял девушку, чтобы случайно Юки не свалилась назад, а ещё так будет удобнее её прижать к себе и не зависеть от того, как скоро она закончит его целовать, а вдоволь насмаковаться вкусом её губ.       Отвечая на поцелуй, мужчина позволил девушке первой просунуть свой влажный горячий язык к нему в ротовую полость, затем повторил те же действия, но с большей уверенностью и нежностью. Углубляясь в полость девичьего рта, соприкасаясь с её языком, Изана испытывал неописуемое одно забытое чувство, а Юки почему-то растеряла всю свою уверенность, засмущалась, обмякла. Девушка уже хотела отстраниться, но мужская рука крепко держала её, не отпуская. Вот и попалась на свои же грабли. Затем вытянув язык, Курокава вцепился в нижнюю губку девушки, прикусив, тем самым не давая ей отстраниться.       — Молодец, — сказал Изана, отстраняясь по причине того, что надоело созерцать лишь янтарные девичьи глаза, ему хотелось увидеть больше, — А теперь спустись вниз и подожди меня на кухне, я скоро.       — Вопрос, а где кухня? И почему я не могу пойти с тобой? — заупрямилась Юки.       — Нельзя, — отмахнулся мужчина, обходя девушку, продолжая подниматься по лестнице вверх.       А почему нельзя? А куда направляется Изана? Столько вопросов, на которые Юки получила интригующий ответ "нельзя". Но он же ответил на поцелуй, а до этого ещё как всегда подкалывал и подшучивал на свой манер, а теперь куда-то в одиночку спешит, поджав хвостик. Интересно, очень интересно. Юки проследила взглядом за Изаной, а когда тот скрылся за одной из дверей на втором этаже, то поспешила за ним.       "Боже, что я делаю? Неужели я бессмертная? Хотя... даже если бы я осталась стоять в дверном проёме порога дома, как он и велел, то всё равно бы ближе к дому не была. Я ничего не теряю, просто удовлетворяю своё любопытство..." — думала девушка, открывая ту же дверь, за которой скрылся мужчина.       — Чего?       В комнате, которая, к слову, оказалась спальней, стоял Изана с самым недовольным лицом, которое ещё не доводилось видеть Юки, а на кровати, широко разведя ноги, в нижнем белье сидела блондинка, оттягивающая бретельку лифчика, строя обворожительное личико и дуя губки. Но, заметив как приоткрылась дверь, а в дверном проёме показалась Юки, блондинка ничуть не смутилась, даже наоборот:       — Курокава, ты же говорил, что любишь только меня, а привёл в дом шлюху. Как это понимать?