клубничные ямочки и вишневые сигареты

горячее дыхание вперемешку с паром со вкусом манго обдало щеку хёнджина. бархатный голос полностью обволакивал его уши, а он замер, стараясь как можно больше насытиться им. но всему приходит конец, а осознание совершенно странного и до одури смешного задания отрезвило хвана, уже успевшего расслабиться. такое ему точно не простят и отомстят с огромным порывом при любой возможности. ехидный взгляд шоколадных глаз феликса устремился на растерянного парня, у которого от чего-то щеки горят. взором показав на бина, тот с довольным видом чеширского кота стал ждать огласки своей ‘чудесной’ идеи. черт бы побрал этого светловолосого дьявола, потому что так играть с чужими жизнями — преступление какое-то. ‘блядский интриган’ — чанбин, когда нас позовут знакомиться с отрядом, ты снимешь штаны и покажешь всем жопу, — протараторил хван, уже готовый получить любым близлежащим предметом по лицу, потому зажмурил глаза и боялся наблюдать за реакцией разгневанного друга. — вы двое, — со махал пальцем в сторону ликса и хёнджина, — охуенно спелись блять! — голосок его поднялся от злости, — вы ебанутые? какую жопу, меня выкинут отсюда нахуй! — зато поржем, — феликс с ухмылкой оглянул всех, задерживаясь на пару секунд на одном из ребят. предвкушает веселье. все-таки, пустая бутылка от лимонада полетела в ухмыляющегося виновника агрессии чанбина, вызывая смех у всех присутствующих. пар никто не развевал, потому свет солнца из открытого окна, словно прожектор, проявлял пылинки и следы запрещенки. если бы сейчас сюда зашли вожатые — им бы точно не поздоровилось. хёнджин быстро поводил рукой по воздуху и, стараясь успеть вместе со всеми, прошмыгнул в сторону холла для общих сборов или отдыха. стало немного не по себе, завидев столько людей на кожаных диванах. — о, последние подошли, — присвистнул один из вожатых, — садитесь, сейчас все будем знакомиться. сердце пропустило пару ударов. хоть у хвана и получалось сохранять спокойный вид, бегающие глазёнки, если приглядеться со стороны, сдавали с потрохами весь дискомфорт. небольшая ладошка опустилась на его плечо, вытаскивая того из пучины неприятных мыслей. — расслабься, ты сюда панички ловить приехал? — ли расположился рядом с ним и минхо, утопая в скромных объятиях старшего. ‘такой тактильный’ тревога не ушла, а будто бы заученная речь с простыми фактами о себе повторялась в голове из раза в раз. панички, конечно, джин не ловил, но страх зарекомендовать себя плохо по-ублюдски сидел на желудке и, как на американских горках, шатало то вверх, то вниз. очередь подходила со скоростью чего угодно очень быстрого. парень обращал внимание только на слова своих друзей, в попытке подловить на каком-нибудь очевидном вранье и, конечно же, все ждали звездного часа со. — салют всем, с кем не здоровался, — задорно протянул феликс, — я феликс, многие меня знают, я тут не впервые, — он обратил внимание на вожатых, которые явно давно знакомы с ли, — катаюсь на велике и сжираю все сладкое в столовке, так что советую побыстрее занимать очереди за блинчиками, — тот сделал небольшую паузу и осмотрел всех, кого судя по всему, видел в первый раз. большая часть людей залилась смехом, — и если кому-то интересно, я занимаюсь танцами. профессионально. взгляды устремились на хвана. ком волнения был нещадно проглочен, мысленные установки ‘ты всё сможешь’ пытались помочь, честно пытались. но всё полетело в тартарары, стоило хёнджину открыть рот и начать говорить. — я хёнджин, малообщительный, поэтому не трогайте меня и лучше ни о чем не просите, — вызубренные факты про то, как он любит собак и пить молочные коктейли вылетели из головушки как пробка из шампанского, — пожалуйста, — тихо добавил джин, а вокруг осела тишина. блядская и невыносимая тишина свидетельствовала только об одном: хван хёнджин облажался и похвастаться новыми друзьями родителям он не сможет. ‘только заработал себе статус фрика, господи боже мой’. ребята из отряда странно переглянулись, но внимание особо не заострили. неудивительно, но всем далеко плевать друг на друга, поэтому никто больше не смотрел на хвана, не смущая его этим еще сильнее. подходила очередь чанбина, которого потряхивало даже сильнее хёнджина из-за убогого задания. надежда только на то, что его не выпрут отсюда под зад коленом за такие закидоны. — я чанбин и мои друзья загадали мне показать вам кое-что, — тот встал и быстро приспустив штаны, обернулся задом ко всем сидящим, — прошу прощения. и да, я катаюсь на скейте, — максимально к месту. хохот поднялся громче некуда. компания близких для со смеялась, должно быть, больше и звонче всех. кто-то бил по дивану, кто-то буквально задыхался, а девушка вожатая вся покрылась краской от подобной выходки. никто, разумеется, не выгнал парня за подобное знакомство с остальными, но предупредительные взгляды от взрослых пару раз остановились на нём. он отплатит сполна в другой раз. первый день слишком загружен разбором вещей, украшением холла для общей картины и прочей ерундой. вернее, украшала только одна треть всего отряда, остальные, пока никто не видел, улизнули по комнатам с желанием расслабиться после тяжелого, но далеко не трудового дня. если говорить на чистоту, ребятам было далеко до пизды на всех остальных. на кой черт им общаться с другими, если они и так составляют почти половину из общей массы? некоторые, конечно, норовили с ними познакомиться, но были без промедлений ‘отшиты’. им и друг друга хватает. говорят, что дебилы — это сила, но как таковой физической силой и подготовкой обладали только чанбин и минхо. интересно, какую тогда силу имеют ввиду эти восемь оборванцев? в комнате уже смешался запах всего, чего только можно было. несмотря на запреты, указы и всё остальное донельзя скучное, чонин протащил читос, сынмин достает из рюкзака еще две бутылки грушевого лимонада, а джисон открывает баночку ‘ananasoviy kamshot’ и заливает в картридж от вейпа жидкость. шум из их комнаты тоже доносится нехилый. мат перемат, господи как можно так выражаться? — я вас отхуярю, честное слово, — не унимался со, — на меня так этот высокий пялил, я думал — всё, мне пиздец! — да это цветочки и ягодки, лепесточки с блестками, — убеждал его феликс, отхвативший неплохую оплеуху часом ранее, — скажи своему папочке огромное спасибо, что не придумал ничего более унизительного и кринжового, — в голову прилетела подушка. хёнджин сидит возле открытого окна, наблюдает за шуточными перепалками парней и абсолютно не понимает, кто же такой этот феликс ли? вроде одинаковый, но какой-то больно разный во всевозможных ситуациях. нет четкого понимания, он слишком свободный и берущий от жизни любой адреналин, либо просто дурак, смеющийся над другими. тянуло, словно магнитом, но как подступиться и не выглядеть идиотом в чужих, по истине убивающих глазах? вопросов миллион, а перед взором очередное вскрытие клубничного чупа-чупса и побитые коленки. ‘умеет же, гад, всё внимание на себя обращать’. будто прочитавший его мысли чан, аккуратно подходит к нему и, легонько дотрагивается до плеча, как бы обозначая своё присутствие и готовность говорить. — он довольно милый и открытый, так что не бойся его, — вопросительный взгляд джина переместился на криса, — вы бы смогли подружиться. завершил своё наставление для младшего и ушёл, вроде бы, в туалет. разный. ли с каждым из них до странностей разный. и прочитать его тяжело, так сразу и не поймешь, о чем он думает. наверное, хёнджину стоило бы подсесть к ним и завести какой-то диалог, но он продолжает отсиживаться у окошка, пока солнечные лучики напекают макушку, а ему хоть бы хны. раз уж не подсел, то хоть бы задумался о том, что люди всегда чувствуют на себе взгляды, уж тем более такие прожигающие и пристальные. дурак хван, так просто спалился. время переваливало за три часа дня. тихий час не проводился, вожатые бегали по бухгалтериям и заполняли разную информацию насчет каждого приехавшего, проверяли чемоданы на наличие запрещенных продуктов и выслушивали истерики когда снова находили в потайных кармашках шоколадные вафли. совсем развлечений в первый день детей не лишили, но супер замороченных мероприятий не планировалось, потому отправка ‘цыганского табора — детского сада группы солнышки’ на выгул, ближе ко всяким недо-спортивным площадкам, прямо сейчас активно совершался. небольшая группа людей убежала к волейбольной сетке, команда типа три на три. другая группа отжала абсолютно не футбольный мяч и со всем остервенением пинала, иногда попадая по другим, не участвовавшим в игре людям. остальные же, либо побрели к турникам, либо просиживали всё оставшееся время на траве. солнечный свет уже приглушенный, не такой активный и яркий, как в двенадцать. где-то рядом щебетали птички, порхая на веточках деревьев. так называемая среди своих ‘трирача’ улетела со спором к турникам, видимо, занимаясь очередной попыткой подстебать чанбина и беря его на слабо с каким-то трюком. минхо откровенно смеётся над глупыми одногруппниками, с которыми тот даже любезничать изначально не стал. заебанный взгляд и полный игнор — действие и результат бесподобны, никто и близко не подходит. — давай, заюша, беги, похерачь по мячу по-сильнее, чтобы он улетел до костромы блять, — насмехался он, пока чонин и феликс пытались не жаловаться на болящие щеки от улыбки. — минхо, хватит, я щас умру нахуй, — с передышками отвечал самый младший, кладя руку на живот. хёнджин пытался не умирать вместе с ними. он уже лежал от всех этих бесподобных комментариев, чувствуя себя самой настоящей сукой. да, издеваться и потешаться над людьми — плохо. да, фоткать позорные лица по время передачи мячей или во время падений — тоже плохо. да, вести себя как минхо — плохо. но ради всего, да чего угодно, кого это вообще волнует? правильно — никого. а раз никого не ебёт, что он там делает, то можно даже позволить себе зрительный контакт с такими пленяющими глазками. ему отвечают улыбкой, совсем не издевательской, даже наоборот, доброй какой-то. ‘подружись с ним’ металось в черепной коробке. рядом с ними сокрушаются потные три парня, один из которых гордо отстоял свою честь и сделал треклятое солнышко. хван закрывает глаза. пустота, все звуки рядом заглушаются. свежий воздух, не такой как дома. не такой грязный из-за машин, здесь они попросту не ездят. на секунду дышать стало свободней, все мысли пропали на недолгое время. еще немного и тот, скорее всего, заснул бы. расслабление после раннего подъема сейчас очень кстати, только в кровать бы перебраться. ему не дают пролежать так спокойно до возвращения, потому что под голову кладут что-то мягкое. но сам подъем головы был отнюдь не самым аккуратным. перед ним феликс, который старался, правда старался без беспокойств положить кофту хёнджина, что тот снял сразу, когда они пришли. виновато посмотрев на него, он убрал руки. немного смешно поморщился, от чего носик с веснушками чуть сжался. — прости, просто тут всякая живность ползает, — как бы оправдывается? приятно от этого. теплое чувство разливается по солнечному сплетению старшего. его не хотят унизить или игнорировать. потому и приятно. — ничего страшного, спасибо, — он получше положил предмет одежды под волосы и снова лёг. но так абстрагироваться от внешного мира опять не получилось. в голову лезет всё, что не нужно. от заботы что-то греется, но до какой-то крепкой дружбы еще как до эвереста. они знакомы несколько часов, а ли до сих пор не попросил у второго номер телефона или юзер в телеграмме. колит еще и факт своего позора на общем сборе, предательски пробирая до стыда. он вообще не загнанный социофоб, всего лишь чувствует себя некомфортно от излишнего внимания и перспективы заводить новые знакомства. это муторно, заново всё про себя рассказывать, кому-то открываться, пытаться узнать этого человека в ответ. для чего сейчас в миллионный раз он прокручивает эту нелепую сцену в голове? просто ему с нечего делать опять остается только загоняться. бедный парень. обратное возвращение в корпус совершилось только после ужина. ноги приятно отдавали усталостью, давно хёнджин так много не ходил. что там, от дома до скейт-парка и обратно, метров двести пройти. а тут, раз хочешь есть, будь добр дойти до другого конца лагеря, простой в очереди на раздаче и только потом, так уж и быть, кушай — не обляпайся. но он хотя бы не обливается слезами из-за нужды вернуться домой, делает успехи в своем социальном развитии. заваливается в комнату вместе с тремя соседями и, только разувшись, не почистив зубы и не переодевшись, падает на мягкую кровать. она, конечно, неплохо так скрипит и прогибается под его весом, но сон загребает в свои объятия моментально. наконец-то снова ничего не слышно, не видно и благодаря тому, что вечером воздух стал прохладнее, остывшая подушка кажется ему настоящим райским облаком. чонин, сынмин и джисон просто стараются не шуметь. их скромный друг и так слишком много за сегодня пережил.