My sunset

Закатное солнце оставляло дорожку на Азовском море. Волнами прибивало новые ракушки, иногда пиратское стекло. Веснушки каждое лето обретали более явный цвет, когда же зимой были и вовсе незаметны, та ещё Соня. Совсем пару часов назад берегом бегали двое. Прибой нарушал свой привычный ритм, сбиваясь и не доходя до линии берега. Вечные фразы, что ветер нёс вдоль, по типу "Опять эти блядское колючки!" или "Сядь, пожалуйста, а я достану". Игра в догонялки прерывалась на какие-то пару минут, а потом с новой скоростью приобретала силы водящих и так быстро убегающих. В какие-то секунды быстро теряющаяся из виду жемчужинка тормозила, дабы её могли догнать. Далее следовали объятья. Николаев прижимала к себе макушку с хвостиком. Она не особо хотела отпускать Херсон, да и всегда надеялась, что однажды её таки догонят и толкнут в воду. Это как договоренность о выигрыше и чтобы не перегреваться под палящим солнцем, которое переставало давать очень явные последствия только после пяти вечера, а то и позже. Нико считала, что игра ведётся честно, мол: "затормозила я, и? Это разве не считается за твою победу?". В ответ девушку могли просто взять под руку и повести в море. Несмотря на нелюбовь к медузам, сквозь их толпу все ещё бесстрашно проходили. И прогулка водными просторами длилась до момента пока воды не станет по плечи. Возможно Соня и знала, что через пару метров шел недолгий обрыв за которым коса и не хотела пугать Нико своим временным падением. А может просто не хотела дальше идти. Её нельзя было так легко понять. Но были и парочку личностей, что знали её хорошо. Одна из них до безумия часто находилась рядом. Её жемчужинка, что любила голубые просторы и скорее всего её омуты. Херсон всегда считала, что её любят полностью. С ног до головы. От внешней оболочки до самых сокровенных частичек души. Всю. Но также считала, что глаза были первым полюбившимся. Где-то в середине 19 столетия пожалуй и была та самая заветная фраза: - Если бы мне когда-то дали выбор как умирать - я надеюсь утонуть в твоих омутах. Реплика была выпалена по-случайности, скорее разрядить через чур тихую обстановку. - У тебя разве они не голубые? - Херсон слегка удивлённая тем, что хоть как-то отреагировала, повернулась на соседку в ожидании ответа. - Мои - ледышки. Твои же - теплое Каспийское(?) море. Они яркие и глубокие. Больше вероятность сознательно уйти под воду, а не упасть от неожиданности. Ладно, херовое сравнение, забыли, - Николаев хватают за руку, разворачивая к себе. Какую-то минуту висит тишина. - Я не нахожу в них холода... Скорее небо... Ясное, июльское, безоблачное и приносящее спокойствие, - девушка немного улыбнулась. Это было не дружеское начало, уж оно было куда раньше, скорее попытка открыться ещё ближе. - Ты мне всегда казалось слишком мечтательной, сейчас понимаю, что ты скорее задумчивая. Те омуты всегда будут любимы, как и волосы, что собраны в мальвинку. В конце "бегства" он всегда потрепан. В конце они всегда просто лежали на песке. С приходом темноты пачку сигарет покидал один жилец... Бывало и больше, если Николаев не тормозили. Когда больше одной - Херсона рядом нет. Закатное дитя не любила их запах и последствие, что они несут. Сама когда-то в этой пучине была. Более того, сама когда-то поделилась сигаретой. Одно событие больно сильно ударило из-за чего никотин не стал успокоительным, а ошибкой. Она всегда ругалась на этот счёт. Когда сил на один и тот же диалог не хватало - вся пачка топилась и выбрасывалась. Настолько она могла не переносить тот запах. "Жаль, что ты, Николаев, раньше её не послушала. У тебя зависимость." Это фразу ненавидели обе. Это в прошлом... В мягком свете лучей, что озаряли линию берега можно было найти строчку: "Ты всегда была моим закатом, заставляя жемчуг блистать. Мы скоро встретимся на этом же диком побережье.М.". Волны не тронули этой боли...