My Sanctuary (Is You)

Нечто особенное будит Кинга глубокой ночью. Он не может понять, что — нет ни протяжного воя, ни дождя за его окном, ни шагов его семьи в доме. Но что-то. Вернись ко сну, призывает его усталое тело, все еще медлительное после всей жареной свинины и напитков. «Прислушайся», — говорит тихий голос в его голове. После того как он несколько минут глядит в потолок, вслушиваясь в любой звук, Кинг откидывает одеяло босыми ногами чтобы забрать свой халат-кимоно со стула, куда он бросил его всего несколько часов назад. Шелк с рисунком хризантемы приятно холодит его обнаженную грудь, но ночь теплая, поэтому он оставляет его расстегнутым поверх пижамных штанов, когда идет к задней двери и выскальзывает наружу. Предчувствие или инстинкт ведут его прямо к его убежищу, солнечные фонари вдоль дорожки освещают его шаги. Он останавливается в открытом дверном проеме, чувствуя укол нежности, но не удивляясь, увидев внутри спящего человека. Рам свернулся калачиком на боку, одна напольная подушка под его головой, другая зажата его руках. Он не просыпается, когда Кинг опускается на колени рядом с ним, рассматривая его лицо в мягком свете ночника. Расслабленный во сне, его Крутой парень выглядит моложе и уязвимее, вся суровость исчезла с сильных линий его лица. Он тянется к плечу Рама, но затем останавливается. Рам выглядит таким умиротворенным, что Кинг не хочет грубо разбудить его неожиданным прикосновением. Вместо этого, после минутного раздумья, он начинает тихо напевать. «Если ты увидишь, как лунные лучи мерцают на воде, когда сгущаются сумерки…» Рам больше не двигается, но Кинг видит, как руки, которые сжимают подушку, расслабляются и раскрываются, как распускающийся цветок. «…и ты слышишь, как ветер нежно поет серенаду…» Уголки губ Рама изгибаются в милой улыбке, хотя Кинг не может сказать, сознательна ли она. «приди, потанцуй вместе с нами…раздели восторг лунного света…» Когда Рам открывает глаза, он удивленным взглядом смотрит на лицо Кинга. Кинг продолжает петь, не сбиваясь, и, к его удивлению, Рам поет последние строки вместе с ним. «…нежно мы поем вечернюю песню…» Неудивительно, что Рам знает слова; каждый тайский ребенок учит «Нгам Сан Дуан», даже тот, кто вырос за границей. Но его голос, слегка грубый ото сна, неожиданно приятным и уверенным баритоном, прекрасно сочетается с чистым тенором Кинга. «…празднуй эту волшебную лунную ночь», — заканчивают они вместе. Они смотрят друг на друга, когда затихают их голоса. Это кажется таким естественным — как во сне — что Кинг наклоняется и целует Рама. Поначалу это скорее вопрос, чем поцелуй, сдержанный и целомудренный. Кинг думает, что знает ответ, потому что он видел это в глазах Рама сегодня днем, когда его Классный парень сказал: «Человек, который понимает меня, — это ты». Но Кинг все равно чувствует облегчение и расцветающую радость, когда губы Рама приоткрываются и его рука поднимается, чтобы мягко обхватить лицо Кинга. Они целуются, нежно и неторопливо, изучая друг друга мягкими прикосновениями и дразнящими языками. Кинг узнает, что Рам дрожит, если поцеловать его чуть ниже уха. Рам узнает, что, если подразнить Кинга кончиком пальца, он укусит — но не сильнее, чем щенок. Они оба узнают, что стоны звучат сладостнее всего, если их приглушают губы друг друга. Но даже при лунном свете, деревянный дощатый пол — далеко не идеальная поверхность для нежных поцелуев. В конце концов Кинг отступает с задыхающимся смехом, Рам садится, и они вместе с трудом поднимаются на ноги. Рам поправляет халат Кинга, натягивает его на плечи, прежде чем аккуратно завязать пояс. Невероятно, но Рам ухмыляется. Ухмыляется. Кинг не может вспомнить, чтобы когда-либо видел его улыбку достаточно широкой, которая показывала его зубы. Нелепо тронутый, Кинг раскрывает объятия, и Рам делает шаг вперед, тепло его обнимая. -Лучший сон на свете, — шепчет Рам на ухо Кингу, прежде чем они разрывают объятия. -Ммм…останься, может быть, у тебя будет еще лучше, — говорит Кинг. -Не здесь, — спешит добавить он. -Но…моя комната? Мягкая кровать и я буду твоей маленькой ложкой до утра? -Да, — сразу говорит Рам, подчеркивая это быстрым, решительным кивком. Кинг хватает его за запястье, чтобы вести к дому, но резким поворотом Рам выскальзывает из захвата. Вместо этого он берет Кинга за руку, переплетая их пальцы так ловко, как будто они делали это сто раз. -Так лучше. -Лучше, — соглашается Кинг и ведет его в свою постель.