Моя Билли.

Она ушла. Её больше нет, а ее имя все еще держится на языке. Дом стал пустым, как и я. Она покинула меня несколько недель назад. Еë сбили какие-то ублюдки. Моя муза жизни мертва. Кто я без нее? Я жил ей, она была для меня всем. Оболочка моей души умерла вместе с ней, когда мне рассказали об этой новости. Ее вещи все еще висят в шкафу, где все также пахнет ее духами, а телефон мёрзнет на подоконнике. Это все, что осталось. Я дрожу, когда вспоминаю ее образ, она была идеальна во всём: её глубокие темные глаза, чернее смерти волосы, бледное худое тело и заразительный смех. Этого я больше не услышу, не потрогаю, не увижу. Иногда, жизнь дает такие подарки, от которых ты начинаешь существовать. Так произошло со мной. Но сейчас мое тело стало не моим, мой разум был затуманен чёрными мыслями о ее потери. Возможно, после ее ухода, мне правда нечего терять. Что мне мешает вступить в вальс со смертью? Почему я не могу решиться на такой поступок, который даст мне шанс увидеть ее хотя бы там? Каждая моя попытка умереть лишь дает жалкие последствия. Но я же не буду жить вечно и всегда. А она навечно крепка со смертью. Я лежу, смотря в потолок, пытаюсь забыть про неё, но кто решает, о чем мне думать, кроме как мой разум? Я бы отдал все, чтобы снова увидеть её, но она лишь растворяется во мне частями своей души. Это просто кошмар, сделанный моей жизнью и уйти от него невозможно. Бесполезно и больно. Так же, как я иду к её могиле. Солнце, которое она заменила мне, больше никогда не выйдет, его перекроют только темные, мрачные тучи, мрачнее любого готического произведения. Даже во сне я бегу к ней, а она все дальше и дальше… Вставая утром, первое, что я видел — это её. Она лежала прижавшись ко мне. Аккуратно, чтобы ее не будить, я трогал ее волосы и легко целовал в щеку. Ей всегда было щекотно, когда я проводил пальцем по ее плечу. Она накрывалась одеялом, чтобы спастись от моих прикосновений, которые заражали ее смехом. После утренних игр с ее телом, я целовал ее в губы, а она меня в ответ. Так тепло на душе. После, она собиралась на работу. Одеваясь, она смотрела на меня и спрашивала, идет ей или стоит поменять наряд? Я всегда смеялся с этого, будто я что-то понимаю в стиле. А когда мы оба работали, она звонила мне в каждый перерыв и интересовалась моей работой и самочувствием. Она была так нежна и добра со мной. Я хотел дать ей то же самое, но мне всегда казалось, что столько любви я не смогу ей подарить, даже если бы я был сыном Афродиты. Наш вечер всегда начинался с разговора о своих проблемах. Мы выслушивали друг друга и поддерживали в разных моментах. Я бы не смог простить себе день, когда не смог ее поддержать. Меня волновало все, что связано с ней. Ее чувства, проблемы, состояние. Всегда боялся, что она мне что-то недоговаривает, всегда пытался вытащить эту душевную занозу и помочь ей справиться. Сам я делал вид, что со мной все нормально. В первые дни наших отношений я боялся показаться ей слабым и рассказывать о своей боли на душе. Но именно она доказала мне то, что слезы — это норма, так же, как радость и грусть, счастье и любовь. Без нее я не чувствую ничего. Я пустой. Каждый раз, когда я видел ее слезы, мне хотелось убить всех, кто хоть как-то мог ей навредить. Ее плач был для меня адской песней, которую так хочется поменять на что-то веселое. Я бы никогда не предал ее, слишком сильно я ее люблю. Она была той, кто смог расколоть скорлупу моего сердца и запустить в него жизнь. А сейчас оно снова закрыто, как книга, стоящая на самой дальней полке, которую никто не читает. Теперь мое утро начиналось со слез. Мои глаза болели с каждым днём все сильнее и сильнее. Все мои друзья, узнав об этом, пытались меня поддерживать, но я лишь отвернулся от них, сказав, что ничья поддержка не затмит эту боль. Адскую боль. Все, что было в этом доме, абсолютно все — было связанно с ней: диван, на котором мы вечером говорили и пили; подоконник, на котором мы сидели в дождь и ждали, когда он закончится; стол, за которым происходили наши разговоры о проблемах; кровать, на которой мы спали и занимались сексом. Секс с ней был похож на мечту каждого. Она всегда изгибалась как змея, ее стоны заполняли весь дом. Я больше никогда этого не услышу. Целыми днями я лежу дома и пью. Мое тело бледное, под глазами синяки и постоянный холод. В дни, когда все настолько плохо, что хочется кричать, я не могу даже встать. Меня будто парализует в один момент. Когда боль чуть-чуть притупляется, я выхожу на улицу. Чаще всего в бар, чтобы забыться в алкоголе. Я даже думал начать принимать, но всегда помнил, как она видела смерть своих родителей от наркотиков, и как она плакалась мне в плечо, говоря о том, чтобы я никогда ничего не принимал, иначе она не переживёт моей смерти. Но как мне пережить твою, моя любимая? Неужели нет способа закрыть все свои чувства и больше не испытывать эту боль, убивающую меня каждый день? Каждый день — это мой вопрос к судьбе. Почему? Почему? Стоя над пропастью в своём разуме, город, построенный нами, горел так же, как мое горло, когда его обжигал алкоголь. Дыра в моей голове становилась все больше и больше, как и эта боль. В темноте своей души единственный луч света погас. Я мертвый внутри, у меня нет чувств. Я просто кукла в своих же руках. Когда я прохожу мимо зеркала, я иногда не вижу себя. Неужели части моего тела уходят вместе с ней? В пустоте, я вижу только её лицо, которое делает только больнее. Через шрамы своей души, только я могу видеть эту боль, которую никто не поймёт. Её никто не сможет затмить. Она ангел среди этого низшего общества. Только она могла понять меня и простить за все. Такая глобальная потеря, естественно, оставила свой шрам, как я, оставляю шрамы на себе ежедневно. От моих предплечий ничего не осталось, только глубокие, пропитанные утратой раны. Я режу даже по ним, чтобы было больнее. Никто этого не знает, только она смотрит на меня с небес и видит мои мучения. Если бы я мог вернуть время назад, я бы пошел с ней и её бы не сбили, но я предпочёл остаться дома. Идиот, я виноват в этом. Эти твари не дали ей даже шанса на жизнь, она умерла на месте. А я даже не смог её увидеть в тот вечер. Тот день стал последним для моих чувств. Эти чувства навсегда остались с тобой, Белла.