blushing!

чанук считает, что сынмин невероятный. яркий, длинноногий, худющий; ходит в своих немодных обтягивающих футболках с глупыми рисунками и длинных пестрых юбках, путающихся в ногах. юн улыбается часто, лохматит вьющиеся волосы беспрерывно, любит красить ногти по вечерам, когда заняться совсем нечем, и свои электрогитары, которые протираются осторожно несколько раз в неделю. чанук не знает, как в такого не влюбиться. сынмин запал в его душу, сердце, мысли с первой секунды, как ю увидел его на шоу. тот внимания ни на кого не обращал, зачитывал текст в стенку, а у био внутри все сжималось от желания подойти и дружелюбно пожать худую ладонь с длинными пальцами. тогда он сдержался. и держался до момента, пока они не оказались в одной команде, на одной сцене, а затем в одной комнате, репетируя собственные выступления. этот день чанук в календаре отметил розовым маркером (сынмин обожает розовый), наклеил пару стразиков-цветочков и подписал рядом: «поцелуй» ю решил не отмечать, что поцелуем тогда они не ограничились. сынмин вжимался в него так, словно ю был для него спасательным кругом. целовал, сминая с силой губы, и био удивился бы такому напору от слабенького на вид сынмина, если бы сам в этот момент не плавился под теплыми руками, сжимающими короткие волосы на затылке. если быть откровенным, то чанук даже не понял, как оказался спиной на холодном полу с сынмином над ним, лихорадочно трущемся о бедро био. чужие руки дрожали (эта мысль заставила ю самодовольно ухмыльнуться до первого стона), прокладывая себе путь от голых боков к резинке трусов, и им бы, наверное, стоило притормозить, но у чанука в голове - каша, член стоит еще с мокрых поцелуев, а сынмин отчаянно хочет сделать ему хорошо. сопротивляться кажется незаконным. у юна ладошка такая, какой себе чанук и представлял в те ночи, когда стыд уходил на второй план. сухая, неумелая, но созданная будто для его члена. обхватывает идеально, ведет вверх-вниз, задерживается большим пальцем на кончике, и признаться не хочется, что чануку и этого хватает, чтобы задрожать всем телом, кончая. он чувствует, как бедра сынмина в последний раз двигаются, сжимая его ногу между, и громкий сдавленный стон эхом разносится по маленькой темной комнате. о стыде они подумают потом. сейчас бы отдышаться просто, прильнуть к чужому телу рядом, вдохнуть запах футболки с очередным глупым рисунком, и уснуть. сынмин уже лежит на био, сопит, уткнувшись во взмокшую шею. чужое сердцебиение ощущается так сильно, прямо напротив собственного, и чанук тянется к волосам сынмина, гладит по голове легонько, успокаивает. им точно придется устроить день стирки. они все еще одеты, но ладонь юна была у чанука в трусах, а сам сынмин, похоже, кончил нетронутым. все это кажется таким нереальным, что из био невольно вырывается смешок. он только что недо-потрахался со своим новым лучшим другом, в которого влюбился с первого взгляда. поверить только. и им столько всего предстоит узнать друг о друге, ладошки чешутся от предвкушения. чанук думает, что если он влюбился в сынмина такого — яркого, в его глупых футболках и длинных юбках с выкрашенными в розовый ногтями, то любые другие его загоны примет с легкостью. лишь бы каждый вечер заканчивался поцелуями на узком диване.