Однажды поздно вечером

Костя проснулся от громких звуков доносящихся из коридора, тут же подскакивая на столе. Помнится, он планировал дождаться Юру, пока заканчивает с отчётами о делах в своём городе. Однако, время быстро перевалило за полночь, работа закончилась, а он видать так и задремал, сложившись на невысоком столе.

Костя проследовал в коридор, потирая сонные глаза. Он знал, что у Юры сегодня намечался какой-то праздник по случаю чего-то и Юрий разумеется должен был там присутствовать, однако... Сидящий на полу и опирающийся на стену Татищев, не вызывал даже и желания лечь в одну постель. Костя автоматически очертил для себя, что сегодня онный пьяный артефакт будет спать в другой комнате, а не рядом, что при их-то характерах в принципе случалось довольно редко. Он спокойно мог превознемогать дискомфорт, потные или чересчур надушенные ароматами тела рядом с собой, но никак не с разящего перегаром Юру; они понятия не имеют, в чем дело: Костя был у медиков, сдавал тесты, но алкоголь его организм просто не усваивал. Да и с недавних пор, от запаха алкоголя становилось дурно настолько, что Уралов рисковал рассматривать плитку туалетного пола часами. Так что, его недовольство было вполне оправдано. - Ты издеваешься? - Красные очи уставились на него и Юру тут же поднял руки, в этаком сдающемся жесте (от Юры наблюдать подобное было еще веселее). - Что? - Я в... курсе, что сегодня сплю в другой к-комнате, - сказав фразу почти без запинок, он чему-то кивнул, словно соглашаясь с собой в чем-то и улыбнулся стоящему в дверному проем Косте, что все равно недовольно скрестил руки. - Что-то не т... так? Но Уралов не ответил, лишь молча наблюдал за тем как Татищев стаскивает со своих ног обувь, затем верхнюю одежду, подходя к не двигающемуся брюнету, что не прекращал сводить с него глаз и недовольно поджимать губы. - Ну чего ты, -Костя увернулся от легкого прикосновения к своей щеке и отпрянул назад, не давая себя обнимать. Обнимать потенциально опасный объект Уралов не собирался, да и где-то внутри нарастала обида, обивая стенки нутра неприятным холодом - им и без того редко удается разделить кровать вдвоем, но в такие моменты ему казалось, что он единственный, для кого это имеет значение. - Костя. - Ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу, когда ты напиваешься и... - Его руки дернулись в непонятном жесте, словно вместе со словами пытались выплеснуть наружу и копившуюся обиду. - И все равно. Юра криво улыбнулся, зарываясь пальцами в свои волосы. И он выглядит таким непривычно растерянным, что на губах невольно расползается улыбка. Костя всегда был расчетливым, бесстрастным и равнодушным только на людях, близким он же наоборот позволял видеть себя таким, какой он есть на самом деле, позволял себе эти мелкие жесты, короткие взгляды и неловкие улыбки, и Юра был бы лицемером, если бы не сказал, что ему приятно быть одним из этих счастливчиков. Он вздыхает и помогает расстегнуть остальные слои одежды, в пуговицах которой путаются чужие пальцы. Ведет ладонью по оголенному предплечью, выше, касаясь широкого плеча и кладет руку на щеку светловолосому мужчине, проводя кончиками по красным полосам от шрамов. К нему тянутся чтобы поцеловать и Костя раздраженно ворчит, уходя от прикосновения. Юра хмуро щурится и ложится на плечо воротящему нос Уралову, который отчаянно пытается не вдохнуть запах перегара. - Ты расстроен. - Завтра посмотрим, что ты сможешь с этим сделать, - говорит Уралов, пытаясь дышать ртом, а не носом. - А сейчас - идем спать. В разные комнаты. - Повторяет он, когда лицо Татищева радостно вытягивается и подталкивает его к спальне, уже представляя как на утро в горле будет стоять ком от тошноты, а Юра будет мучиться с головной болью. А на утро Уралов готовит ему куриный бульон, подтыкает одеяло и гладит по темным волосам. Всё же, устоять перед Юрой, что ластится к его рукам в поисках заботы, Костя находит невозможным. В конце концов, ничего, переживёт