Друг крепости

      Холодная вода из реки и пара хлопков по щекам быстро приводят в чувства всех сонных пташек. Спокойный, неторопливый поток у самых берегов реки был почти незаметен, водную гладь трепыхали лишь капли, падающие с волос и лица. Эрамиор ненавидел рано вставать, но двойняшка Эленгейл была непреклонна. «И зачем она вообще за мной увязалась?» — недовольно бурчал босмер, вглядываясь в своё отражение. Длинный кривой шрам, проходящий по левой щеке, приподнимающий верхнюю губу и обнажающий клык, — наследие Арагона. Старший брат оставил его, за что был изгнан. Сложно было матери забрать реликвию до того, как эльф покинул Валенвуд? Тогда Эраму не пришлось бы её возвращать, вновь встречаться с ублюдком, который был надеждой семьи просто по праву первенца.       — Ты закончил молиться самому себе? — раздался возмущённый голос эльфийки со стороны костра. — Подумай лучше, как нам в Готроб попасть. Если Арагон был там, значит, он мог проболтаться, куда пойдёт дальше. Но нам ни черта не скажут.       — Я разберусь с этим, не беспокойся, Элен.       — И что ты собрался делать, м?       — Что собрался делать? — Эр поправил узкий серебряный обруч, будто прихорашиваясь, и улыбнулся. — Я их очарую.       — Очаруешь орков? — скептически поджала губы девушка.       — Очарую орков.       — Ты идиот?       — Когда произносишь это вслух, звучит глупо, да.       — Я не буду на это смотреть. Иди, очаровывай, я подожду, пока твоё дохлое тело справят по течению.       Эльф оскорблённо фыркнул, затянул пояс на одеяниях и уверенно направился вверх по реке, где на склоне виднелась орочья крепость. Он пока, конечно, не придумал, как ему убедить орков в своей лояльности, но у него ещё есть время. В итоге Эрам понадеялся на своё красноречие, ведь, в отличие от сестры, у него язык подвешен очень даже неплохо.       — Ты разве не знаешь, что не оркам сюда нельзя, длинноухий? — угрожающе прорычал орсимер на сторожевом посту, и слова застряли где-то в горле. — Уходи отсюда.       — Мне нужно поговорить с кем-то из крепости. Ты не видел —       — Я ничего не скажу чужаку, — на повышенных тонах возмутился орк.       — Гадзарш, что там у тебя? — спросил другой голос, ещё более хриплый, из-за ограды.       — Какой-то босмер хочет поговорить, Богрнок.       — Пусть войдёт. Подойди сюда.       Часовой недоверчиво хмыкнул, но кивнул и спустился. «Отлично! — подумал мечник. — Это оказалось гораздо проще.» Эрам толкнул тяжёлые ворота, заметно напрягаясь. В сравнении с орками гибкий и ловкий эльф выглядит как орешник в дубовом бору, и данная деревянная конструкция с трудом поддавалась его напору. Прямо перед ним, рядом с длинным домом, сидел настолько типичный орк, насколько это вообще возможно. Светло-зелёная кожа, шрам на пол-лица, злобный взгляд и (Эр, кажется, шумно сглотнул) обнажённый мускулистый торс. Рядом стоял, покинув пост, орк помоложе и потемнее, благо, он хотя бы был одет не только в набедренную повязку.       — Доброе утро, — максимально дружелюбно начал Эрам. Не дождавшись никакой реакции, кроме пристальных взглядов, он продолжил: — Я Эрамиор. Эм… Я слышал, что здесь проходил один босмер, очень похожий на меня, вот и… Решил спросить, не видел ли его кто-то из вашей крепости. Понимаете, я не хочу проблем, просто мне нужно найти этого… Вы же мне не ответите, да?       — Если тебе нужно что-то от нас, значит, ты должен дать что-то взамен, эльф, — произнёс вождь.       — Пойди туда, принеси то? У меня не так много времени, но я бы с радостью… Может, есть другие способы?       — Что ж, думаю, есть.       Ворота с громким стуком закрылись, и босмер предательски дёрнулся, подпрыгнул. Орк же поднялся с места, подошёл непозволительно близко и вновь заговорил, не скрывая хищного оскала:       — Как ты заметил, в Готробе нет женщин. Это временно, но нас такой расклад не устраивает. Ты получишь подсказку, где искать этого твоего лесного вора…       Эр сделал шаг назад, давимый напором Богрнока, но упёрся спиной в кого-то ещё, и на плечи тут же легли чужие тяжёлые ладони. Попал.       — А мы получим тебя, — закончил орк, обхватывая рукой острый подбородок мера. — Не навсегда, очевидно, всего раз.       — Ты хоть понимаешь, что сейчас предложил? — возмутился было Эрамиор, пытаясь игнорировать жар чужого крепкого тела.       — А ты понимаешь, что я мог и не спрашивать?       Туше. Приняв молчание за согласие, Богрнок буквально забросил эльфа на плечо и потащил в сторону кузнечного верстака, который, в отличие от добротных столов, был крепче и у́же. Эр неровно вздохнул, из последних сил сдерживая желание скрыться подальше. Безусловно, у него были связи с мужчинами, но в списке любовников никогда не было ни единого орка. А тут не просто большой горячий орсимер, он ещё и не один!       — Урзуб, подсоби-ка, — бросил вождь.       Однако его приказу последовал не тот, кто преградил дорогу эльфу, а коваль. «Четверо на одного», — невесело усмехнулся про себя Эрам, слыша, как один из обитателей крепости двигает верстак ближе к центру, навстречу идущим. Задница ударилась о твёрдую холодную поверхность, сверху с голодным рыком навалился Богрнок, сжал в кулаке длинные тёмные волосы, провёл горячим языком вверх по шраму. Широкие ладони нетерпеливо шарили по тканям одеяний, расстёгивая любую встречную застёжку, любую запонку. Зубы, острые, ненормально большие, оставили первый след на оголённой шее, а всё, что мог сделать Эр, это цепляться за крепкие плечи.       — Только не сразу, — неопределённо выдал мечник, когда в сторону отлетело последнее бельё. Холодный ветер неприятно опаляет разгорячённую кожу. — Мне моя задница ещё дорога.       Он с трудом отстранился от мужчины, смочил вязкой слюной пальцы и потянул было вниз, но орк не позволил. Сухие губы прижались к запястью.       — Твоими женскими пальчиками только кольчугу плести, тебе и всех пяти не хватит. Займись-ка лучше чем-нибудь более полезным.       На горло легла совсем другая рука, настойчиво укладывая на спину. Урзуб к этому времени уже вытащил член и теперь потирался им об эльфийское лицо.       Ох… О-ох… Это точно нехорошо.       — Попробуешь укусить — зубы повырываю.       Ебать, доходчиво. Горячая головка надавила на язык, оставляя солоноватый привкус, и- Эй, так не договаривались! Мало того, что в тугое кольцо мышц протиснулись сразу два толстых пальца, покрытых холодной склизкой массой, так ещё и кузнец толкнулся прямо в глотку, прижимая кадык. Эрам схватился за бёдра орка, безуспешно пытаясь замедлить его, но со звонким мычанием прогнулся в пояснице: Богрнок укусил его за сосок и тут же отстранился, оставляя холод на коже, грубо растягивал стенки странными, почти вращающими движениями. Он точно не встанет после этого, нет, ни в коем разе, он останется распятым орками на этом самом верстаке, а они ещё даже не начали.       Третий? Нет, это что-то… Ох, блядь, блядь, блядь! Это язык, это, мать его, язык, скользкий, мясистый, давит на стенки, извивается и заставляет пальцы на ногах сжиматься. Урзуб самозабвенно трахал узкое горло, постепенно вжимая эльфа в поверхность. Слюны и смазки во рту скопилось так много, что, кажется, ещё чуть-чуть — и Эр просто захлебнётся. Однако у судьбы и орков были свои планы. Исполняя негласный приказ вождя, мер с грязным хлюпом освободил рот чужака и силой заставил его сесть, прижался клыками к загривку. В глотке и заднице стало до обидного пусто, Эрам сам не понял, как жалобно всхлипнул, вызвав тем самым довольный смех.       — Хорошо, что тебе понравилось, — хищно оскалился Богрнок, склоняясь к лицу. — Дальше — лучше.       На живот, прижимаясь к стояку, лёг чужой член, массивный, толстый, увитый тёмными венами. От одного только вида где-то в области живота свернувшийся ранее узел стал нещадно ныть, а остаток рассудка, не опьянённый оральными «ласками», забил тревогу.       — По-по-подождите, я как-то…       — Уже передумал, эльф? Трусливый босмер даёт на попятную?       Эрамиор увидел, чем именно были смазаны пальцы и что теперь льётся тонкой струйкой на орочий член. Такое чувство, будто зелье лечения специально делали именно для таких случаев — оно маслянистое, склизкое, недурно пахнет и, как приятный бонус, залечивает раны. Отлично, теперь, даже если с задницей что-то случится, алхимическая смазка всё исправит. Эльф сглотнул.       — Просто нужно было отдышаться, — покачал он головой.       — Больше шансов отдышаться у тебя не будет. Обратной дороги нет, — ухмыльнулся вождь, и мир вспыхнул, как заклинание света, прямо перед глазами.       Очевидно, что церемониться с дальнейшей растяжкой орк не стал бы, но чтобы настолько?! Ему даже не нужно было искать какие-то углы проникновения, размер прекрасно компенсировал все недостатки, касаясь вообще везде. Босмер изогнулся в немом крике, изо всех оставшихся сил вцепился в Урзуба сзади, вдалбливаемый в верстак, сорвался на звонкий стон, опустил взгляд и шумно вдохнул. Через смуглую кожу было явственно видно, насколько глубоко входил Богрнок. Будто прочитав его мысли, орсимер положил ладонь на бугорок на животе, слегка надавил. В то же время руки оказались связаны за спиной поясом одежды, а к губам уже пристали чужие.       Эрам заскулил. Язык коваля хозяйничал в его рту, возбуждая лишь сильнее, вскоре его тепло сменилось мозолистыми пальцами, уходящими почти в глотку. Ноги уже сводило, боль смешалась с нездоровым удовольствием, а самое худшее ещё впереди, блядство, слишком много, глубоко…       Мир лишился очертаний, затрясся перед глазами. Затерявшись в моменте, эльф далеко не сразу понял, как и когда оказался животом вниз, насколько давно Гадзарш стоит перед ним и трётся головкой о щёку со шрамом, натягивая волосы, какое количество пятен от укусов уже оставил вождь. Давненько он не забывался от оргазма. Длинный язык прошёлся от основания до кончика по рельефной коже, пытаясь хоть как-то улучшить положение, но часовой только толкнулся в самую глотку, подчиняясь темпу главаря. Оно, наверное, и к лучшему. Почему-то присутствие чего-либо во рту только сильнее заводило босмера. По нутру разлилось вязкое горячее семя, орк наотмашь шлёпнул Эрамиора по заднице и всего за пару секунд поменялся с неназванным подчинённым, чьи особо грубые толчки буквально выёбывали постыдный скулёж, а стальная хватка оставит самые яркие и долговечные синяки за это утро. Глаза закатились, наполнились слезами, когда Гадзарш, прямо-таки надрачивая опущенные эльфийские уши, излился внутрь, но не вышел, принуждая проглотить всё без остатка.       — Вроде сначала весь из себя смущался, а теперь стонешь на всю округу, босмерская шлюха, — донёсся сквозь марево самодовольный голос, однако Эр так и не понял, кто именно это сказал. — Он готов.       К чему и с какой стати он готов, Эрамиор спросить попросту не мог. Мысли спутались, расплавились в тягучую жижу, тело плохо слушалось. А, ещё его продолжали затрахивать до отчаянного воя, точно. Вдруг сильная рука обхватила горло, перекрывая воздух, заставила выпрямиться. Орсимер оттащил его, не выходя из покорного тела, спереди тут же прижался Богрнок. Ох, блядь…       — Нет, не сме-ей, он не-не войдёт… — залепетал задыхающийся Эрам, чьи ноги оказались заброшены на плечи вождя.       — Если бы ты знал, что иногда творят орочьи женщины друг с другом, ты бы был благодарен за то, что оказался с нами. Войдёт.       Словно в доказательство, орк прижался к и без того растянутому анусу и коротким рывком заставил товарища потесниться. Время, ощущения стали расплывчатыми, вязкими и липкими. Эр помнит, как от стонов и возбуждённых криков болело горло, как боль и наслаждение слились в блядской агонии, отвратительной и приятной. Вроде бы, в один момент они вообще переместились на землю, и глотка снова загорелась, радуя своей узостью третьего орка за раз. Он помнит, как кто-то кусал, целовал, почти вылизывал нежные уши, как каждый оргазм от чрезмерной стимуляции становился всё болезненнее и, вместе с тем, слаще. Однако вспомнить ничего более конкретного он уже не мог…       Арагон ушёл в Солитьюд. Откуда у брата эта информация, Эленгейл спрашивать не стала, молча и недоверчиво косясь на внезапно появившуюся хромоту Эрамиора.