Прости меня, моя любовь

Твой «труп» годами одеял на моих глаз. Я видел тебя каждый день и каждый день ты не был способен, даже самостоятельно встать с кровати. Весь твой распорядок дня не заходил дальше гостиной, где ты сидел у камина и смотрел, как языками огня обжигается камень, как под рыжем танцем паления разваливались и так же, как и ты, тлели на глазах. Ты почти ничего не ел. В этом была необходимость только, когда ты чуть ли не выталкивался собственную желудочную кислоту. Мне было так больно наблюдать за тем, как много лет мною любимый цветок потухал. Потухал буквально на моих руках. Я уже успел позабыть, как ты выглядел до этого всего, пока не наткнулся на давно запылившийся фотоальбом. Я расплакался, как ребенок, и пытался закрыть руками все фото, достанные ранее, от собственных слез, но в некоторых местах теперь смазанные разводы. Я рассматривал эту улыбку во все тридцать два, румяный цвет кожи и глаза, что светились от счастья и радость. Я так скучаю по этому. Устал уже видеть ежедневно бледную тень, у которой даже имени не осталось. И я ненавижу тот день, когда в твоих хризолитовых глазах померкло все. Когда конечной точкой череды неприятностей стала эта новость. Я проклинаю судьбу за то, что она предоставила тебе. Я уверовал в Бога, чтобы он помог тебе и молился каждый день, но даже он плевался с высшей точки рая. Ты заслужил весь этот мир и даже больше, но… — Здравствуйте, м-р Поттер. Вы пришли, — врач неумело натянул фальшивую улыбку и, прочистив горло, избавился от неё, — Я думаю, что вы знаете, что у меня для вас новость. Отрицательная. — он тихо пробубнил последнее слово, натягивая очки-половинки на нос, хмуря брови и сжимая губы в тонкую-тонкую полосу. Было видно, что даже спустя много лет работы ему тяжело сообщать такие вещи. — Говорите, — твёрдо сказал он и потёр уголки глаз, болезненно выдыхая. — Хорошо, — он сделал небольшую паузу и, отложив бумаги, поднял глаза на своего пациента, — К сожалению, у вас рецидив. Тогда его мир и рухнул. Глаза потускнели, кожа побледнела от новости, руки расслабились и смотрел он стеклянными глазами на пожилого мужчину. — Что? — тихо спросил он, — Рецидив? Какой, к черту, рецидив… Я жил больше месяца и все было замечательно. Я обследовался у врачей, делал все что было нужно. Я боролся с этой болезнью столько лет ради ремиссии. Почему?.. — К сожалению, такое происходит, но мы готовы продолжить ваше лечение, чтобы пом… — Не надо, — перебив его, он резко встал, чуть не роняя стул, и пошёл к выходу, — Я отказываюсь от лечения. Тогда умер я вместе с ним. Я умирал с ним все это время, пока после его смерти сам серьезно не заболел. Он перестал мучаться зимой. Когда снег падал крупными хлопьями, на ветках деревьев уже лежали крупные белые шапки, а детвора бегала, играя со снегом. Тогда он последний раз чел у камина, сделав последний вздох. Он умер перед Рождеством, когда на весь дом пахло мандаринами, хвоей и небольшим ощущением праздника. Тогда я впервые за долгое время увидел его улыбку. Пусть она была слабой, еле заметной, но она была. — Я люблю тебя, Гарри Поттер. Я провёл в слезах множество дней. Тогда плакал не я один. Вся магическая Англия провожала со слезами своего героя. — Прости меня, моя любовь, и прощай. Я положил белоснежные цветы на каменную плиту и, посмотрев последний раз на него, я ушёл. Мы с тобой встретимся ещё. Может скоро, а может судьба решит иначе, но мы обязательно встретимся с тобой…