«Первый человек, о котором ты думаешь утром и последний человек, о котором ты думаешь ночью, — это или причина твоего счастья или причина твоей боли»
Эрих Мария Ремарк
***
Девушка была красива собой. Длинные, чуть волнистые каштановые волосы, широкая улыбка, пару родинок на щеках. Стройная фигура с весьма выгодными формами, которые девушка умело подчёркивала. Когда не прятала их за мешковатой одеждой. К красоте ещё прибавлялся блестящий ум. Роуз была хороша в Зельеварении, Защите от Темных Искусств, Заклинаниях. С Трансфигурацией же дела обстояли не так радужно, но всё же Джонс частенько приносила очки своему факультету на этом предмете. Владела многими заклинаниями, которые даже не проходили в Хогвартсе. Ко всему этому девушка преуспела в спорте. Роуз играла в сборной Слизерина по квиддичу на позиции охотника. Но было кое-что ещё, что привлекало людей. Это глаза. Глаза Роуз Джонс были серо-голубыми, большими. Они смотрели прямо в душу, не давая возможности оторваться.***
Башня Гриффиндора, комната мародеров. 16 марта 1977 года. Мародёры гоняли балду в своей комнате. Раскинувшись на кроватях, Питер и Сириус пытались отыскать смысл жизни, как бы это не звучало. На удивление, Блэк действительно вёл себя тише чем обычно, полностью погрузившись в свои мысли. Парень думал о последних произошедших событиях, о брате, вообще о семье. И почему-то из его головы никак не могли уйти мысли о Роуз Джонс, с которой мародёры начали проводить время с недавних пор. Девушка уже практически не носила своих очков, которые часто можно было увидеть на ней на начальных курсах. Сидя за столом в библиотеке, второкурсница Роуз часто поправляла съехавшие на нос очки, перелистывая очередную страницу. Тогда эти очки казались ему знакомыми, похожие были у его дяди. А когда он увидел их ближе, то сходство стало просто неопровержимым. Но теперь на лице у Джонс их практически было не видно. Всё, что он знал — у Роуз было отнюдь не плохое зрение, не то что бы очень хорошее, но уж точно не такое, чтобы требовались очки. Скажем, она носила их просто для образа. Но только вот для какого Сириус никак не мог понять. Так почему же он думал о смысле жизни? А всего-то навсего пару дней назад увидел брата. Регулус стоял в компании своих друзей, парень даже улыбался. Роуз стояла в опасной близости к нему, закинув свою руку на плечо Регулуса. Блэк-младший что-то прошептал ей на ухо, из-за чего девушка хохотнула, кивнув головой. Но как только Регулус повернул голову в сторону, где стоял Сириус, улыбка тут же исчезла с его лица. Парень одарил своего старшего брата пустым и холодным взглядом, от которого Сириусу стало немного не по себе. Джонс, заметив выражение лица друга, повернулась в ту же сторону, что и он. Когда девушка увидела там Блэка-старшего, она одарила его грустной улыбкой, дотронувшись до плеча Регулуса, тем самым заставляя вернуться его в первоначальное положение. Джеймс перебирал струны гитары, играя «Lovesick Blues» Хэнка Уильямса, которая так сильно запала в душу Роуз. Поттер тихонько напевал себе под нос текст песни, покачивая головой из стороны в сторону. Питер множество раз сдавался вопросом: Почему именно «Lovesick Blues»? Ну да, возможно, песня была заразительной, под неё постоянно хотелось пританцовывать или хотя бы отстукивать такт ногой. Откровенно говоря, голос Хэнка Уильямса в этой песне напоминал блеяние овец, но сказать об этом Роуз Питер не отважился. Девушка тут же бы сказала, что парень ни черта не смыслит в блюзе, и отправила бы его куда подальше. Римус же пытался сделать уроки. Единственный в этой комнате занимался чем-то полезным, а не тупо убивал время. Уроки для Римуса были чем-то вроде отдыха, он совсем не напрягался, делая их. Это наоборот приносило парню некое удовольствие, помогая отвлечься. Хотя кто-то может сказать, какое тут отвлечься, когда нужно вдумываться и понимать, что ты делаешь. Но нужно заметить, что у Люпина это получалось превосходно. Неожиданно все парни обратили внимание на дверь, в которую раздался стук, отвлекая от их дел. Сириус встал с кровати, чтобы открыть дверь, так как находился ближе всех. За дверью стояла улыбающаяся Роуз, которая в знак приветствия помахала рукой. — Привет, красавица, — одарил девушку такой же улыбкой Сириус. — Проходите в нашу скромную обитель, — театрально-освободив дорогу Роуз, парень изогнулся в шуточном поклоне. — Ты такой актёр, Сириус, хоть сейчас на сцену, — хохотнула Джонс. — Оу, благодарю. Джонс заняла место рядом с Джеймсом, который лишь на секунду отвлёкся, чтобы поприветствовать гостью. А затем снова начал перебирать струны гитары. — Дайте угадаю, вы все, кроме Римуса, гоняли балду, да? — обратив на себя внимание всех четырёх парней, спросила, нет, скорее констатировала факт девушка. Римус прыснул, отложив последний пергамент. В принципе с уроками было покончено. На повестке вечера ему осталось встретиться только с Лукрецией в библиотеке, проведя время за обсуждением книг. Но до встречи ещё целых полчаса, почему бы не провести его в не менее приятной компании? — Эй, я вообще-то тут твою обожаемую песню пытаюсь играть, — обиженно протянул Джеймс. — А не балду гоняю! — Я настраивался на предстоящее свидание с одной очаровательной пуффендуйкой, — сказал Сириус, не отрывая взгляда от потолка, на который так старательно пялился. На что в ответ сразу же получил четыре удивлённых взгляда. Какое ещё свидание? С какой ещё очаровательной пуффендуйкой? Все были удивлены, но больше всех удивился Поттер — не ему ли напившийся Блэк рассказывал про чувства к Марлин МакКиннон? — Да, друзья, вы не ослышались, Сириус идёт на свидание, — наконец оторвав взгляд от потолка, произнёс он. Приняв сидячее положение, Сириус опёрся на стенку, согнув ноги в коленях. — А теперь прошу меня извинить, но мне уже пора, — сказал Блэк через пару минут. — Я очень не хочу покидать нашу весёлую компанию, но и на свидание опаздывать тоже. В следующий раз приходи пораньше, Джонс, — произнёс он, поднимаясь с кровати. — Adios, дама и господа! — кинул он напоследок. Оставшиеся в комнате начали совершенно непринуждённый разговор. Они не обсуждали что-то конкретное, просто говорили, совершенно не задумываясь о смысле и уж тем более не философствовали на тему чего-то грандиозного. Римус и Питер испарились в течение получаса. У первого была встреча в библиотеке с небезызвестной Лукрецией Картер. А у Питера была какая-то очень важная встреча, на которую ни в коем случае нельзя было опаздывать. Петтигрю сказал это настолько быстро, что Роуз и Джеймс еле разобрали сказанное. Поттер и Джонс остались в комнате одни. Джеймс уже отложил гитару. Теперь он просто говорил с девушкой, опять же о чём-то незначительном. Затем парень принялся строить из себя клоуна, он шутил, показывал фокусы, в общем, ребячился. Но это очень хорошо у него получалось, почти всё это время с лица Роуз не сходила улыбка. — Потанцуем? — неожиданно сказал Джеймс, поднимаясь с кровати. — Чего? — девушка сначала не совсем поняла, что Поттер предлагает это ей. — Потанцуй со мной, Рози, — перефразировал фразу Джеймс. — Эм… — Неужели ты боишься, Джонс, что я отопчу тебе ноги? — приподнял левую бровь Поттер. — Я знаю, что ты хорошо танцуешь, Джеймс, и поэтому не боюсь отоптоных ног, — помотала головой Роуз. — Тогда в чём же причина? Да ладно тебе, Рози, тут всё равно никого нет, и нас никто не увидит, — протягивая руку, сказал Джеймс. — Подари мне всего один танец. — Хорошо, — протягивая руку в ответ, согласилась Джонс. С помощью волшебной палочки Джеймс включил музыку на проигрывателе. Из него полилась медленная музыка The Strarawds «Carry Me Home». Джеймс поднял правую руку, согнутую в локте с открытой ладонью. Роуз приложила свою ладонь к ладони Джеймса. Сделав круг, Джеймс положил свою левую руку чуть выше талии Роуз, а девушка приобняла его. Джеймс вёл уверенно. Он плавно кружил Джонс в медленном танце. Поттер вспомнил Зимний бал у Блэков, но тогда они разговаривали, а сейчас молчали. В комнате был полумрак. Единственным источником света была маленькая настольная лампа, которая освещала ту часть комнаты, где находилась дверь. А Роуз и Джеймс танцевали рядом с окном, из которого сочился лунный свет. При нём и без того белая кожа Джонс, становилась ещё белее. Она улыбалась, смотря в глаза Джеймса. Её глаза при свете луны напоминали штурмующие моря, такие же глубокие и волнующие. Музыка ускорилась. Джеймс притянул девушку ближе к себе. Он почувствовал мяту, цитрусовые духи, которые так любила Роуз, свежесть и едва уловимый медовый аромат. Поттеру определённо нравился запах Роуз. Девушка уткнулась носом в грудь Джеймса. Поттер чувствовал, как она улыбалась. Песня подходила к концу. Поттер подхватил Роуз под бёдра, поднимая её вверх так, чтобы лицо Джонс было чуть выше его собственного. Теперь он смотрел в её глаза, от которых не было возможности оторваться. Как тогда, на Рождественском балу, возможно, он смотрел больше чем нужно было. Но тогда Роуз не смотрела на него. В тот момент парень ничего не чувствовал к Лили. Под ничем он подразумевал — ревность, злость, потому что Эванс была не с ним. А вот когда Джеймс увидел Роуз, идущую под ручку с Лестрейнджем, у него внутри что-то щёлкнуло. Джеймс наклонил корпус, придерживая девушку левой рукой талию, а правой за макушку. Он всё также смотрел в её глаза при лунном свете. Ещё чуть-чуть и… Поттер выдохнул и метнулся к лицу Роуз, оставляя на её щеке поцелуй. Девушка прикрыла глаза, чувствуя, как краснеют её щёки. Джеймс выпрямился, утаскивая Роуз за собой. Он смотрел в её глаза, всё ещё держа Джонс за руку и талию. У неё были покрасневшие щёки, что не осталось незамеченным парнем. Роуз отвела взгляд от Джеймса. Девушка отстранилась, а Поттер убрал руки. Джонс развернулась и медленно пошла к выходу из комнаты. Так идут, когда хотят, чтобы их остановили, но Джеймс стоял не двигаясь. Он сам сейчас мало что понимал. Но если его когда-нибудь спросят: можно ли влюбиться в глаза? То он бы смело ответил: «можно», даже не задумываясь. А ещё Джеймс знал, что он ещё долго будет думать о сегодняшнем вечере.