о гребнях

— так могущественен ли Сатана, если шугается крестов да слова Божиего? деревянный гребень ползёт по чёрным волосам, вычёсывая каждый появившийся колтун — о волосах Азазеля заботиться некому, они живут отдельной жизнью. в китайской культуре, гребень — это обещание помощи от влиятельного лица. Нелли вполне отвечает этой традиции, позволяя черту без зазора возлежать на ее бёдрах, вдавливая затылком дорогое платье. — замолчи. али с головою прощаться хочешь? мыслью ясною? — я не боюсь — у меня сильные ноги, ясный ум и глаз зоркий. . . — и голос тихий-тихий, словно кто-то услышит. — побойся Сатаны. он тебя в сто крат сильнее, ловчее и глазастей — обернуться не успеешь, как цепью закован будешь. — но коли так — я ведь ангел. созиданный из божьей мысли, что скорее света. — Сатана — тоже ангел. Любимец божий. — ведьма говорит вкрадчиво и осторожно, даже без напора, пусть слова ее могут звучать грубо. — добро. — и умолк. много воды утекло. Нелли четыре века знакома с владыкой ада, да расположен он к ней благосклонно, как к дочери родной; Азазель Сатане знаком почти с тысячелетие, но далее шута по иерархической лестнице он не ступает. у него нет прав даже на то, чтобы без дозволения лишать кого-то жизни. в людском мире сверкать прекрасным лицом подолгу тоже нельзя — привлекает много внимания. и меча у его нет. и рога — дурацкие. ведьма одаривает дыханием на самое ухо и цветочным ароматом. это даже лучше, чем гниение и запах жаренной плоти. — Азазель, померь самолюбие. и молчи, молчи как Франсиско Гойя. — тишина рвёт первая Нелли, некоторое время до это скитавшаяся в мыслях с абсолютно озадаченным лицом. — боишься его. — боюсь, ещё как боюсь, а ежели не боишься — ещё больше страшиться надо. — щедро сдобренный драгоценными камнями гребень ползёт теперь по козлиной лапе — Азазель поджимает, раззадоренный такой заботой. ведьма хмурит брови. — расслабь. приятно, что она не брезгает расчесывать такой красотой что-то столь странное. неприятное. Нелли — идейная вдохновительница Азазеля; она крадётся мягко и без следов, одновременно делая так, чтобы ее почерк был различим везде. ангел смерти был полной ее противоположностью в своём эпатаже и невозможности молчать в нужные моменты. им есть чему друг у друга поучиться. тепло. когтистая лапа ощупывает ладонь, сжимающую мягко гребень. хвост у Азазеля невероятно гибкий — и считает каждый позвонок на ведьминской спине. расслабление на лице Нелли легко читается, пусть в кошачьей форме ее глаза приобретают совсем другой характер. такой же звериный. странно, что у Азазеля зрачки не вертикальные. странно, что ведьма так спокойно реагирует на бесславный флирт. — отчего Сатана будет рассержен более — оттого, что не с ним, или оттого, что именно со мной? — сомкнём гребни? — сомкнём. — чуть погодя. и три века спустя, расчёска в волосах и мягкий цветочный аромат ощущаются даже лучше, чем ранее.