Не дёргайся, Кривомазов.

Кривомазов сидел на железном стуле посредине полупустой комнаты. Надо же оказаться в таком дурацком положении в космическом лётном училище… Его руки были скованы наручниками за спинкой стула, а ноги пристёгнуты к ножкам стула. Руки потихоньку затекали и всё тело, впрочем, тоже. В комнату зашёл молодой мужчина, которого Омон видел до этого, но вот всё не мог припомнить — где: — Постой, ты… Лан… Лан… — Ландратов, — с ухмылкой произносит блондин, усаживаясь на стол прямо напротив растерянного Омона. — Виктор Ландратов. Меня отправили с тобой серьёзно поговорить. «Пленник» на это отрицательно замотал головой, сжав челюсти и дав понять, что не произнесёт ни единого слова — Ландратов на это лишь рассмеялся, приближаясь к Кривомазову неприлично близко: тот вздрагивает и пытается отстраниться, но наручники явно не давали это сделать. Ногти Виктора плавно скользят под чужим подбородком, а Омон всё ещё отчаянно вырывался. — Ом, а, Ом, а я ведь тебя разговорю, — шепчет тот сладеньким голоском и не дав ему сказать ни слова, начал почесывать его под подбородком сильнее. Кривомазов терпит из последних сил, но уже через несколько почёсываний начинает дёргаться и возмущённо проговаривать сквозь заливистый, неудержимый смех, невнятные слова. — Что ты делаешь, Ландратов?! — отчётливо были слышны только эти слова, но Ландратов сделал вид, что вообще ничего не услышал и спустился ногтями на шею Омона, после начал уже не просто почёсывать её, а делать это слабо, то есть, щекоча. На это Кривомазов мгновенно ответил громким смехом, пытаясь прикрыть и это чувствительное место… Хотя Кривомазов боялся щекотки абсолютно везде — даже прикосновение к лопаткам заставляло его хихикать. Но сейчас всё было куда серьёзнее: Омону казалось, что его пытают, хотя, так, наверное и было. Глянув буквально на мгновение в глаза Виктора, он не увидел никакой злости, наоборот в глазах была радость, притом, даже, не садистическая. Да уж, расходился взгляд лейтенанта с его действиями, такими мучительными и невыносимыми. — Не скажешь ничего, Ома? — улыбается Ландратов, спускаясь пальцами до ребер Кривомазова, начиная перебирать их ногтями и вглядываться в лицо Омона. Тот задергался сильнее, понимая, что никуда не может деться. — Не скажешь даже, почему хочешь уйти из училища? Ландратов коснулся ногтем нижнего ребра «коллеги» и стал быстро водить вверх-вниз, проскальзывая по всем ребрам. Омон аж запищал, пытаясь произнести следующие слова: — Я скажу, скажу!!! — смеётся Кривомазов, но потихоньку начиная налаживать дыхание, ощущая, что пытка прекратилась. Почувствовав себя опять таким же сильным и уверенным, он гордо запрокинул голову и отвёл взгляд от глаз Виктора. Тот приподнял одну бровь и молча вернул руку на чужие ребра. — Не испытывай моё терпение. — максимально хладнокровно говорит Ландратов, так же спокойно начиная водить по его ребрам снова, словно ничего особенного и не происходит и всё происходящее — обыденность. Через минуты три Омон действительно сдался, уже не в силах даже ровно дышать. Отдышавшись, он планировал вновь выделываться, но ощутив властные руки Виктора на своих боках, не выдержал и сдался окончательно: — Во-первых, я не понимаю всю вашу школу, а вот вторых — я не готов лететь на луну из-за ваших глупых идей, вот и весь ответ. — Кривомазов смотрит с вызовом, но, однако, не врёт. Ландратов, однако, не разозлился и не отстранился. Он наоборот приблизился к его уху и, осторожно поправив его кудрявую прядку волос, прошептал что-то невнятное: «А я ведь говорил, что тебя разговорю тебя, Омка». Фраза звучит издевательски, на что Кривомазов дергает головой и пытается отстраниться. — Не дёргайся, Кривомазов, — серьёзно сказал Ландратов, нахмурившись. — А то что, укусишь? — огрызается тот, не понимая, что находится в неловком для себя же положении. — А может быть, и укушу. — растягивает губы в улыбке Виктор и, властно взяв Омона за подбородок, оставил укус чуть выше его кадыка. По телу Кривомазова незамедлительно прошла странная волна и он аж выгнулся. — Не смей делать так. — бурчит он и тут же получает ещё несколько укусов за шею. — Как? Вот так? — Ландратов ощутимо кусает Кривомазова за плечо, поднимается носом до шеи, кусает там, покрывает укусами всё чужое ухо. — Или вот так? Укусы стали переходить в легкие поцелуи, словно прикосновение нежных крыльев бабочки и вот Ома уже не сопротивляется — лишь держит голову запрокинутой и прикрывает глаза, рвано дыша. Виктор играет со своей «жертвой» плавно, медленно доводя до невозможности. Омон уже подставляется каждому поцелую. — Мы заигрались. Свободен, Кривомазов. — Ландратов снимает с его запястьев наручники и расстегивает ремни на ногах. — Иди. Кривомазов потирает ладони между собой и плавно обвивает руками шею Виктора, притягивая к себе почти вплотную. Ландратов на мгновение растерялся и посмотрел Омону в глаза: — Это удушающий за то, что я делал с тобой? — усмехается тот, не отводя взгляда от чужих светлых глаз. — Хотелось бы. — усмехается Кривомазов, пальцем проводя по щеке лейтенанта. — А ещё хотелось бы, что всё, происходящее тут, останется в этой комнате. Ландратов равнодушно пожимает плечами, в груди ощущая странную тяжесть, словно ему стало грустно и печально. — Абсолютно всё, Виктор, ты ничего никому не расскажешь и не вспомнишь. Понял? — звучит серьёзный голос Омона вновь. — Ты все забудешь. — А если я не хочу это забывать? — спросил Виктор с лёгким придыханием и хотел ещё что-то спросить, но его рот закрыли… Своими губами. Кривомазов прижался к губам Ландратова, толком не целуя, но прикасаясь довольно властно и боясь отпустить сейчас. Ландратов думал о том же самом и поэтому не отстранялся ни на миг. Рука Омона касается щеки Вити: тот приоткрывает губы и позволяет поцеловать себя. Поцелуй короткий, не влажный, без языка и прочих пошлостей. Они просто целуются, думая сейчас лишь друг о друге, забыв даже немного подумать о себе… Ландратов отстраняется первый. — Это я точно не забуду, Ом. — А ты думаешь, что это забуду я? — Омон встает со стула и подходит к двери, чтобы вообще уйти. — Я люблю тебя. — улыбается Ландратов ему вслед. Кривомазов расплывается в улыбке: — Учти, я вот-вот выйду за пределы комнаты. — Это такое «взаимно»? Омон ответил лишь улыбкой вновь. Ответил улыбкой и вышел.