~~[/р]~~
Но это было утром. К вечеру миру несколько раз приходил конец и он перезапускался, и никто этого не замечал. I. Мицуари Аю обнаружила, что идет вдоль большой реки в Районе 7 с бутербродом в руке. Повсюду были расставлены праздничные прилавки, а фоном играла спокойная музыка. А? Что я делала? Она смотрела вдаль через реку, когда вокруг нее суетилась толпа. Со своего места она увидела два знакомых силуэта . У первого были длинные блестящие черные волосы, и он был одет в матросскую форму темного цвета. У второго были длинные прямые золотистые волосы, и он был одет в знакомую форму средней школы Токивадай. Каким-то образом вид этих светлых волос раздражал ее, хотя она чувствовала себя… счастливой? Довольной? Но почему? Она порылась в своих воспоминаниях. Этим утром я проснулась и… а? А? Чем она занималась до этого? Я была в школе? Но я не… была… ученицей? Она посмотрела вниз и увидела, что на ней было одето — светло-коричневый жилет поверх белой рубашки, но не раньше, чем в ее периферийной версии вспыхнули колючие темные волосы. Тома? Имя инстинктивно мелькнуло в ее голове — имя кого-то, кого она не знала . Но эта мысль испарилась, лопнула, как мыльный пузырь, и она вырвалась из задумчивости и продолжила свой путь обратно в свою спальню. Небо стало оранжевым, затем потемнело, и мир снова рухнул.~~[/р]~~
Мицуари Аю обнаружила, что идет вдоль большой реки в Районе 7 с бутербродом в руке. Повсюду были расставлены праздничные прилавки, а фоном играла спокойная музыка. Без ее ведома Камидзё Тома только что провел первую из своих 10 031 битв против Бога Магии Отинуса и умер, истекая кровью изо рта. Было несколько вещей, которые нужно было понять об этом новом мире. Во-первых, Отинус не была всеведущей, хотя и носила титул «Бога». Она не знала, что происходит во всем созданном ею мире одновременно, и вместо этого ее можно было рассматривать как человека, который изменил семя, которое в конечном итоге прорастет в мир. Мир, созданный, чтобы сломить дух Камидзё Томы, не должен был содержать больше одного города, и он не должен был содержать больше людей, чем было необходимо. Возможно, если бы он рискнул углубиться в новый мир Отинуса, то его было бы создано больше, как область, визуализируемая в ролевой игре, но Отинусу не нужно было создавать больше, чем то, что испытал Камидзё Тома. GREMLIN провел обширное исследование прошлого Камидзё и его борьбы с магией. Сама Отинус опиралась на собственные воспоминания, заменяя знакомых Камидзё воплощением мира, чтобы создать для него множество личных адов. Но как бы такие созданные миры относились к тому, кого Тома забыл и не встречал с тех пор, как впервые соприкоснулся с Магической стороной? Это могло бы объяснить несовершенное счастье Мицуари Аю в мире, где все были спасены. Через реку она заметила знакомого мальчика с колючими волосами, и ее сердце екнуло. Почему? Она выбросила эту мысль из головы. Что она делала, желая преследовать какого-то случайного мальчика, о котором она ничего не знала? Небо стало оранжевым, затем потемнело, и мир снова рухнул.~~[/р]~~
Мицуари Аю обнаружила, что идет вдоль большой реки в Районе 7 с бутербродом в руке. Повсюду были расставлены праздничные прилавки, а фоном играла спокойная музыка. В основе мира лежат два правила. Во-первых, все были спасены. Во-вторых, Камидзё Томы не существовало. В этом мире никогда не было инцидента в Идеале, и Идеал никогда не будет содержать никакой тьмы. Юмия Ирука, Юмия Ракко, Юри Сенья, Хоказе Джунко — все будут вести мирную, счастливую жизнь, как НПС после успешного квеста, и будут продолжать жить так, пока Отинус будет диктовать мирный мир. Но во всем есть трещина. Совершенство — это иллюзия. Магия, которая поначалу считалась превосходящей ограничения физических, научных законов, была связана своими собственными правилами и расплачивалась выбросом искр и брызг. Каждый раз, когда Камидзё Тома умирал от рук бога магии Отинуса, он перезапускался и был вынужден перезапускаться из пустоты — черного мира, в котором о после первого окончания мира Отинус после ее победы при Саргассо, в Токийском заливе. Каждый раз ему приходилось продираться через миры, известные нам как Альфа, Бета и многие другие миры страданий, только для того, чтобы в конце концов умереть во дворе собственной средней школы. И каждый раз при наслоении фаз в мир вырывались искры и брызги.~~[/р]~~
Мицуари Аю обнаружила, что идет вдоль большой реки в Районе 7 с бутербродом в руке. Повсюду были расставлены праздничные прилавки, а фоном играла спокойная музыка. Вчера было хорошо. Тело Сени-чан становилось лучше с каждым днем, и она была достаточно здорова, чтобы некоторое время играть с Джунко-тян, Ракко-тян и Ирукой-тян. Она улыбнулась про себя и откусила еще кусочек. Жизнь была хороша. Вкус легкого бутерброда во рту вызывал ностальгию. Это напомнило ей о давних временах, когда она заснула в манга-кафе, прижавшись головой к… Мгновенный всплеск боли, словно электричество пронзило провод в ее черепе, и Аю хлопнула маленькой ладонью по лбу. Что? Но это было так дав… но? Она посмотрела на бутерброд в своей руке, потом снова посмотрела на пейзаж, на теплую дымку, мерцающую над рекой. Должно быть из-за жары. Думаю, мне стоит вернуться и отдохнуть.~~[/р]~~
Мицуари Аю обнаружила, что идет вдоль большой реки в Районе 7 с бутербродом в руке. Разум Камидзё Томы, чтобы сохранить его рассудок, организовал воспоминания о его многочисленных повторениях в единую непрерывную последовательность. В разуме Мицуари Аю не было такого самосохранения. Ее природа была хрупкой, умственной нестабильностью, которая уходила глубоко, но не проявлялась до тех пор, пока ее не столкнули с обрыва. (В конце концов, один резкий комментарий от Мацуо Рюусукэ довел ее до самоубийства, склонив чашу весов на весы, и без того тяжелые из-за инцидента в «Идеале» и ее собственной неуверенности.) Однако она была эспером психического типа и когда-то была потенциальным кандидатом на пятый уровень Академгорода. Повсюду были расставлены праздничные прилавки, а фоном играла спокойная музыка. Но почему-то ей было не по себе. В воздухе витала какая-то неправильность, странность. У нее закружилась голова. Мне нужно выбраться отсюда. Она бросила несъеденную еду ближайшему роботу-уборщику, который проглотил ее, как странное животное. Затем она начала идти, пытаясь уйти от толпы. Небо над ней из голубого стало оранжевым. Прежде чем она это осознала, она оказалась в парке в Дистрикте 9. Тяжело дыша, она села на скамейку и достала из сумочки маленькую бутылочку с водой, которую осушила большим глотком. В округе 9 были школы, связанные с промышленным дизайном и изобразительным искусством. Говорили, что это культура абсолютной меритократии, где старшинство игнорировалось в пользу необработанных навыков. Аю ненадолго задумалась, на что будет похожа такая культура. В Токивадай у всех были способности. Если бы у тебя не было способностей, тебя бы вообще не приняли в Токивадай. Но быть худшим среди лучших все равно оставаться худшим, не так ли? Она поморщилась. Почему она думала о таких несчастных вещах в такой прекрасный день? Она оглядела парк, где присутствовало немного, но все же значительное количество студентов. Мальчик рисовал на мольберте и холсте в технике «Гидрокинез». казалось, рисовала пейзаж, используя только карандаш и альбом для рисования, хотя время от времени она протягивала руки, вероятно, используя какую-то менее очевидную силу. Судя по всему, бытовала городская легенда, что если попросить портрет в парке, то тебя могут разыскать как модель. Как будто кто-то хотел бы, чтобы я была моделью для них. Эта мысль пришла ей в голову, и на ее лице появилась горькая улыбка. Рядом с людьми с более красивыми фигурами, такими как Шокухо Мисаки? Давайте будем честными с самими собой здесь, не так ли? Она сделала другое лицо. Размышление над несчастливыми мыслями вредно для психического здоровья, вспомнила она уроки психологии. Зевнув, она протянула руки к небу и сделала то же самое с ногами, которые, как говорили, были красивее , чем у одного лидера клики. Она играла со своим телефоном. Что ж, она полагала, что всегда сможет… Она повернула камеру телефона к себе, уставилась на свое отражение в стеклянной линзе. Но это слишком похоже на обман. Кроме того, это не будет хорошим примером для Ракко-чан и остальных, верно? Чтобы убежать от своих проблем, вместо того, чтобы усердно работать над их решением. Она все еще чувствовала легкое напряжение в голове, не то чтобы головную боль, но, возможно, это просто мигрень. Немного дуясь про себя, она какое-то время играла в игры на своем телефоне. Когда оранжевое небо потемнело, она встала и ушла. II. Мицуари Аю–~~[/р]~~
- обнаружила -~~[/р]~~
- что идет -~~[/р]~~
- вдоль-~~[/р]~~
– большой реки в Районе 7 с бутербродом в руке. День казался особенно длинным, и лучи послеполуденного солнца падали на нее. Пот стекал с ее лба, и она ощутила неприятное чувство дежавю. Это странно. Этим утром я просто… Она порылась в своих воспоминаниях и не нашла ничего, кроме пробелов. Ведь это было вполне понятно. В мире, предназначенном для того, чтобы сломить Камидзё Тому, все остальные были просто NPC, не чем иным, как набором элеме украшающих окружающую среду. Как и в видеоиграх, такой реквизит, без сомнения, будет отображаться с более низким разрешением, чтобы сэкономить вычислительную мощность. Если бы вы не винт, ввинченный в стену, какой смысл было бы делать его полноценным объектом? Это было бы просто пустой тратой полигонов. Что я делала? Как я сюда попала? Как эспер с умственными способностями, она знала все о разуме. Не специалист думал, что воспоминания вечны и неизменны, это правдивая запись событий прошлого. Но она знала другое. Воспоминания были пластичными и хрупкими, легко искажались с течением времени. Для нее это всегда было причиной ценить их больше. Она закрыла глаза, попыталась уплыть подальше от фестивальной музыки и шума толпы. Подумай. Ты же умеешь думать, да? У кого могли быть дела ко мне? Подумав, она пошла. Может быть, ее бессознательный разум, ее процедурные воспоминания помогут ей там, где ее сознательные воспоминания не сработали. Единственное, о чем я могу думать, так это о людях, которые ищут информацию об Идеале… но я там даже не важна. И должно быть легче атаковать взрослого исследователя, не имеющего способностей эспера, верно? Ее ноги несли ее из Района 7 через Район 9, пока она не достигла склонов Района 21. Я действительно больше ничего не могу придумать. Токивадай? Я семпай, но у меня там не так много друзей… Ноги несли ее на гору по извилистой тропинке под густым покровом листвы, пока она, наконец, не достигла знакомого искусственного озера. Вдалеке на фоне темнеющего неба возвышалась башня. Граунд Гео, геотермальная электростанция. Я знаю это место, но я никогда не была здесь… раньше? Она подошла к берегу искусственного озера, глядя на тысячу ярдов в его глубины. Она чувствовала вкус воды из резервуара, запах химикатов. Она чувствовала легкое покалывание травы под ногами после того, как сняла туфли и попыталась… Нет, это не я! Мне никогда не было так грустно, чтобы хотеть умереть… Я...? Разве я не жила счастливой жизнью? Внезапное чувство ужаса охватило ее, прежнее чувство беспокойства превратилось во что-то большее, нечто большее, и она посмотрела на небо…~~[/р]~~
Мицуари Аю обнаружила, что идет вдоль большой реки в Дистрикте 7. Повсюду были расставлены праздничные прилавки. Первобытное чувство неправильности охватило ее, и она инстинктивно обняла себя, несмотря на тепло послеполуденного солнца. Ей было страшно, и она не знала почему. Она просто знала, что что -то не так. Я… подверглась нападению? Кто-то использовал свою силу на мне? Она поспешила вниз по реке, перешла мост на дрожащих ногах. Если и есть, то я их не вижу. Мне нужно скрыться из виду и уйти в тихое место, чтобы проверить себя. Она нырнула в маленькую крытую палатку, беседку, предназначенную для отдыха беременных женщин и молодых матерей с детьми. Учитывая характер Академго пуст. Здесь должно быть безопасно. По крайней мере, от людей, которым нужна прямая видимость. (Мицуари Аю никогда не участвовала в боях в этом мире, но в исходном… вам нужно было очень быстро учиться, если вы хотели выжить на Темной стороне, даже на короткое время.) Она села на деревянную скамейку и украдкой огляделась. Она ничего подозрительного не обнаружила. В отличие от Ментал Аут, который (по иронии судьбы) был ограничен широким спектром возможных применений, Ментальное Жало в меньшей степени зависел от потребности во внешних инструментах. Не было необходимости определять различные категории способностей, не нужно было запоминать эти категории, не нужно было нажимать определенные кнопки на пульте, соответствующие этим категориям. Строго говоря, не было даже нужды во внешнем инструменте. Ментальное Жало обычно реализовывался через объектив камеры телефона, но в крайнем случае она также могла использовать альтернативу… Мицуари Аю запустила руки под свои пушистые волосы, кончиками пальцев коснулась висков. Теперь она выглядела как хрупкая девушка, отдыхающая от жары, пялящаяся с открытым ртом и пускающая слюни в камеру собственного телефона. Начать вариант самовнушения: самопроверка. Поиск следов внешних контактов. Повышение оповещения об аномальных секторах. … Поиск завершен. Никаких внешних воздействий не обнаружено. Предупреждения: 1. Обнаружена возможная ошибка памяти. Она снова открыла глаза. Возможная ошибка памяти … как будто ей нужна была ее эсперская сила, чтобы сказать ей об этом. Она уже чувствовала это, чувствовала, что ее разум был в беспорядке, ее мысли рассеяны. Ну, ничего с этим не поделаешь. Ей нужно сходить к врачу или что-то в этом роде. Тут ее осенила мысль. Может…моя сила неисправна? Эта мысль вызвала приступ тошноты, и она крепче сжала телефон, хотя руки начали трястись. Чему вы могли бы доверять, если бы ваш собственный разум лгал вам? Она выскочила из палатки... ... и врезалась прямо в какого-то мальчика с колючими волосами.~~[/р]~~
Камидзё Тома никоим образом не был обычным старшеклассником, несмотря на его неоднократные заявления. У обычных старшеклассников не было таинственных сил, запертых в правой руке. Обычные старшеклассники не дружили с библиотеками гримуаров, не останавливали мировые войны и не становились мишенью многонациональных магических заговоров. Он выходил из ситуаций, в которых обычные старшеклассники почти наверняка не выжили бы. Но даже у него были свои пределы. Конечно, он много раз вытаскивал себя из больницы и даже сражался с неким богом молнии, оправляясь от огнестрельного ранения... Но Отинус была совсем на другом уровне. Само собой, разумеется. Как бороться с тем, кто может переделать мир вокруг тебя? Как бы вы сразились с кем-то, кто не метафорически или фигурально говоря, а в прямом смысле является богом? Его органы были раздавлены, кости сломаны, а конечности оторваны. Этой боли хватило на несколько жизней. Человека, пережившего хотя бы одну из этих травм, и впоследствии вышедшего из ситуации живым и в сохранности, люди в реальном мире назвали бы его героем и ничего больше не требовали бы от него. Кроме того, мы, обладающие роскошью знать будущее, знаем, что Томе потребовалось бы десять тысяч тридцать одно повторение. Если каждое из его путешествий занимало час, то в сумме это все равно было год и месяц. Всего год, говорите? Сколько времени вы тратите на сон? Треть от этого? Как насчет отдыха или досуга? Реальная жизнь не была видеоигрой. Отбивающий может знать траекторию полета мяча и все же не попасть в нее. Человек мог знать, что ему нужно сделать, и все же не сделать этого. Камидзё Тома должен был провести каждый час этого года и одного месяца, идя навстречу своей вероятной смерти, полностью осознавая тот факт, что он, скорее всего, встретит болезненный конец. Будет ли это так легко, особенно для того, кого однажды уже сломал Отинус? Даже с речью Воли Сети Мисак, неужели ему действительно будет так легко броситься в бездну времени и страданий?~~[/р]~~
Ей в голову пришло имя, забытое имя из другого времени и, конечно же, из другого места. — Тома… — она выпуталась из его рук, панически пробормотав извинения. Мальчик с торчащими волосами, казалось, не слышал ее. Аю посмотрела на его лицо и посмотрела в глаза идущему мертвецу. Это не тот Тома, которого я помню! Его походка еще не была похожа на пошатывание пьяного человека, но было близко. Аю нежно взяла мальчика за руки и повела внутрь палатки, из которой только что вышла. Но я не должна знать никаких мальчиков! Школьный сад предназначен только для женщин, и в Идеале были только девочки. Так что же это за фамильярность, и… румянец вспыхнул на ее щеках, когда она усадила мальчика и осмотрела его. И почему я чувствую, как будто… Она ненадолго подумала о том, чтобы снова использовать Ментальное Жало на себе, хотя знала, что оно скажет то же самое. Определение безумия и все такое. — У тебя все нормально? — вместо этого спросила она. Нет ответа. — Вам нужна помощь? Нет ответа. Ну это тупо. Она полезла в сумочку, предложила мальчику свою бутылку с водой, которую он принял, не говоря ни слова. Он не особенно красив. Или высокий. Или мускулистый. Или обаятельный. Аю закрыла глаза. Что означает, что я, вероятно, не обманывала себя и случайно не внедряла ложные воспоминания или что-то в этом роде. Если это не он сделал? Она оглянулась на мальчика, который все еще смотрел на нее отрешённым взглядом. Бутылка в его руках была наполовину пуста, и он сидел совершенно неподвижно. Нет. Я все еще Ментальное Жало! Не так-то просто переписать мой разум! Кроме того, мальчик выглядел полумертвым. Какой-нибудь извращенец был бы более энергичным, если бы его оставили наедине со своей целью… возможно. Кроме того, тихий голос сказал где-то в глубине ее разума, если бы у кого-то была такая способность, я уверен, что он охотился бы за миллионами девушек, более милых и красивых, чем ты. В любом случае, казалось, что ей придется читать его мысли, чтобы найти ответы. Аю потянулась за телефоном, повернула к нему объектив… Кш Кш Кш ... и тут же отшатнулась от огромного количества негативных эмоций, сосредоточения самого страдания, откатилась на несколько шагов назад и приземлилась на задницу. Что… что это было? Несмотря на то, что в моей силе есть защита от ввода такого рода злонамеренной информации… я все равно… Она выпрямилась и встала. Перегрузка препятствовала передаче большей части информации, но обрывки все же доходили, как обломки кораблекрушения, выброшенные на берег. Отинус? Гремлины? Бог Магии? Всплыл образ блондинки с повязкой на глазу и в шляпе ведьмы, и Аю еще больше запуталась. Магия? Именно в этот момент Тома Камидзё решил прийти в себя и глубоко вздохнул, словно вынырнув из-под воды. Затем встал обычный школьник. Аю немедленно подошла, чтобы попытаться помочь, но он оттолкнул ее, предостерегающе подняв правую руку. — Держись от меня подальше, — прохрипел Камидзё. — Или твое счастье тоже может быть стерто. Он звучал испуганно, а дикость и боль были ясны в его глазах. — Что? Аю снова попыталась двинуться вперед, но мальчик стряхнул ее и, пошатываясь, вышел из палатки. — Подожди! Вернись! Аю тоже выскочила из палатки, но было слишком поздно — Тома уже растворился в толпе. Она лихорадочно вертела головой влево и вправо, чтобы что-то разглядеть, но безрезультатно. Мое счастье может быть стерто... Она посмотрела на сверкающую поверхность реки, окрашенную в оранжевый цвет в лучах заходящего солнца. В ее сердце была боль. Кто ты, Камидзё Тома? Почему я так ясно тебя помню, если никогда раньше не встречала тебя? И как возможно, что тебя убивали снова и снова? III. Мицуари Аю обнаружила, что идет вдоль большой реки в Районе 7 с бутербродом в руке. Повсюду были расставлены праздничные прилавки, а фоном играла спок музыка. Ее бутерброд чуть не выпал из обмякших пальцев, и она решила, что не голодна, и выбросила его. Ракко, вероятно, отчитала бы ее за трату еды, но сейчас это было неважно. Шагнув вперед, она направилась к мосту, переправившемуся на другой берег реки. Детали были смутны в ее памяти, и она продолжала двигаться только по какому-то бессознательному импульсу, ища лицо и имя. Тома. Перед какой-то палаткой она заметила отчетливую копну колючих волос, подбежала и схватила его за руку. Мальчик вздрогнул от удивления, словно его ударил разряд электричества. — Кто ты? — Я Мицуари Аю, — сказала Аю, зная, что это имя, вероятно, ничего ему не скажет, и все равно произнесла его за неимением лучшего варианта. — Ты… Отинус… нет. Похоже, Тома принял решение. — Держись от меня подальше, — сказал он. — Я не могу втягивать в это кого-то другого. Не с тех пор, как я уже решил растоптать всеобщее счастье. — ? Аю не понимала, что происходит, и не знала, почему мальчик произносил такие драматичные слова. (И если бы у нее было больше времени для саморефлексии, она была бы озадачена тем, откуда она вообще узнала о Томе Камидзё.) Прежде чем она даже начала думать об ответе, мальчик уже двинулся дальше, идя вперед большими быстрыми шагами. Но в это время- — Погоди! — Аю бросилась вперед, схватив его за левую руку. — Похоже, у тебя проблемы, так что… На этот раз Камидзё остановился. — Кто ты на самом деле? В уме он думал. Это не тот мир, где на меня напали бы случайные прохожие. Это мир, в котором все были спасены. Поэтому эта неизвестная девушка , вероятно, не должна быть ловушкой, верно? В его спине фантомно покалывало то место, где его ударила копия Комоэ-сенсей, его очаровательного и надежного классного руководителя. Предательство со сто кому он доверял, было повторяющейся темой в различных адах, через которые он был вынужден пройти. Но… Но. Было одно «но». (Почему Камидзё подумал о знакомом человеке, которому он доверял, а не о легионах незнакомцев, выследивших его?) Во всем есть трещина. — Меня зовут Мицуари Аю. Девушка подняла на него взгляд со своего положения на его руке, а затем отпрыгнула назад, словно обожженная, когда поняла, что цеплялась за него, как влюбленная подружка. — Ах… я имею в виду… — ее лицо залилось румянцем. — Я просто хочу тебе помочь! — Ты хочешь мне помочь, — тупо повторил Камидзё. — Да! — Тогда хорошо. Я скажу тебе, что ты можешь сделать. Та сторона Камидзё Томы, которая хладнокровно анализировала своего противника и цеплялась за иглу к победе, показала себя. Оно подумало: даже если это ловушка, чтобы спрыгнуть, она тоже может дать нам некоторую информацию. Кроме того, подумал мальчик, у меня нет никакого секретного плана, кроме как продолжать действовать. Нет ничего, чего бы этот бог не знал обо мне. — Я расскажу тебе всё. Камидзё сказал, и он сделал. Он говорил о Боге Магии, Отинусе, и о Гремлине. Он рассказал о том, что знал о магии, сверхъестественном неизвестном эсперскому населению Академгорода. Именно так Камидзё Тома привел Мицуари Аю обратно в комнату, которая во многих других мирах была бы его студенческим общежитием, и в комнату, где он сказал некоему Волю Сети, что Отинус его беспокоит. Мицуари Аю ни разу не заговорила. История была дикая, фантастическая, и все же… Она чувствовала, что мальчик очень, очень долгое время держал все в себе. Она знала, что мальчик, к которому она испытывала странное влечение, испытывает боль, и что, возможно, позволив ему говорить, позволив ему разглагольствовать, просто слушая , она могла бы облегчить эту боль. Небо за пределами комнаты в общежитии начало темнеть. В самом общежитии не было мебели. И Тома, и Аю сидели на полу в футе друг от друга и смотрели, как заходящее солнце окрашивает небо в оранжевый цвет. Аю был в растерянности. Что она могла сказать? Она была просто защищенной молодой девушкой, укрытой глубоко в коконе престижного Школьного сада и Токивадай. Она никогда не знала настоящих потерь или страданий. (По крайней мере, не в этом мире.) Она не могла понять масштаба того, что означало для всего мира разрушение и переделывание несколько раз. Поэтому она задала следующий очевидный вопрос. — Чем ты планируешь заняться? — Очевидно, противостоять Отинусу, — сказал Тома, как будто это было естественно. —Но ты… — рука Аю поднялась к ее лицу. Когда Тома говорил о своей ужасной кончине, она, по крайней мере, знала, что он говорит правду, она могла видеть яркие образы, как если бы была там, хотя она не могла вспомнить, читала ли его мысли… тебя убьют!" — О, скорее всего, — тени все еще были под глазами Камидзё, и он говорил легким тоном. — Но сдаться хуже, чем проиграть, не так ли? Камидзё поднялся на ноги. Лжец , подумала Аю. Она видела дрожь в его конечностях, то, как мальчик, казалось, заставлял себя делать каждое движение, чтобы идти навстречу своей гибели. Ты говоришь, но всем видно, что ты уже близок к своему пределу! Не уходи! — Спасибо, что выслушала меня, — сказал Камидзё. — Но я не должен больше вовлекать тебя. Достаточно плохо, что тебе пришлось слушать, как я говорю о бессмысленных вещах, когда я тот, кто крадет всеобщее счастье только ради себя. Но был момент, подумала Аю, когда все казалось правильным с объяснением Томы. Повторяющийся мир. Это объяснило бы странность, неправильность в воздухе, которые она чувствовала. Пока ее разум пытался задать еще вопросы, она услышала звук открывающейся и затем закрывающейся двери. — Подожди… Она подбежала к нему, побежала за ним, но… Дверь была заперта. — Извини, — голос Томы прозвучал с другой стороны. — Я подумал, что ты можешь попытаться последовать за мной, поэтому я запер дверь с этой стороны. — Ты… — она безрезультатно дернула дверную ручку. — Я могу помочь! Пусть у меня только 3-й уровень, но я все еще могу помочь! Я могу… — Я не хочу, чтобы кто-то, кто не имеет к этому никакого отношения, пострадал, — голос мальчика был умоляющим. — Пожалуйста. Сейчас у меня едва хватает сил, чтобы спастись , так что оставайся здесь, пока все не закончится. Аю услышала удаляющиеся вдали звуки шагов и снова села. Что ж, если дикая история, которую она услышала, верна, она все равно ничего не вспомнит через какое-то время. Мицуари Аю снова села и попыталась думать, но ничего не могла придумать. Магия была реальной, и мир, по-видимому, теперь управлялся каким-то скандинавским богом из фантазии. Даже если это казалось правильным, это было слишком много для ее понимания. В конце концов, время памяти этого «я» закончилось. IV. Даже для бога вы не смогли бы повторить все так легко. В конце концов, обрывки начинают накапливаться, намеки на то, что было украдено. Искры и брызги чистого намерения попали в шелуху, которая была миром, и зарылись глубоко. И некая правая рука, выступавшая точкой отсчета мира, разорвала все еще дальше, прорезав себе прямой путь через все. Мицуари Аю обнаружила, что идет вдоль большой реки в Районе 7. У нее была ужасная головная боль, вроде тех, что возникают, когда слишком долго спал в жаркий и влажный день. Мир перед ней колебался в каком-то двойном видении, где она увидела… –Сеня, сёстры Юмия и Джунко счастливы в Идеале, где каждый мирный день сменяется другим... –Сеня превращается в призрака, Ирука сражается с Джунко, Ракко выбрасывает Темная сторона города… Взаимно невозможные события. Она пошатнулась, подбежала к ближайшему мусорному баку и выблевала внутрь весьма неженственным образом. Некоторые прохожие смотрели на нее с сочувствием, и она достала из сумки маленькую бутылочку и прополоскала рот, пытаясь во всем этом разобраться. Ложные воспоминания. Ответ пришел к ней немедленно, как к эсперу, чья способность манипулировать сознанием других. Но я Ментальное Жало. Я потенциальный пятый уровень. Конечно, моими воспоминаниями нельзя так легко манипулировать… верно? (Очевидно, что люди имели склонность думать об одном и том же, когда оказывались в одних и тех же условиях и получали одни и те же стимулы.) Она была бы более уверена, если бы все не казалось таким реальным. –отчет с изображением тела Ракко, сожженного дотла Мелтдаунером... –Ирука и Джунко работают вместе, проникая в старую лабораторию Идеала, чтобы выследить ее... –Шокухо Мисаки , которая украла у нее все, сорвав ее план по использованию силы Идеала... –Ходзё-сенсей, доктор, который встал на ее сторону, лег на травянистое поле после боя ради ее защиты... –И давно… – Шторм НД-поля, лишивший глаз Ируки и убивший взрослых, и навсегда закрывший Идеал... – …и дракон, который преследовал ее по закоулкам, где ее спасли ее белый рыцарь и красавица сэмпай... Отчаяние поселилось в ее животе, и она достала телефон, чтобы набрать номер Джунко, проверить, не впала ли она в какое-то странное заблуждение… … только чтобы обнаружить, что ее список контактов пуст. Но люди, которые вмешались в мои воспоминания, могли также заменить мой телефон, верно? Она ухватилась за возможную причину, которая сохранила бы ее счастливые воспоминания. Да, это действительно было правдой. Но чем больше она прокручивала то, что знала, тем больше она чувствовала, как сжимается ее сердце. Потому что… счастливые воспоминания были поверхностными. Это не значит, что счастливые воспоминания по умолчанию были поверхностными, но в ней не было каких-либо знаковых событий, каких-либо особых случаев. Никаких выдающихся посещений каких-то особых мест, никаких ночевок, игр, смеха или даже споров. Все это было просто уныло, по холмистой равнине умеренных положительных эмоций. Она даже не могла вспомнить, что делала вчера… если «вчера» вообще существовало. Она осмотрелась. Фестиваль продолжался как ни в чем не бывало, слышны были тихие ритмы музыки и постоянная болтовня людей. Странный холод пронзил ее кости. Этот счастливый мир — иллюзия. Она тайком подняла свой мобильный телефон, на экране которого все еще отображался пустой список контактов, и повела им по сторонам, словно делая случайные снимки. На самом деле она читала мысли каждого человека вокруг нее, быстро ныряя от мыслей одного человека к другому. Обычно она не прибегала бы к такому наглому использованию Ментального Жала, но сейчас… Все такие… пустые? Это было сбивающее с толку чувство. Даже у исследователей, на которых она раньше проверяла свою силу, были более глубокие мысли: надежды и страхи, мечты и желания. Но сейчас все люди вокруг нее казались… бледными подделками. (Помните, Отинус переделывала мир только для того, чтобы сломить Камидзё Тому. Возможно, она была богом магии, но изначально она была человеком. Зачем тратить усилия на вещи, которые не будут использоваться? Не то чтобы ее фильтру нужно было создать нечто большее, чем временную стадию страданий Томы.) Аю опустила телефон, ее рука время от времени дрожала. Что она могла сделать? Она была совершенно, совершенно одна. У нее и раньше не было много друзей, а с теми, кто знал ее и был жив в этом мире , она не хотела попасть в беду. Потому что я все еще всем старшая сестра. Я должна защитить их всех. (Она не осмелилась открыть ящик Пандоры, в котором говорилось, что, возможно, другие ее воспоминания тоже могли быть подделаны.) Оставался только один вариант. Один очень очевидный вариант, который с самого начала был единственным вариантом. Тома. Он поможет. Он всегда поможет. Он ни разу не колебался, никогда не колебался, чтобы сжать кулак, броситься вниз головой в беду, протянуть руку, чтобы спасти ее. Так почему ты не про█и█а его о пом█щи в██ это время? Бродячая мысль пришла ей в голову, как жужжание разъяренных пчел, подавленная мысль из другого времени, из другого места, и она стряхнула дезориентацию, проигнорировала ее. Мне нужно найти его. Нет, сказал ее внутренний голос. Ты не совсем честна с собой, не так ли? Скажи, что ты действительно думаешь. Я хочу найти его. Но с чего бы она вообще начала? Уже достаточно тяжело было свободно разгуливать в растущей толпе фестиваля. Она знала, что он учится в старшей школе, но не знала из какой он школы. Но она не могла сдаться. Не так.~~[/р]~~
Те из нас, кто обладает предвидением, знают, что Мицуари Аю никогда не искала Камидзё Тому, до тех пор, пока ее план отомстить Шокухо Мисаки не провалился. Говорилось, что это произошло потому, что ей было слишком стыдно показать ему свое лицо после того, как она погрузилась в Темную сторону Академгорода. Если бы люди думали об одном и том же после того, как были возвращены в одни и те же условия и получили одни и те же стимулы, то, наоборот, изменение любого из них привело бы к тому, что человек перешел бы к другой последовательности мыслей. А наука показала, что наличие счастливых воспоминаний, даже если они были совершенно ложными , могут вселить надежду и изменить настроение к лучшему. Это было обоснованием всех тех книг по самосовершенствованию, которые советовали вам «представлять себе, что вы достигли своей цели» каждое утро. Где-то что-то перешло в состояние движения. V. Мицуари Аю обнаружила, что идет вдоль большой реки в Районе 7 с бутербродом в руке. Повсюду были расставлены праздничные прилавки, а фоном играла спокойная музыка. Она чувствовала себя странно спокойной, учитывая, что она, по-видимому, находилась в руках совсем не доброжелательного бога. Магия, да? Но если на поля НД могут влиять городские легенды, может быть, не так сложно поверить, что такие вещи, как амулеты и гороскопы, действительно работают? Конечно, помогло то, что тот, кто сказал ей, был единственным человеком, которому она всегда будет доверять без колебаний. Она прошла через мост к маленькой крытой палатке и стала ждать у его входа, закусив губу и прижав телефон к груди. Действительно, через какое-то время он появился. Ущерб, который он получил, психологический ущерб, был очевиден в его пустом взгляде, в том, как он чуть-чуть волочил ноги. Тем не менее, он двигался вперед с целью и намерением. Ей ужасно хотелось протянуть руку, прикоснуться к нему, обнять, сказать ему, что все в порядке, даже если на самом деле это не так. Но она сдержалась, стиснув зубы. Тихо она последовала за ним сквозь толпу, последовала за ним, пока он выбирался из толпы. Ученица средней школы преследовала старшеклассника всю дорогу до старшей школы, все время сканируя влево, вправо и вверх, пытаясь запечатлеть, куда она шла в своих воспоминаниях. Она спряталась в тени, следя за тем, чтобы ее не заметили. Если был кто-то, кто мог довести Тому до такого состояния, не говоря уже о том, чтобы переделать весь мир и изменить все воспоминания, она определенно должна была убедиться, что ее не заметят или вообще не обнаружат. Со своего места в квартале от нее и четырьмя этажами выше она смотрела на задний двор одной средней школы. Она увидела Тому и девушку с длинными светлыми волосами и в остроконечной шляпе ведьмы. Она увидела, как сфера тьмы собралась в небе и спустилась, чтобы раздавить старшеклассника.~~[/р]~~
Мицуари Аю подошла к Камидзё Томе и нежно взяла его за руку. — Кто… кто ты? Не говоря ни слова, она провела его в палатку, усадила на одну из деревянных скамеек. «Отдохни немного». Из сумки с застежкой она достала крошечную бутылочку с водой, которую дала ему выпить, и пачку папиросной бумаги, которой вытерла пот, собирающийся у него на лбу. Когда она увидела, как черная сфера опустилась на Тому, она поняла. Это был противник, которого она абсолютно никогда не могла победить. Если бы она была замечена или обнаружена этим богом, она бы точно была стерта без задней мысли. Итак, это все, что я могу сделать. Ветер снаружи колыхал полотно шатра мягко, как флаг. — Кто ты? — снова спросил Камидзё Тома. — Я полагаю, что твои воспоминания шаткие после стольких смертей, — Аю грустно улыбнулась. — Я Мицуари Аю. Ты спас меня давным-давно. Воля Сети Мисак сообщила Камидзё Томе, что Отинус обманула. Оно говорило ему, что было нормально быть эгоистом и бороться за себя, искать спасения, в котором ему одному было отказано. Он не знал, что оно — или она — сделало это, чтобы убедиться, что Камидзё не колеблется, ему не нужно полагаться на кого-то еще, чтобы пройти через это бесконечное мучение. Итак, когда появилась такая героиня, как Аю… …это был своего рода бонус, не так ли? Аю лишь криво улыбнулась. — Ты действительно не можешь вспомнить, не так ли? Она восприняла его молчание как ответ, истинный ответ на ложные предпосылки. — Я не знаю, что произойдет, если ты будешь снова и снова подвергать человеческий разум одним и тем же отрицательным раздражителям, но, вероятно, это не принесет хорошего. Но если тебе нужно, чтобы кто-то тебя утешил… Я буду здесь, хорошо? Ну, при условии, что твой бог не заметит меня и не сотрёт, я думаю. Она закончила возиться с ним и отошла в сторону. Эта последняя фраза вернула внимание Томы к неприятному факту. — Ты не можешь, — сказал он. — Ты должна держаться подальше. Отинус обязательно сотрет тебя, если заметит, и чем больше ты будешь рядом со мной, тем больше вероятность того, что она это заметит. — Я думала, ты обязательно это скажешь. Но я решила, что все равно хочу тебе помочь. — Ты не должна, — Камидзё прямо сказал. — Послушай, я… Этот мир был создан, чтобы быть раем для всех, кроме меня, и вот я здесь, решив стереть все это счастье. По крайней мере, ты должна просто наслаждаться этим счастливым миром, пока он существует… — Не давай мне этого, — Аю отвернулась. — Счастливый мир? Как я должна наслаждаться этим, когда какая-то часть меня знает, что где-то там ты страдаешь в одиночестве? Что, если бы я могла быть счастливой, только зная, что ты в безопасности? — ее голос повысился. Да, Отинус обманула, вспомнил Тома. Она сделала так, что никто не помнил изначальный мир, чтобы никто не знал, что она фактически пожертвовала им, чтобы спасти всех остальных. «Отинус боялась. Она боялась, что все соберутся вместе, чтобы спасти тебя, поэтому она скрыла этот факт». И вот, наконец, живое доказательство. — Спасибо, Мицуари, — Тома поднял правый кулак и сжал его. — Я… я приму это. Я приму твою помощь. И я продолжу сражаться, — он встал. — Я спасусь, верну все в исходный мир и освобожу всех от Отинуса. Жди меня. Не говоря больше ни слова, он вышел из палатки. Аю только покачала головой. И вот он идет, да? Просто так? Он всегда был таким идиотом?~~[/р]~~
Было бы так просто спасти мир. — Я вижу, ты решил упорствовать в этом бесплодном стремлении, — высокий холодный голос Бога Магии прорезал ночной воздух. — Похоже, мне действительно нужно раздавить идиота вместе со всем миром.~~[/р]~~
Камидзё Тома с криком рухнул на землю, его целые конечности тряслись от фантомной боли, когда его скрутили под странным углом и оторвали. Прошло какое-то время, прежде чем его тело вспомнило, что оно все еще цело, что он может встать. Через какое-то время он уже мог ходить без дрожи в ногах. Я не могу сдаться… — Как утомительно.~~[/р]~~
Камидзё Тома свернулся калачиком на земле, его руки прыгали туда-сюда между глазами, которые вскипели в глазницах, и желудком, где его органы превратились в жидкость. Мне просто нужно превзойти ее один раз… — Конечно, было бы проще просто уступить.~~[/р]~~
Камидзё Тома раскинул конечности и свернулся калачиком, как странные цветы, чьи лепестки то и дело открывались и закрывались. Его тело только что разорвало надвое в области живота. Да, если мои воспоминания сохранились, я смогу найти выход…~~[/р]~~
Он держался за свой череп, который был отрезан и брошен в небо. Да, мне просто нужно спокойно все проан█лизировать…~~[/р]~~
Он держался за свое тело, пронзенное бесчисленными острыми предметами. Пробовать разные способы, и со█ди█ить всё вм█ст█…~~[/р]~~
Он держал только воздух, который только что взорвался из ниоткуда прямо перед ним. У меня █сть вы█од… VI. — Тома. Аю схватилась за лоб от боли и осторожно встряхнула Тому. — Давай, вставай. Даже будучи готовой, просто читать его мысли все равно больно, да? На открытом воздухе некуда было идти. Присев, она одной рукой обхватила Тому за руку, а другой поддерживала его за талию, пока не смогла встать, когда он опирался на неё. За это время ей удалось потренироваться и достичь «отправной точки» Камидзё Томы в ее мире. — Что я тебе говорил, Мицуари? Не… — Помолчи, — на тихо заговорила, направив на него объектив камеры телефона. Посмотрим, его комната в общежитии… Не говоря ни слова, она пошла медленным путем к восточной стороне седьмого района, прочь от школьного сада на западе и лаборатории Идеал во втором районе на юго-западе. Далеко-далеко от того времени, когда я еще была ученицей Токивадай. Еще дальше, однажды я стала правонарушительницей и оставила свою блестящую повседневную жизнь. Аю задумалась. Мальчик, который сжимал кулаки и бросался на кого угодно, на какое-то время замолчал, пока наконец не заговорил. — Кто ты, Мицуари? Вопрос задавался снова и снова, в бесконечном количестве временных линий, в бесконечном количестве забытых первых встреч, смысл менялся каждый раз, когда накладывался новый слой… Аю закрыла глаза. Это всегда будет больно для кого-то, кто ей нравится говорить это ей. — Ты спас меня год назад. Это было в… Она рассказала историю, с которой все началось, как она ясно помнила, со своей точки зрения. Дракон в переулке, поход в манга-кафе, остановка в квартире семпая. Затем нападение на штаб LSS, где все пошло не так. Солнце начало касаться горизонта, когда Аю закончила свой рассказ, и они побрели вверх по лестнице в знакомую комнату в общежитии. — Поэтому я спряталась. Я не хотела… я не… — на глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и открыла дверь. — Неважно. Она рефлекторно бесцеремонно швырнула его на половицы, и Тома застонал от боли. — Ах! Прости! Я... я сделаю чай или что-то такое! — с такими словами Аю исчезла на кухне. Не в первый и уж точно не в последний раз Тома задумался о своих пропавших воспоминаниях. Его мозг сгорал от усталости, но он все еще был достаточно убедителен, чтобы помнить мир, существовавший до этого повторяющегося ада. Но он не мог вспомнить Мицуари Аю, кроме повторяющихся фаз Отинуса как аномалии. Для него его жизнь началась на этой больничной койке, когда он смотрел на встревоженное лицо девушки, обозначенной как Index Librorum Prohibitorum. И ради того, чтобы сохранить улыбки на лицах всех вокруг, он сделал вид, будто ничего не произошло, даже если эта ложь в конце концов раскроется самой Индекс. Был ли лучший способ использовать его правую руку в его потерянных воспоминаниях? Он не был богом, как Отинус, но мог ли он спасти немного больше людей? (Эта мысль будет преследовать его еще долго после того, как этот инцидент закончится, а позже приведет к другому конфликту.) Так что я смог спасти больше людей, чем я думал. Но… что еще я потерял? Что еще… я потеряю? — У тебя все нормально? — Аю вернулась и поставила две бутылки холодной минеральной воды. — Ах, это был глупый вопрос… в любом случае! В этом доме ничего нет, так что мы должны смириться с этим. Она открыла собственную бутылку и выпила, пластик зашуршал. — Тома? — Извини. Просто задумался. Некоторое время они оба молча потягивали, а Тома оставался в блаженном неведении о внутреннем смятении Аю. Ладно, он у меня здесь. Он сидит передо мной. И я назвала его «Тома», не подумав! Что теперь? ЧТО ТЕПЕРЬ? Как собака, преследующая машину, которая не знает, что делать, если догонит… Но прежде чем она успела открыть рот, Тома заговорил. — Извини, — просто сказал он. — Что я не могу тебя вспомнить. Как я вообще должна на это реагировать? — Видишь ли, правда в том… Что он потерял память в магической битве. Аю снова закрыла глаза. — …и за эти четыре месяца вы сразились с большим количеством волшебников, победили номер один, не позволили Академгороду закрыться, сразились с большим количеством волшебников и отправились в Британию, а затем остановили Третью мировую войну в России, победив виновника, — Аю резюмировала рассказ Камидзё о событиях. — А потом тебя обманули маги, и ты поехал на Гавайи, узнал, что тебя обманули, и снова отправился фактически в Россию, вернулся как раз к фестивалю Ичиханарансай, сразился с другими магами… — Аю замолчала. — Они действительно не дают тебе покоя, не так ли? Камидзё слегка почесал затылок. — Я полагаю, что нет. Магии действительно не должно существовать, подумала она про себя. Нет, если в итоге это причинит тебе такую боль. Но внешне она держалась спокойно. В этом мире, в этом лабиринте она была незаменима, единственная, кто мог обеспечить Камидзё Томе комфорт. Тома смотрел на нее из-за самой себя, а не из-за ее силы, не как подделку или дешевую имитацию Ментал Аута. Гордиться было глупо, она знала, тем более, что это могло быть у нее отнято в любой момент, что-то тоньше волоска, меньше стеклышка, но она гордилась этим и играла ту роль, которую она хотела бы. — И этот Отинус хочет, чтобы ты покончил с собой, — просто сказала она. Камидзё посмотрел на свою правую руку. — Она хочет это. Разрушитель Иллюзий. Но я никогда не сдамся. Я найду способ победить Отинуса и вернуть все назад, — он снова посмотрел на Аю. — Еще раз спасибо. Просто знание того, что кто-то ждет меня, делает ситуацию немного более терпимой. Хотя, по логике вещей, он знал, что Индекс, Мисака и остальные тоже ждут его. Хоть я и должен делать это для себя, ха… — Знаешь, — продолжил он, — я думаю, что впервые разговариваю с кем-то подобным образом. Со всем, что пережил нынешний Камидзё Тома, у него почему-то никогда не было возможности отдохнуть, обдумать все свои действия. По иронии судьбы, только находясь на привале посреди ада, он мог сделать такое. — Да, я думаю, когда смотришь на это со стороны, все это кажется каким-то сумасшествием. Но что-то из того, что сказал Камидзё, разорвало тонкую пузырчатую пленку счастья, окружавшую мысли Аю. — Эй, Камидзё. — Да? — Когда ты говоришь, что все вернется к тому, что было раньше… Мицуари Аю не была дурой. Она была ученицей одной из самых престижных школ Академгорода, и наличие ее интеллектуальных способностей было показано в ее оценках, которые она там получала. До сих пор ее главной слабостью была наивность, отсутствие жизненного опыта, и даже это было несколько исправлено ее участием в Темной стороне. Но в такой ситуации, когда речь шла о важных для нее вещах, она сразу же увидела последствия. — …значит, я ничего не вспомню? Тома обдумал ее заявление. Вероятно, это было правдой. Если бы он заставил Отинуса уступить ему мир, это, вероятно, привело бы к созданию мира, в котором ничего из этого никогда не происходило. — Скорее всего… а что?... — он повернулся, чтобы посмотреть на девушку, и увидел, что она теперь дрожит. Аю не могла найти слов, чтобы ответить ему. В ее голове промелькнула мысль примерно такая: я эгоистка. Я не хочу, чтобы ты меня забыл, и я не хочу забывать, что я сделала для тебя. Поэтому вместо того, чтобы говорить, она пересекла пропасть. Она пересекла пространство между ними, уткнулась лицом ему в грудь и заплакала. — Э-эй… — Тома не знал, что делать. Обычно примерно в это время его комично кусала Индекс, или Микото случайно открывала дверь, видела его, неправильно понимала, а затем сильно ударяла его электрическим током. Неловко он обнял ее за плечи и погладил по спине. — Я не хочу забывать, — тихо всхлипнула она. Часть ее корила себя за то, что сломалась, за то, что не справилась с той единственной ролью, которую ей дали; другая часть ее была рада тому предлогу, чтобы протянуть руку и упасть в грудь своего героя. — Я не хочу этого, — ее плач стал громче. — Я не хочу, чтобы ты меня забывал! Я не хочу тебя забывать! Даже если все это было ложью, я не хочу забывать то время, когда у меня наконец хватило смелости столкнуться со всем и снова найти тебя, хотя раньше я никогда не могла заставить себя сделать это. Она плакала и плакала, и ее слезы испачкали белую рубашку Камидзё спереди, сделав ее прозрачной. Не то чтобы его внешность когда-либо имела значение. Она бы влюбилась в любого, кто взглянет на нее, в любого, кто полюбит ее и покажет свою любовь первым. Тома поднял руку и почти автоматически погладил ее по голове, находясь на неизведанной территории. Ее волосы были мягкими и пушистыми, как сахарная вата, и пахли смутно сладко, как и она. — Я не хочу этого, — она продолжила. — Я не хочу снова тебя покидать. Порывисто она вырвалась и выпрямилась, выпрямилась во весь рост, встав на колени, имитируя действие, которое она раньше видела только в телевизионных дорамах и в сёдзё-манге. О, да. Ранее защищенная и невинная школьница определенно кое-чему научилась, наблюдая за старшими сестричками, работавшими на Темной стороне. И вспомнились ей слова некоего исследователя. «Ничего, если об этом никто не узнает. Ничего, если это нечто эгоистичное и ужасное, или что-то личное. Просто выпусти все, что ты чувствуешь. Этои и приведет тебя к жизненному пути» Мне не обязательно быть хорошей девочкой… верно? Она поцеловала Камидзё в губы. Это было неловко, но это было полноценным, с достаточным количеством эмоций за этим. Время прошло. В конце концов, они снова разошлись. Лицо Аю было почти люминесцентно-красным, дополняя цвет неба за окном. Тома уже не так сильно краснел, но даже он не смотрел на нее, его шок довел его до предела слов. Если никто не вспомнит об этом, даже я… по крайней мере… дайте мне это… — Посмотри на меня, — ее дрожащие пальцы коснулись лица Томы, чтобы повернуть его к себе. Их взгляды встретились, и она прижала его к себе, снова поцеловала, одним долгим действием, которое гарантировало, что она получит от него как можно больше... — Мицуари… — Зови меня Аю, — она склонилась над ним, ее руки на земле, ее лицо прямо над его лицом. Одинокая слезинка собралась на ее щеке, а затем упала на пол, при этом задев подбородок Томы. — Аю-чан… — Просто Аю. — Хорошо, Аю. Возможно, из-за стрессовой ситуации Камидзё не реагировал в своей обычной манере размахивания руками и смущенных криков, превзойдя эту стадию паники в дзен-состояние спокойного принятия. В конце концов, Камидзё Тома не был глуп. Он не был совершенно тупым главным героем, не замечающим любви. Когда он напился во время своего возвращения в Академгород после Третьей мировой войны, огромное количество девушек собралось, чтобы поприветствовать его, и он это заметил. Но помните, что Камидзё Тома ведет жизнь, полную несчастий, и поэтому никогда ни на что не претендует, тем более что героини, которых он встречает, обычно на поле боя, причем большинство из них обладали способностью нанести ему серьезные телесные повреждения. Если некий Рейлган слегка краснеет в некоторых когда они разговаривают, он просто предполагает, что она ведет себя странно по какой-то неизвестной причине, и, больше ничего об этом не думает. И если некая жрица наряжается в маскарадный костюм, чтобы навестить его в больнице, он просто воспринимает это как простую благодарность, благодарность (которой не просил и не ожидал) за участие в очередном происшествии. Но ни у кого из них никогда не хватало мужества или, может быть, дерзости, чтобы сделать что-то честное, подобное этому. Девушка медленно опускалась вниз, пока не оказалась на его груди. Рассеянно он снова начал гладить ее по волосам и уставился в потолок. Это правильно? Камидзё подумал. Правильно ли принимать такие чувства даже на этом временном этапе? А также… Все это просто ловушка? Хочет ли Отинус, чтобы я смягчил свое сердце, чтобы его было легче сломить? Он уже сталкивался с войной разумов раньше и видел возможность ее возникновения. Многие этапы, через которые провела его Отинус, также были связаны с предательством, от одного человека до целой деревни, города, включая то, когда весь мир восстал против него. Она не упустит возможности создать персонаж с нуля , чтобы разбить ему сердце, тем более что странно, что эту девушку до сих пор не заметили и не стерли, если она действительно была чем-то непреднамеренным. Но это никогда не мешало ему принимать чьи-либо чувства. На груди Томы лежала Аю с закрытыми глазами. Тома на самом деле довольно худой, да? Ее герой не был таким мускулистым, как в ее фантазиях. Но я полагаю, это нормально. Тома есть Тома. И казалось, что с ее плеч свалился огромный груз. Ты спас так много людей, и ты должен нравиться многим девушкам, но я добралась до тебя первой! Подождите, была ли я? Ее глаза широко распахнулись. — Эй, Тома. — Что такое, Аю? Ее сердце затрепетало при звуке ее имени. — Это был твой первый поцелуй? — Насколько я помню, да. — Хорошо, — ее глаза снова закрылись. Эта девушка действительно избалована по-своему, а? Тома подумал про себя. Он смотрел в потолок, и какое-то время не было ничего, кроме успокаивающей тяжести нежной девушки на его груди, оазиса в центре… … бури. Отинус. Если я не потрачу примерно столько же времени, что и всегда, чтобы добраться до нее, заподозрит ли она что-нибудь? Он пошевелился, и это движение заставило Аю зашевелиться. — Что? — Отинус. Он назвал имя злодея, и Аю поняла. — Она могла подумать, что что-то не так, да? — Аю собралась, привела в порядок мысли и задала вопрос. — Ты готов сразиться с ней? Твой разум в порядке? — Я… — он вспомнил статику, заползающую в его мысли, туман, усталость. — Не знаю, — честно ответил он. — Я знаю, что если буду драться с ней достаточное количество раз, запомню все ее приемы атаки, есть шанс, что я смогу достучаться до нее. Но… — Это сработает, только если ты сохранишь свои воспоминания, — Аю закончила за него. — Я так и думала. Поэтому… я придумала кое-что, что могло бы тебе помочь. Она порылась в кармане, с трудом достала мобильник. — Ментальное Жало, — нерешительно сказала она. В ее голове всплыли слова давнего семпая. «Есть два типа людей, которые выпячивают и объясняют, в чём заключается их сила: лжецы, пытающиеся сеять замешательство, и полные глупцы. А к какому из них, скорее всего, принадлежит молодая девушка, растимая в золотой клетке?» — Оно позволяет мне манипулировать сознанием людей, — она решила сказать. —Я могу использовать это, чтобы дать тебе силы двигаться вперед, — она подняла крышку телефона и направила объектив. — Улыбнись! Вспышка и искусственный звук затвора фотоаппарата. — Что? Это все? — Тома почесал затылок левой рукой, осторожно положив правую на пол. — Я не чувствую никакой разницы. — Нет, это я просто фотографирую». Аю хихикнула, впервые за долгое время почувствовав себя нормальной девочкой. Может быть, таково это… иметь парня? — Хорошо, теперь я буду серьезна. Она заставила выражение своего лица следовать за словами и представила в уме то, что хотела. Когда она решила встать рядом с Томой, она знала, что это ненадолго. Что все здесь было счастливым сном, но только сном, и что, в конце концов, ей придется ве жестокий мир с мертвыми друзьями, с исчезнувшим Томой. Но она должна была быть сильной. Она должна была отплатить за доверие, которое все питали к ней, когда-то оказанное ей, а это означало постоянное движение вперед. Да. Жить было только инстинктом. Но чтобы активно пытаться двигаться вперед… нужна смелость. Она слезла с Томы, поднесла объектив камеры телефона к его лицу. У эспера была сила переписать мир таким, каким он был, до той реальности, которую они хотели, и она хотела… Будь сильным, мой рыцарь в сияющих доспехах. Спаси мир для меня. Спаси меня. Но что более важно, спаси себя, хорошо? Без лишнего пафоса это было сделано. — Я не чувствую никакой разницы, — сказал Тома. Он все еще делал сознательные усилия, чтобы случайно не коснуться своей головы правой рукой. — Я притупила твое восприятие боли, — при ее словах Тома тут же ущипнул себя, на что Аю рассмеялась. — Не так, глупыш. Я уменьшила твое восприятие боли по логарифмической шкале и установила функцию порога для более высоких уровней, изменив твою чувствительность на более низких уровнях, чтобы убедиться, что твоя проприоцепция не слишком пострадала… — на остекленевший взгляд Томы, Аю попятилась. — Ах, просто подумай об этом, как будто ты чувствуешь меньше боли! — А мой мозг… — Он реорганизуется, — сказала Аю. — Твои воспоминания… если бы ты снова отправился в бой. Я сделала это так, чтобы ты перестраивал воспоминания в своей голове, чтобы они выглядели как бой, идущий по одному пути . Это облегчит тебе быть последовательное мышление и адаптацию, а также обрезать длинные промежутки времени между ними, когда ничего важного не происходит. Это было похоже на сбор шоколадной стружки из печенья, чтобы в конечном итоге создать плитку твердого шоколада размером с человека. Тома кивнул, и они оба встали. — В оригинальном мире… — начала Аю, и ее голос надломился. — В первоначальном мире я… я забыла все, что было важно для меня, и бросила все ради мести. «Я» никогда не осмелилась бы спросить тебя об этом, но… Она посмотрела ему в глаза. — После того, как ты спасешь себя, пожалуйста, приди и спаси меня. — Я понимаю. Так что подожди меня здесь. Не веря себе, что отпустит, если снова прильнет к нему, она заставила себя стоять на месте, когда Тома Камидзё снова ушел. Когда он ушел, она рухнула на колени и посмотрела в окно на луну. В течение того промежутка времени, когда Тому убивали снова и снова, Аю думала, как помочь. Но ее способности позволяли ей определять правила только до определенной сложности. Поэтому, чтобы максимизировать ее шансы на успех… … она пожертвовала воспоминаниями об их совместной жизни. Если дерево падает в лесу, и никто не слышит его, издает ли оно звук? Мицуари Аю думала, что так оно и есть. В основе своей она была все-таки безнадежным романтиком, который думал, что одна-единственная искра здесь, в этом месте отразится эхом в вечности и возвратится десятикратно. VII. Оставалось сделать еще одну вещь. Она бесшумно прокралась во двор одной средней школы, где Камидзё Тому ждал Бог Магии. Когда они обменялись ударами, она подняла телефон и посмотрела на одноглазую блондинку через объектив камеры. Подобно тому, как Ментал Аут не могла командовать Индекс, у магов были контрмеры против ментального контроля. Если она попытается использовать свою способность жалкого уровня 3 против кого-то вроде Отинуса, ее обнаружат, затем убьют и перепишут. В конце концов, у нее не было Разрушителя Иллюзий или чего-то еще, что могло бы понадобиться Отинусу. Так сказал Тома. Так что она ждала. Подождала, пока внимание Бога Магии полностью не сосредоточится на битве или бойне. В тот миг, когда все сдулось, и нынешний мир снова завершился… Ментальное Жало. Желание и молитва. В замешательстве, связанном со сбросом фаз, Отинус ненадолго задумалась, как какая-то случайная девушка нашла путь в место, которое должны знать только она и Разрушитель Иллюзий. Она исправит ошибку, аберрацию, не больше думая, чем программист исправит простую опечатку в своих строках кода. Но желание Мицуари Аю уже исполнилось. Никакие внешние раздражители никогда не победят бога. Не напрямую. Но если хоть немного изменить чувства, умножить то, что уже было, посадить семя, которое прорастет… Возможно, что-то могло победить ее изнутри. (И если тот же самый Бог Магии позже внезапно стала вести себя как влюбленная девушка, кто мы такие, чтобы говорить, что нахождение своего Понимающего было единственной причиной?) ~~[/р]~~ И… И… И… Мицуари Аю обнаружила, что работает над силовым костюмом в подземном бункере в Районе 21. На заднем плане звучал репортаж новостей об инциденте, происходящем в Токийском заливе. Аккуратно Аю взяла контроллер и выключила телевизор. В груди было странное зияющее ощущение, фантомная сердечная боль. Почему-то она подумала о мальчике по имени Камидзё Тома. Ее рыцарь в сияющих доспехах и единственный человек, с которым она не могла встретиться после всего этого времени, не после того, как осквернила себя своими собственными действиями. Она положила контроллер, взяла отвертку, которую держала в руках. Чувствуя в себе отсутствие энтузиазма, она снова отложила отвертку. Скоро, подумала она про себя. Скоро я заберу то, что должно было принадлежать мне. Пока она работала, ей в голову пришел план, и она улыбнулась. Она знала, что делать дальше с некой надоедливой пчелой. Помогло и то, что она уже приняла некоторые меры в этом отношении. Может быть, только может быть, я, наконец, спасусь. Она этого не знала, и, возможно, это было не то, что она намеревалась, но спустя столько времени ее желание, наконец, сбылось. После. — Почему ты внезапно показался у того искусственного озера прошлым вечером? — девушка с волосами медового цвета спросила его. — А, это. Камидзё Тома поднял взор вверх на синий небесный простор над головой, где он сидел на скамейке во дворе больницы после завершения определенного инцидента. —Семпай сказала мне, что «сегодня ее день рождения, так что насчет того, чтобы посарить цветок для нее?». И кроме того… у него было странное ощущение, что именно там он должен был быть, именно в то время и в том месте. Когда девушка с медовыми волосами приблизилась, чтобы поцеловать его в лоб, он почувствовал фантомное покалывание на губах, еще один поцелуй из другого времени и появилось ощущение, что в очередной раз он забыл что-то очень важное. От автора. Отинус сдалась? Это была Аю. Отинус влюбилась в Тому? Аю. События НЗ11? Аю из другой временной шкалы. Многочисленные совпадения произошли из-за искр и брызг, ребята! Это... это не значит, что я плохой писатель или что-то в этом роде! «Если корпус шурупа не виден…» взято из поста, который я когда-то читал, где дизайнер видеоигры жаловался на лаги, и кто-то обнаружил, что каждый отдельный шуруп в стене — это полностью детализированные объекты со многими, многими полигонов. Интересно, сколько гневных сообщений я получу от фанатов Камикото. Или фанаты Камисаки. Или фанаты Камидекс. Или же... Review please!