Карма.

Встречаются же в жизни истории настолько лихие и мерзопакостные, что их хочется поскорее забыть и увековечить одновременно. К сожалению ли, к радости, а в жизни скромной девушки Лили есть такая. Произошла эта душещипательная история чудесным осенним вечером, когда Лили спешила в гости к подруге, и дабы сократить свой путь, решила пройти через недавно построенный парк. Объятая лунным светом, погруженная в свои мысли, мерно топала она по тротуару. Укутавшись в кардиган плотнее, что бы ее не тревожил прохладный вечерний ветерок, Лили размышляла о том, что шестой по счету бутерброд был лишним, особенно учитывая его нынешнее соседство с котлетками, жареной курочкой и картофельным пюре. И не сразу заметила она, что в унисон с её шагами, позади доносятся такие же. Обернувшись, по возможности незаметно, девушка узрела типичный «маньячный» силуэт молодого мужчины, с капюшоном, предельно натянутым на голову так, что виден был лишь подбородок. В лучших традициях творений Хичкока, она ускорила шаг, лелея слабеющую надежду на то, что «маньячность» молодого человека ей лишь померещилась. Но этим мечтам не суждено было сбыться, так как незваный спутник так же ускорил свой шаг. Парк, который она посчитала хорошим вариантом, что бы сократить свой путь и поскорей встретиться с подругой, имел основную широкую тропу и несколько тупиковых ответвлений, в изобилии напичканных скамейками для любителей насладиться свежим воздухом, пением птиц и прелестями природы. Улучив, как юной Лили показалось, наиболее удачный момент для маневра, она нырнула в один из таких проходов, наивно полагая, что это спасет ее от преследования. Пройдя шагов двадцать, она решила обернуться, и каково же было ее изумление, когда ее новый воздыхатель направлялся по тому же маршруту. Девушка шла по тропинке, прикидывая, что же ей следует сделать дальше, как спасать свою переевшую тушку от посягательств на ее суверенитет. Тем временем она добралась, собственно, до тупика, и теперь бежать ей было некуда, ибо буйная растительность парка не предусматривала возможности забегов меж деревьями и кустарниками. Звать на помощь так же не имело смысла, так как с наступлением темноты этот парк становился пристанищем маргиналов, которые улучшить положение Лили не могли, а вот усугубить - это запросто. От разыгравшихся нервов, гастрономический ансамбль в желудке девушки решил продемонстрировать публике свои танцевальные умения, и к горлу подкатил первый рвотный ком. Лили стояла неподвижно, борясь с позывами, и ожидала, когда же к ней приблизится ее новый «друг». Он не заставил себя долго ждать. Учитывая все обстоятельства, девушка пришла к выводу о том, что дерзкий побег или славный бой не на жизнь, а на смерть, в нынешнем ее положении, затруднительны. Было решено начать знакомство с молчаливым провожатым именно с диалога. Не успела Лили открыть рот и полюбопытствовать у назойливого парня о целях и причинах этого преследования, как он легким движением руки извлек из кармана куртки нож, весьма скудных размеров. Тишину вечернего парка разрезал грубый приказ: «Раздевайся!». Почему-то его властный призыв к оголению не произвел на девушку необходимого эффекта, и она в лучших традициях истинных леди ответила: « На хрена?». Видимо, дерзость так называемой жертвы не спугнула незадачливого насильника, так как вместо того, что бы усомниться в своем преступном намерении, мужчина твердым голосом , почти с ненавистью, изрек: «Трахать тебя буду». По степени интеллектуальности беседы стало понятно, что конструктивный диалог не состоится. Мужчина сжал свою свободную руку в кулак и припечатал ею девушку к дереву, стоящему позади нее, при этом безбожно надавив на переполненный желудок. Не заботясь о сохранности статуса «инкогнито», пока еще не состоявшийся насильник Лили, откинул капюшон той рукой, в которой сжимал свое смехотворное оружие, и в свете луны девушка увидела весьма прозаичного вида молодого человека. Карие глаза смотрели с жестокостью из-под густых бровей, губы сжаты в тонкую линию, ноздри при дыхании трепыхались так, будто молодому мужчине не хватало воздуха. Он криво усмехнулся, посчитав, что превосходство в данной ситуации исключительно на его стороне. Ох, как же он просчитался. Мужчина, желая усилить страх жертвы, надавил на живот девушки, которая не сильно-то и боялась. Но, мучимая перееданием и предвидя рвоту, девушка молилась о том, что бы он не так сильно пригвождал ее к дереву. Через несколько секунд после игры «в гляделки» тело Лили прошибло словно током, но отнюдь не от страха. Все дело было в недавнем ужине, отчаянно рвавшемся на свободу. Первая волна рвотной карусели накрыла страдалицу с головой, и с диким рёвом обреченного мамонта Лили излила на лицо своего обидчика гнев и ярость. Свет уличного фонаря позволял девушке, к сожалению, узреть остатки многострадальных котлет, стекающих со щек заметно ошарашенного маньяка. Мужчина широко раскрыл глаза, явно не ожидая такого способа самообороны, с его лица исчезла ухмылка, челюсть неумолимо опускалась, и из открытого рта злодея вызвалось подобие писка. Воцарилась вселенская тишина. Казалось, каждое живое существо в парке замерло и притаилось, ожидая дальнейших действий горемыки-маньяка. Весь мир остановился, но не желудок девушки, явно требующий продолжения бунта. От отвратительного зрелища стекающих по лицу парня остатков еды, от унизительности ситуации в целом, к горлу девушки подкатила вторая волна. Волею судьбы так случилось, что вторая «акция гастрономического протеста» ринулась с победным кличем прямиком в рот насильника-неудачника. Мужчина, не осознавая, что творит, судорожно сглотнул, и через секунду ожил, выронил нож из руки, и, сморщив от отвращения свое лицо, сделал пару шагов назад. Лили же стояла неподвижно возле «своего» дерева, пребывая в таком же шоке, как и несостоявшийся насильник. Молодой человек, видимо не заметил, что парковые тропинки были огорожены бордюром, и весьма неосторожно он зацепился пяткой о край бордюра, когда отходил от Лили. В результате он упал и налетел спиной на такое же дерево, как то, к которому недавно прижимал девушку. Этот полет Лили видела, будто в замедленной съемке. Нервишки у Лили начинали пошаливать. Ударившись спиной о дерево, «летун» громогласно взвыл в небеса, чем вывел Лили из состояния шока и задумчивости. Этот вопль напоминал предсмертную агонию, но оказалось, что агония была вызвана совершенно другими причинами, и смерть не имеет к этому никакого отношения. «Насильничек» медленно отодвинулся от дерева, и повернулся к Лили спиной, разглядывая что-то на дереве, на уровне пояса. Девушка не сразу обратила внимание, что аккурат между булок был зажат кусочек высохшей ветки, на которую так неосторожно насадился мужчина в полете. По степени громкости сопутствующих анальной дефлорации воплей можно было только догадываться, насколько больно и позорно сейчас было тому, кто еще пару минут назад чувствовал себя хозяином положения. От этого неожиданного зрелища и от осознания абсурдности ситуации, к горлу подкатила третья волна тошноты, и пока мужчина что-то усердно рассматривал в дереве, Лили оросила картофельной вакханалией его спину. Уровень стресса ситуации достиг своего апогея, и, не вполне понимая, что делает, девушка потянулась рукой к злополучной веточке, и резким движением вырвала ее из объятий крепких мужских ягодиц. Повторный крик, будто мольбы раненого зверя, пронзил небеса. Лили начала было готовиться к скорой смерти, но парень не спешил чинить расправу над своей несостоявшейся жертвой. Он лишь медленно и без лишних движений повернулся, продемонстрировав полное стыда и сожалений лицо, затем беззвучно, лишь губами, проложил девушке маршрут в «далёкое далёко». Так же неспешно, боясь потревожить раненый зад, он двинулся прочь из тупика. Лили же так и осталась стоять у дерева со спасительной веточкой у руке. Из оцепенения она смогла выйти только спустя пару минут, после того, как ее обидчик скрылся из виду. Бросив кусочек древесины на землю, она двинулась к выходу из парка. И долго еще Лили будет помнить это возмездие, свершенное не отходя от кассы. Встречаются же в жизни истории настолько лихие и мерзопакостные, что их поскорее хочется забыть и увековечить одновременно.