Часть вторая. Защита от тёмных искусств
«Человека определяют не заложенные в нём качества, а сделанный им выбор»Альбус Дамблдор
(Джоан Роулинг. Гарри Поттер и Тайная комната)
Девочки согласились на тайные уроки тёмной магии, признав правоту учителя, и теперь через день занимались изучением запрещённых министерством магии заклинаний. Младшая из сестёр была от этого в полном восторге. В отличие от старшей… — Алиса, назови основные непростительные заклинания, — попросил Пётр Алексеевич, стоя у учительского стола, что выглядело несколько странно, учитывая то, что они находятся на улице, на тренировочном поле, и здесь есть только две парты, воссозданные учителем из камней. — Круциатус, — нехотя начала старшая сестра, — это заклинание причиняет жертве невыносимую боль. Империус. Позволяет управлять разумом пострадавшего. Авада Кедавра. — Хорошо, — кивнул Морозов, не очень довольный столь сжатым ответом. — Софи, есть, что дополнить? — Да, Пётр Алексеевич, — с готовностью кивнула девочка, заметно оживившись. — При заклинании Империус маг получает не только контроль над разумом, но и полностью подчиняет себе человека, а также выявить жертву очень сложно, потому что пострадавший во время нахождения под этим заклинанием, сохраняет все привычки, черты характера, манеру речи. Противостоять заклинанию могут люди только с очень огромной силой воли. Но при этом человек, подверженный проклятью выглядит очень задумчивым и иногда бездумным. — Совершенно верно, — сказал учитель. — Отличить человека, на которого наложен Империус, можно, но чем качественнее наложено заклинание, тем сложнее его обнаружить окружающим. И тем сложнее противостоять проклятому. — Круцио, оно же Круциатус, подвергает жертву сильнейшей физической боли. Заклинание накладывается на расстоянии, но для усиления эффекта может быть и наведенным. Сильный маг может не просто причинить боль, но и выбрать область действия проклятия, часть тела и интенсивность. Также для действия этого заклинания необходимо, чтобы маг действительно ненавидел жертву или очень желал причинить ей боль, иначе оно будет очень слабым. Слишком сильное заклинание может свести жертву с ума, поэтому многие темные волшебники применяют его с перерывами. —Да. Всё так, — кивнул Пётр Алексеевич. — Причём, если пострадавший сходит с ума, то это уже необратимые последствия. Даже целители лучших магических больниц пока не знают, как восстановить рассудок. — Авада Кедавра — это зелёный луч, убивающий мгновенно. При этом у жертвы не остаётся никаких следов, все органы остаются целыми и вычислить причину смерти практически невозможно. Также это одно из немногих заклинаний, у которых не существует контрзаклятия. В переводе «Авада Кедавра» означает примерно «я убиваю словом». Произнесение любого из трех запрещенных проклятий влечет за собой пожизненное заключение в магической тюрьме Азкабан без права освобождения. — Поразительно, София! — учитель похлопал в ладоши, не обращая внимание на явное недовольство старшей сестры, которой не нравилось, что младшая так увлеклась этими занятиями, — Первые уроки превзошли все мои ожидания. Что ж, есть ещё несколько заклятий, которые относятся к черной магии, но при этом знать о них лучше заранее. Пётр Алексеевич подобрал с земли камень и трансфигурировал его в школьную доску на ножках. — Сектумсемпра, — коротким жестом он написал на доске название и начертил схему жеста. — Это заклинание придумал один из Пожирателей смерти относительно недавно, не более двадцати лет назад, а потому это проклятие пока не получило широкой огласки. Но, как говорится, врага лучше знать в лицо. Сектумсемпра наносит глубокие резаные раны. Если оно отсекло какую-либо часть тела, её уже невозможно будет восстановить. Финдфайр или же Адское пламя, — на доске появилась новая формула, которую тут же записали самопишущие перья девочек, — это заклинание создаёт всепожирающий живой пожар, который преследует всё живое, что находится вблизи, — на доске появилось изображение огня, которое расползалось и поглощало буквы, — поэтому спастись от него практически невозможно, и обычная Аква его не потушит. Также к черной магии причисляется большой раздел, носящий название некромантия, к которому, например, относится создание инферналов. К чёрной магии относятся и кровнородственные проклятия, которые переходят и на последующие поколения… — Пётр Алексеевич, можно спросить? —задумчиво спросила младшая сестра. — Да, Софи? — А что такое создание инферналов? — Инферналы… — нахмурился от, а затем взмахом руки убрал с доски пламя и заменил на схематичные изображения волшебника и лежащих людей, которые медленно вставали. — Воскрешенные тела погибших людей, которые беспрекословно подчиняются тому, кто их призвал, — нарисованный маг указал на дерево, на которое полезли человечки, с которого они потом прыгали в озеро. — При этом они всё равно остаются мертвыми телами: без разума, и в ходе естественных процессов могут разлагаться и гнить, — некоторые человечки не доходили до дерева, рассыпаясь. — Такую практику продолжают в основном вуддисты и выходцы из индейских племён, а также в Африке. На больших материках эти сложные ритуалы порядком подзабыты, да и в больших городах нет необходимости в ходячих трупах, которые привлекают излишне много внимания своим смрадом. Но у некромантов это очень распространённая практика. Ещё вопросы есть? — Спасибо, нет, — покачала головой девочка. — Что ж, тогда продолжим. Есть ещё проклятие маледиктусом. Проклятый постепенно превращается в рептилию, чаще всего в змей, гораздо реже в ящериц. Легиллименция, как ни странно тоже относится к тёмной магии, но на мой взгляд, совершенно зря… это далеко не всем доступная способность проникать в чужой разум. Читать мысли, просматривать воспоминания, а при особом мастерстве — и удалять части воспоминаний или заменять на другие, несуществующие. Но для этого заклинания нужна железная воля. Обливиейт позволяет чистить память и удалять нежелательные воспоминания, для него нужно очень хорошо владеть легиллименцией. Если отойти от заклинаний, управляющих разумом и их производных, то можно вспомнить и элементарные тёмно-магические заклинания, которые широко применяются тёмными волшебниками. Акселитус — удушающее проклятие. Артас — более гуманный вариант Круциатуса, если можно так сказать. Ульмен Артус — удар молнией, способный убить. Тьеро Дементо — насылает панический ужас, показывая противнику все его самые ужасные страхи, — изображение жестов всех четырёх заклинаний появились на доске, а напротив формулы и жесты защитных чар. — Эти заклинания граничат с Запрещёнными, поскольку от них спасают только уникальные, созданные для защиты от них контрчары. Об этом мало, кто знает, а потому Министерства некоторых стран также причисляют их к Непростительным, — Алиса бросила тяжёлый взгляд на сестру, что заворожённо слушала учителя. Она совершенно не разделяла восторга Сони. — Есть и более простые заклинания, которые не накладывают на палочку или перстень отпечаток тёмной магии и поэтому не запрещены Министерствами магии. Считаются условно Тёмными… Заклинания появлялись на доске и сменялись следующими. Алиса же больше думала о том, почему и зачем Пётр Алексеевич всё это рассказывает им, а какое-то беспокойство внутри не давало удержать ни одну из мыслей. Самопишущие перья быстро конспектировали за Петром Алексеевичем, младшая сестра увлечённо наблюдала за волшебной доской, которую создал Морозов. Старшая же была далека от происходящего, думая о том, не совершают ли они ошибку, о которой они будут потом жалеть. По окончании урока Морозов напоминал сытого довольного кота, который загнал двух мышек в свою миску, как показалось Алисе. Он смотрел вслед ученицам и с улыбкой что-то отмечал в голове. Но стоило школьницам скрыться из виду, лицо Петра Алексеевича стало серьезным, и правая рука резко непроизвольно коснулась предплечья левой руки, словно ту пронзила боль, после чего он резко встал и направился к одной из точек трансгрессии на учебном поле, исчезая в неизвестном для окружающих направлении…
***
Соня все каникулы ходила с сестрой на занятия Морозова, а седьмого июля, когда приехали ребята с каникул, вновь, забыв об обещаниях не нарушать дисциплину, вместе с Аськой сбежала к гиппогрифу Шайтану. — Сонь, а ты не знаешь, почему Громов его так обозвал? — спросила Ася, поглаживая старого Шайтана, который лежал в загоне. — Иван Данилыч говорил, что он по молодости был неусмиримым гиппогрифом, он был дикий и драчун. Ну, вот, Константин Юрьич и назвал его Шайтаном, — Соня выглянула из вольера, и когда она обернулась к подруге, та увидела, что в глазах той появился озорной блеск. — Может, полетаем? — спросила Соня, ещё раз высунув голову из загона, — Юрьича нет, проход свободен. — Тебя исключат когда-нибудь, — усмехнулась одноклассница, но в глазах уже горел такой же озорной огонёк, — и меня вместе с тобой! Пошли. — Шайтан! Пойдём! — Сонька вытащила кусок мяса из большого контейнера с чарами холода, и помахала перед гиппогрифом, который тут же встрепенулся, — Вперёд, мальчик, пошли! — она кинула ему кусок, взяла ещё парочку, а затем вскарабкалась на большую спину и помогла забраться Аське, — Вперёд, Шайтан, вперёд! — она вцепилась в шею, а тот привычно выскочил из вольера, разбежался и вылетел на улицу, набирая скорость. Аська сзади вцепилась в Соню, а когда они летели над Тургояком, завизжала, боясь, что он нырнёт в воду и смоет их со своей спины.***
— Так, десятый класс, присаживаемся, пожалуйста, — негромко сказала вошедшая в кабинет учительница. — Вань, учебники доставай, успеешь ещё с Игнатом наговориться вдоволь, — кто-то из девчонок наколдовал в воздухе розовое дымчатое сердечко около парней, и Иван тут же вскочил. — Больные совсем?! — выкрикнул он под хохот класса. — Так, тишина, десятый класс! Вань, сядь на место. Катарина, поспокойнее, — покосилась она на рыжую девушку, что еле сдерживала смех и была красная, как рак. — Сегодня мы продолжим с вами готовится к экзаменам… — с задней парты донёсся шёпот. — К сожалению, некоторые всё ещё не понимают того, что полтора года пролетят очень быстро. Видимо, Аня у нас будет готовится в последние дни перед экзаменом и плакать, что ничего не успевает, да, Ань? Итак. Сегодня мы с вами поговорим о пунктуации в сложносочинённом предложении… — Лиска, — шепнула Катарина, сидящая рядом с Алисой, — а ты слышала, что Макс приехал опять? — Какой ещё Макс? — нахмурилась она, параллельно записывая тему с доски. — Ну как какой?! — изумилась девушка. — Тот самый! — Алиса перевела непонимающий взгляд на подругу. — Ну, Макс Морозов! Который с тобой на балу танцевал! — И что? — безразлично спросила Алиса. — Как «и что»?! — возмутилась Катарина, — Лис, ну он же с тобой танцевал в прошлом году на благотворительном балу. Он красивый. Умный. Кажется, богатый. У него нет дев… — Так, первая парта, мы вам не мешаем? — спросила Анна Константиновна, встав у самой парты Алисы и Кати. — Извините, — почти хором ответили девушки. Но стоило учительнице отойти к доске, как Алиса опять услышала шёпот подруги. — У него нет девушки. По крайней мере так говорят. И, кажется, ты ему понравилась. — Кать… мне это не интересно, — ответила Алиса, переписывая предложения с доски. Но Катарина не унималась. — Лис, ты так и проходишь без парня! Ну это ж Макс! — Звонцева Катя, давай к доске, раз у тебя снова словесное недержание, — сказала Анна Константиновна, сев за учительский стол.***
Шли дни, складывались в недели, и точка невозврата близилась. Чувство тревоги у старшей из сестёр всё нарастало, но, когда она связалась по зачарованному зеркалу с родными, ей пришло отчётливое понимание, что тревога никак не связана с домом, ведь там всё хорошо. Было чувство, будто над ней нависла грозовая туча, и вот-вот должна разразиться гроза. Но ввиду сильной занятости тренировками и подготовкой к переходу в другую школу, девушка решила, что это всё шалят нервы, и волнение это связано лишь с переездом в другую страну. Но что-то внутри противилось этим убеждениям, поэтому Алиса стала более нервной и раздражительной, больше контролировала сестру, стараясь уберечь от всего на свете. Соня же ушла с головой в уроки черной магией, чему была очень не рада старшая сестра, но не мешала — в конце концов, действительно иногда жизненно необходимо уметь защищать себя даже таким способом, и поспорить с этим она не могла. София раздражалась от контроля сестры, но прекрасно понимала, что впереди совсем другая жизнь, другие порядки, другая страна, а значит они должны держаться друг друга в любых обстоятельствах. Но об этом она подумает чуть позже, а сейчас… —…и на этот вопрос нам ответит София Сомова, — девушка удивлённо перевела взгляд на учителя самого бессмысленного на её взгляд предмета. Прорицание. Один из самых недоказуемых научно-магическими методами предметов, поскольку все предсказания носят очень размытые формулировки, позволяя подогнать результаты под нужный момент. Но сама Юлиана Эдуардовна её очень пугала какой-то чопорностью, тяжелым взглядом, слишком медленной речью и каким-то намёком на театральность. Она кажется старой актрисой театра, которая сохранила манеру вести себя в жизни, как на сцене. — Девушка, я буду вынуждена вновь вызвать на разговор Вашу сестру. Третью лекцию к ряду Вы не можете найти ответа ни на один поставленный мною вопрос, и соответственно рискуете получить более низкий балл в переводной аттестат для Хогвартса. Я не намерена терпеть подобное неуважение на своём предмете, поэтому прошу Вас покинуть аудиторию и к следующему занятию принести пергаменты, в которых подробно описаны все пройденные ритуалы и обряды, а также постарайтесь на достойном уровне подготовится к выпускной работе, которую я спрошу с Вас через три дня, — в груди поднялась волна негодования, ведь выпускная годовая работа сдаётся обычно в конце декабря, а сейчас только июль! И ничего не было сказано заранее! — В смысле выпускная работа?! Юлиана Эдуардовна, как я выполню всё это за четыре дня?! Да, Вы предст… — А теперь послушайте меня, София, — громкий размеренный голос прервал гневную тираду Сони на полуслове, вынуждая девочку замолчать. — Я на первом занятии во всех классах каждый раз говорю о том, что не позволю хамского и неуважительного отношения к своему предмету. Вы же, не слушая мои лекции, являете собой ярчайший пример отсутствия дисциплины и порядочности, которые должны быть присущи каждому воспитаннику школы Магии и Ведовства Колдовстворец. Я не могу позволить Вам, юная леди, уронить лицо нашей древнейшей школы подобным отношением к преподавательскому составу, а значит, поставлю под вопрос у директора Вашу кандидатуру на участие в проекте обмена с Великобританской школой. И если Вы не сдадите все пройденные темы и выпускную годовую работу, то я буду вынуждена настаивать на смене кандидатуры. Вам всё ясно, София? — что ж, спорить с этой женщиной себе дороже. Понуро кивнув, Софи вышла из кабинета… и вместо кабинета директора, направилась к тайному ходу в лес, через который она практически всегда уходит в Дремучий лес, окружение которого усмиряет резкий характер, успокаивает расшалившиеся нервы, даёт время отдохнуть и помечтать. Казалось, здесь каждый миллиметр ею изучен досконально, каждое дерево известно, каждая тропа исхожена. Больше всего она любит проводить время у озера Тургояк на поваленном дереве и наблюдать, как вдали плывут огромные облака, как парят огромные птицы, как заходит солнце. Ученикам запрещено приносить изобретения простецов, поскольку от них толку здесь нет — отсутствует электричество, да и магия действует на электронные устройства крайне губительно. Но ей в какой-то небольшой лавке артефактов попался маленький музыкальный плеер, зачарованный так, чтобы его не нужно было заряжать и так, чтобы магическое воздействие не разорвало его на части. Даже сестра не знает об этом приобретении — настолько приходится его скрывать, чтобы не отобрали преподаватели и не сделали выговор. Иногда ей кажется, что она жить не может без музыки, настолько дороги ей стали эти звуки, что думать не хочется о том, что плеер зачарован темной магией — и за то, что она держит его в школе, её могут исключить. Что такого в простой музыке простецов, что из-за неё могут исключить, спросите вы? Если бы это была просто музыка — это было бы простительно. Но этот странный артефакт совершенно «не задумывался» о том, в каком году написана песня, а потому почти всё, что слушала Соня было откуда-то из будущего. Об этом ей сказал продавец заговорщическим шёпотом. Но ни кто мастер, ни откуда плеер, он сам не знал. Кто-то продал ему, а он продал девочке. И действительно, почти вся музыка отличалась от старой или той, что популярна сейчас, в 1996 году. Это завораживало ещё больше. Отчего же маги не используют эти замысловатые механизмы? Почему намеренно отказываются от достижений Простецов, не покупая их изобретения? А ведь те верят в сказки, мечтают о волшебстве и даже не догадываются, что маги существуют и их презирают. Но ведь и в погоне за наивными мечтами, они называют шарлатанами ведунов, знахарей, целителей, прорицателей, либо боятся ведьм и сжигают на кострах. По крайней мере такими они предстают на уроках про жизнь Простецов. Сама же Софи подвергла сомнениям актуальность этой науки, ведь росли они как раз в такой семье, и родители не пытались сжечь их с Алисой и Костиком на костре, и даже не шарахались, не пытались выгнать, а приняли это так, будто всю жизнь были готовы к тому, что этот день настанет, и девочки станут сильными волшебницами. «… Он идёт с работы, он едет в метро. Он в толпе людей пробирается к выходу. Он глядит вокруг и склоняется к выводу, Что зло уже давно победило добро. Люди в поисках счастья теряют покой. Женщины упрямы, мужчины капризны, Только ведь никто не хотел такой жизни, Никто не помнит, как она стала такой. И что же стало с нашей детской мечтой…» Софи не отрицает, что мир простецов кажется более сложным и непонятным, со странными агрегатами, без уникальных существ и постоянно разрушается войнами. Но ведь и магический мир не идеален, в нём также есть войны, дикие обычаи, борьба за чистоту крови и какой-то устарелой системой во всём. Она не пессимистка, но ввиду обилия знаний, часто думает о том, почему эти два мира не сосуществуют вместе, а разрозненны. Почему маги не могут помогать простецам, а простецы делиться взамен своими технологиями. Ей иногда кажется, что как в той песне, зло давно победило добро — и маги всё более рьяно пытаются сохранить чистоту крови, подводя мир к войне, а простецы своими безумными изобретениями рано или поздно уничтожат всё… Боковое зрение уловило где-то слева вспышку, и девочка выключила плеер, выдёргивая наушники из ушей и внимательно всматриваясь в лесную чащу под усиливающиеся сердцебиение. Где-то недалеко над елями стали подниматься клубы дыма. Ещё одна вспышка —и, чуть ближе, чем дым, рухнуло дерево, после чего чёрные клубы дыма стали сопровождаться нарастающим треском огня. Соня резко вскочила и понеслась к эпицентру — в голове билась мысль о том, что нужно быстро потушить пожар, пока не заполыхал лес и не унёс сотни и тысячи жизней его обитателей. В какой-то момент София замедлила бег, понимая, что трещит не только огонь, но и деревья, а значит тот, кто учинил пожар может быть на месте. И вторя этой мысли, метрах в десяти от неё из-за деревьев прорвался сильный огненный поток метров на двадцать вперёд в сторону водной глади озера. От ужаса сердце пропустило несколько ударов, а школьница уже пятилась назад. Не успела она сделать и десяти шагов, как совсем рядом повалились несколько деревьев, с треском и грохотом, который оглушал. Страх парализовал. Расширенные от ужаса глаза Сони смотрят на громадную чешуйчатую голову с неё размером, а озорные глазки этого существа смотрят на неё. Из горла вырвался визг — и в этот момент существо от испуга повалило ещё с десяток деревьев гигантским хвостом и отскочило к воде, настороженно замерев и смотря на девочку, которая еле жива от страха. В голове сразу возник урок, на котором они изучали драконов. Но такого дракона быть не может, он слишком огромен и похож на хвосторога, но почему он зеленый и похож на… Год назад, урок биологии… «…Венгерский хвосторог — порода больших чёрных драконов, распространённых в Венгрии. Особо опасны из-за усеянного шипами хвоста, которым они действуют как ударным оружием. Поэтому к хвосторогам надо приближаться осторожно как спереди, так и сзади. Венгерские хвостороги изрыгают огонь на расстояние до пятнадцати метров. Считается самым опасным из видов драконов. Внешне похож на ящерицу с чёрной чешуей, жёлтыми глазами, красновато-коричневыми рогами и такого же цвета шипами на длинном хвосте…» «…Валлийский зелёный дракон — вид драконов зелёного окраса из Уэльса, покрытый гладкой чешуёй и обладающий массивными задними лапами. Благодаря зелёной окраске этот дракон незаметен среди лугов своей родины, хотя гнездится высоко в горах, где для охраны этого вида создан заповедник. Несмотря на инцидент в Илфракомбе, в целом отличается миролюбивым нравом. Как и Опаловоглазый антипод, этот дракон употребляет в пищу главным образом овец, а людей избегает, если только его не раздразнить. Издает характерный, на удивление мелодичный рёв. При выдохе из пасти дракона вырывается узкая струя пламени…» Дракон же стал скакать, как кошка вокруг девушки, снося всё новые деревья и вгоняя в ещё более стремительно нарастающую панику. Какой смысл бежать, если это существо догонит её за один шаг? Больше раззадорить? Софи поражённо разглядывала странного гибрида, который не проявлял ни капли агрессии и курлыкал на разные голоса, будто напевая какие-то свои песенки. Он был очень похож на… на мелкого дракона, который жарил ей грибы на опушке леса! Он же не мог ТАК вырасти за месяц?.. — Арраши! — раздался мужской голос, от которого паника сделала ещё стремительный скачок. Учитель! Её отчислят! Посадят в Азкабан за укрывательство дракона! — Арраши! Сидеть! — Каково же было изумление, когда по команде дракон затих и уселся на попу, как верный пёс, на поляне показался Пётр Алексеевич, а весь огонь стремительно погас. — Софи? Он тебя сильно напугал? — обеспокоенно спросил Морозов, — Не бойся, он не тронет, иди сюда. — А… П-Пётр Алексеевич, а… я не понимаю… Эт-это к-как? — ошалело прошептала девочка, подходя к учителю и наблюдая, как дракон с удовольствием выполняет команду и виляет кончиком хвоста, будто гигантский щенок, довольный тем, что ему поручили выполнить чрезвычайно важную команду. Морозов же задумчиво вздохнул, смотря вдаль. — Арраши, домой! — крикнул он, на что дракон пыхнул небольшим потоком огня из носа и немного словно заскулил, опустив голову к земле и печально смотря на хозяина, — Домой! — строго произнёс учитель, и дракон аккуратно поднялся и взмыл вверх, скрываясь где-то в горах за бескрайним лесом. Снова вздохнув, мужчина перевёл на младшую Сомову крайней недовольный испепеляющий, но явно усталый взгляд. Он потёр переносицу и скомандовал: — так, маленькая, теперь рассказывай. — Что? — растерянно спросила Соня. Кажется, учитель всё же страшнее дракона… — Ну, например, почему во время занятий ты бродишь у озера? — хмуро спросил он, — Если мне не изменяет память, то за пределы школьной территории выход строго воспрещен без сопровождающих учителей. Это — во-первых. А, во-вторых, сейчас у тебя идёт урок, который ты прогуливаешь, а значит, я должен сопроводить тебя до кабинета Хозяина Медной горы. Учитывая то, что ты у него в кабинете уже практически прописалась, то тебе светит уже не формальное отчисление на словах, а вполне себе настоящее с одноразовым порталом до твоей деревни. — А сокрытие дракона карается законом, и за это прописаны огромные штрафы. Все драконы обязаны быть в государственном реестре и служить для защиты… — на одном дыхании выпалила Соня. — Маленькая, ты ничего не попутала? — выпучил глаза учитель, — Ты меня шантажировать решила? Ладно, хорошо, — напряжённый взгляд учителя стал холодным, как лёд, лицо перестало выражать эмоции. Рука машинально пригладила седые волосы, а ледяной взгляд упал на перепуганные до чёртиков зелёные глаза семиклассницы, — Хочешь по-плохому, будь по-твоему. Дракона никто не найдёт, потому что он может прятаться веками, а вот тебе я подчищу память и создам такие воспоминания, что ты до чёртиков будешь бояться выйти за пределы школьной территории. Потом отведу тебя в кабинет директора, где напишу прошение о твоём отчислении ввиду систематических нарушений школьного устава. Кстати, неплохая идея, может, хоть так прекратятся систематические нарушения правил… — Н… Но это чёрная магия! — выкрикнула Соня, — Вы не имеете права чистить ученикам память! За это посадят в Азкабан! — но вопреки ожиданиям, на лице Петра Алексеевича появилась легкая ухмылка. — Боишься? Правильно делаешь, — сказал учитель. — А в Азкабан меня не посадят. Ну, либо вместе с тобой и твоей сестрой в качестве моих «последователей». Вы же тоже применяли чёрную магию во время тренировок. У Алисы не вышло, а вот твой перстень прекрасно помнит, была использована чёрная магия или нет и прекрасно помнит по доброй воле или нет. Но всё же вернёмся к началу этого разговора. Почему ты не на уроках? — Меня выгнали, — понуро ответила Софи, смотря под ноги и не решаясь посмотреть в глаза Морозову. — Нет, ты всё-таки уникальный случай! — смеясь, ответил мужчина, но посерьёзнев, продолжил: — ты кем хочешь быть в будущем? — Не знаю, наверное, изучать магических существ… — ошарашенно произнесла Софи, не понимая, к чему он ведёт. — Они давно изучены вдоль и поперёк. Дай мне руку, — школьница настороженно протянула руку учителю и они, на удивление, очень мягко трансгрессировали в его кабинет. — Присядь. Как ты уже догадалась, я много лет изучаю различные виды магии, в том числе и те, которые под запретом. Так вот, я хочу, чтобы были люди, с которыми я мог бы поделиться своими знаниями, чтобы все эти труды и поиски не канули в лету. У тебя очень мощный магический потенциал, и при этом тёмная магия даётся тебе гораздо проще, чем многим другим волшебникам. Из тебя мог бы выйти превосходный вуддист. Магия Вуду очень своеобразна и строится на ритуалах, но даёт колоссальные возможности, вплоть до оживления павших, создания инферналов, проведения различных обрядов, переселения в другие тела, что позволяет жить практически вечно. — увидев смятение на лице ученицы, Пётр Алексеевич, развёл руками: — Если же ты хочешь пытать счастья в пустынях и арктических снегах, в поисках диковинных видов или же перечитывая бесчисленные статьи о существах в поисках тех фактов, о которых забыли написать, то я не держу тебя. Но мне придётся стереть этот разговор из твоей памяти, чтобы не компрометировать себя. Извини, ничего личного. Кстати, тот дракон, Арраши, тоже результат одного из ритуалов, это помесь Венгерского хвосторога и Валлийского зеленого драконов. Я вывел его год назад. Он ещё детёныш, хотя уже достиг своего размера, поэтому ему пока присущи детские и кошачье-собачьи игривые повадки. От хвосторога достались рост и шипы на хвосте, а от зелёного наследовался характер, окрас, форма. Таких гибридов ещё не было, но эксперимент не удался… — Почему? — Характер слишком мягкий и игривый, — нахмурился учитель. — Он должен был стать защитным драконом Колдовстворца, но теперь, видимо, станет жертвой драконоборцев ввиду того, что считает людей друзьями и пытается играть, вместо того чтобы сражаться или защищать… Дрессировке поддаются только бытовые команды, защитных и боевых понимать не хочет. Знай, только лес палит, змеёшыш-переросток с кошачьими повадками. Ну так что скажешь, хочешь освоить новый раздел магии и стать очень сильной волшебницей-некроманткой? — Извините пожалуйста, но нет. Мне не интересен мир мертвых, и я не хочу нарушать магические законы, — твердо ответила девушка, смотря, как спал с лица учителя весь энтузиазм, а глаза снова стали будто безжизненными ледышками. — Что ж… Это твой выбор, — сказал он. — Смотри мне в глаза и сосредоточься на последних воспоминаниях. — Пётр Алексеевич, а что будет с Арраши? — Это уже не твоя забота, — грубо ответил Морозов, наводя руку с магическим перстнем на ученицу. — Обливиэйт! В голове замелькали картинки урока, с которого её выгнали, тайный ход, лес, озеро, музыка и в этот момент Софи пожалела о решении, боясь, что у неё отберут артефакт, но Морозов тут же подал голос: — Не бойся. Если отберу твою игрушку, то логика воспоминаний будет нарушена, и ты поймёшь, что не помнишь какую-то часть. Перед глазами проносились начало пожара, наглая зеленая морда, и в этот же момент будто ниточку воспоминания кто-то стал вытягивать, а очертания морды резко ушли из памяти, оставляя только пожар, страх и растерянность, ушло понимание, что происходит и о чём был разговор с Морозовым, но тут и разговор стал пропадать, будто его никогда и не было. Что она делала во время лесного пожара, и что значит тот разговор в кабинете? Но вот и последние следы разговора растворились в небытие, оставляя только озеро, лес, пожар и панику. Мир словно померк, а сама она от накатившей слабости полулегла в кожаное кресло, откинувшись назад. Соня зажмурилась на миг и мотнула глаза. Открыв их, она обвела растерянным взглядом кабинет учителя ЗоТИ и остановилась, достигнув Петра Алексеевича. Девочка села, оторвавшись от спинки, и нахмурилась. Последнее, что она помнила — пожар в нескольких шагах от неё. — Что произошло? Как я тут оказалась? — растерянно спросила она, вновь проводя взглядом по кабинету. — Всё в порядке. Я вовремя нашёл тебя, лежащую без чувств на окраине леса, — легко ответил учитель, перебирая бумаги. — Там был лесной пожар, видимо, ты надышалась дыма и потеряла сознание. Дал зелье, чтобы вывести из организма следы и последствия угарного газа, ты почти сразу пришла в себя, — он поднял на неё обеспокоенный взгляд. — Как себя чувствуешь? — Хорошо, спасибо Вам большое… Видимо, если бы не Вы, то я бы погибла… — растерянно прошептала девушка, не до конца понимая, почему не побежала от огня, а наоборот, пошла ближе. Она тихо вышла из кабинета Морозова и направилась в свою комнату, где остаток дня собирала вещи в Хогвартс…***
Алиса опустила меч и выдохнула. Тренировка закончилась, как и уроки на сегодня. Птицы щебетали над поляной, а солнечные лучи согревали летним теплом. — Алис, не хочешь прогуляться? — рыжая девушка весело приобняла одноклассницу, слегка повиснув на плече. — Солнышко, птички, лето… — Ох, Катарина-Катарина, всё-то тебе по солнышку гулять! — усмехнулась Алиса, прикрыв глаза и наслаждаясь потоками ветра, а затем повернула голову к подруге, — Надо малую проведать, уроки проверить, свои сделать… Ты кстати готова к тесту по арифметике? — Ой, дурная твоя голова, только об уроках и думаешь! — фыркнула Катя, —Пошли-и, пожа-алуйста! Лиска! Ты подруга или как?! — Ну и что мне с тобой делать?.. — усмехнулась Алиса, — Звонцева, мне вещи собирать надо, а не у Тургояка с тобой лясы точить! — Спасибочки! Ты лучшая подружка, а теперь идё-ом гуля-ать! — Катарина уткнулась руками в спину подруги и стала напирать, толкая в сторону озера. — Рыжая бестия! — усмехнулась Алиса, — Ты на зимних каникулах где будешь? — Где-где… дома! Малые растут, совсем сладу с ними нет, мамка с бабкой не справляются, а батя на сенокосе постоянно. У тебя сеструха хоть большая. И одна. А эти одногодки скоро всю душу вымотают. Двое капризных четырёхлетних спиногрызов: тот ещё подарочек! — Шутишь?! «Хоть большая»?! Да за ней глаз да глаз, не то из школы вылетит. Прикинь, позорище будет, если её отчислят? И куда дальше? В поселковую школу? — и со смехом добавила: — Она ж там с тоски всё взорвёт, простецы с испугу бесов ещё изгонять начнут! — Кстати, Гоша мне рассказывал, что когда он был в пятом классе, отчислили какого-то парня из его класса! — Помню. Вся школа об этом гудела. Ещё бы его не отчислили! — усмехнулась Алиса. — Ты слышала, чей он потомок? — Не-ет… — растерянно протянула рыжая. — А чей? — Ну даёшь! Фамилия у него какая? — Да не помню я, — фыркнула подруга, смотря в голубое небо — Бессменный?.. Какая вообще разница? — Тьфу ты, голова дырявая! — Алиса слегка разлохматила подругу, — Бессмертный! — выдохнула она, словно очевидный факт. — Симеон Бессмертный! — И что?.. Ой! Подожди! — нахмурилась Катя, — Ты хочешь сказать, что от самого Кощея потомок?! Да как же так… — рыжая была явно обескуражена и с непониманием уставилась на подругу, — они же чернокнижники? — Ну, как бы да. Его предок был одним из основателей Колдовстворца, поэтому не мудрено, что его потомок сюда поступил. — Странно выходит, предок Кощея на Дажбоге? — усмехнулась Катарина. — Ну… у каждого свои ценности и тараканы в голове, дети не всегда такие же, как предки. Однако, кажется, у этого наоборот! — Это точно… — кивнула Катарина. — Слушай, а ты не слышала, что происходит в стране, мире? Что-то мне боязно. Гошка-то в этом году школу заканчивает. Говорит, брат старшой его пропал… мне вспоминается твой Костик, как бы тоже не вышло чего дурного… — Кать, мой брат был в другой стране и на опасной должности. Твой парень пойдёт по стопам своего брата и останется здесь. Он у тебя периодически пропадает, как и его брат, дело молодое, парни веселятся, но всё же каждый раз хорошо? — Пожалуй, ты права… — вздохнула Катя. — Не хочешь искупаться? Вода, кажется тёплая… Полчаса спустя, девушки возвращались к школе по песчаной тропе, беспечно смеясь и болтая о разном. Июнь совершенно не располагал к учёбе. Катя всё время трещала про Гошку и его брата Толика. Парни были полукровками, как и Катарина, тоже жили в деревне Простецов, поэтому у них было много общих тем. — Кстати, на каникулах он обещал, что мы сможем устроить конный моцион, не хочешь с нами? Толик, если объявится, тоже должен быть! — Нет, спасибо! — помотала головой Алиса. — И Толик мне не интересен. — Ну приглядись, он же красавчик! Умный, сильный, храбрый! Экзамены сдал с отличием! Ну же! — Кать, нет, — нахмурившись, мотнула головой Алиса, — ты прекрасно знаешь, что мне это не нужно. Тем более он не постоянен и вечно пропадает. — Так ему нужен стимул не пропадать! — воскликнула Катарина. — Боже… нет! Мне мальчики в принципе сейчас не интересны. Нужно закончить школу, нужно помогать маме с хозяйством, в конце концов сестра того и гляди всё в округе разнесёт. Тренировки! Кстати. Ты же помнишь, что у нас экзамен в течение двух недель?.. — сбоку что-то хрустнуло, и Алиса обернулась, — Мне кажется, за нами наблюдают, может быть, сейчас и сдадим… — девушка остановилась и прикрыла глаза, вслушиваясь в малейшие шорохи. Чутьё подсказывало, что они не одни, но никого не было видно. Лес?.. — Лиса! — воскликнула Катарина, — Ты невыносима! Не начинай! Какая ты скучная! Ну экзамен и?.. В конце концов, нам сообщат о дате! Пошли уже! — Вообще-то нет, — тихо ответила Алиса, пристально всматриваясь в пролесок, — Я читала о том, что это внезапная проверка. Никто тебе не сообщит. Просто нападут со спины. Помолчи, я слушаю лес… — Нас бы всё равно предупредили! — не унималась подруга. — В конце концов, сегодня первый из четырнадцати дней, ты серьёзно думаешь, что начнут с нас, а не по алфавиту?! Глупо! — Да-а? — тихо протянула Алиса, не сводя взгляд с леса. — И часто тебя Батлер предупреждает об Испытаниях?.. — Ты думаешь, также? — задор и нетерпение спали, а на лице появилось беспокойство. Рыжая тоже стала осматриваться, — Пошли быстрей к школе. Тут мы идеальная мишень. Если ты права, сейчас для них это лучшая воз… — перед носом пролетела стрела, выпущенная откуда-то из леса. — Купол! Чёрт! Ну почему сейчас?! — взвыла рыжая, выставляя защиту и доставая меч. Алиса же уже присела, натянув тетиву лука и всматриваясь в темноту леса. — Спокойствие, Рыжик, только спокойствие… — прошептала Алиса. Пригнувшись, не опуская лука, она мягкой поступью двинулась к лесу. — Ты куда?! К школе пошли! Лиса! Ненормальная… — Не дрейфь, в лесу проще затеряться и обыграть их… — Там могут быть ловушки! Я не пойду туда!.. — Алиса резко замерла: — Сзади! — выкрикнула она в тот момент, когда за спиной подруги слабо хрустнула ветка, а в спину полетело заклинание. Рыжая успела отскочить. За ней стоял… — Ты?! Что ты… — завидев брата её друга, девушка опустила меч. — Не опускай меч! — выкрикнула Алиса, а Толик уже замахнулся длинным, неизвестно откуда появившимся лезвием красивого меча. Но не успела Алиса помочь подруге, как перед ней возник оборотень из одиннадцатого класса. Катарина успела отскочить и лезвие прошлось по длинным, распущенным после купания, волосам, отрубая солнечную прядь. Завязался бой. Мелькали заклинания, и звучал лязг металла. — Алиса, я не могу колдовать! — неожиданно раздался голос Звонцевой, в котором отчётливо слышалась паника. — Мечом отражай! — довольно спокойно ответила Сомова, уверенно держась против оборотня. Недалеко прогремел взрыв, и тропу заволокло дымом. Алиса воспользовалась тем, что оборотень тоже этого не ожидал и быстро намотала платок с шеи на нижнюю часть лица. Раздался хриплый кашель подруги. — Платок! — крикнула Алиса, встречая мечом очередной выпад и применила заклинание головного пузыря. Но что-то пошло не так: рыжая не отвечала и кашля её больше не было слышно, как и лязга мечей. Дымовая завеса была густой и белой, как молоко. От противника остался тёмный силуэт и предсказывать его дальнейшие выпады стало сложнее. — Ка-ать?! — окликнула девушка, тут же окончательно убеждаясь, что это бесполезно. Чужое присутствие давило. Их несколько… Дым стал медленно рассеиваться, и где-то за его толщей появился яркой жёлтый шар, стремительно летящий на сражающихся. Алиса выставила руку с перстнем, желая залить его водой, однако, магия действительно не работала. Она сделала резкий выпад в сторону, отскакивая с огневой полосы и за шкирку одёргивая оборотня. Прогремел взрыв, и упавших школьников засыпало землёй. Стоп! Землёй?! Не песком?! Дым ещё не исчез полностью, однако, это не мешало отметить, что деревьев нет. Неподалёку в их сторону идут трое… Резко вскочив, Алиса отбила мечом синюю вспышку заклинания. Трое в масках продолжали атаковать магией, пока оборотень собирался силами, валяясь в земле. В масках?! Липкий страх прокатился по телу, а в голове возник образ окровавленного брата. Когда он умирал, в его сбивчивом тихом рассказе тоже были люди в масках и чёрных мантиях… — Сдавайся, грязнокровка! — искажённый голос был неузнаваем и внушал лишь больше страха. Господи, это же не настоящие Пожиратели смерти, верно же?.. Это тренировка. Экзамен. Их не может быть в России, не может, не может… Удар, новый, вспышка, удар… это казалось бесконечным красивым и смертоносным танцем в лёгкой туманке. Но вот, туман рассеялся, а заклинания стали сыпаться ожесточённее. Что-то не так… Что?! Мог ли туман сдерживать магию? Надо пробовать! И вот, секунду спустя Алиса создала защитный купол и отправила взрыв в сторону… кто они? Учителя? Ученики? Выпускники? Или же настоящие Пожиратели? Экзамен или настоящий бой?.. Что будет, если она проиграет? Отправят на пересдачу или на смерть? Оборотень вновь замахнулся мечом, и Алиса парировала удар, но ногу обожгло болью — чьё-то режущее заклинание. Чёрт возьми, таким и на части изрезать можно, это не похоже ни на тренировку, ни на экзамен! Что происходит?! Неожиданно раздался хлопок трансгрессии сразу за спиной и в шею уткнулась чужая палочка. Палочка?! В России не пользуются палочками! Чёрт-черт-чёрт! — Бросай меч, иначе познакомишься с Круциатусом, — размеренно произнёс искажённый магией голос. Алиса резко присела и ударила Пожирателя рукоятью в живот. Палочка выпала, и девушка стремительно наступила на неё. Хруст. Но, чёрт!.. Откуда у него ещё одна?! Со смехом, он стал пускать в неё Круциатусы. Оборотень отступил, боясь, что его заденут. Она оказалась окружена четырьмя Пожирателями смерти. Класс… Такого адреналина она не испытывала с того дня, когда полуживую Софи вытаскивали из Тургояк-озера, когда русалки хотели казнить её. — Сдавайся! — воспользовавшись небольшой паузой, произнёс Пожиратель за спиной. Он главный? Алиса развернулась на голос. — Тебе не победить нас! — Ты сильная и ловкая девчонка, ты могла бы присоединиться к нам, — произнёс другой, стоящий позади. Ситуация порядком раздражает. Она ненавидит, когда за спиной кто-то стоит. Настоящие? Или Экзамен? Что на кону?! — Сдавайся и мы пощадим тебя! — Ну же, сдавайс… — Взрыв! — заклинание откинуло двоих Пожирателей, застигнутых врасплох, — Молния! Вспыхни! Заледеней! — завязался новый бой, но на этот раз меч покоился в ножнах, — Окамней! Оглохни! Отрубись! Сон! Дурман! Забудь! Скольжение! — поляна вмиг покрылась льдом, оставляя нетронутой область непосредственно вокруг девушки. Один Пожиратель не удержался на скользком и упал, — Дурман! — он на миг застыл и, поднявшись на ноги, словно в бреду побрёл куда-то, что-то говоря себе под нос, а потом рухнул на землю. — Покажись! — резко выкрикнула Алиса и маска одного слетела, того, чью палочку она сломала. Девушка облегчённо выдохнула. Свои. Однако, бой продолжался. — А ты ушлая! — усмехнулся учитель, поднимаясь с земли. — Я просто проверила… — фыркнула она, — Дурман! Путы!.. — Не боишься? Вдруг, это не экзамен, а я с ними? — не отвлекаясь от боя, хрипло спросил он. — Да? Жаль! Сон! Мгла! Заледеней! Путы! — один оказался связан и упал на землю, — Покажись! — к изумлению девушки, лицо черноволосого курчавого мужчины ей было не знакомо. Раньше привлекали только других учителей или старшеклассников. В душе снова появилась тревога. Он чаще остальных во время боя использовал Круциатусы. Кто он?! — Достаточно! — выкрикнул Морозов, и бой остановился, однако ухмыляющийся мужчина не опускал палочку, как и девушка руку с перстнем. — Сомова, высший балл. Экзамен сдан. Слева у края поляны портал, возвращайся в школу, — неожиданное окончание боя удивило девушку, однако задавать вопросы она не стала — выйдет себе дороже, и направилась в школу. Катарина экзамен не сдала, и пересдача у неё в течение двух недель. Многие не сдавали экзамен с первого раза, скорее даже почти все. Было до трёх-пяти попыток в зависимости от обстоятельств. Ведь заранее никто не предупреждал и как готовиться, до поры до времени многие просто не имели и малейшего понятия. Естественно, такие проверки были не для всех учеников. Но Алиса входила в группу тех везунчиков, что обучались на более высоком уровне. Одно напрягало в этом экзамене: у неё ранг Защитника, а укрыть подругу она не успела, сам экзамен больше походил на то, что готовили для Воинов. Кем был неизвестный экзаменатор, Алисе так выяснить и не удалось, Морозов будто не слышал этих вопросов. Любопытство охватило девушку по одной простой причине: он действительно хорошо сражался и, пожалуй, даже Батлер мог бы уступить ему. — Алиса! — раздался сзади голос. — Подождите, пожалуйста, мне нужно с Вами поговорить! — девушка устало закатила глаза. Подобное практически всегда заканчивается разговором о поведении сестры. — Да, Юлиана Эдуардовна? — изобразив наивное удивление спросила ученица, поворачиваясь к экстравагантной женщине. — Видите ли в чём дело, Ваша сестра уже несколько уроков Прорицания совершенно не занимается, не выполняет задания и не слушает на уроках. На замечания хамит! — Хорошо, я поговорю с ней, — устало кивнула Алиса. В который раз?.. — Нет, моя дорогая, Вы не понимаете! — покачала головой Юлиана Эдуардовна, — Я боюсь, разговоры тут уже не помогут! Ваша сестра совершенно неуправляема, это чрезвычайно запущенный случай. Во времена моей молодости такое поведение не приходило в голову даже самым отъявленным хулиганам! — К слову, её далёкая юность была порядка ста тридцати-ста сорока лет назад, поэтому Алису эти слова немного позабавили. — Это непозволительно для юной девушки! Но ещё более недопустимо отправлять человека, не знающего манер и дисциплины представлять нашу школу в другой стране! Вы же понимаете моё волнение? Эту женщину недолюбливали многие. Не только и не сколько из-за предмета, сколько из-за того, что она была недовольна буквально каждым. Всё бы ничего, но её завышенные требования мало относились к предмету. Кажется, она отчаялась найти провидцев и ведунов среди учеников, а потому переключилась на дисциплину, этикет и манеры. И не просто на уровне приличий, нет, а именно, как в древних аристократических магических семьях, что раздражало большинство студентов, росших в районах простецов: им неоткуда было знать этих норм и с простецами они так общаться не будут, иначе их сразу в комнату с мягкими стенами определят. А многие вернутся в немагический мир и, привыкнув к местным нормам, они могут знатно подпортить себе жизнь, прослыв умалишёнными. — Нет, Юлиана Эдуардовна, — настойчиво сказала Алиса, — Если Хозяин Медной Горы выставил её кандидатуру вместе с моей, значит он уверен, что мы не уроним достоинство и честь Колдовстворца. — Жаль, что Вы уподобляетесь своей беспардонной сестре, Алиса. Возникать старшим в подобном тоне — есть моветон. Я была о Вас лучшего мнения, но, как видно, зря. Что ж, я буду настаивать, чтобы Иоанн Данилович снял обе ваши кандидатуры. — женщина театрально поднесла руку к «больной» голове, легко прикасаясь к виску. Однако, такое завершение Алису не устраивает совершенно. Она, конечно, не прочь остаться на родине, но услышанное о себе и сестре она пропустить мимо не может. Может, но не в этот раз. Не сегодня. Не удивительно, что Колдовстворец не участвует ни в чём, такие вот леди отметают все кандидатуры на протяжении пяти веков, а как же соперничество школ, как же понять уровень образования? С чего тогда взяли, что тут образование выше, если никто не может сравнить это на «рядовых учениках», а не на заумных единицах студентов, уехавших за границу? — Прошу прощения, но с такой категоричностью, Вам не понравится ни одна кандидатура, — сказала Алиса. — Отчего же?! — воскликнула Юлиана Эдуардовна, — Катарина Звонцева, хоть и ветреная девушка, не такая блестящая ученица, но она хотя бы полукровка, знающая манеры и умеющая держать язык за зубами. — Алисе хотелось рассмеяться, однако воспитание не позволяло даже картинно закатить глаза. Катька та ещё, только перед учителями паинька, но стоит покинуть школьные коридоры, так она становится ходячим светящимся от счастья Армагеддоном. Видела бы Юлиана Эдуардовна, как та с парнями крутит романы! Или как исподтишка швыряет оригинальные проклятия в обидчиков. Но в школе — образец для подражания. — У Кати дела на ферме, дома двое маленьких детей, с которыми не справляется мать. И с чего вдруг чистота крови стала ведущим пунктом? — А с того, милочка, что полукровки в Великобритании выше ценятся, чем простецы, — то, что многие разделяли людей по чистоте крови, не просто раздражало Алису, а вводило в какой-то закипающий гнев, ей казалось, что она в таком состоянии может нечаянно разнести всё вокруг. Однако, нареканий никогда не было, люди и обстановка ни разу не пострадали. Хотя иногда ну очень хочется… — Я не кобыла, чтобы меня ценили и оценивали по родословной, — если бы не усталость, Алиса бы в жизни такого не сказала, но так уж вышло, и жалеть она будет потом. — Иоанн Данилович не терпит разделения учеников по чистоте крови, потому что нет никакой разницы. Фанатичные чистокровные вымрут от кровосмешения, это по-Вашему конечная цель разбиения на слои? — А разница в том, что только волшебники с грязной кровью рьяно, с пеной у рта, доказывают, что они не хуже, чаще всего тем самым выставляют себя беспомощными дураками. Чистокровные же: аристократы. И им не нужно спорить, доказывать что-то, чтобы показать своё превосходство. А то, что у двух простячек магия выше среднего… лишь нелепое исключение. Но сколько мартышку не учи, она никогда не научиться разговаривать и читать. — Какая тогда Вам разница, уедем мы на этот год или нет? Если уедем, хоть не будем глаза мозолить, Вам же лучше, разве нет? — Юлиана Эдуардовна застыла, пристально смотря в глаза Алисе, отчего по спине прошёлся холодок, она многих пугает предсказаниями. Она многое видит и чувствует, как считает большинство, но предсказания почти всегда так расплывчаты, что ими можно объяснить потом многое со словами: «так она об этом говорила», а как там оно на самом деле, и чувствует ли она на самом деле хоть что-то или же просто пугает — не известно. — Ты права, разницы действительно нет, — неожиданно обрезала Юлиана Эдуардовна голосом, в котором отчётливо слышалась сталь. Как факт, очевидный и необратимый. А злость во взгляде исчезла, словно её там никогда и не было. Жалость?.. — Вы всё равно уедете и не вернётесь. Теперь я это явно вижу… Жаль, но всё уже предписано и ничего исправить нельзя. Тяжёлая у тебя жизнь, Алессана. И короткая… — женщина, не мигая смотрела в глаза ученицы, словно читала что-то, словно сканировала, считывала судьбу. — Что?.. — на памяти Алисы, Юлиана Эдуардовна никогда не говорила на подобные темы, запрещала ученикам предсказывать себе или кому-либо смерть или болезни. Это было своего рода табу. — Это вы… — задумчиво сказала женщина, словно только теперь поняла что-то очевидное для неё, — Вы и есть те пропавшие девочки… Жаль. Остерегайся змей и черепов, девочка. Ты и сама чувствуешь неладное. Но поздно что-то менять, только смерть призовёшь раньше срока, не обретя утерянную семью и не понянчив чужих детей… Твоя сестра станет великой. Тебе же предначертана страшная смерть, но быстрая, — Алиса так и застыла посреди коридора, пытаясь усвоить услышанное и даже не заметила, как женщина ушла, оставляя её одну.***
— Итак, чтобы сварить зелье для ран, нанесённых тёмным зачарованным оружием, мы должны собрать растения… Так, пятая парта, я смотрю, вам снова весело. Кирилл, продолжай! — Елизавета Викторовна, извините, пожалуйста… — парень, поднявшийся с места, явно не слышал, о чём речь. — Прощаю, прощаю, голубчик, так, о чём я говорила? — кивнула женщина. — Я не расслышал… — замялся он, изучая узоры на полу. — Что ж, я думаю единица и поход к Иоанну Даниловичу поправят твой слух. Это ведь уже пятое замечание, Курилевский? — парень понуро кивнул и плюхнулся на скрипучий стул. — Хорошо, Терёшкин Слава, может ты сможешь продолжить? — Да, Елизавета Викторовна. Вы говорили о растениях для оружия, ну… чтобы наносить темномагические раны, — по классу разнёсся дружный смех, Алиса уткнулась лицом в ладони и, почувствовав на плече тёплую руку, вздрогнула и подняла голову. Её всегда пугала эта привычка некоторых учителей класть руку на плечо или парту. От этого кажется, что следующая на очереди для допроса она. А отвечать перед классом… увольте. Десяток конспектов и письменные тесты — всегда пожалуйста. — Терёшкин… ещё один промах и отправишься за Курилевским на прополку умственных способностей к Хозяину Медной Горы. Итак, кто-нибудь может ответить на мой вопрос? — поднялось около пятнадцати рук. Алиса хоть и могла не только развёрнуто ответить на вопрос, но и продолжить дальше, предпочла не лезть на рожон. — Хорошо. Степная Марина. — Вы собирались перечислить, какие растения нужно собрать для зелья, которое нужно для обработки ран, нанесённых оружием, зачарованного тёмной магией. — Продолжай. Эта тема была задана на каникулы для самостоятельного чтения, — Алиса подавила нервный смешок. Степная попадала в такие ситуации чуть ли не каждый урок, стремясь выделиться, но каждый раз её знаний «сильной чистокровной звезды» не хватало. Вот и сейчас, она заметно стушевалась, не в силах выдавить хоть слово. — Алис? Может ты? Смелее, ты точно изучила эту тему, — рука с плеча пропала, и Елизавета Викторовна появилась в зоне обзора. Алиса глубоко вздохнула, успокаивая волнение. Выделяться она не любила, как и отвечать лучше других. Медленно поднялась, спрятав дрожащие руки за спину и сложив их в замок. — Для этого зелья, называющегося ещё зельем Кьюратио, что с латыни означает «исцеление», требуются ромашка и душица — противовоспалительные средства, чабрец — жаропонижающее, плоды бадьяна для затягивания ран, заунывник для вывода тёмной магии, тушёная мандрагора для вывода токсинов, спорыш, как кровоостанавливающее и кора магической рябины, тоже для остановки кровотечения, поскольку раны нанесённые темномагическим оружием очень тяжело затягиваются, и даже малая царапина может привести к смерти от кровопотери. Также желательны при приготовлении зелья: безоар, Лунная роса для вывода ядов, сопровождающих тёмные заклятья и кровь ре-эма для восполнения сил, — Алиса села на место под волну перешёптываний и только сейчас поняла, что половины информации в учебнике не было. Чёрт! — Замечательно! — выдохнула Елизавета Викторовна с улыбкой. — По Алхимии, Зельеведению и Травологии в переводной аттестат пятёрки честно заслужила! — дело в том, что эти три предмета в старших классах, с девятого по одиннадцатый, вела именно Елизавета Викторовна, в то время как в более младших вели три разных преподавателя. — Я так понимаю, на осенних экзаменах тебя здесь уже не будет… А жаль! Но тем не менее, я нагружать этим в последние дни тебя не стану. Однако, надеюсь, по возвращении ты расскажешь нам о различиях в этих предметах здесь и в Хогвартсе. Договорились? — Алиса устало кивнула. Эта фраза звучала в последнее время чуть ли не на каждом уроке, что стало уже порядком утомлять. Быть любимицей учителей — совсем не здорово. Это в подавляющем большинстве — ответственность, более частые ответы на уроках и нелюбовь одноклассников. Следующим уроком стояла Арифметика. Любимый предмет Алисы. До этого года. Новый учитель ей не очень нравился. Точнее, абсолютно! Мария Владимировна ушла в отпуск по уходу за детьми, поэтому появился новый учитель. Феофан Феодосович Грек… философ, историк, аристократ. Что называется, породистый. Но вместо стандартной арифметики он больше вещает об Архимеде, Аристархе, Евклиде, Пифагоре, Эратосфене — с каждым уроком всё больше удаляясь в историю и всё меньше давая непосредственно того, что им нужно по программе. Говорят, он претендовал на должность историка, потом философа, а взяли математиком, на что он тут же он согласился, даже предоставив какой-то там диплом кандидата математических наук. Такой подставы выпускники не ожидали совершенно! Вместо подготовки к Квалификационной Российской Общей и Магической Экзаменационной Работе, сокращённо именуемой КРОиМЭР, они часами слушают истории, пусть иногда и увлекательные, но готовиться приходиться больше самостоятельно с учебником в своё свободное время, проходя темы внеурочно. Для одиннадцатиклассников это настоящая катастрофа! Алиса рада тому, что это для неё последний урок с этим человеком. А ведь она три года ждала тот год, чтобы перейти от арифметики к математическим основам магии, которые были узкой и малоизученной областью. Но факультатив накрылся медным тазом… — Здравия желаю, государи и государыни! Сегодняшний наш урок будет освещать вклад Евклида в нашу точную науку. Сей старец… — Алиса глубоко вздохнула и открыла учебник, погружаясь в самостоятельное изучение задач тридцать четвёртого параграфа. Интересно, можно ли задачи Простецов на скорость применить для расчёта дальности и скорости заклинаний? Можно ли считать, что выпущенный магическим способом огненный шар движется по инерции? Он движется с постоянной или переменной скоростью? Если с переменной, то как узнать, насколько стремительно он замедляется? Или ускоряется? Пусть, половина вопросов относится больше к физике простецов, но тем не менее, за вычислениями стоит прежде всего арифметика. Эта область магами практически не изучена. А ведь сколько можно было бы достигнуть, если знать мощность заклинаний, траекторию их движения, в конце концов, влияние на окружающую среду, организмы, взаимодействие с электричеством. Но для этого нужно взаимодействие и сотрудничество с простецами, что будет являться нарушением международного статута о секретности… — Юная леди, позвольте поинтересоваться, чем Вы так заняты, что в Вашем пергаменте ни слова из биографии Евклида? — учитель навис над партой Алисы и та невольно вздрогнула. Этого ещё не хватало! Биография! Опять биография! Этого и на истории хватает! Ну что, потрепать ему нервы напоследок?.. Почему бы и нет? Раз в жизни очень даже можно. — Прошу прощения, Феофан Феодосович. Можно вопрос? — Конечно. Слушаю Вас. — Простецы далеко ушли во многих естественнонаучных и точных дисциплинах, в том числе и арифметике, переименовав её в алгебру, а в некоторых изданиях — Алгебру и начала математического анализа, которые мы, к сожалению, не изучаем. Так вот, даже в более простых разделах у них есть задачи, изучаемые, если не ошибаюсь, с седьмого класса, благодаря которым простецы в несколько несложных действий высчитывают скорости движения поездов, полёта самолётов, время на преодоление различных расстояний, скорость движения. Будут ли эти расчёты действительны для, скажем вычисления скорости заклинания или дальности его действия? Можно ли вычислить реальную скорость трансгрессии? — учитель застыл, кажется, совершенно не понимая сути вопроса. — Хм… хм… Алиса, а зачем Вам знать это? Это науки простецов, которыми они забивают мозг от дефицита знаний, и волшебникам эти знания не принесут никакого толку, потому что это бесполезно. — Отнюдь, вынуждена не согласиться… — задумчиво ответила Алиса — Например, вычислив точную дальность действия заклинания, волшебники могли бы решить ряд бытовых проблем. Например, стоя в одном конце комнаты, призвать книгу вполне реально. В соседней комнате тоже. А вот из другого города не выйдет. Откуда волшебнику тогда знать, сработает ли его заклинание, скажем, в ста метрах или в километре от исходной цели? Другой пример: трансгрессия. Можно перемещаться на различные расстояния, но с какого будет опасно — до сих пор доподлинно не известно. Например, волшебнику нужно трансгрессировать из города в пригород: хватит одного «прыжка». А как узнать, сколько точек должно быть, чтобы без использования порт-ключей и порталов трансгрессировать от Москвы до Санкт-Петербурга или от Санкт-Петербурга до Лондона? — учитель спал с лица и посерел. Однако, нашёлся, что ответить: — Мадмуазель Сомова, прогуляйтесь до кабинета Хозяина Медной Горы за срыв урока, Вам будет полезно проветрить голову. Кажется, Вы слишком переусердствуете с обучением и уже бредите… — Протестую! — послушался голос одноклассника. — Не имеете права. Алиса задала Вам вопросы непосредственно по Вашему предмету. — Стеклов, за дверь! Шагом марш! — Феофан Фёдорович, выгоняйте тогда всех! — подал голос Игнат Верховцев, мускулистый высокий парень, с которым Алиса сражалась на мечах во время урока Фёдора Григорьевича Батлера. Игнат не был умён, скорее глуповатый качок, но исправно заступался за ребят в любых ситуациях. Он оборотень, поэтому некоторые его сторонились. — Если Вы не знаете своего предмета, не значит, что ученик срывает урок, задав вопрос, на который Вы не в состоянии ответить. К тому же девушка уезжает на год в школу, где нет этого предмета, проявили бы уважение, да на вопрос ответ дали. А коли не могёте, не отвечайте, да токма за дверь не выставляйте! Не имеете права. — Бунт значится? — присев на учительский стол, произнёс учитель — Хорошо. Докладную напишу на всех, — по классу разнёсся смех. — Строчите, строчите! — пробасил Игнат с видом обиженного ребёнка, — Коли так Вашей душеньке будет спокойнее, пишите! Иоанн Данилович справедливый, он Вас отсюда и выпроводит, видя, что ничегой не могёте объяснить детям! — Алиса закрыла лицо руками. Видит бог, не этого она хотела! Стыдно! Но где-то в глубине души зародилось ликование: её поддержали и быть может, благодаря ей сменят народу учителя на нормального. В конце концов, Иоанн Данилович сам арифметику и физику раньше преподавал, отчего бы и не вернуться к старым добрым временам? Он-то и привил Алисе любовь к точным наукам, она с Катариной на все его факультативы бегала. — Лис, ты молодчинка! — шепнула сзади подруга. — Я как раз на днях упрашивала Данилыча выгнать этого математика и самому преподавать, а тут такой повод появился! — Ты упрашивала Иоанна Данилыча?! — изумилась Алиса, развернувшись всем корпусом и поймала радостный кивок. — А почему без меня? Я б поддержала идею! Когда успела-то? — Я после отбоя в деревню к своим бегала. По возвращении в два часа ночи, случайно в коридоре на него налетела! — хихикнула рыжик под поражённый взгляд Алисы. — Вот и состоялся разговор «по душам». Ну, надо ж было как-то выкручиваться, вот и припомнила, какой он замечательный учитель… — В два часа ночи?! Ты везунчик, тебя ж отчислить могли! — Ой, да ладно. Не отчислили же! Зато мелких повидала спиногрызов: когда спят, прям ангелочки! — Сумасшедшая… Я б со страху с ума сошла, если б меня Хозяин Горы в два часа ночи застукал! — Чего такого-то? Мы ж не преступники, — усмехнулась Катарина. — Он милый дедок, добрый. А то, что строгий: так ведь Хозяин Горы, ему положено! А отличниц за ночные прогулки отчислять, поверь, не лучшая затея! — И дежурств не назначил?! — изумилась Алиса. — Да уймись ты, паникёрша! — отмахнулась Катя. — Вообще ничего! — Он так год назад Софи застукал у Тургояка, чуть не отчислил… — Ну в итоге ж не отчислил! А напугать: так, ради порядка, надо ж было припугнуть как-то твою егозу, она и так уже весь свод правил нарушила несколько раз. Давай после урока пойдём за малиной? — Нет, ты точно больная на всю свою рыжую голову! — вздохнула Алиса, недовольно смотря на подругу. — Тебе купания мало было с последующим экзаменом? — Я мелким насобирать хочу, ночью тогда в деревню отнесу… — Чума! Ты нарываешься что ли?! А если опять на Данилыча напорешься? — нахмурилась Алиса. — Да ладно тебе… — замялась девушка и перевела виноватый взгляд на подругу — Он и так знает, что я в деревню часто сбегаю. Я учусь на медальку, а он не наказывает за вылазки. — О, боги, Дажбог — это диагноз! Безрассудство во имя семьи, хитрость во имя блага друзей и самопожертвование во имя всех окружающих… чем не девиз отделения?! Ладно, хрен с тобой, с ненормальной… После Ведовства забегу Соньку проведать и пойдём за твоей малиной. — Ли-ис, после ведовства будет уже темнеть. А давай щас по-тихому свалим, а? Глянь, как Грек горячо спорит с Игнатом! — хихикнула Звонцева. — всё равно урок сорван и баталии будут до конца. Нас не замечают, нового или хоть немного полезного ничего не узнаем, дверь совсем рядом… А так хоть чистым лесным летним воздухом подышим, малину с черникой поедим, красота!.. — Нет! Катя! Уроки! Свод правил! Ты… ты… нет, у меня просто слов нет!.. — Ли-ис, ну какие уроки… — протянула Катя, — Лето! Завтра хоть с Морозовым погуляем, а сегодня тоска… а там тепло, солнышко, птички, цветочки, ягодки… Пошли-и, сама ж хочешь, по глазам вижу! Рун не будет, она заболела, а на замену Эдуардовну поставили, ну оно ж нам не надо, напрорицались на всю жизнь вперёд! Она ж тебе опять о сестре начнёт… — Откуда ты знаешь? — нахмурилась Алиса, — Я не видела замен на сегодня. Ты уверена? — Абсолютно. — торжественно заявила девушка, — Иоанн Данилович, когда меня ночью запалил, охал всё по этому поводу, что некого больше на замену поставить, а Эдуардовна тройной оклад запросит за вмешательство в судьбу, либо в предсказания вдарится, и всё, тогда крышка всем! — Ладно, твоя взяла. К Эдуардовне точно не хочу… — пробухтела Алиса, припоминая последний разговор со странным предсказанием, и девочки аккуратно выскользнули из класса в открытую дверь, — а то придём на руны, а нам добрая Юлиана Эдуардовна на завтра похороны предскажет. Или что Волан-де-Морт воскрес и всех поубивает… О! Она мне смерть нагадала, авось Володька укокошит! А что он же как раз в Великобритании помер. Там же, да? — Там, кажется. Ага или заявит, что злой и страшный Грин-де-Вальд оправдан и выпущен на свободу! — со смехом поддержала шутку подруга. — Странная она, раньше мне нравилась, прикольно гадать учила. А как в этикет ушла, так всё, там и пропала… — Старческий маразм на втором веку напал. — усмехнулась Катарина, — Ей сто пятьдесят, кажется? — Ну… Сто пятьдесят семь, кажется. — Да! Точно! Моя бабка с ней дружит. На сто пятидесяти пятилетие приглашала всю нашу семью, пошла только бабушка, мама тактично отказалась… Так, за разговорами, девушки и провели несколько часов в лесу, собирая ягоды. Тема отъезда практически не затрагивалась, обе девушки не хотели расставаться и пытались растянуть эти беззаботные минуты, пока они рядом и могут сбегать с уроков, чтобы погулять в лесу или искупаться в озере, зайти в деревню. Через полтора года они закончат школу и войдут во взрослую жизнь, где этого всего уже не будет. Нужно наслаждаться тем, что есть сейчас, пока есть такая возможность.***
—… Звонок для учителя! Я не закончила! — воскликнула очень невысокая и вполне шарообразная женщина в крупных очках, — К следующему уроку вы должны составить кроссворд по теме урока, а также написать сочинение по написанному в учебнике. Только третий раздел! Сорок четвёртый год. Сорок пятый пока не нужен. Так же напоминаю, что ровно через неделю я забираю вас в библиотеку на тематический урок по Второй Мировой войне. Урока не будет, но работы должны быть сданы! Участников клуба «Искатель» прошу всех сейчас остаться. Остальные свободны. Десятиклассники вывалили в коридор за исключением двух-трёх человек. Катя вновь оказалась рядом с Алисой. — Господи боже, как же она достала… — выдохнула Катя. — По программе мы должны проходить ис-то-ри-ю! Не только войну! Она должна учить нас… не знаю, там революция, восстание гоблинов, политике, но с пятого класса одно и тоже, но под разным соусом! Нас прокляли Скрягиной! — Да ладно тебе. — вздохнула Алиса. — Мне больше не нравится, что мы опять куда-то идём. Она опять никому из администрации не скажет, а влетит нам, как за массовый побег с территории школы, как в том году. — Лис, смотри! — Катя остановилась, как вкопанная. — Что? — нахмурилась Алиса, смотря в толчею учеников и учителей, идущих к столовой. — Ты никогда толпу не видела? Тут каждый день так, прикинь! — Да нет! Вон! С Морозовым! — чуть ли не пропищала Катарина. — Твою дивизию… Нет! Катя! Мне плевать на этого наглого парня! — Это Макс! — Алиса резко развернулась и сказала: — Я к Соне. — Алиса, это Макс! — ухватила её за руку Катя, не давая уйти, — Пойдём! Ставлю сто рублей, что мы пройдём, и он узнает тебя! — Нет, Звонцева, отвали! Он наглый, невоспитанный хам!***
Спустя несколько дней все работы для зачётов уже были сданы, и за Алисой с Соней прибыл один из учителей Хогвартса, который назвался Северусом Снейпом. Мужчина выглядел мрачным и строгим, а Алисе почему-то его летящая мантия напомнила летучую мышь. Его пристальный колючий взгляд оценивающе задержался на обеих сестрах поочерёдно, но эмоции все он оставил при себе, не выдав ни одним мускулом лица и малейшего намёка на то, что скрывает за ледяной маской безразличия, что породила в душе Алисы волну сомнений и подозрений. Этот человек не внушал доверия и сеял собою мрачную недружелюбную атмосферу. Казалось, поставь с ним рядом цветок, и тот почернеет за считанные минуты, окрасившись аурой этого мужчины. Сёстры тихо ступают за мужчиной в чёрной мантии, следуя безмолвными тенями к порт-ключу, что перенесёт их так далеко от дома, как они ещё никогда не были. Они ещё не знают, но сейчас, покидая пределы родной страны, они завершают своё детство, прощаются с беззаботностью, оставляют в прошлом простую жизнь и начинают новую главу своей жизни, более мрачную и тяжёлую, в которой все прошлые проблемы окажутся сущими пустяками, а то, что они считали болью, останется в памяти пустой глупостью. Девочки ещё не сталкивались с настоящими потерями, болью, ужасом, не знают, что мир не делится на чёрное и белое и представить себе не могут, что оброненные когда-то в шутку слова, которых они и не вспомнят, могут стать ужасающей явью. Им только предстоит научиться по-настоящему выживать и ценить моменты и близких, ценить мелочи и простой уют. Они ещё не знают долгих разлук, терзаний совести и мук выбора между желанием и справедливостью, между принципами и здравым смыслом, между убеждениями и семьёй. Этот шаг здесь и сейчас делит навсегда их жизни, сплетённые воедино, на «до» и «после», медленно расплетая эту прочную тугую связь. Здесь остаётся их прошлое. Их история. Здесь и сейчас остаётся позади их беззаботное счастливое детство, что уходит от них безвозвратно так рано и резко, оставаясь далёким воспоминанием…