End Of Time

Кеннет сидел на диване. Он думал. Что случилось с Арьеном? Он сидел и сидел. Думал и думал. Норвежец взял телефон, открыл чат. Начиная печать текст он вдруг остановился с мыслью от том, что возможно Арьену нужен отдых. Да ещё завтра тяжёлый день. Норвежец закрыл чат. Откинувшись на спинку дивана тот погружался в мысли. Всё глубже и глубже, буд-то это было дно Марианской впадины. Тьма. Холод. Кеннет открыл глаза. Нет! Он потёр глаза. На кофейном столике лежал телефон. А может с кем-то поговорить? Тот взял телефон в руки. С кем же поговорить? На глаза попался номер Кирре. Время пол девятого. Получается... У Кирре по логике где-то пол первого. Отлично! Норвежец набрал номер и стал ожидать ответа. Один гудок. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. - Ало? - Привет Кир. Как дела, как погода? - Нормально, - хихикнул норвежец, - чего не спим? - Так время у меня ещё девяти нет. - Улыбнулся тот. - Допустим. Судя по всему тебя что-то беспокоит. Внутри Кеннета похолодело. Тот лишь вздохнул и ответил: - Да. - Что на этот раз? Опять кошары? Нильсен не знал что ответить. Сказать прямо? Или нет? Хотя если намекать что его друг, а на самом деле он сам переживает за друга, то Кирре его быстро раскусит. Так что, не прокатит. Ладно. Прямо, так прямо. - Ну, как тебе сказать. - Замялся норвежец. - Понимаешь. У меня недавно появился друг. Ну мы с ним вместе работали над проектом, а завтра будем выступать. Кирре молчал. Кеннет за это и уважал Кирре. Когда надо было высказаться или рассказать что-то, от него не было слышно вопросов в плане: "а дальше что было?". Нет, он давал высказаться. Норвежец продолжил: - И я за него волнуюсь. Я не знаю почему. Он просто убежал сегодня и всё. А теперь думаю. Стоит ли его беспокоить или нет. Вот. Выдержав минутную паузу Кирре спросил: - А почему? Ты не задумывался? Норвежец не ожидал такого вопроса, но всё же ответил: - Нет. - Подумай. Может этот друг тебе не просто друг? М? - Не знаю. - Убирая волос со лба сказал Кеннет. - Не знаю - не ответ. Хорошенько подумай. - Спокойно отрезал Кирре. Кеннет задумался. Так всё таки. С чего это он так беспокоится об Арьене? Он вспомнил их первую встречу. Он снова вспомнил как при первой встрече с голландцем. Он не мог в тот день оторвать от него взгляд. Как ему было не ловко когда тот заговорил с ним на норвежском, при этом не зная что Арьен не знает языка. Как они вместе проводили время, и ему было приятно за разговорами. И когда тот накричал на него, тогда Кеннет почувствовал душевную боль. Потом беспокоился о нём каря себя за то что он наговорил парню. Кеннет вздохнул и произнёс: - Знаешь... Меня мои же мысли и пугают. - Почему? - Я не знаю как это объяснить, - проговорил норвежец, - но он мне кажется каким-то уж слишком дорогим для меня человеком. Я не понимаю. Просто не понимаю. - Кен. - Сделав паузу норвежец продолжил, - это прозвучит странно, но кажется что у тебя появились чувства. Нильсена передёрнуло. Чего? Чувства? Что он имеет ввиду? Кажется что Кирре прочёл его мысли через расстояние и продолжил: - Я имею ввиду чувства к твоему другу. Ни какие-то там дружественные, а совсем другие. И тут до Кеннета дошло. Он не мог произнести ни слова. Он выпал из мира. Разве у него есть чувства к Арьену? С чего бы это? И снова всплывали, снова кадры из кино эти моменты. Словно разум пытался сказать "Да! Да! Это так! Хватит отрицать это!". - Кен? Голос Кирре вернул Кеннета обратно в реальность. Опешив норвежец ответил: - А? Да! Слушаю. Ты что-то говорил? - Я хотел поинтересоваться по поводу твоего друга. Ну вернее каким ты его видишь в своих глазах? - В плане внешности? - Опять художника включил? А, Кеонси? - Ты хочешь чтобы я описал не его внешность? - Вот именно. - С улыбкой в голосе произнёс Кирре. - Не его "оболочку", а его "внутренний мир". Ну каким ты его видишь. - Как я вижу его "внутренний мир"? Ну... - норвежец замялся. Он снова прокручивал все моменты связанные с Арьеном. Сейчас ему нужна не "оболочка", ему нужен "внутренний мир". Но что за "внутренний мир"? Он не понимал. Вздохнув, норвежец продолжил, - он словно маленький ребёнок. Он весёлый, мягкий, и такой-же хрупкий, словно фарфор. Или хрусталь. Он ранимый, его легко ранить. И так-же легко засмущать сказав ему одно ласковое слово. Ну, я его ласково иногда называю "Ари". Это всё что я могу о нём сказать. Повисла пауза. Первым кто разорвал эту тишину был Кирре: - Что ж. Кен. Признайся ему. - Что? - Просто признайся. Это всё что я могу сказать. - Погоди, погоди! Чувак. - Затараторил норвежец,- я думал ты мне щас скажешь мол: "Кеннет, это не твой типаж" и так далее, бла, бла, бла. - Я так говорил знаешь почему? - Нет, не знаю. - Потому что ты у всех партнёров только внешность описывал дурень. А тут. Ты мне не описал как выглядит человек, а что ты "прочёл". Это скажем так. Похвально. - А... допустим. - Ладно. Мне пора уже по делам. Если что-то нужно, ты знаешь кому обратиться. - Хех. Хорошо. - Улыбнулся Кеннет. - Ладно, Кир. Пока. - До связи. Кеннет бросил трубку. Тот сидел смотря в одну точку. Признаться. Но как?