Ничья земля

      Шел дождь. Седрик Уизли, когда ещё был на гражданке, любил дожди — они ему просто нравились. Теперь же он их ненавидел. И без того сырая траншея теперь заливалась водой и сверху, по каске-тазику барабанили мерзкие капли. Они скоро пойдут в атаку, и эта ненавистная небесная вода была ещё одним фактом, который добивал хоть какие-то остатки настроения.       Они примкнули штыки — значит, осталось недолго. Раздался свисток — и он вместе с остальными ребятами полез из траншеи, прямо под немецкие пули и шрапнель. Сжимая до боли в пальцах свой «Ли-Энфилд», Седрик бежал — или скорее полз — по перепаханной снарядами земле Фландрии. Черт бы побрал этот край — казалось, что здесь грунт напополам с водой, а сам он состоит из глубоченных луж и воронок от взрывов.       В этот раз командование послало вместе с ними танки. Ходили слухи, что боши побаивались этих тихоходных мастодонтов, но Седрик в это как-то не верил — он своими глазами видел, как они застревали и как в них попадали немецкие снаряды. Тяжелая, неповоротливая мишень, по которой палили из всех стволов — хорошо хоть что от пехоты отвлекались.       Атака, как и полагал Седрик, захлебнулась. Ничего удивительного — иногда, конечно, свои или немцы отвоевывали немного земли, но в основном всё шло именно так. Он сполз на дно одной из воронок, так, чтобы не промокнуть, и стал ждать. Когда он год назад пошел добровольцем, такое поведение вызвало бы в нем бурю негодования и желание покарать жалкого труса, но теперь он стал чуточку мудрее и намного циничнее. Будь рядом кто-то из своих, он бы тоже затянул его в эту воронку, но вокруг никого живых не было. Ему повезло — Симпкинс принял на себя предназначенную Седрику шрапнель.       Уизли, вытерев руки об штаны, достал трубку, табак и волшебную палочку, спрятанную в футляр из твердой кожи. Спички всё равно промокли, а с помощью неё можно добыть огонь. Палочкой он старался лишний раз не пользоваться — однополчане считали, что это у него такой странный талисман из дома, вроде ключей от церкви у капеллана Колби. Но порой, наедине, он позволял себе колдовать по-мелочи — высушить одежду, например, бывало очень полезно.       Дождавшись ночи, он пополз обратно, к своим. Живых на его пути уже не было — кто мог, уполз сам, кого-то ещё днем умудрились утащить санитары или однополчане, а кто-то не дотерпел до ночи.       Седрик проползал около танка, ставшего грудой металлолома, облепленной грязью. «Марк V», огромный ромб, был разбит немцами — одна гусеница загнулась кверху, сам он наполовину сполз в заполненную грязной водой траншею. Седрик решил немного передохнуть в тени машины, как кто-то забарабанил изнутри. Потом из одной из пробоин появилась рука, и голос из танка попросил: «Спаси!».       Уизли не стал бросать товарища в беде — сегодня поможет он, завтра — ему. Он поднялся и спросил, что нужно. Из танка ответили, что их тут осталось двое живых, но раненых, и они не могут вылезти — всю конструкцию перекосило, и те люки, которые не завалены железом, невозможно открыть. Сердрик осторожно встал, обошел танк по кругу, залез на него и потом спрыгнул вниз, на землю. Действительно, танку досталось, но пробоины от снарядов были слишком малы, чтобы в них пролезть. Единственный люк, который не был под водой или не был поврежден немецкой артиллерией, перекосило.       Он оглянулся снова. Никого не было вокруг, только вдали слышалась канонада. Немножко постояв, Седрик достал футляр с волшебной палочкой. Потом он два раза стукнул прикладом винтовки по броне, и сказал танкистам, чтобы они отошли подальше от того люка, рядом с которым он сейчас стоит, и постарались укрыться за чем-нибудь прочным.       Заклинание «Бомбарда» подействовало, хоть и немного не так, как предполагал Седрик — люк просто сорвало с петель. Он спрятал палочку, с трудом столкнул люк, который упал на мокрую землю с глухим чавканьем, и позвал танкистов. Они кое-как выползли, один без руки, другой с замотанной тряпками головой.       К счастью, взрыв не привлек особого внимания немцев, и им удалось доползти до траншей без приключений. Однополчане уже считали Седрика мертвым, и радостно приняли его, да ещё и притащившего двух других. Однорукого отправили в лазарет сразу — он был совсем плох, а у другого, командира танка по фамилии Диггори, просто посекло лицо осколками, так что он с удовольствием присоединился к импровизированной пирушке по поводу возвращения Седрика. Основательно напившись, он дал клятву, что назовет в честь своего спасителя сына, внука или правнука — короче, кого-то из потомков.       Диггори убыл в свою часть на следующее утро. Седрик Уизли вскоре забыл об этом случае, затерявшемся в чреде фронтовых будней.