Несправедливая справедливость

Несправедливость режет горло, а одиночество затачивает на следующее действие. Мир вокруг начинает меняться: серые облака сгустились, листва потеряла свой окрас, уютные улицы стали темными. Краски закончились. Яркость опустилась к нулю. Серая дверь, серый звонок. Палец щелкает на кнопку. Дзынь… Щелчок. — Ох, это ты, — парень приоткрыл рот от удивления. — Привет, Ома-кун, — выдавил из себя улыбку. Кокичи стал цветным в его глазах. Среди серой массы предметов, заштрихованных простым карандашом, тот выделялся, — Я не отвлекаю, дааа? — Заходи, — делает шаг назад, — У меня никого нет дома. Шуичи проходит в дом, снимая куртку. Вешает на крючок, а после разувшись, следует за Кокичи в комнату. Ома плюхается на кровать, а рядом аккуратно садится Шуичи. — Ты выглядишь неважно, — Кокичи повернул голову на парня, чуть двинувшись ближе, — Что-то случилось? — Сегодня было трудно, — выдыхая, налаживает зрительный контакт, — Тебе не о чем беспокоиться, — улыбка. А затем… Глаза падают на ссадину, которая была еле заметна на щеке, — Кокичи… — сводит брови вместе. Рука ложится на плечо. Ома понимает, что он заметил. Это плохо. — Да? — делает вид, будто ничего не понял. Может удаться избежать ответственности. — Что это? — палец проходится по ранке, — Кто это сделал? — Никто. — Но… Откуда? — Удаааарился, Сайхара-чан, — улыбнулся, невинно моргая. Это не помогает. — Кокичи, скажи правду. Ома хмыкнул. — Ничего не произошло. Как вдруг его запястье крепко сжимают. Кокичи повалили на кровать. Сайхара навис сверху, продолжая сверлить строгим взглядом. Пожалуйста, хватит… Кокичи всё расскажет. Честность всегда вырывалась из него. Стоило лишь немного надавить. Но не каждый так мог. Никто не идёт на грубость, кроме… Шуичи. Парень защищает ножами, он готов разбивать стекло о головы обидчиков, но не замечает, как осколки попадают в фиолетовые глаза. Он не намеренно делает больно, но делает. Он всегда искренне извиняется. — Почему ты не можешь ответить честно? Вдох. Выдох. — Я отвечаю честно. — Ты лжешь, — второе запястье тоже крепко охватила ладонь. Голос слышится возле уха. Кокичи смотрит в потолок, — Скажи, кто сделал тебе больно… Пока я не стал тем, кто это сделает. Точка кипения. Ещё немного и градусник лопнет от перегрева. Последствия будут плохие. — Сайхара… — Отвечай. — Да. Это были они, — смиренно проронил он, — Момота, Акаматсу-чан и… Всё. Шуичи отпускает парня, а после ухмыляется. — Но для чего ты каждый раз это скрываешь? Я всегда готов с ними побеседовать. — Они угрожали. Я не хотел проблем для тебя. Шуичи помог подняться в сидячее положение. Парень пронзающе смотрит, но с сочувствием. Почему Кокичи должен страдать от чужой жажды крови? Почему люди позволяют себе издеваться над другими? Это правильно? Нет. — Сайхара-чан, — поднял голову, — Что ты сделаешь с ними на этот раз? Ты не собираешься пересекать границу? — Что за «граница»? — Убийство, Шуичи, убийство, — губы сводятся в прямую линию, — Ты говорил об этом. Пожалуйста, не совершай ошибок. Если ты попадешь в тюрьму… Будет плохо, — выдох. Эти слова должны быть явной преградой к действиям. — Ты прав, если поймают… У меня будут проблемы, — на парня накидываются с объятиями. Защита… Помимо страха вспыхивает ещё одна яркая эмоция, — Я сделаю так, чтобы меня не взяли. — Что? — Ома хотел взглянуть в чужие глаза, но руки крепко обняли, не переставая давить, — Сайхара-чан… — Я придумаю что-нибудь, я уничтожу их, — его голос звучит иначе. Как будто подменили. Где тот добрый парень, который смущался от простых поцелуев в щеку? — Не делай ничего, — строго сказал Кокичи, — Пожалуйста. Отпустив Ому, Сайхара кладёт ладони на плечи. — Я не понимаю тебя. Почему ты хочешь оставить их безнаказанными? — Потому что… Они не простые люди и у тебя могут быть проблемы. К тому же, — тут же прервался, — Ничего. Я всё сказал. — Кокичи, — по бегающему взгляду стало всё ясно. Причина отговорок кроется внутри. Нужно докопаться до правды, — Почему тебя не устраивает моя помощь? Я делаю недостаточно? Что происходит? — Ничего, я просто волнуюсь. Тебе может влететь статья, и не одна, если отцы этих мальчиков постараются, — он сохраняет спокойствие, — Я просто буду их избегать. — Что они наговорили тебе? — Ничего. — Ох нееет, — между лицами сокращается расстояние. Теперь панику будет труднее скрыть. Почему Кокичи вынужден таить секреты из-за чувства стыда? Почему он настолько слаб? — Кокичи, я очень сильно люблю тебя, — шепот. Рука поднимается, поглаживая шею, — Почему ты лжешь? Мои чувства невзаимные? Между нами должно быть полное доверие. — Каждый раз когда ты что-то делаешь… Они начинают бить сильнее, — слёзы трудно скрыть, — Сайхара-чан, не убивай… Не убивай никого. — Ох, — гладит по щеке, — Не ври мне больше… Говори как есть, даже если это что-то постыдное. Я на твоей стороне, — вторая рука коснулась волос. Кокичи растает. — Не совершай ошибок… — Ну-ну, успокойся, — он продолжает согревать, — Тебя никто не обидит, я обещаю, котёнок. Даже полицейские. Я всё решу. — Я не хочу, чтобы ты уходил от меня, — всхлип, — Ты играешь важную роль в моей жизни. Без тебя… Я не справлюсь. — Ты тоже важен мне. Шуичи понимает, что не всегда прав. Шуичи понимает, что часто может быть груб. Шуичи старается… — Я слышал, что у Момоты умерла бабушка… — тихо произносит Ома, ловя на себе вопросительный взгляд, — Возможно поэтому он злее обычного. — Я бы тоже спрыгнул с крыши будь у меня такой внук, — Кокичи не реагирует на это. — Мне просто жаль его… В ответ он получает щелбан. Но кроме легкого удивления ничего не следует. — Мне тоже бывает плохо. Я тоже много пережил. Но не позволяю себе издеваться над другими, — Шуичи наблюдает, как парень опускает голову, — Момота просто уебок. — Верно. Но– — Что? Если я начну над тобой издеваться… — делает паузу, наблюдая за измениями в лице, — Ты примешь это? — Ты не поступишь так, — уходит от ответа, отведя взгляд. Я готов унизиться, просто оставайся со мной. Просто оставайся. Я готов отдать тебе всю свою любовь. Ты рядом… Ты рядом. Я не боюсь тебя. Я боюсь потерять тебя. Я одинок. — Ты примешь это. Голова снова опущена. Это правда, которую легко было прочитать с самого начала этих отношений. Но Шуичи никогда это не использовал. Сайхара не позволял себе переходить рамки дозволенного. — Ты уйдешь, если это окажется правдой? — Это и есть правда, Кокичи, — от звука собственного имени чувствует дискомфорт, — Ты думаешь я ничего не замечаю? — Нет. Не думаю. — Зачем ты заставляешь меня говорить за тебя? — Не заставляю, — напряжение. Он не может смотреть в глаза. Сайхара заметил это. Чужой подбородок поднимает ладонью, заставляя взгляды пересечься. — Ты жалок, — Кокичи хмурится. Оттолкнув парня от себя, недовольно смотрит. Глаза Кокичи широко раскрылись. Это правда? — Ты ненавидишь меня за это…? …а? — Я… — Кокичи милый. Кокичи приятный. Кокичи добрый. Кокичи единственный человек, которому хочется дать много своей любви. Кокичи… Он обиделся? — Я не ненавижу тебя, — чуть прикрывает глаза, — Пожалуйста, прости… — Я не злюсь, — запястье Сайхары обводит своими пальцами обеих рук, — Я понимаю твои чувства. Ты хочешь помочь. — Да, хочу, но… Я не всегда знаю, как это сделать правильно, ты же понимаешь? — Да, — Кокичи двинулся на парня, врезаясь в чужие губы. Шуичи принимает поцелуй. Лёгкие прикосновения, сквозь которые можно набирать воздух. Отстранившись, Шуичи отпускает подбородок, давая волю. Ома продолжает бережно держать парня за запястье, перебираясь к ладони. — Твои родители не вернутся вечером? — Нет, — хмыкнул, — Ты можешь остаться, я не буду против, — Кокичи поднимается с кровати больше не держа тонкую руку, — Ещё я могу сделать тебе чай. Ты будешь? — Да, — улыбнулся. — Тогда за мной! — выходит из комнаты. Шуичи оглядывает стены, а затем смотрит в окно. Снова мир стал серым, стоило Оме потеряться из виду. Кокичи никогда не станет таким же блеклым? Никогда. Он не посмеет стать, таким как остальные.

***

— Ты спишь? — интересуется Ома, двинувшись ближе к лежащему Сайхаре, который был отвернут спиной. — Нет, не могу, — перевернулся, — Не спится, — Шуичи говорил тихо. — Я могу помочь, — руки обводят талию, — Твоё сердце… — замечает быстрый ритм. — Ома… — хмыкнул. Рука касается чужих волос. Как обычно. Это до ужаса приятный жест. — Что такое? — поднял голову чуть выше, любопытно смотря в блестящие глаза. Поцелуй в лоб. Мило… — Это было неожиданно, Шу-чан, — уткнувшись в грудь, парень часто дышит, стараясь собраться с мыслями. Неспокойно… Но это приятно. Нравится легкая слабость, подобная удушению веревкой. Правильно ли отдаваться так быстро? — Ты доверяешь мне, верно? — тихо произносит Шуичи.

***

— Я доверяю тебе. Холодный воздух чувствуется на лице. В венах быстро разгоняется кровь. Ома долго смотрит вперед, сидя на собственной куртке. Наблюдать с крыши за темными тучами слишком печально, но зато не одиноко. — С чего ты об этом решил сказать? — Шуичи подсел рядом. Он чувствует волнение. — Хотел выразить важность, — смело говорит он, — До того, как я тебя встретил… У меня не было никого слишком близкого, — недолгая пауза, — Раньше я дружил с нашей бывшей одноклассницей. Харукавой Маки. Но я не мог подпустить её близко. Думаю, держать дистанцию было правильным решением. Хотя многие вещи я мог ей доверить. Но наши пути потом разошлись, она сменила школу. — Вот как, — он готов послушать рассказ. Шуичи видит, что Ома что-то хочет донести. — Меня использовали все, кто мог, — его взгляд кажется пустым. Непривычно. — Момота-чан, Акаматсу-чан… Много кто. Но после того нашего разговора… — Ома-кун, подожди, — Сайхара остановил того за рукав, не давая выйти из класса. — Да? — Твоя сменка… Я видел её в спортзале, — он говорил сбивчиво. С непривычки. Шуичи нечасто общался с одноклассниками. — Ой, спасибо! — Кокичи улыбнулся, но на смену улыбки пришло удивление после чужих слов: — Момота-кун спрятал её там, — недолгая пауза, — Понимаешь, но… Дружить с таким человек… Не очень. Тебе ведь не нравятся его издевательства? — Я не дружу с ним. — А… Но ты ему помогаешь постоянно, — формулировка дается тяжело. Шуичи не справляется с первоначальной задачей. — Посмотрим, — с грустью переводит взгляд. Приподняв уголки губ, — Спасибо, что сказал, Сайхара-чан, — помахал рукой, после развернувшись. Шуичи кивнул. — Мне было трудно говорить тогда, — теперь он тоже смотрит вперёд. — Я заметил, но… Ты нормально передал суть. Я бы продолжил быть мишенью Момоты. Я всё ещё его мишень, нооо у меня есть ты, — усмешка. — Когда я поговорил с тобой… Я был рад. — Сейчас ты общаешься намного лучше, — Кокичи наконец повернул голову на него, — Ты стал увереннее. — Просто… — Шуичи не находит слов, чтобы продолжить. Но Кокичи понимает это молчание за благодарность. Ома помог почувствовать себя лучше. А Сайхара помог Кокичи. Именно он смог постоять за парня. — Шу-чан, я не хочу идти домой, — кладет голову парню на плечо. Шуичи скромно поглядывает на фиолетовую макушку. — Мне нравится здесь, — выдыхает. Эмоции… Шуичи чувствует их отчетливо. Раньше… Ах, что же было раньше? Раньше внутри была дыра. Кокичи заделал её. Сайхара никому бы не отдал такое сокровище. — Знаешь, Ома, я не говорил, но… — недолгая пауза. Кокичи явно обратил внимание на эти слова, оповещая тихим вздохом, — Я всегда мечтал отправить тебе валентинку… — Всегда? — Да. Со времён средней школы, — усмешка, — У меня было много вариантов. Я могу показать тебе позже. Правда они могут быть… Жуткими… — Не волнуйся, — чмокает в щеку, — Я принимаю твоё прошлое полностью, Шу-чан. — Это звучит… — стеснение. Он не может закончить мысль до конца. — Да. Я знаю. Я люблю тебя. Выстрел. Шуичи поражен. Глаза становятся влажными. — Шуичи! — Ома замечает слезы, трепетно кладёт ладони на плечи. Шуичи улыбнулся. Любит… Он слишком сильно любит… Ома хихикает, но это непохоже на издевательство. Это что-то теплое. Доброе в его лиловых глазах.

***

Шуичи смотрит в окно. На серую улицу. И тут замечает свет. Яркое сиреневое пятно. Кокичи. Он выглядит счастливым. Неужели хочет навестить Сайхару неожиданно? Хороший момент подгадал. Шуичи улыбается. Стоп… Что? Ома внезапно оторвался от дороги, заострив взгляд на ком-то впереди. Он машет рукой. Глянув на другую сторону, Сайхара заметил девушку с двумя хвостиками. Блять. Она алое пятно в его глазах, которые безумно хочется устранить. Сайхара хмурится, наблюдая как Маки и Кокичи мило беседуют прямо перед его окнами. Ублюдки. Резко зашторил окно, уходя в самый темный угол комнаты. Слышится звук дождя. Но на улице солнечно. По прогнозу. Холодно. Становится слишком холодно для начала лета… Почему так неприятно? Для чего Кокичи делает прямо так? Звонок в дверь. Шуичи крепче сжал рукав кофты. Резко поднявшись, он глянул в зеркало. Он не плакал. Он был зол. Слишком зол. Подходит к двери. Смотрит в глазок. Его улыбка… Кокичи милый. Но… Это предательство. Для чего так самоутверждаться? Почему он показывает как ему хорошо с остальными? Щелчок. — Шу-чан! Привет, — радостно сказал он, — Я не помешал? — Заходи, — резко бросил он. Кокичи удивился быстрым словам, но вошел. Достав из рюкзака небольшую коробочку, он протягивает Сайхаре, но тот срывается с места, идёт в комнату, — Пошли. — А… Хорошо, — кивнув, быстро снимает обувь, догоняет Шуичи. Пройдя в комнату, наблюдает за тем, как Шуичи закрывает дверь. Положив коробочку на письменный стол, прячет руки за спину, становясь перед парнем. Ома улыбается, но потом замечает опечаленный глаза, — Шу-чан, что случилось? Кулаки сжались. — С кем ты говорил? — Это Харукава. Я поздоровался с ней. Мы немного поговорили. А ещё я показал ей подарок для- …тебя… Пощечина. Жжение. Кокичи прикасается рукой по красному месту. — Что…? — Ты с ней ведешь себя как раньше. — О чем ты? — зрачки сузились от следующих слов, сказанных слишком быстро: — Ты не изменился. Ты продолжаешь играть роль милой куклы со всеми, да? — Но… Она хорошо относилась ко мне. Харукава-чан- — Ты уверен? Что? — Она лишь играла с тобой, глупый. Ты не заметил? Она одна из подружек Акаматсу. — Ты врешь. Шуичи резко двинулся на парня, хватая того за руки, крепко вжимая в стену. Он победит. Он прав. — Вру? — усмешка, — Я помог тебе. Я защищал тебя. И я… Вру? — крепче сжимает. — Перестань. — Нет, — лаконичный ответ, пугающий до мурашек. — Шуичи… Я не понимаю, что я сделал. Шуичи ведь расстроился? Почему? Что произошло? Он никогда не кричал просто так. Он упомянул Харукаву. Он недоволен тем, что Ома заговорил с ней? Но… Что в этом такого? Она ведь приятная девушка. — Шуичи, — опустил голову, — Почему ты уверен, что Харукава-чан не та, за кого себя выдаёт? — Я видел это, — ложь, — Она смеялась вместе с Акаматсу, — грязь, — Харукава тебя ненавидит, — пыль. Голос становится строже, но добавляется наигранное сочувствие, — Ты не веришь мне? — Прости меня. Шуичи хочет помочь. Почему Ома не видел этого? Не стоило идти против голых фактов. Ома, ты глупый. Почему ты не замечаешь чужую заботу? Даже если он врёт… Нельзя доводить Сайхару. Будет лучше поддаться. — Я… Правда не хотел. — Я расстроен, Ома. — Я сделаю всё что угодно, — он чувствует как земля уходит из-под ног, — Я был неправ. — Перестань общаться с Харукавой, — Шуичи отпускает одну руку, гладя по волосам, — Это для твоего же блага. Я хочу, чтобы ты перестал унижаться перед остальными, как это было раньше. — Я знаю, — наконец он полностью свободен. Кокичи накидывается на парня с объятиями, — Я так больше не буду. Он растоптан. — Я надеюсь, — его ладони чувствуются на спине, — Я никогда тебя не обману. — Да, — наконец отстранился, — Я кое-что принес тебе… Конфеты. Шоколадные конфеты, которые Шуичи очень сильно любил. Они решили поесть вместе. Атмосфера изменилась, но… Кокичи полностью истощён.

Этот день стал началом новой боли. Вспоминания его хочется убить себя. Надо было дать отпор. Нельзя играть по чужим правилам. Кокичи, ты слабак.

***

Ночь. Кокичи закрывает глаза. Обстановка вокруг не изменилась. Темно. Тело покидают силы. Он набирает знакомый номер, который так давно не видел перед глазами. — Ома-кун? — Я тебя не разбудил? — Я собиралась ложиться, — её тон был мягок, — Что случилось? Просто… Ты так неожиданно позвонил спустя несколько месяцев игнорирования. Я начала беспокоиться и– — Сайхара запретил общаться с тобой, — выдыхает, — Прости… В тот день он был слишком груб. Я боялся возразить. Я думал, что он убьёт меня. Прости… — Ома… — Он говорил, что ты ненавидишь меня. Он говорил, что ты общаешься с Акаматсу-чан. Он говорил, что я глупый, если так наивно не замечаю этого, — слишком быстро говорит, — Я пытался противостоять этой лжи, но… Мне стало слишком страшно. — Мне так… Жаль. Ома-кун, если ты так сильно страдаешь от этих отношений… Не будет ли лучше уйти? Они убьют тебя. — Что? — То, как он поступает — неправильно. Он врёт, он угрожает, он… Что он ещё делал? — Сайхара всегда помогал мне. Он обнимал меня, поддерживал. Он спас меня. — Это ненастоящая помощь– Голос в трубке оборвался. Вызов сброшен. Кокичи знает о чём она говорит. Он не хочет слушать. Но почему расстаться слишком страшно? Почему хочется плакать? — Если я начну над тобой издеваться… — делает паузу, наблюдая за измениями в лице, — Ты примешь это? — Ты не поступишь так, — уходит от ответа, отведя взгляд. Маки… Права. Прости меня. Кокичи поднялся. Привыкнув к темноте, удалось добраться до двери. Проходит на кухню. Прости меня. Рингтон мобильного разносится по всей квартире. Маки не перестаёт набирать. Прости меня. Это снотворное? Вроде бы. Закинув несколько таблеток в горло, запивает водой. Простите меня. Рвота. Кокичи вскакивает с кровати. Стоит добежать до туалета. Простите… Он отравился. Ах. Стоило смотреть на название таблеток. Какая глупость. Хорошо, что Ома не умер. Хорошо ли? Он сидит на холодной плитке, пустым взглядом смотря на дверь. Шуичи убил его. На запястье узнаётся недавний синяк. Сайхара напомнил о той ситуации с Маки. Именно поэтому Кокичи сегодня ей позвонил. — Зачем ты заставляешь меня говорить за тебя? — Не заставляю, — напряжение. Он не может смотреть в глаза. Сайхара заметил это. Чужой подбородок поднимает ладонью, заставляя взгляды пересечься. — Ты жалок. Фрагмент разговора, состоявшегося достаточно давно. Но он не выходит из головы. Кокичи жалок. Все это видят. Но Сайхара не бросает его. Любит…? Встаёт. Ома выходит из уборной. Стоит перезвонить Маки. Предатель. Рука дрогнула. Этот голос… Я знаю, что ты делаешь. — Уйди… Не трогай меня… — проскулил Кокичи, поджав колени к себе, — Пожалуйста… Прости меня. Хватит. Хватит. Хватит. Хватит. Хватит. Хватит. Очередной звонок. Маки. Кокичи долго смотрит на экран. И наконец поднимает трубку. — Ома-кун! — Прости… — Ты можешь сейчас говорить? Тебе нужна помощь? — Нет. Я… Я хочу спать. Я справлюсь– — Но… Тебе плохо. — Нет, — он не пытается передать правду этих слов. Маки слышит и видела насколько тот изменился. Его глаза стали тусклыми, — Маки, забудь об этом разговоре. — Кокичи, — сострадание. — Я справлюсь. Я уже знаю, что делать. — Если ты уверен, то… Ладно. Попробуй. Но если что- — Да. Спасибо тебе. Спокойной ночи. — Сладких, — разговор окончен. Маки смотрит в экран. Она должна перезвонить. Она должна отговорить его. Она должна предложить свою помощь. Нельзя остаться равнодушной. Он… Заблокировал? Нет… Нет… Маки теперь живёт в другом городе. Она переехала не так давно. О переезде она успела рассказать Кокичи, когда они в последний раз виделись. Черт. Почему всё складывается вот так?

***

–… Да. Я звонил ей. Мы говорили. Она никогда не дружила с Акаматсу-чан. — Так ты всё же выбрал довериться ей? — Я поступил неправильно. Я засомневался в тебе. Я хотел узнать правду лично у неё. Прости, — пустые слова. Кокичи не сожалеет. Хотя… Вина чувствуется огромным осколком стекла в сердце. Точно ли он в сердце? Всё тело слишком болит. — Надо отвечать за свои поступки. Ты просто издеваешься надо мной, прямо как Момота-кун над тобой когда-то. — Прости. — Прощу, но, — дотянувшись до ножичка на столе вновь возвращает внимание к Кокичи. Усадив того на кровать, приземляется рядом, — Дай руку. — Это новое наказание? — Да. Надо платить за свои действия. Ты согласен? — Да, — кивает. Он разрушен. Он пустой. Он умирает. Кокичи вытягивает руку. Остро. Больно. Но слезы задерживаются. — Ты убьёшь меня? — Это наказание, а не казнь. Казнь… Казнь — смерть за проступок. В чём вина Кокичи? — Я люблю тебя, — резко выдал он. Шуичи отпускает руку. Он поглаживает раны. Кокичи всё ещё сияет лиловым. Этот свет даёт надежду в лучшее. Он заставляет жить. Заставляет улыбаться. Кокичи такой… Каким должен был быть. Этот мир обижает его. Он делает слишком больно, нанося много шрамов. Шуичи спасёт его. — Я тоже тебя люблю, мой милый Кокичи, — рука поглаживает волосы. Как когда-то… Тепло. Эти чувства приятны. Волна нахлынула, стирая весь страх. Слезы… Слезы… Их слишком много. Трудно сдержаться после всего произошедшего. — Кокичи, бедный, — он двигается ближе, — Ты не заслужил такой жизни. Кокичи продолжает плакать, выпуская наружу всё накопившееся. Облегчение… Но тяжесть всё ещё осталась на душе. — Обними меня, — парень покорно исполняет просьбу, позволяя плакать в ткань одежды, — Пожалуйста… Хватит калечить меня. Пожалуйста. Прекрати это. Я устал. Я правда больше не могу. Останови это. Пожалуйста. Я люблю тебя. — И я тебя. Его больше никто не услышит. Даже в этих объятиях он чувствует ком обиды и несправедливости. Он хочет извиняться. Бесконечно. Как будто это поможет. Кокичи отравлен, но организм отказывается изгонять таблетки. Рвоты нет. Есть только боль, сменяющаяся страхом, а затем спокойствием. Его изменили. Его убили. Слишком мучительно и жестоко растоптали достоинство. Это нечестно. Как же хочется вернуться в прошлое и прожить начало крепкой любви. Без боли. Без страха. Без сожаления. Хочется снова смеяться с глупой шутки Харукавы. Может она была намного лучше Шуичи? Ома видел ее много раз после ссоры, но ничего сказать не мог, ведь рядом был Шуичи. Тот самодовольно смотрел на девушку, которая не знала как реагировать на сухой взгляд своего друга. Больно. Как же хочется спать. Ома снова хотел спать. Ома пошёл на кухню. Ома взял таблетки. Ома выпил несколько штук. Ома пошёл в кровать. Он нарочно выбрал не снотворное.

***

Шуичи не ожидал этого. Потери лилового света. Его глаза красные от слёз. Его руки крепче сжимают простынь. Его волосы растрепанны. — Кокичи… — смотрит на узоры на стене. Ома-кун… Он разглядел его. Пальцы проходятся по обоям. Это его щеки… Последние объятия запомнились очень хорошо. Последнее желание… Обними меня. Сердце сжимается всё сильнее. Несправедливо. В голову врезается отрывок одного из разговоров: — Ты хочешь убить меня? — Кокичи смотрит опустошенными глазами. В его жизни стало слишком много запретов. Он постоянно волнуется. Настолько, что уже перестал отдавать себе отчёт об эмоциях на лице. — Я никогда не убью тебя, — это правда, такие вещи в планы не входили, — Даже если захочу… Потом я убью себя тоже. Я не оставлю тебя одного. Приходит в себя уже возле зеркала. Он выглядит ужасно. В его руках… Тот самый ножик. Шуичи, не делай этого. Голос… Омы. — Но… Ты ведь остался один. И я остался один, — он продолжает смотреть на отражение. Ты не один. Силуэт позади. Маленький, худой и такой темный. Его тонкие руки обняли. Пожалуйста, не умирай. Пожалуйста, живи. Я буду с тобой. Теперь мы навсегда вместе. — Ома… Ома… Кокичи рядом. Кокичи теплый. Кокичи… мёртв. — Я люблю тебя. И я тебя.