Тени

      Окна дребезжат так, что хочется зажать уши. Отвратительный звук. Молнии бьют, кажется, совсем близко, и каждый раз становится до ужаса ярко, а по комнате расплываются длинные тени. Ещё одна спичка гаснет в моих руках прежде, чем я успеваю зажечь свечу. Давай же. Свет погас ещё в начале проклятой грозы. Ненавижу грозы. Когда-то в детстве кто-то сказал мне, что в раскатах грома скрыт грохот барабанов судного дня. Какая чушь… Но сейчас мне кажется, я их слышу.       Следующая спичка наконец разгорается достаточно, и только поднеся её к свече понимаю, что мои руки дрожат. Фитиль мучительно долго тлеет, прежде чем наконец вспыхнуть. Теперь можно зажечь и остальные. Одна за одной свечи разгораются, всё больше заливая комнату мягким жёлтым светом, от которого становится спокойнее. Но ненадолго. Я так и не зажёг последнюю свечу. Дурак. Я не должен был ставить её перед зеркалом. И я точно не должен был в него смотреть.       Я встретился взглядом со своим отражением ровно в тот момент, когда очередная молния осветила комнату, и я готов поклясться, что он был там. Терцо стоял за моей спиной в переплетении теней, смотрел и улыбался. Даже не так. Он ухмылялся. Короткое мгновение во вспышке света и снова ничего. Конечно, здесь никого нет. Это моя больная фантазия играет со мной в игры…       Я ведь стоял там, в тени за его спиной, когда он уже знал, что это конец, но ещё не видел занесённого над ним меча. Я был там. Покрытый брызгами его крови. Держал его отрубленную голову. А теперь он прячется в моей тени.       Я не знаю, как свеча в моей руке не потухла. Я размахивал ей, отгоняя тьму, но нельзя прогнать собственную тень.       — Прочь!       Когда молния сверкнула вновь, он был там. Я видел его глаза. Такие же, как мои, прямо напротив. Он был там. Он стоял там. Смеялся надо мной.       — Прочь отсюда! Убирайся! Вон из моей тени!       — Если я – твоя тень, то что же ты?       Свеча в моих руках наконец гаснет, но света от остальных должно быть достаточно. Почему же в комнате так темно?       — Это ты всегда был в моей тени, разве нет?       Мороз пробегает по коже. Душно. До чего же здесь стало душно. Добегаю до окна и распахиваю его прежде, чем понимаю свою ошибку. Поток холодного ветра в лицо на короткий миг отрезвляет, но в ту же секунду отблески свечей исчезают — они гаснут одна за другой. Тьма обступает со всех сторон. Холодный воздух кажется слишком тяжёлым для дыхания. Тени смыкаются плотным кольцом, сжимают, не позволяя двинуться.       — Пусти.       Ещё одна вспышка света, ещё один оглушительный грохот совсем близко. Ближе, чем прежде. Сквозь звон в ушах я слышу только стук собственного сердца и этот навязчивый шёпот, исходящий словно бы отовсюду.       — Ты упадёшь на колени и будешь молить о прощении твоих грехов.       — Пусти!       — А я буду стоять и смотреть.       Я спиной ощущаю его присутствие. Исходящий от него холод и призрачные прикосновения. Чувствую, как его пальцы находят мою шею. Как когти на перчатках очерчивают линию на ней.       — Оставь! Меня! В покое!       А потом я понимаю, что снова могу двигаться. Быть может, мой страх сильнее. Быть может, он просто позволил мне. Но мне хватает мгновения, чтобы развернуться, схватить подсвечник и кинуть в него. Прямо между его несовпадающих глаз. С последним раскатом грома я слышу звон стекла и всё наконец прекращается. Нет больше цепких теней. Нет больше призрачного холода. Нет больше зеркала, что стояло напротив окна.       Не знаю, сколько простоял так, безмолвно глядя на осколки, но знаю, что гроза за окном прекращается. Раскаты грома звучат всё дальше и дальше, пока не наступает тишина. Я прогнал его. Я хочу верить, что прогнал. Но слышу, как тихий шёпот вторит моим невольно вырывающимся словам:       — Нельзя сбежать от собственной тени.