Совершенство. Вспомнить всё

      Степень удивления, в которой пребывал Хуа Чэн, была достаточно велика, чтобы вскинуть брови кверху. Молодой мужчина только что поднялся на крыльцо своего частного дома и обнаружил коробку среднего размера прямо у двери. Он зашёл в помещение, держа в руках тяжёлую ношу с прикреплённым к твёрдому картону письмом, которое Хуа Чэн поспешил прочитать. Он не помнил, чтобы ему оставляли посылки у дверей раньше.       Сначала Хуа Чэн подумал, что это был какой-то розыгрыш. Он шёл из аптеки и не то, чтобы прошло много времени с тех пор, как он покинул дом. Выходило, кто-то доставил ему передачу в период его отсутствия. Коробка была хорошо запечатана. Как уже было отмечено, к ней было прикреплено письмо, на конверте которого был написан не адрес дома, а просто «ювелиру Хунхун-эру». Молодой человек даже не понял сначала, что это было его давно забытое детское прозвище, и уверенность в том, что его разыгрывали, увеличивалась.       Хуа Чэн открыл конверт. В сумраке комнаты он прищурил единственный чёрный глаз и принялся читать содержимое письма. К слову, бумага была жёсткой, а почерк — красивый и хорошо понимаемый.       «Пожалуйста, не спешите выкидывать данное письмо, уважаемый Хунхун-эр!       Обычно Imperial Dolls не начинает так свои письма, поэтому компания приносит свои извинения за внезапное отвлечение Вас от работы! Мы несколько лет работаем с разными дизайнерами и сейчас в качестве эксперимента предлагаем работу Вам. Однако мы уверены, она куда креативнее и прибыльнее, чем все Ваши предыдущие заказы. Годами мы занимаемся созданием лимитированных коллекций БЖД кукол. Их реалистичности и живости не хватает всего нескольких деталей, а компания наслышана о Ваших успехах в ювелирных делах. Таким образом, мы предлагаем Вам попробовать создать украшения для предоставленной Вам жемчужины нашей компании, а по окончании Вашей работы просим связаться с нами через сайт emperors.btfldlls.///… Если у Вас есть вопросы или предложения, пожалуйста, пишите нам через сайт. !       Imperial Dolls создаёт совершенство. »       А ведь всё действительно выглядело, как шутка, начиная от внезапности данного предложения и невероятной странности письма. Было в нём что-то нереалистичное, как показалось Хуа Чэну. Появилось ощущение, словно о содержании заботился не взрослый человек, а ребёнок, который не имел понятия о принципе написания деловых писем. К тому же, ювелира не переставало смущать обращение к нему. Впервые его называли не Хуа Чэном, а по-детски, Хунхун-эром. Это имя уже давно было забыто, как думал он, даже им самим.       В общем, его всё происходящее не особо вдохновило, да и сомнения закрались в голову.       Хуа Чэн оставил коробку на столе в гостиной, положил на неё письмо и отправился на кухню. Он вынул из маленького пакета две пластиковые баночки, скомкал бумажку, которая шла вместе с ними и поставил чайник. День был спокойным и, как всегда, тяжёлым. Мужчина весь день просидел за работой и впервые вышел на улицу, да и то только за тем, чтобы купить лекарства. Заказов было не очень много, но Хуа Чэн жил достаточно хорошо. Его особо ничего не беспокоило, а ещё ему ничего не требовалось, кроме таблеток, которые поддерживали его психическое, моральное состояние в невесомости. Этого более чем хватало.       Вообще, Хуа Чэн уже не помнил, почему он начал пить эти таблетки, но разве это было необходимо? Главное, что его работоспособность и эмоциональное состояние были в норме. Он вообще считал, что всё ненужное забывалось как-то само. Важным казалось только то, что имелось в настоящем, а в нём Хуа Чэн имел успешную карьеру, большой тёплый дом и, предоставленную только самому себе, собственную персону. Он не нервничал, не плакал, не испытывал боли. Всё шло очень даже удачно.       Хуа Чэн выпил кофе, по привычке запил им таблетки, а затем снова вышел в гостиную, пустую и тёмную. Было так тихо, что ювелир почувствовал напряжение. И правда, в давящей безмолвности он даже не осознал сразу, что у него перестали ходить часы. Раньше их тиканье заполняло комнату хоть какой-то живостью, а сейчас казалось, что он услышал движение собственной крови в венах. Он осмотрел коробку, которую ему оставил… кто-то неизвестный. Возможно, этим самым таинственным незнакомцем стал почтальон, который был единственным, кто смог бы оставить посылку без адреса и с одним только именем, около нужного дома, но это было не точно. Откуда, например, почтальону знать его детское имя? А вообще, у Хуа Чэна обычно не так брали заказы. Первым делом спрашивали его, а ювелир уже сам решал, браться за работу или нет. А тут… Да, его просили, вроде как, однако всё это выглядело как-то странно, да и куклу уже предоставили. Хуа Чэну не давали выбора.       Он ещё раз прочитал письмо. Необычная манера написания, потерявшийся восклицательный знак между строчек. Как-то это было непрофессионально, с одной стороны. Хотя с другой, Хуа Чэн, пускай и не очень хорошо, но знал о существовании очень примечательных БЖД кукол, редкие модели которых продавались не то, что в магазинах, а на аукционах. Порой они были бесценными и показывались только на выставках. Раз уж компания связалась с профессионалом ювелирного дела, вероятно, она готовила модель как раз-таки для какого-то подобного мероприятия, где можно было бы посоревноваться с другими в забитости кошелька, а также в полных головах идей. В принципе, Хуа Чэн не считал это чем-то плохим, просто ему было всё равно. Да и моральные принципы его были иными, но не суть.       Сейчас перед ним стояла коробка, с «жемчужиной» Imperial Dolls. Название компании также было занятным. Имперские куклы — звучало громко. Что ж, посмотреть хотя бы? Задумка-то действительно была интересной. Хуа Чэну никогда прежде не приходилось работать с чем-то настолько миниатюрным, да и фантазию можно было использовать в полной форме. Об этом мужчина и думал, пока разрезал скотч на коробке. Серебряное ожерелье со множеством бабочек, что висело у него на шее, позвякивало. Эти звуки были родными Хуа Чэну, он никогда не снимал это колье с себя. Казалось, оно хранило то, что молодому человеку было неизвестно. Точно так же, как и кольцо с маленьким красным камушком, что блестело на свету. Оно тоже по каким-то причинам являлось особенным. Ювелир всегда носил его, что-то присутствовало в этом колечке сакрально близкое, пускай он уже не помнил, когда его сделал. Без этого украшения чувствовалась неполноценность.       Вынув новую большую белую коробку с логотипом компании и, видно, именем куклы, Хуа Чэн повертел её. Сяньлэ, значит… Со стороны логотипа также была изображена сама кукла в приближённом виде, а с другой стороны было изображено дерево с белой светящейся кроной, множеством стрелочек и другими именами. Судя по всему, это было некое родовое древо или что-то в этом роде.       Хуа Чэна неожиданно передёрнуло, когда он снова посмотрел на куклу. Она была очень красива, и у обладателя чёрного блестящего, как нефрит, глаза неосознанно проснулось что-то, схожее с любопытством. Он открыл коробку и достал голое тело куклы, парик и одежду. Сяньлэ был высокий, не менее сорока сантиметров, одежда представляла из себя качественно сшитое белое ханьфу, под верхним слоем скрывались нижние одеяния, волосы были длинными, цвета неба во время грозы, сзади передние прядки скреплялись в пучок, который был закреплён белой лентой. А лицо… Когда Хуа Чэн посмотрел на него, то застыл. Его посетило странное ощущение дежавю, от которого в голове начался судорожный процесс попытки вспомнить, когда он уже видел это необычное лицо.       — Это же всего лишь кукла, — вздохнул ювелир вслух. Иногда с ним такое происходило.       Кругловатое лицо, что было свойственно многим шарнирным куколкам, с большими светло-карими глазами, длинными ресницами, аккуратным розоватым носом, таким же розовым, каким был и румянец на щеках, красноватыми лепестками губ.       Эта кукла была восхитительной. Сказать откровенно, Хуа Чэн никогда не видел ранее столь искусной работы. Наверное, если можно было влюбиться в куклу, с ним бы это произошло. От такой мысли молодой человек иронично усмехнулся и приблизил куколку по имени Сяньлэ к себе, чтобы рассмотреть детали на лице и одежде. Шея куклы была почему-то перебинтована, а сам бинт не снимался, из-за чего подвижность головы была ограничена. Хуа Чэн на это нахмурился, но всё же принялся изучать дальше. Волосы куклы были настолько необычными, что казались настоящими, белоснежная кожа была гладкой, и Хуа Чэн на секунду подумал, что он держит в руках не куклу, а маленького человека. К тому же она была достаточно тяжёлая.       Из-под одежды теперь проглядывали идеальные ключицы, но забинтованная шея немного озадачила.       — Хотя ничего страшного, — сказал он сам себе, — украшение отвлечёт от бинтов. Что по ручкам?..       Хуа Чэн снова усмехнулся. Он взглянул в стеклянные глаза куклы, а затем аккуратно поднял, точно фарфор, ручку, в нежных местах тоже розоватую.       — Тебе бы очень подошли лилии. Или лотосы… Очень нежные цветы, — обратился к Сяньлэ Хуа Чэн и поставил его на стол.       Им овладело неопределённое чувство. Он задумчиво пожевал губы, а затем поднялся с дивана и скрылся в другой комнате. В голове образовался комок спутанных мыслей, который слегка отвлекал его от первых появившихся идей. Хуа Чэн вернулся со скетчбуком и принялся воспроизводить на чистом листе только что пришедшие задумки. Он почему-то подумал о кольце в форме цветка лотоса, с возможностью регулирования размера, а при мысли об ожерелье, он представлял нечто аккуратное с подвесками в виде лепестков персика. Пока что это были просто наброски и первые идеи. Вообще, Хуа Чэн не собирался сегодня работать, но что-то очень увлекло его вглубь своих творческих мыслей. По крайней мере, это был единственный способ спрятаться от чёрных теней, избежать полного забвения в этой душащей пустоте.       Возможно, стоило принять сегодня чуть большую дозу.       После окончания создания набросков, мужчина положил альбом на стол рядом с коробкой и ещё раз полностью осмотрел Сяньлэ. Выражение его лица было почти что невинным, если так можно было сказать. В один момент Хуа Чэну показалось, что зрачок куклы дёрнулся, но он проморгался и решил, что просто устал. Да и выпитый кофе мог повлиять на многое.       Он снова взял в руки коробку из-под куклы и принялся рассматривать древо. На самой верхушке был записан Император, от него шла стрелочка к Сяньлэ, а от Сяньлэ было большое разветвление к Мингуану, Сюаньчжэню, Наньяну и прочим. Было непонятно, поэтому Хуа Чэн мысленно отметил, что, если у него внезапно появится желание на следующий день, то ему стоило узнать о куклах чуточку больше.       По какому-то, может быть, предчувствию, Хуа Чэн вновь заглянул в коробку и увидел внутри ещё кое-какие вещи. Несколькими из них являлись меч и соломенная шляпка с прикреплённой к ней полупрозрачной белой тканью. Поддавшись желанию, Хуа Чэн надел искусно выполненную шляпу на голову Сяньлэ, а затем поправил воздушную ткань сзади.       — Необычный вкус у тебя, — прокомментировал Хуа Чэн. — Тебе идёт эта простота. Одновременно такой изящный. Мне стоит подумать о заколках тебе в волосы.       Энтузиазм так и переполнял Хуа Чэна, когда он смотрел на элегантную куколку. Ему прежде никогда не приходилось держать такое сокровище на руках. Хуа Чэн мог поспорить, подобная работа действительно стоила огромную сумму денег.       Он вспомнил, что видел ещё что-то в коробке и сразу же достал оттуда несколько фотокарточек с изображением куклы и небольшую открытку, на которой было что-то написано.       Хуа Чэн немного насторожился уже на первых строчках:       Сяньлэ было больно. Сяньлэ страдал. Однако Император помог ему стать красивым, Император подарил ему новую прекрасную жизнь, и сейчас Сяньлэ идеальный. Раньше его элегантным нежным рукам приходилось собирать мусор. Он хотел жить для других и мечтал о счастье целого мира. Когда Император нашёл его, Сяньлэ был напуган и пытался сбежать, но его Владыка никогда бы не пожелал ему зла. Он помог ему обрести то, чего так не хватало Сяньлэ. Он исправил его. Теперь Сяньлэ совершенный и благодарный.       Хуа Чэн тупо уставился на точку в конце последнего предложения, а затем посмотрел на мягкое лицо Сяньлэ.       — Тревожная история, — сказал Хуа Чэн кукле, как будто она могла его понять. — Я бы поделился с тобой своими таблетками, серьёзно.       Хуа Чэн задумался. Встреть он такого человека в реальности, что бы он сказал ему? Тяжёлый вздох немного нацелил на дальнейшие мысли. Теперь пустоватый взгляд куклы был как будто другим, точно Сяньлэ смотрел на ювелира с болезненным отчаянием. Что-то странно дёрнулось внутри Хуа Чэна. Он уже давно не видел таких отпетых взглядов.       Оставив куклу на столе, Хуа Чэн ушёл на второй этаж, в свою спальню. Ему нужен был отдых.       Утром, спускаясь с лестницы, Хуа Чэн на секунду замер на месте. Сяньлэ, которого он оставил вчера вечером в стоячем положении, теперь лежал на стеклянной поверхности, а под столом лежало письмо от Imperial Dolls. Он тут же подошёл к кукле, чтобы осмотреть. Он выдохнул, когда убедился, что с ней всё было хорошо, после чего очень аккуратно согнул ноги и посадил на край стола. Хуа Чэн поднял упавшее письмо и положил рядом.       «Наверное, сквозняк», — подумал он, оглядевшись. На столе также лежал его альбом со вчерашними набросками украшений. Зеленоватый ледяной свет заливал комнату, создавая давящую атмосферу непредсказуемости и мнимой опасности. Хуа Чэн подошёл к зашторенному окну, чтобы впустить немного света, но на улице было совсем тускло, а небо застилали тяжёлые серые облака.       Внезапно что-то стукнуло позади, и Хуа Чэн резко обернулся, раскрывая единственный глаз. Внутри всё замерло. Шарнирная кукла упала на спину и неестественно шевелила руками. Холодок пробежался по коже. Ювелир настороженно подошёл к Сяньлэ, заметив, как задрожали его ресницы и глаза двинулись в сторону Хуа Чэна. В странной позе, продолжая неестественно и непонятно как двигаться, взгляд из-под ресниц показался мужчине почти что бешеным.       Хуа Чэн судорожно выдохнул и подошёл близко к кукле. Глаза Сяньлэ неотрывно следили за ним, а руки внезапно опёрлись о стол и с помощью подключившихся ног смогли перевернуть хрупкое тело.       Хуа Чэн испугался — непонятная паника охватила его разум и тело. Он не то, чтобы верил в призраков или во что-либо другое потустороннее, но кукла не могла просто так двигаться…       Он наблюдал за её действиями. Сяньлэ медленно подполз к письму, и его ручка ткнулась в первую букву первого предложения, потом очень медленно в первую букву второго предложения, далее в третью, четвёртую…       Хуа Чэн раскрыл глаз в шоке, с замершим сердцем. Он понял. Первые буквы письма складывали слово.       Кукла снова перевернулась, и теперь в её глазах ювелир читал только одно послание.       Помогите!