Невинный

Джоуи с самого утра выглядел до неузнаваемости радостным, словно придумал гениальную идею. От Бенди это, конечно, не скрылось. Тот наверное даже ярче других ощутил это, постоянно мечась под ногами создателя. И когда тот наконец выставил его за дверь – стало настолько интересно, что чертик не выдержал и полчаса, снова кидаясь к тому в кабинет с всевозможными расспросами. Поэтому, стоя у двери, он тихо открывает её не первый раз за день, незаметно протиснувшись в комнату и поднимая заинтересованный взгляд на Джоуи. Тот что-то увлечённо писал, задумавшись, и, казалось, не заметил чужого появления. Медленно выводя ровные буквы на конверте, с улыбкой, даже устрашающей. Бенди это ничуть не смутило. – Джоуи, а что ты делаешь? Письмо кому-то пишешь? Поэтому ты такой радостный? А кому письмо? Расскажи, расскажи! – Не медля, начал с расспросами Бенди, чуть ли не в притык подходя к Дрю. Второй невольно вздрогнул от неожиданности, скорее раздражённо покосившись на чертенка: – Сказал же тебе уйти, я немного занят. Письмо важному человеку по работе, это скучно и нудно, ты же знаешь, – Понадеялся таким образом вытянуть чертика из кабинета, но видимо сегодня не его день. – Нет-нет, это очень интересно, расскажи кому! Пожалуйста! – Бенди в предвкушении правды даже подпрыгнул на месте, подметая хвостом пол. Он упрашивал часами, применяя самые странные, но очень хорошо действующие фразы, в итоге добившись своего. – О Боже, хорошо, только перестань. Письмо для Генри. Помнишь Генри? – Бенди будто током ударило, когда он услышал это имя. – Мне нужно, чтобы он приехал. Но тебя это не касается! – Касается, касается!!! Конечно касается! Генри приедет! Джоуи, ты это вообще представляешь??? Бенди обожал Генри всем своим чернильным сердцем. Художник буквально всё время проводил с ним: чертёнок наблюдал за тем, как тот рисует, ходил с ним в столовую, а когда заканчивалась его смена – всячески просил художника остаться с ним на ночь. Генри постоянно, но так приятно гладил между рожек. Брал чертика на руки, пока второй радостно прижимался к нему поближе. Чернильный постоянно дарил художнику что-то. Наверное, даже считал своим отцом. До одного момента. Бенди очень хорошо помнит Генри, но сам день трагедии достаточно смутный. Помнит, наверное, когда Генри ушёл из студии, а вспоминать в ярких подробностях и не хотелось – его детский ум толком и не понял, что тогда произошло. Вспоминается только испачканный чернилами рукав рубашки Джоуи, попавший под горячие слёзы. Кажется, его потом отругали. Когда всё настолько прекрасно, что малейшая ошибка не воспринимается как что-то должное, а зря. Бенди до сих пор помнит: уставившись в грязный потолок, от которого тогда хотелось скорее отвернуться, размыто смотря в одну точку, возникают мысли: "Это просто кошмар. Не может быть такое наяву. Я сплю. Вот проснусь, и всё будет хорошо". Но прекрасно понимал всю реальность событий, лишь придумывая надежду на более радостный исход, отказываясь принимать реальность. В тот период времени не хотелось абсолютно ничего: ни рисовать, ни танцевать, ни есть обожаемые им чернила. Совсем ничего. Оставалось только каждый раз плакать от безысходности, распластавшись на земле, вспоминая Генри, и всё то, что связано с ним. Ещё это отвратительное чувство, словно всем плевать на расшатанное состояние чертенка, которое он всеми силами пытается проявить, дабы его хоть раз пожалели. А самое главное – будто им, таким кретинам, совсем плевать на уход Генри! Именно поэтому вспоминать об этом крайне не хотелось. Но услышав это заветное имя спустя несколько лет – хвост хаотично мотается по пыльному полу, а его хозяина пробивало от мурашек. Тело становится ватным от переживаний, что ощутил чертик буквально за секунду. Бенди даже не сразу обращает внимание на что-то ещё, но сейчас, мимолётно переводя взгляд на опрятный стол – замечает что-то блестящее, ярко сверкающее под лучами дневного солнца. Что может держать Джоуи на рабочем столе, учитывая его любовь сеять перфекционизм буквально везде? Не думая, чертенок хватает эту вещь, через секунду радуясь, что носит белесые перчатки. В руках он держит нож, перепачканный чем-то ало-красным. Виднеются серебряные просветы – ножик пытались в спешке отмыть, что сильно не понравилось чертику. Зачем Джоуи нож, так ещё и на рабочем столе? Пораниться можно! Бенди удивленно наклонил голову, пока Дрю, только заметив отсутствие предмета, шикнул на демона: – Нельзя брать чужие вещи без спроса, Бенди. Положи на место, – Но чертик, что пару секунд назад хотел завалить Джоуи вопросами – сейчас смотрел на нож как-то задумчиво-испуганно, и словно не слышал ничего. – А что это на нём? Томатный сок? Ты резал помидоры? – не поднимая головы, задал довольно глупый вопрос, от чего Джоуи только нервно усмехнулся, откладывая письмо в сторону. Но, на удивление, замолк. Подняв голову, Бенди понял: явно о чем-то задумался и очень сильно колеблется над ответом. Да так серьезно, что аж согнулся весь, будто решался вопрос жизни и смерти! – Кровь. Кровь людей, которые могли мне помешать, – взаимно поднимает задумчивый взгляд Джоуи на чёртика. Второй расширил глаза, непонимающе смотря на Джоуи. Чуть сердце не остановилось, но через секунду бьётся так сильно, что кажется выпрыгнет. Как так! Убивать невинных людей! Так ещё и его родной, добрый и любимый Джоуи? Он просто не мог! Это, наверное, неудавшееся не смешная шутка. Вот только Джоуи не любит шуток! Тогда как такое возможно? Вообще, Бенди не особо то и понимал, что означает смерть, а в студии никто не спешил разъяснять, увлеченные своим делом. По этому чертенок только и знал: смерть – это всегда плохо. А что делать в такой ситуации? Если убийства – поступок плохой – значит плохие и виновники – убийцы. Значит, их надо наказать... Но Джоуи же хороший, Бенди точно знает! Он точно не специально это сделал, правильно? Его нельзя винить! Может, он просто разозлился, вот и делов-то? За злость нельзя наказывать. В порыве злости и Бенди может банку чернил опрокинуть, но это же ничего страшного! Но Бенди скорее интуитивно испуганно отшатнулся от создателя, всё ещё держа в подрагивающих руках нож: – А ты сделаешь тоже самое со мной, если я тебе помешаю, да? и с Генри? – со стороны казалось, что он сейчас заплачет. Джоуи лишь измотанно вздохнул. – Не бойся, я же люблю тебя, зачем мне это делать? И на счёт Генри не волнуйся. Он слишком много нам насолил, он заслуживает этого, – Бенди искренне не понимал, как Джоуи может улыбаться, говоря такие ужасные вещи. – Нет, ты что!? Генри хороший, он ничего плохого не сделал! Не надо ничего с ним делать, пожалуйста... – Бенди, успокойся, у тебя всегда есть я. Зачем тебе этот Генри? Главное отдай нож, и всё будет хорошо, – Джоуи резко встал, спокойно направляясь в сторону чертика. Того аж передёрнуло, заставляя испуганно пятиться назад. Всё, теперь точно убьёт и не пощадит! Бенди же всегда мешал ему, доставал – у Джоуи есть все основания убивать его, раз он так просто делал это с остальными!!! Бенди в ту же секунду, окружённый страхом, туманящем разум, зажмурился, выставляя нож перед собой, скорее защищаясь, чем пытаясь навредить. Но после этого послышался громкий вскрик, и характерный звук, будто хрустнула ветка под ногами. Бенди вздрогнул, не решаясь открывать глаза, и просто застыл, мысленно утешая себя. Когда полная тишина стала давить своей неизвестностью – чертик нерешительно прижал хвост к себе, приоткрывая один глаз, а потом и второй, лицезрея непонятную картину: Джоуи, сидя на коленях, широко раскрыв глаза, смотрел ровно на Бенди таким взглядом, словно хотел сжечь. Из его лба, куда был теперь воткнут нож, обильно стекало что-то ало-малиновое – наверное, кровь. Бенди в ужасе рассматривал выражение лица Джоуи, не смея шелохнуться, но неожиданно поднёс руку к ране, собрав алую капельку на руку и, не думая, слизнул. А ведь неплохо. Металлическо-сахарный вкус. К удивлению даже для самого себя – Бенди захотелось ещё. – Ну, Джоуи, ты же хотел убить Генри... я просто проучу тебя, – смотря на уснувшего создателя, чертёнок осторожно подошёл ближе, с усилием посадив того обратного на стул. Собирать кровь на палец, любуясь ею, и слизывать сначала было весело, но сразу же наскучило. Багряный цвет достаточно сильно понравился Бенди. А ведь если он проткнул всего лишь одно место, то что внутри самого Джоуи? Вот это уже интересно! Чертенку никогда не давали книги про внутренне строение человека, а тот и не просил. Но сейчас, думая об этом, ему стало настолько интересно, что он, словно не контролируя себя, вытащил из чужой кожи нож, из-за чего крови стало в двое больше. Пол становился скользким. – Прости... Это не больно, правда! Все будет хорошо, потом будем вместе пить чай, главное не обижайся! – Бенди, будто оправдываясь, виновато посмотрел на создателя, разрезая его рубашку, а потом и живот пополам. На него хлынул буквально океан крови, из за чего тот отпрыгнул в сторону, наблюдая за странными формами на фоне багряного океана. Выглядит в какой-то степени красиво. Разновидности красного можно только позавидовать: есть нежно розовый, ярко красный, более тёмный; все цвета перемешиваются и стекают на пол длинными нитями, словно чернила. Бенди удивлённо повёл хвостом, наклоняя голову. Не это он ожидал увидеть. Зато как красиво выглядит, и на удивление тянет попробовать! Осмотревшись, чертёнок подошёл ближе, и аккуратно взял в руки что-то длинное, похожее на шланг, привлекавшие его внимание больше всего. Он осел на пол, принимаясь его рассматривать и уплетать так, словно его сейчас отнимут. Бенди выглядел даже мило, словно маленький ребенок, которому дали мороженое. Со временем он совсем перестал бояться, забывая про случившееся и продолжая вырывать красивые, залитые кровью глаза, от которых после этого тянулось скопление красных ниточек. Бенди мог даже поспорить, что вкуснее – чернила или кровь! Даже кости выглядели странно аппетитно, но их Бенди решил не трогать, боясь, что Джоуи окончательно развалится. Всё же, Джоуи просто спит. А когда проснется, то сильно наругает чертика. Хотя он не помнил, чтобы ему запрещали такое. Значит, он не сделал ничего плохого? Бенди закончил трапезу только тогда, когда от крови начало уже тошнить. Он мило облизнулся, отходя назад и рассматривая свой труд. Джоуи вообще-то выглядел не очень: весь в алом цвете, худой настолько, что даже кости видно(?), а вместо прекрасных глаз лишь впадины. Ну ничего, Джоуи же умный – Джоуи исправит! Чертёнок, налюбовавшись, попрощался с создателем, выходя из кабинета. Тут то ему и поплохело: в глазах резко начало мутить настолько сильно, что тот аж весь зашатался, придерживаясь рукой о стену. Вокруг всё приобрело кроваво-чернильный оттенок, будто кого-то долго-долго били о стену головой. Везде какие-то непонятные красные кляксы... Со лба потекли чернила, а само тело буто не слушалось – тоже всё плыло, тем самым заплетаясь в длинном хвосте, из-за чего он чуть не упал. Почему это происходит? Чертёнок испуганно озирался, пытаясь хоть что-то понять или увидеть родное, тёплое, а не блевотно-алое. Бенди всё же совершил ошибку?