Обещаю, больше не буду

Юи уже в сотый раз обожгла свои руки вместе с телом противника, но еще ни разу не выпустила из поля зрения Айзаву. Ей так хотелось, чтобы все поскорее кончилось, и чтобы он правда забрал ее к себе под шумок. Чтобы они снова просто были вместе, пока еще могут. Грезы поглощали ее с каждой секундой, пока она вся в крови зарезала этим злосчастным ножом недогероя, который полез к ней не в ту минуту. После таких картин перед глазами было бы просто странно слышать о том, как ее любят. Она уже даже не могла адекватно воспринимать его слова. Они часто казались ей ложью, ведь, на ее взгляд, любить такого мерзкого человека, как она, просто невозможно. Шота же считал совсем по-другому. Да, он осуждал ее действия, однако не сердился и не пытался переделать ее. Любил такой плохой и вовсе не идеальной, какая она есть.        Такахаси же с каждым днем чувствовала все больше тревоги по всем поводам. И даже сейчас, когда битва, вроде, кончается, а она скоро окажется в объятьях Айзавы, ей было тревожно. Изнутри ее съедало неприятное чувство, не похожее ни на какое из тех, что она чувствовала. Незнакомая ей чопорность и терпкость горечи. Но все это развеивалось, когда она ловила на себе взгляд Шоты, говорящий о его желании оказаться рядом.         И вместе с этим взглядом в последний раз она поймала жест Томуры, показывающий, что все пиздец как плохо и им нужно отступать, иначе ни победы, ни жизни. Пара причуд была у них, а значит это был не чистый проигрыш. Даби с Тогой тут же скрылись, не теряя ни секунды. Твайс избавился от хвоста и тоже нырнул в глубь темного леса. Один только Шигараки не торопился, а Такахаси вообще продумывала, как создать ситуацию, в которой она сможет свалить куда подальше. На плече вдруг оказалась рука, а прямо позади уха послышался чуть хриплый голос Томуры. —Почему ты думала, что умнее и сможешь обмануть меня? Я не хочу знать, чем ты занималась с этим придурком, когда при любой возможности убегала, но тебе стоило бы сначала завоевать мое доверие, а уже после делать столь рисковые действия        Юи слегка вздрогнула, мельком глянула на Айзаву, что в упор смотрел на них, а после тяжело сглотнула ком, подступивший к горлу. —Может мы обсудим это в безопасной обстановке, а не когда нас пытаются убить?—злясь, вымолвила Такахаси. —Нет...тогда никто не будет плакать над тобой —Что..?          Шигараки улыбнулся и, выхватив из руки Юи нож, вдруг воткнул его в спину девушки по самую рукоять. По телу разнеслась сильная боль, отзывающаяся ударами в висках. Мерзавец скрылся уже через секунду после совершенного, оставляя ее истекать кровью и болью. Из глаз вдруг пошли слезы, а кашель с кровью не давал вздохнуть. Девушка тяжело упала на колени, все стараясь унять боль и пересилить себя, но слабость то и дело душила ее, утяжеляя тело.         Шота подхватил ее ровно перед тем, как она упала, и наплевал на то, что вокруг все еще столько же умирающих людей, как и она. Ему сейчас нужно было просто убедиться, что его девочка выживет. —Сука...милая, ты как..?—дрожащим, еле слышным голосом пробормотал он, вытирая кровь с ее губ. —Мне страшно...я была готова умереть и принять это как наказание за все то, что я натворила, но...—снова закашлялась Такахаси, пытаясь нормально говорить—Но я не хотела, чтобы это произошло от его рук...и я еще не успела все тебе рассказать... —Успеешь, обязательно. Все будет хорошо, ты не умрешь, обещаю—тараторил мужчина, натягивая улыбку и пытаясь хоть как-то вселить в нее надежду. —Ты сам говорил, что не нужно давать обещаний, которые не можешь выполнить        Шота застыл, обрабатывая все произошедшее и, видя, что под ними уже лужа крови, понимал, насколько все безнадежно. —Я...боже...извини меня, прости пожалуйста, я все исправлю, правда—судорожно бормотал Шота, сжимая ее ладонь дрожащей рукой.        Он стал быстро набирать номер скорой, волнуясь о каждой секунде, а Такахаси лишь наблюдала за его тщетными попытками спасти ее жалкую жизнь. —Сука!—воскликнул он, не слыша гудки. —Шота...успокойся и иди сюда, я не хочу сдохнуть под твои ругательства —Да не умрешь ты! Прекрати! —Ты обманываешь и себя, и меня. Меня почти насквозь пробило лезвием, и оно задело важные органы. И мы оба знаем, что мне осталось не дольше семи минут, поэтому хватит терять мое время и вселять в себя ложную надежду          Брови мужчины неопределенно дрожали, а из глаз катились беззвучные слезы осознания. Он опустился на колени рядом с Такахаси и, приобняв ее истекающее кровью тело, только смотрел в ее глаза, не решаясь говорить.        Не думала она, что в конце этой битвы окажется у него на руках при таких событиях. Она вообще в этот раз не думала, а нужно было. Слишком расслабилась, не стоило забывать с кем имеет дело, и кем является сама. —Слушай...я только об одном попросить хочу. Перестань столько работать, серьезно, ты всегда так выматываешься, а на жизнь времени не остается. А...ну и там, всякой мести не отдавайся, ну, по классике уж —Обязательно...все, что попросишь —И я сказать хотела много раз, но боялась почему-то, а сейчас терять нечего. Извини за все, что я натворила. Вообще за все. Я знаю, что часто была не права, но пыталась доказать обратное, знаю, что часто вела себя отвратительно и мешала тебе в серьезных делах, где меня вообще быть не должно было. Просьи пожалуйста. Мне просто нужно было как-то утвердить себя, наверное. На самом деле, я беспонятия с чем это связано, но серьезно, мне жаль, что я по большей части была комком проблем, которые приходилось решать тебе —Ты никогда не была проблемой, не неси чушь. Я не хочу тебя терять... —Будто я хочу—улыбнулась Такахаси, стараясь хоть как-то смягчить реакцию Айзавы, но ему это не помогло.        Как бы то ни было, он привык сдерживать эмоции в себе, а теперь просто не мог этого сделать, и все, что накопилось в нем за последнее время, вырывалось вместе с тем, что случилось сейчас. Он не кричал, не бросался и не психовал. Напуганно рыдал над ее телом, внимательно слушая все, что она скажет сейчас, в эти считанные минуты, делающие лишь хуже.         И ведь правду говорят, что перед смертью не надышишься. Да и не наговоришься. Ничего уж не успеешь, а хочется. Но вот про то, что умирать страшно—вранье полное. Страшно не умирать, а понимать, что тот, кто сейчас рыдает над тобой, останется один. Страшно понимать, что на этом все. Понимать, что ты больше никогда не посмотришь в эти темные глаза и не сможешь утонуть в них, как в самом сладком сне. Больше не сможешь. Никогда. —Прости меня пожалуйста...я должен был тебя уберечь...—немного невнятно бормотал Айзава, пытаясь хотя бы немного успокоить свое сбитое дыхание. —Не бери на себя так много. Это должно было когда-то случиться. Я, наверное, сегодня дам единственное обещание, которое в самом деле выполню безоговорочно и без права менять. Я просто понимаю, насколько много сил ты тратил не только на работу, но и на меня, на мои хотелки, обиды и все это. И я знаю, что частенько могла тебя раздражать. Ты сейчас снова скажешь, что я никогда тебе не мешала, но это не так. Я  замечала, как ты устаешь от моей энергии и эмоциональности, но продолжаешь отдавать всего себя —Юи... —Тс-с-с—прошипела Такахаси, целуя его в нос—Я тебя очень люблю, любила и продолжала бы любить. Присматривай там за Бакуго, этот тупоголовый еще может похуже меня учудить         Айзава тяжело выдохнул, выпуская новые эмоции, и уткнулся лбом ей в шею. —Сука...почему именно ты...я же просто хотел быть рядом         Юи только молча слушала его отчаянный шепот и свой стук сердца, что потихоньку замедлялся. Ее глаза заполонила пелена горьких слез, которые были вызваны не столько своей смертью, сколько видом его страданий.          Ей не было важно, что с минуты на минуту она уйдет и не вернется. Важно было то, что он до сих пор рядом. И наверное самым обидным было, что она не успела насладиться отношениями с ним. Ей стоило бы ценить все, даже его присутствие тогда, когда все это было, а не когда вот-вот оборвется. Обидно и то, что его больше не будет для нее. Ни его заспанного вида по утрам, ни  голосовых, ни улыбки, которая порой доставалась лишь ей. Не будет уже раздраженного голоса Бакуго, пока он рассказывает о Мидории или снова ругается из-за того, что Такахаси слишком много учится. Юи и представить не могла, что потеряет это так, не подготовившись и не успев сказать все, что хочет. Она-то надеялась хотя бы приблизительно предугадать когда и как умрет. Но все вышло не так. Жизнь почему-то поставила точку на всем, что было дорого Юи, поставив точку и на себе. Теперь даже стали ясны ответы на многие вопросы. "Почему я не заслуживаю чувствовать себя хорошо?" или "Почему мне снова плохо?", а ведь ответы были на самой поверхности. Хотя и тут развилка, может потому что она не пыталась менять так, чтобы было лучше, а может из-за того, что сделала слишком много плохого, чтобы заслужить хорошее. Оставался только один вопрос, ответ на который она дать не могла. За что он любит ее? Неуж-то такого человека можно полюбить так, что потом будет страшно терять? Но ведь он так убивается сейчас, значит и впрямь можно? —Юи...я ведь и месяца без тебя не протяну... —Да, потому что этот месяц ты будешь жить, а не тянуть. Найдешь себе кого-нибудь получше, чем школьницу-дебоширку —Мне не нужна лучше...мне ты нужна. Ты, а не умницы с идеальным характером —Все пройдет. Люди уходят и приходят. Если бы меня не было, то все сложилось бы куда спокойнее, а значит теперь хотя бы отдохнешь. Обещаю, больше никогда не буду мешать тебе. Я была рада провести с тобой хоть какую-то жалкую часть своей жалкой жизни. Я очень тебя люблю—улыбнулась Юи, понимая, что в глазах стало уже слишком мутно, а мысли почти не складываются воедино. —Я...тебя тоже—очень тяжело вымолвил Айзава.        Его холодные слезы все капали на шею, а веки девушки только тяжелели с каждой секундой. Красивая раньше луна на небе стала странным белым пятном, руки теперь были холоднее льда. Вокруг словно уже нет ничего, кроме громкого стука сердца и его бережного шепота в шею. Совсем, как раньше...Хотя какого раньше..? Нет уже раньше, сейчас и позже. И стука тоже больше не было. Только холодные слезы на холодном теле и горькие всхлипы этого холодного героя...