У Моры была странная семья

      У Моры была странная семья. Начиная с отца, принижающего своего сына и превозносящего свою дочь, заканчивая братом Моры — человеком, который в конечном итоге захватил контроль над её детищем — симуляцией.       Синглтон вновь резко просыпается. Чувствует, что воздуха не хватает, но заранее знает, что это не так. Это всё лишь ей кажется — игры её собственного разума и родного брата. Ничего страшного. «Ничего страшного, » — мысленно повторяет она, вдыхая и выдыхая. Встаёт с кровати, устало оглядываясь. Сил особо не было — тем не менее, она продолжала вставать и продолжала проживать один цикл симуляции за другим. Не хотела попасться. У неё не должно быть излишне девиантного поведения, чтобы никто ничего не заподозрил.       У Моры была странная семья. Всё, чего хотела Мора — быть здесь ради Эллиота. Всё, чего хотел Даниэль — быть здесь ради Моры. А Эллиот — просто ребёнок, мечтающий окончить эти страдания.       Но Мора просто не хочет отпускать. Она хочет быть здесь с этими людьми и вовсе неважно, какой будет конец у этого цикла. Они все умрут — без разницы, просто уснут мирным сном — тоже.       Синглтон в который раз идёт в столовую, подозрительно оглядываясь вокруг. Как на этот раз изменится симуляция? Что произойдёт на этот раз? Мора хмурится, вспоминая произошедшее в последние разы и практически облегченно вздыхает, смотря на всё тот же обеденный зал. Его немного подкорректировали несколько циклов назад.       Аналогичный разговор с дамой в зелёном, как пять циклов назад. Вновь в обеденный зал прибегает бедный парнишка из трюма корабля, как и двенадцать циклов назад.       Мора спускается к ним, помогает, а проблема вновь всё та же. У беременной женщины боли в животе.       Синглтон выходит на воздух, стараясь аккуратно оглянуться. Так, чтобы никто ничего не заметил. Но заинтересованно.       Это вновь был он. Их первая встреча была именно здесь большую часть времени. Море искренне хотелось всё-всё ему рассказать. Море искренне хотелось не пытаться искать расположение Эйка Ларсена, а чтобы он помнил каждую секунду, проведённую вместе.       И сейчас он, казалось бы, смотрел на неё с какой-то странной надеждой. Как будто бы тоже все понимал, но Синглтон знает, что нет.       Она выучила этот диалог наизусть — иногда даже пробовала разные фразы для достижения большего эффекта. Для того, чтобы за восемь дней они стали настолько близки, насколько это вообще возможно за восемь дней.       У Моры странная семья. Но самая странная — она, по чистой случайности нашедшая того, который будет не только любить её, но и которого она будет любить в ответ.       Было больно смотреть на Даниэля, который признавал, что помнил каждый цикл. Было больно смотреть, как он напоминает ей, что он её муж, но он просто не может понять, что их отношениям настал конец с тех самых пор, как Мора создала симуляцию.       Было больно видеть молчаливого сына, пытающегося вызволить свою мать из симуляции, думающего, что всё это сотворил какой-то злодей.       Было больно вновь и вновь разговаривать с Эйком, зная, что между ними было и зная, что он этого никогда не вспомнит.       Возможно, всё это лишь плата за её грехи. За то, что не сказала Даниэлю, что она его не любит. За то, что принудила сына быть здесь.       Но Синглтон была готова стерпеть это. Лишь бы её сын был жив хотя бы здесь — лишь бы чувствовать те эмоции, что она чувствует рядом с Эйком хотя бы здесь.       Ведь реальность, в которой она родилась, жестока. Именно поэтому она создала свою.