***
Учитель, от которого запахом тяжелых сигарет несёт за километр, что-то монотонно объясняет у доски. Джисон рад был бы вникнуть в новую тему, ощутить себя гением своего века или хотя бы не чувствовать себя недорослем, как его любила называть сварливая математичка, но четкий профиль с нахмуренными бровями уж слишком громко думал, чтобы дать Хану сосредоточиться. Впереди раздавались тихие смешки и перешептывания, на что сосед по парте постоянно тыкал в одноклассников ручкой, умоляя вести себя чуть-чуть поскромнее. Те любезно показывали ему средний палец и продолжали в том же духе. Джисон вместо теории записывал какие-то незамысловатые словосочетания и обещал себе дописать супер-мега-ультра-ебейший рэп, времени на создание которого катастрофически не хватало. Каждодневные репетиторы, подготовка к неинтересным экзаменам и полное отсутствие понимания каждой изученной с преподавателями темы. Он мог бы сказать, что смирился с низким уровнем развития своего мозга и вообще перестать стараться вдолбить в себя хоть что-то, но Хан уже месяц состоит в отношениях с самым ответственным, самым умным, самым уважаемым учеником на параллели девятых классов Джисон встречается с Ли Минхо. Это имя звучало на городских мероприятиях, светилось на доске почёта и являлось молодым лицом школы. Учителя готовы автоматом ставить ему "отлично", потому что знают: Ли абсолютно всегда готов ответить, но Минхо не позволяет, зарабатывает заслуженные оценки трудом и участвует почти во всех олимпиадах. Классная руководительница требует много, а он не в силах отказывать. На физкультуре отличался умением чувствовать ход игры и подстраиваться под команду, что не свойственно стереотипным отличникам, которые носят очки и постоянно грызут ручки. Очки Минхо носил, но на типичного заучку не походил от слова "совсем": поддерживал общение с классом, добродушно помогал на контрольных и никогда не закрывал рукой листок, как это делают младшеклассники, желая чувствовать господство над бедными соседами по парте. Хёнджин и Феликс, сидящие впереди, всячески провоцировали Ли, стараясь вывести его на эмоции, однако холодный взгляд из-под черной оправы очков не менялся на протяжение всех 9 лет. С возрастом парни успокоились, даже пробовали пообщаться, и если бы не общий друг — Джисон, они бы никогда не подошли к Минхо из-за угрызения совести. Как Хан начал встречаться со звездой школы остаётся загадкой для проницательного Хвана, который сразу уловил долгие взгляды Джисона на соседа по парте. А Хан и сам не в силах адекватно разъяснить "тот самый" день. Просто 14 февраля ему ничего не пришло к голову, кроме как подкинуть анонимную валентинку. Минхо, за 9 лет знакомства с одноклассником, за секунду узнал его почерк и позвал поговорить за школой. Поговорить-то поговорили, а дальше как? Чувства взаимны, вроде всё прекрасно, но как Джисон должен вести себя в своих первых отношениях, когда не имеет даже малейшего представления о романтике? Он даже пробовал читать манги, однако мультяшные девушки с пышной грудью на самой первой главе уже лезли в постель к своим бойфрендам. Нет, это точно не то, что хочет Минхо! Стадия неловкости прошла через неделю после начала отношений, когда Ли, если говорить простым языком, заебала нерешительность Джисона и он, пока провожал младшего до дома, быстро чмокнул в губы на прощание. Хан отходил после этого долго, думал даже в школу не идти из-за безымянного страха. Написал Феликсу обо всем, а тот понимающе отнёсся и сказал, что с Хёнджином так же было, просто нужно привыкнуть. И главное, тоже проявлять знаки внимания. С последним у Хана проблемы до сих пор. Прошёл месяц, а он всё еще боится что-то сделать не так. Они достаточно сблизились, чтобы довериться друг другу, но Джисон настолько боялся сделать что-то неправильное, что при любых моментах (те же короткие поцелуи на прощанье) застывал на месте и глупо рассматривал пустоту, чувствуя, как наливаются кровью его щёки. Минхо хороший, самый лучший, — думает Хан. Ночью часто размышляет, какой же прекрасный парень ему достался: красивый, умный, заботливый, тактильный, решительный, не тряпка, как сам Джисон. Всё, что ему остаётся, это каждый вечер готовить для Минхо завтрак в школу, потому что знает, что тот забывает о еде из-за сонливости по утрам. Ли улыбается, обнимает Хана крепко, на виду у всех, а младший смущается и отмахивается на слова благодарности. Это меньшее, что он может сделать. Был, конечно, переломный момент, когда Джисон наплевал на стеснительность и по-настоящему поцеловал Минхо. Потом хотел извиниться, но старший заткнул новым, настойчивым и совсем не детским поцелуем. И вот Хан снова сидит на ненавистной физике и в открытую пялится на Ли. Ждет звонка, чтобы попросить Минхо объяснить новую тему и совсем не намеревается заявиться к парню домой. Правда ведь? Наконец противный, но до чего жданный звук школьного звонка льётся с коридора и Хан выдыхает. Домашнее задание не записывает — а зачем? Всё равно ничего не понимает. — Фух, этот еблан настолько скучно объясняет, что я чуть не уснул! — жалуется Феликс. — И не говори, — подхватывает Хёнджин. — Минхо-о-о, ну чего ты так долго собираешься, пойдем уже, я сейчас умру-у-у, — заныл Джисон, дергая парня за рубашку. — Идём-идём, — улыбнулся Минхо. — А куда, кстати? — Э... Может, к тебе? Ли устало протёр глаза. — И что же мы будем делать у меня? Вдруг гениальная мысль посетила голову Хана. При обычных обстоятельствах он бы никогда не пошутил так! — Четвёртый закон Ньютона проверять. Минхо уставился на него, как на дебила, а затем рассмеялся. — Ты тупой? Их три всего! Наверное, Джисону следовало бы извиниться. Но он решил, что сделать хитрое выражение лица будет гораздо лучше. Правда после этого он получил легкий подзатыльник. Накупив любимых шоколадок в магазине у школы, парни отправились к Минхо. Хан в ярких красках жаловался на математичку, что влепила тройку за почти правильный ответ у доски, а Ли все выслушивал и местами соглашался. Учительница даже ему оценки занижала иногда — настолько боялась увидеть радость в глазах детей.***
— Минхо, ну что это за хуйня такая! Я нихуя не понимаю! — сказал Хан и откинулся на спинку стула. — Так, не ной, записывай формулу, — спокойно произнёс Ли и поправил очки. — Мы уже три часа сидим! Я как домой пойду, темень на улице, мамка меня за порог квартиры не пустит! Минхо поразмыслил немного, размял шею, а затем ответил: — Ну тогда оставайся на ночь. Джисон посмотрел на него, обдумывая слова парня и представляя ненужное в своей голове, а затем согласно кивнул головой и, вставая из-за стола, упал на кровать Ли. — Ты бы переоделся хоть, постельное бельё только вчера поменял, — с ноткой мягкого укора произносит Минхо, снимая очки и откладывая их на стол. — Завтра в школе дам тебе свои учебники, а насчет тетрадей... на листочке попишешь. А пока иди в душ, я одежду только найду для тебя... — и принялся рыться в шкафу. Хан уже мечтательно представлял на себе огромные футболки Минхо с приятной тканью и интересными принтами. Он закрыл глаза и развалился на кровати звездой. Комфортно. Ли положил рядом стопку чистой одежды и тёплые носки с медвежатами. Джисона смутило только нижнее бельё, которое очевидно было не его. — А... э... спасибо... — Брезгуешь? Я один раз надевал их, они стиранные. Новые, типо. — Нет, что ты, просто удивился. Эх, у нас такой высокий уровень доверия, — пропел Хан и ускользнул в душевую. Минхо улыбнулся уголками губ и оценив загруженный учебниками стол, решил убрать его, заодно помечтать о первой ночевке со своим парнем. Их отношения были комфортными, никто никого не обязывал и относился с пониманием. Ли видел, что Джисону тяжело довериться и проявлять знаки внимания, поэтому сам временами брал его за руку, нередко целовал и обнимал при всех. У них не было серьёзных разговоров или что-то типо того, Минхо не эмоционален и не всегда может решиться, или хотя бы правильно подобрать слова для "нам нужно серьёзно поговорить". Безусловно, раскрыть Хана стоило, но Ли понятия не имел, как это сделать без того же разговора. Его мысли прерывает тихо входящий Джисон, обнимающий Минхо сзади. Тот замирает на месте и откидывает голову назад, накрывая руки, размещенные на животе, своими. Хан трется носом о теплую шею, и Ли чувствует быстрое сердебиение парня. Старший вздыхает и поджимает губы. — Сонни, не бойся, мне приятны твои действия и ты не делаешь мне хуже, — тихо, но четко проговаривает Минхо. Он всегда знает, какие именно слова требуются Джисону. Хан замирает и мелко вздрагивает, крепче утыкаясь в шею парня. Они стоят так столько, сколько потребуется Хану. Их связь намного глубже, чем только можно представить. Минхо аккуратно, но ловко разворачивается лицом к Джисону, чьи волосы были намокшими после душа и крепко обнимает. Такие моменты, как никогда ценные и нужные. Они выключают свет и ложатся на кровать, после того, как Лино тоже сходил искупаться. Джисону до ужаса неловко, кровь к лицу приливает с новой силой, что он похож на огромный красный помидор. Хорошо, хоть свет выключен, а то позориться перед Ли Минхо, что уверенно обнимает его поперёк торса, не особо хочется. Поэтому Хан растворяется в объятиях и накрывает чужие руки, сплетенные на его же животе своими. — Люблю тебя. Очень, — шепчет Ли в самое ухо и целует за ним, выбивая из Джисона весь оставшийся воздух. А старший не планирует останавливаться, покрывая заднюю часть шеи легкими, нежными, но такими любящими поцелуями. Они никогда не заходили так далеко. Хан целоваться боялся в обычное время, что уж говорить о настоящем моменте, где Минхо без стеснительности доводит своего парня до... Ебучего импульса тела! А ведь Джисон до сих пор не мог успокоить своё бешено колотившиеся сердце, но он точно чувствовал, как оно пытается выпрыгнуть из груди и слиться с таким же горячим сердцем Минхо. Он непростительно ошибся, если думал когда-то, что Ли холодный и закрытый, потому что его горячие губы обжигали целиком и полностью. Поэтому он не выдерживает и разворачивается в руках парня, обхватывая за щеки и мягко целуя. Губы Джисона мягкие, приятные, Ли никогда не целовал что-то подобное. Хан такой маленький, такой доверчивый, что Минхо хочет навсегда забрать его к себе и целоватьцеловатьцеловать. Он мгновенно отвечает и кладет руку на тонкую талию, слегка сжимая. Хан коротко выдыхает и тянется ближе к прикосновениям, которые хотел получать больше, но боялся сделать первый шаг. Он гладит щеку Минхо и периодически, зарываясь в волосы пальцами, сжимает их у корней, на что старший прикусывает нижнюю губу Джисона. — Ханни, — отрываясь, шепчет в губы он. — Сделай так еще раз, пожалуйста. Джисон сначала не понимает, о чем просит Ли, а затем снова повторяет действие с волосами и слышит судорожный выдох прямо в губы. Улыбка сама расползается на лице, а младший вновь сжимает темные пряди и смелее целует Минхо. Ли не может понять, это Хан его так доводит, или он сам каким-то образом повысил свою чувствительность, но одно он знает точно: Минхо мечтает остаться в моменте подольше. Удержаться за трещинку на чужих губах и никогда не отпускать. Любить нежно, местами даже чересчур, но с желанием. Минхо поддается порыву эмоций и на пробу кончиком языка дотрагивается до пухлой нижней губы Джисона. Тот останавливается и замирает, однако Ли времени терять не хочет: придвигает мальчика за талию ближе к себе, хотя ближе-то некуда и раздвигает языком джисоновы губы, проникая внутрь. И вот тут Хан окончательно теряется. Да уж, позанимались физикой, как говорится. Видимо, этой ночью не только теоретическое тело будет иметь импульс, но и тело Джисона, что отчаянно жмётся к Минхо и каким-то непонятным, замудренным образом старается отвечать. А Джисону страшно до дрожи. Сердце стучит чересчур громко, что только подливает масла в огонь, ведь Хан, по иронии судьбы, боится громких звуков. Руки с большей силой сжимают волосы Минхо, а уже сбитое дыхание превращается в какое-то рваное. Минхо чувствует крепкую хватку на своих волосах и слышит стук сердца, явно не своего. Он отстраняется и смотрит привыкшими к темноте глазами на мальчика, чей взгляд выглядит потерянным. Ли пугается и убирает руку с чужой талии, перемещая ее на мягкую щеку Хана, как бы успокаивая. — Сонни? Все хорошо? Я перешел черту? — спрашивает Минхо, убирая светлую прядь за ухо Хана. Джисон качает головой и подбирает слова, ведь объяснить такую реакцию крайне сложно. Сложнее, чем ОГЭ по физике, которое Минхо умудрился захотеть сдавать. — Мы... Мы просто не... Блин, короче... Ли улыбается как можно мягче: — Эй, Джи, все нормально, не торопись, я тебя слушаю, — Джисон вздыхает и понимает, что вряд ли сможет адекватно высказать, почему его бедное сердце не выдержало огромного напора чувств. Но прекращать-то не хочется! Он бы продолжил, да вот не знает, что же делать. Досадно. — Хочешь, я тебя обниму? — тихо произносит Минхо, и Хан быстро кивает. Он мгновенно оказывается в тепле родного тела и рук, от чего становится капельку спокойнее. Они лежат так несколько минут, Джисон не считал, просто расслаблялся, и когда пульс наконец-то пришел в норму, Хан вдохнул и просто начал говорить первое, что приходит в голову. Как Минхо его учил. — Мне целоваться с тобой страшно всегда, на самом деле... Типо, вдруг я там... Ну не знаю, неправильно что-то сделаю? Или тебе не понравится? — начал Джисон, вырисовывая на спине парня своеобразные линии. — Ты просто весь такой идеальный, тебя все любят, а я... Ну, а я обычный, как его там называют... А, среднестатистический парень! Вот. Минхо пару секунд молчит, а затем набирает воздух в легкие и отвечает: — Ты такой котенок, — шепчет Ли в самое ухо. — Теперь понятно, чего ты так краснеешь и никогда первым не целуешь. Сонни, ты не должен быть для меня идеальным. Кто вообще сказал, что я идеальный? — возмутился Ли и вспоминал слова людей, похвалу от них, которая, если честно, была совершенно безралична Минхо. Он старался ради себя, своего будущего. Не для других. — Я люблю тебя не за что-то, а за то, что ты просто есть. И твои поцелуи мне очень нравятся. Мне все в тебе нравится, понимаешь? Вообще все. Я знаю тебя более девяти лет и ни разу не пожалел о том, что сел с тобой за одну парту. Я правда люблю тебя. Ты нужен мне без всяких причин. Сонни, услышь меня пожалуйста. Я тебя люблю. Джисон явно не этого ожидал, когда начал говорить. Он замер на некоторое время и не двигался, переваривая все сказанное Минхо. А когда до него дошел весь смысл слов Ли, он сжал футболку на спине старшего и поднял голову, встречаясь с большими, глубокими глазами. — Ты... Бля, ты такой хороший, чем я тебя вообще заслужил, — пролепетал Джисон, и на эмоциях чмокнул Минхо в кончик носа. Эти слова безумно нужные. Хан не думал, что они могут быть такими необходимыми, но сейчас, в этот момент он сдерживал улыбку и желание расцеловать все лицо Ли. — Не говори так, смущаешь. — фыркнул Ли. — Ты хочешь продолжить? Джисон кивнул и сам приблизился к чужому лицу. Минхо переместил руки обратно на тонкую талию, только уже под футболкой и почувствовал мягкие губы на своих, мгновенно отвечая. Они целовались мокро, нежно, так, чтобы губы навсегда запомнили другие и привязались крепко-крепко, словно их души. Джисон увереннее пропускал чужой язык в свой рот и пробовал делать ответные движения, осознавая, как же всё-таки Минхо хорош. Вообще во всём. Ли аккуратно перевернул Хана на спину и припал губами к нежной коже шеи. Сердце Джисона пропустило удар, а сам парень прикрыл глаза, слегка вытягивая шею для новых поцелуев. Минхо улыбнулся, затем начал покрывать всю молочную кожу мягкими прикосновениями губ, стараясь не оставлять следов — они школьники, все-таки. Джисон тяжело дышал. Его глаза закатывались от удовольствия, пальцы сжимали простынь, щёки горели огнем. Кажется, он понял, что Минхо буквально ласкает его эрогенную зону любящими поцелуями. Но от чего-то Хан даже не испугался, наоборот, повернул голову на бок. Ли намеки понимал: припал губами к сонной артерии и слушал ускоренное сердцебиение. Родное такое. Приятное. Чувственное. Минхо припустил ворот футболки и слабо укусил тонкую кожу чуть ниже ключицы, где следов не должно быть видно. Под рубашкой возможно скрыть. Джисон закрыл рот себе рукой, понимая, что если этого не сделает, будет издавать слишком непристойные звуки. Мама Минхо хоть и знает об их отношениях, происходящее в комнате слышать явно не хочет. А старший не останавливается и осыпает поцелуями все пространство, что не скрыто под футболкой. Ключицы горят от укусов, не больных, но чувственных, шея пылает огнем, запоминая каждое прикосновение губ, оставленных на ней. И Минхо знает — Джисону нравится. Чересчур нравится. Настолько, что это становится проблемой. Ведь что-то прямо сейчас упирается в бедро Ли. — Ахуеть, — то ли восхищенно, то ли... да непонятно как! произносит Минхо. — Блять! — Джисон закрывает лицо руками и сдвигает ноги вместе, дабы хоть как-то скрыть злочастную проблему, но Ли не дает ему этого сделать. — Эй, котенок, не закрывайся, — говорит он и нежно убирает руки с лица Хана. — Все нормально. Это нормально. — Минхо гладит Джисона по коленке, тем самым стараясь максимально расслабить его. И Хан чертовски ненавидит себя из прошлого, ведь лег "спать" в одних трусах и футболке! Но Ли, кажется, совсем не замечает как таковой проблемы. — Хочешь, я помогу тебе? — осторожно спрашивает парень. Джисон думал, что его ничего не удивит этой ночью. Кто ж знал, что Минхо на самом деле захочет проверить этот непонятный четвертый закон Ньютона! Но почему-то фантомное ощущение теплой руки, которая еще не успела дотронуться до органа, не казалось страшным или плохим. Наоборот. Слова Минхо звучали уж слишком правильно. Словно так и должно быть. Поэтому Джисон кивает и чувствует прикосновение к талии, затем оказываясь вновь на боку лицом к Ли. Минхо гладит теплую кожу, а у Хана мурашки бегают по всему периметру тела. Полюбилась его парню худая фигура, из-за которой Джисон, если честно, немного комплексовал. У него руки только каким-то волшебным образом оказались накаченными такими, а остальное тело, в особенности ноги, больше похоже на женское. Но Минхо не обращал на это никакого внимания. Любил Хана целиком и полностью, будь он худым или полным. Просто любил. Чистой любовью, светлой и самой искренней. И когда Ли перемещает руку ниже, гладит бедро, а затем поддевает пальцем резинку своих же боксеров, Джисон не дышит. — Сонни, все хорошо. Я не сделаю тебе больно. Ты уверен, что хочешь? — подает голос Минхо, замечая, как сердцебиение младшего вновь становится слишком частым. — Д-да, просто ты, ну, первый типо у меня? — Ты у меня тоже, котёнок, — хихикнув, проговаривает Ли и целует Джисона в губы, одновременно опуская боксеры до середины бедра. Он аккуратно обхватывает рукой влажный член и продолжает целовать Хана, что укусил его за нижнюю губу. Ли кажется, воздух плавит легкие своим жаром, что выделялся с тел. Он не может нормально вдохнуть, когда Хан толкается в его руку и лишь кусает чужую губу, крепко зажмуривая глаза в удовольствие, что испытывал ровном счетом никогда. О, как же не хочется это прекращать. Никогда в жизни. Момент запечатлеть на старую пленку зрительной камеры и прокручивать ее в воспоминаниях каждую секунду. Целовать, обнимать, касаться, трогать, смотреть... Он прекрасен с ног до головы. Его кожа словно подстраивалась под касания Минхо. Ли перемещает вторую руку на тазовую косточку Хана и ведет ее дальше, сжимает мягкую половинку ягодиц, слушая судорожный выдох в губы. Минхо гладит головку члена и медленно, но верно доводит Джисона до звезд перед глазами. А ладонь, что не сильно сминала ягодицы, ощущалась чересчур чувствительно. Хан выгибался в спине и глушил стоны губами Ли. Сжимал чужие волосы на затылке и полностью терялся в моменте. — Сонни, можно кое-что попробую? — шепчет Минхо в губы. Хан лишь кивает, ведь отвечать просто не способен. Много чувств. Много хорошего. Много любви. Ли, получив согласие, еще раз сжимает мягкую половинку, а затем придвигается ближе и проводит пальцами меж ягодиц, заставляя Джисона вздрогнуть и прижаться сильнее к Минхо. — Ты не против? — Нет... Только... Давай без, ну... Я пока не готов по взрослому прям... — пытается выразить свои мысли Хан, но Ли и без того всё понимает. — Без полноценного проникновения, хорошо. Только пальцами. Джисон кивает. Минхо тянется к прикроватной тумбочке и достает оттуда уже явно использованную смазку с вишней на баночке. Хан хихикает и не сдерживаясь, комментирует: — Ты у бати спёр что ли? Ли театрально закатывает глаза. — Нет, просто дрочить со смазкой приятнее. Джисон затихает. — Джисон-а, ляг на меня и шире раздвинь ноги, — обыденно произносит Минхо и сам ложится на спину. Хан, недолго думая, выполняет просьбу, перед этим полностью снимая ненужное белье, оставаясь в одной растянутой футболке. Он укладывает голову на грудь Ли и старается расслабиться. Минхо разогревает холодную смазку пальцами, чтобы Хану не было дискомфортно, а уж тем более больно, и подносит руку к колечку мышц, лишь поглаживая и слегка надавливая. Джисон тихо скулит, сжимается и молчаливо просит о большем, ведь знает, что Ли никогда не причинит ему вреда. А когда внутри него оказывается первый палец, кусает плечо старшего. Минхо улыбается, как можно нежнее проталкивая палец в сжатую дырочку, ощущая мягкость и тепло стенок. Хан чувствует небольшой дискомфорт, скорее, просто растяжение, но оно длится не так долго, ведь Ли совсем не торопится. Делает всё слишком аккуратно и осторожно, что у Джисона теплота под ребрами расцветает. Когда палец входит слишком легко, и Хан непроизвольно начинает сам насаживаться на него, Минхо вводит второй. Младший выдыхает и останавливается. Всем телом чувствует незнакомые ощущения и привыкает. — Как ты? — Все хорошо, продолжай. — говорит Джисон и старается максимально расслабиться. Его дырочка пульсирует и судорожно обхватывает чужие пальцы, что так заботливо гладят стенки, в поисках заветной точки. Хан стонать хочет на всю квартиру, открывая для себя такую извращенную черту характера. Внутри него мокро и горячо, а Минхо наслаждается этим, игнорируя боль внизу живота от плотного белья. И затем Ли сгибает пальцы в каком-то положении так, что Джисон кусает ключицу Минхо и вздрагивает всем телом. — Сделай так еще раз, пожалуйста... — быстро проговоривает он и тяжело дышит. Ли слушается и вновь прикасается кончиками пальцев к чувствительной железе. Ловит губами приглушенные стоны и начинает двигать пальцами в правильном направлении. Давит на простату, гладит ее, доводит Хана до дрожи во всем теле. — Минхо, черт, я близко... Минхо шире улыбается и добавляет еще один палец, сильнее растягивая девственную дырочку. Каждый раз гладит комочек нервов и целует Джисона смазно, но искренне. А затем, при очередном толчке, Джисон содрогается всем телом и все-таки издает не тихий стон, из-за которого Минхо охватывает такая же волна наслаждения. Хан расслабляется в руках Ли, что успел вытащить пальцы с растянутой дырочки и тяжело дышит. Ему хорошо. Слишком. Они лежат так долгие минуты, почти что засыпая. Минхо до сих пор ощущает на своих пальцах тепло чужого тела и понимает, что он не ошибся. Любить Джисона — самое приятное чувство из всех возможных. — Ты кончил от моего стона? — нарушает тишину Хан. — У тебя слишком красивый голос. А ты кончил без члена, — отвечает Минхо. — 1:1. Только нам в душ теперь нужно... И твоя мама меня убьет. — Не убьет, она тебя любит. Я тоже, кстати. — И я тебя. — хихикает Хан. Джисон чмокает Ли в нос и счастливо улыбается. Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а порадуется истине. Любовь все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.