Неловкая ситуация

      Лукас был в восторге от новой квартиры. Маленькая, состоящая из комнаты в пару шагов и кухни, в которой вмещался только крохотный стол и два стула, но зато отдельная. Никаких больше соседей с постоянным шуршанием пакетиков от чипсов, звенящей сквозь наушники музыкой и непрерывной болтовней по телефону.       В квартире имелись прекрасные высокие окна, свет из которых освещал рабочий стол, а нежно-персиковые стены создавали теплый тон в закатных лучах. О чем еще можно мечтать в свои восемнадцать, когда только начал самостоятельно зарабатывать? Съем жилья обходился до неприличия дешево: дом был старым, и через год его собирались сносить.       Рядом стояло другое здание, пониже, что позволяло любоваться заходящим солнцем каждый вечер. А еще Лукас совсем недавно понял, что такое расположение открывало довольно приличный обзор на другие квартиры в доме напротив.       Лукас никогда ни за кем не подглядывал. Просто, бывало, отключался и залипал. А затем обнаруживал, что глаза бесцельно блуждают, цепляясь за любое едва заметное движение, в то время как он постукивал карандашом по комиксу, над которым работает. Он готовился ко вступительным экзаменам в самый престижный художественный колледж в городе. Преподаватели принимали лучших, выбирая только талантливые молодые дарования, чтобы сделать из студентов будущих мастеров своего дела. Поэтому сейчас Лукас старался как никогда, проводя за столом и мольбертом каждую свободную минутку, чтобы впечатлить приемную комиссию.       Жильцы дома напротив оказались, в целом, людьми неинтересными. Но, наблюдая за ними, можно было от нечего делать подмечать простые вещи.       Например, у маленькой старушки жил огромный разноцветный попугай, любимым занятием которого было выкрикивать матерные слова. Птица подолгу сидела на подоконнике, грелась под теплыми лучами солнца и цокала клювом. Время от времени она бросала на Лукаса недовольные взгляды и произносила раскатистое «Дур-р-рак», покачивая при этом пестрой головой.       Этажом ниже жила семья с таким огромным количеством детей, что Лукас не мог точно понять, сколько их там на самом деле. Они то и дело с криками пробегали мимо окон, устраивая очередную потасовку, а бабкин попугай хлопал крыльями и осыпал их бранью.       Окна еще одной квартиры были постоянно скрыты от посторонних глаз темными занавесками либо комнатными растениями. На них было нагромождено несметное количество безделушек, и царил невероятный беспорядок. Лукас опасался, что какой-нибудь из цветочных горшков свалится на голову ничего не подозревающему пешеходу.       И наконец напротив, но на пол-этажа ниже, жил парень. Все, что было видно из квартиры, сияло чистотой и даже каким-то перфекционизмом. Он часто работал на дому, так же, как и Лукас. Угол стола всегда находился в поле видимости, и Лукас мог время от времени наслаждаться видом левой руки и скуластого лица.       Вскоре Лукас понял, что сосед напротив тоже художник. Он постоянно возился с рисунками, добавлял штрихи, что-то исправлял и часами мог подбирать нужный оттенок, изведя перед этим несколько листов и с недовольством отбросив их в сторону. У Лукаса зародились нехорошие подозрения, что парень вполне может быть его конкурентом и тоже готовится к поступлению.       Было до странности успокаивающе наблюдать, как кто-то тоже занимается рутинной работой. Лукас не раз заглядывался на красивый профиль и изредка позволял себе задерживать взгляд немного дольше, ощупывая глазами привлекательные черты.       Парень был сумасшедшим трудоголиком, и порой Лукас беспокоился, спит ли тот вообще. Но все же, время для тренировок у него находилось. Когда сосед из дома напротив прошелся перед окном без рубашки, Лукас был просто сражен идеальной физической формой, в которой находилось его тело. Отдельного внимания заслуживала татуировка около бедренной кости в виде извилистого узора. Черная краска красиво выделялась на гладкой бледной коже, переливаясь на солнце. Ух ты.       Лукас решил завершить за сегодня по меньшей мере три страницы комикса, наказывая себя за излишнее любопытство. А узор с подсмотренной татуировки бессовестно пририсовал персонажу своего комикса. Увлекшись, он сделал несколько набросков и залюбовался получившимися рисунками. В колледж он это не понесет, а вот дома порадовать глаз будет не лишним.       Когда Лукас увидел аккуратиста в следующий раз, тот нервно ходил по комнате и с кем-то ругался по телефону. На стене перед ним висел плакат с изображением шикарного обнаженного парня в самой раскрепощенной позе. Рисунок соседу, по всей видимости, не нравился. Он с негодованием махал на него руками, пытаясь что-то доказать собеседнику. Один раз Лукасу даже показалось, что он вот-вот кинет телефон в стену, а плакат разорвет на мелкие кусочки.       В конце концов, Чистюля предельно осторожно положил телефон на край стола, с трудом сдерживаясь, чтобы не швырнуть его об пол и не растоптать. Со злостью сорвав с себя рубашку, он быстро вышел из комнаты. Лукас предположил, что тот пошел остывать под душ или разбить что-нибудь из посуды. Он сам иногда так делал в подобных ситуациях. Пожав плечами, Лукас вернулся к рисованию. Оставалось доделать еще две страницы до ужина.       Спустя четверть часа Лукас заметил какое-то движение в квартире напротив. Он поднял глаза и чуть не сломал карандаш пополам. Потому что Чистюля был совершенно голым. Злым. И твердым.       Со своего угла обзора Лукас мог видеть его полностью, до самых ступней. Взгляд просто приклеился к внушительному стояку. Это было невероятно гипнотизирующим, когда его член слегка подпрыгивал при ходьбе. Лукас упустил момент, когда парень и в самом деле кинул телефон в стену, так, что тот разбился. А затем, повернувшись лицом к плакату, обхватил рукой член и принялся дрочить с такой яростью, какой Лукас никогда еще не видел. Прямо посередине комнаты.       Кончил он примерно через минуту. Собрал сперму в ладонь и замер, успокаивая дыхание. Пресс вздымался и опускался с каждым движением. Парень осмотрел себя, взглянул на зажатый кулак и поникший, но все еще раздраженно-покрасневший орган, тяжело вздохнул и вышел из комнаты.       Лукас остался стоять с открытым ртом и возбужденный до предела, с трудом удерживаясь от порыва бегом броситься в ванную комнату и тоже по-быстрому передернуть. Успокоившись, решил, что просто переставит стол в менее освещенное место, чтобы в будущем избежать подобных казусов.       Передвигать стол он не стал. Вместо этого всю следующую неделю старательно выполнял работу, не сводя глаз с дома напротив. Под осуждающим взглядом соседского попугая.       Сдав рисунки в нужный срок и ожидая результатов, он решил отметить это в студенческом кафетерии вкусной выпечкой и похожей на кофе субстанцией, в которой больше сахара, чем молотых зерен. Он был не единственный, кому пришла в голову подобная идея — пришлось постоять в очереди. Когда он наконец получил заказ и обернулся, то увидел, что заведение было практически заполнено людьми. Единственное свободное место было за маленьким столиком в углу, а стул рядом был занят… Яростным Дрочилой.       Лукас не поверил глазам, пытаясь убедить себя, что вселенная не может быть так жестока к нему, и застыл на месте. Люди начали недовольно напирать и ворчать, чтобы он пошевеливался. Лукас решил, что выдержит неловкую встречу в обмен на место, чтобы поставить несчастный поднос на столик. Он сделал несколько быстрых шагов и неуверенно прокашлялся.       — Здесь свободно?       Яростный Дрочила посмотрел на него, окинул равнодушным взглядом и коротко кивнул. Затем вновь вернулся к своим бумагам. Лукас бросил быстрый взгляд на листки и застыл. Парень смотрел его рисунки. Глаза пробегали по наброскам, и он удовлетворенно кивал головой, делая какие-то пометки в блокноте.       — Тоже готовишься к поступлению? — спросил Лукас, потому что молчать было не в его характере, и плюхнулся рядом. Парень взглянул искоса. — Извини, я болтливый.       — Нет, — сказал тот, помолчав. Отложил папку на край стола и поднял глаза. Светло-зеленые, они выделялись на фоне смугловатой кожи и темно-русых волос. Внимательно изучил собеседника, будто решая про себя, стоит ли с ним беседовать, и в итоге добавил: — Я преподаватель. Отбираю рисунки на конкурс.       Лукас судорожно скомкал салфетку и хлебнул излишне горячий кофе. Так. Учеба в колледже обещала быть интересной. Ну еще бы, он уже использовал образ своего возможного препода для дрочильной коллекции, боже. И не один раз.       — Вот же прикол! Возможно, будешь меня учить. Это мои работы ты только что смотрел. Меня Лукас зовут. А еще, мы как бы соседи. — Выдал он вдруг и тут же разозлился на себя. Вот нафига, нафига он это сказал?       — Да? Не помню, чтобы видел тебя. Я Майк, — тот протянув ладонь для рукопожатия. Ту самую, блин, ладонь, и Лукас сглотнул, прежде чем пожать ее.       — Я… я живу в здании напротив, — тут он заставил себя заткнуться, чтобы снова не сказануть лишнего, и, к счастью, Майк больше ничего об этом не расспрашивал.       Они проболтали более часа. Майк оказался невероятно приятным в общении, и Лукас с каждой минутой плавился, как оставленный на солнцепеке шоколад. Выяснилось, что Майку всего двадцать два. Он закончил колледж год назад, остался там преподавателем и уже провел пару выставок в известных галереях.       На следующей неделе они вновь встретились в кафе. Уже другом, более уютном и немноголюдном. Лукас сам пригласил Майка, желая показать интересное место с необычным интерьером. А еще тут подавали очень вкусный кофе, который никогда не делают в студенческой забегаловке.       Лукас очень нервничал, думая, что Майк мягко ему откажет, и невероятно обрадовался, когда тот сел за столик напротив него. Они заболтались о живописи, современных приемах в изобразительном искусстве и так увлеклись спором о фактах из биографий художников, что не заметили, как прошло три часа.       В этот же день Лукас нашел Майка в соцсетях и начал невинную переписку, попросив дать совет по рисовке нового комикса. Закончилось все приятным вечерним видеозвонком, после которого Лукас летал по квартире, весело напевая и то и дело натыкаясь на мебель.       Получив извещение о поступлении, он первым делом позвонил Майку и, прыгая от радости, позвал вечером в кино. Выпалив приглашение, Лукас замер от собственной смелости.       — Молодой человек, вы забываетесь. Я не могу ходить на свидания со студентами, — засмеялся Майк. — У преподавателей есть своя этика.       — Это открытый кинотеатр. Так что, скорее, просто дружеская прогулка в парке, — нашелся Лукас, — ничего такого.       — Кое-кто просто так не отступает? — Майк фыркнул в трубку. — Ладно. Я приду.       Лукас торчал в парке уже за полчаса до назначенного времени и весь извелся, прогуливаясь вокруг щебечущих парочек. Наконец, когда Майк появился, они уселись на одну из скамеек и достали упаковку попкорна. Лукас незаметно придвинулся ближе, чаще поглядывая на симпатичное лицо собеседника, чем на экран. Из динамиков заиграла романтичная музыка, они с Майком встретились глазами, и Лукас смущенно улыбнулся. Боковым зрением он заметил, как ладонь Майка легла на спинку скамьи, будто случайно задев по лопаткам. Лукас взволнованно хлопал глазами и уже собирался робко взять его за руку, как вдруг у того в кармане громко зазвонил телефон. Оба вздрогнули.       — Чего? Охренеть! — Подпрыгнув, закричал Майк так, что на них зашикали со всех сторон. — Скоро буду, спасибо.       — Что-то случилось? — Встревожился Лукас, тоже вскочив во скамьи.       — Угу, — мрачно ответил тот, быстро хватая сумку, — идиотский сосед сверху залил мою квартиру. Нужно быстрее бежать и спасти, что получится.       Спустя минут двадцать они уже торопливо открывали дверь и шлепали по полу, хватая самые ценные вещи. Квартира выглядела плачевно.       — Боги! Хорошо, что рисунки целы. Какая полезная привычка — всегда убирать их в шкаф, — Майк прижимал к груди увесистую папку и поглаживал ее рукой. — А вот с планшетом беда. Не знаю, смогу ли его восстановить.       Он расстроенно оглядывал помещение, стоя посередине комнаты в насквозь промокших ботинках. Лукас скинул с плеч рюкзак и снял куртку.       — Давай, нужно быстро прибраться, пока вода не добралась куда-нибудь еще. А потом разберемся с гаджетом. У меня есть знакомый, который в этом разбирается.       Он закатал штанины и бодро прошлепал по коридору в поисках тряпки с ведром.       Более-менее приведя в порядок все, что было можно, они устало уселись на стулья, пересиливая желание свалиться на пол, так как кровать тоже была в не лучшем состоянии.       — Пойдем ко мне. А тут пусть все высохнет, потом придется делать ремонт. У меня помещение маленькое, но переночевать я тебя смогу устроить.       — Ну уж нет, — Майк упрямо помотал головой. — Идти с ночевкой к несовершеннолетнему студенту? Очень странная затея.       — Вообще-то, мне восемнадцать. Ты старше всего на четыре года, Майк! И я полностью самостоятельный. Живу отдельно, зарабатываю, учусь. Неужели не могу помочь другу в трудную минуту? Отбрось свои преподские замашки и собирай вещи.       Майк с минуту смотрел, как Лукас стоит уперев руки в бока, и затем все же сдался. Горестно повздыхав, он покидал в рюкзак вещи, запер квартиру, и вот они уже стояли у порога Лукаса.       Уже когда Майк поставил сумку, осмотрел небольшую комнатушку и двинулся к балкону, Лукаса осенило. Там, на видном месте, лежали рисунки с голым персонажем, очень уж похожим на Майка. И с той самой запоминающейся татуировкой. Поэтому, когда Майк потянулся к двери, Лукас встал перед ним и протестующе замахал руками.        — Эмм, лучше не надо, — он осторожно оттащил любопытного гостя за локоть.       — Что-то не так? Какие-то грязные секреты? Интересно, что же я могу там увидеть? — Майк сделал обворожительное движение бровями.       — Нет, там просто ужасный беспорядок, а я знаю, что ты любишь, когда все аккуратно.       Майк закатил глаза.       — В моей квартире — да. Но мне все равно, если в твоей не прибрано. Давай, я хочу увидеть другие твои рисунки. Ты говорил, что как-нибудь покажешь их.             Лукас имел ввиду, что «как-нибудь» — это когда он надежно уберет провокационные изображения своего молодого преподавателя в нижний ящик стола, но Майк выглядел таким восторженным что… Черт, он просто сдался и отошел.             Очевидно, высшие силы решили в этот раз его не слушать, потому что, несмотря на все попытки держать Майка на расстоянии от комиксов, тот все же прямиком пошел к окну.       — Значит, тут твое рабочее место?       — Да, освещение хорошее, знаешь ли. О, а давай лучше фильм посмотрим, тут нет больше ничего интересного…       — Отсюда видно мою квартиру.       Лукас замер. Вот оно. Черт.       — Ээм, да.       Майк выглянул из окна.       — Можно видеть примерно половину гостиной. Полагаю, это объясняет, как так вышло, что ты видел меня еще до знакомства, но я никогда не видел тебя.       Тут Майк обратил внимание на стопку листков и взял несколько из них в руки, приблизив к глазам. Брови поползли вверх, он медленно повернулся и посмотрел удивленно.       — Этот знак, у твоего персонажа, — он ткнул пальцем в незаконченный рисунок, — в точности, как моя татуировка. А она сделана на заказ. Уникальная вещь. Но в таком, кхм, месте, что ты никак не мог ее видеть.       Майк на секунду задумался и слегка порозовел. До него дошло.       — Ты… ты подглядывал за мной, — произнес он, и Лукасу захотелось сквозь землю провалиться.       — Я… мне так жаль, Майк, клянусь, я не специально, и это было всего-то разок. Честное слово, я не хотел. Я не был готов увидеть твое шикарное голое тело, и это был такой сюрприз, что я забылся…       — Лукас, успокойся, — Майк положил ладони на его плечи, и это заставило перевести дух. Лукас наконец-то осмелился поднять глаза.       — Все в порядке. Если ты, конечно, не преследователь с биноклем или типа того. Ну, увидел ты меня как-то голым, и что?       — Вообще-то, стоит уточнить. Ты был голым и… ну, мастурбировал, — пробормотал Лукас, решив высказать все до конца.       Майк моргнул и закашлялся.       — Я мастурбировал?       Лукас кивнул.       — Это была самая яростная дрочка, какую я когда-либо видел. Интересно, ты на все присланные работы так реагируешь?       — Это… А, точно. Вот, когда это было… — Майк покраснел, а Лукас вновь похолодел. — Ну, это было… странно. Но твоей вины здесь нет. Мне надо было хоть занавески закрыть.       — А мне нужно было использовать веки с предназначенной им целью.       Возникла пауза, они неотрывно смотрели друг на друга. Лукас снизу вверх, все еще смущенный и взволнованный, а Майк, прищурив один глаз и прикидывая что-то в уме.       — Ты всегда можешь это исправить, кстати, — произнес он вдруг с такой игривой и теплой интонацией, что Лукас забыл, как дышать. Да и пофиг.       — Конечно, — выдохнул он, готовый сделать что угодно.       — Раз ты сказал отбросить преподские замашки… Тогда почему бы тебе не раздеться? А я сяду, и буду смотреть.       — Погоди, ты что, хочешь приватный танец? Хочу предупредить, что я не самый грациозный человек на планете. Точнее, я, пожалуй, самый НЕ грациозный…       — Раздевайся, ложись на кровать и подрочи для меня.       Лукасу потребовалась пара секунд, чтобы поднять отвисшую челюсть. Это точно тот самый Майк, которого нужно было уламывать пойти на свидание? Лукас подождал немного, ожидая, что тот рассмеется и скажет, что разыграл, но Майк лишь приподнял бровь.       — Ну, если ты не шутишь, — Лукас неуверенно расстегнул рубашку, все еще ожидая подвоха, но Майк спокойно опустился на стул, глядя на него горящими глазами так, будто хотел сожрать живьем. В хорошем смысле.       Лукас снял майку, и отбросил ее на тумбочку.       — Еще никто не наблюдал, как я это делаю, — он завозился с ремнем, переступая с ноги на ногу.       — Что ж, значит я буду первым.       — Ох, ладно, — Лукас стянул джинсы, лег на кровать и оттянул резинку трусов вниз так, чтобы все было видно, и плавно двинул рукой. У Майка вырвался долгий, медленный и прерывистый вздох. — Раздевайся тоже, иначе я глупо себя чувствую.       Лукас плотнее обхватил член, обводя большим и указательным пальцами. Майк подмигнул, снял футболку, затем расстегнул молнию, стянул и отбросил джинсы и остался одетый в простые черные боксеры.       — Господи, ты огромен, — протянул Лукас, оглядев вблизи отчетливые очертания. Его ладонь вздрогнула, пятки вдавились в матрас.       Майк сел у кровати, наклонившись так, что ему приходилось смотреть снизу и осторожно положил руку Лукасу на лодыжку:       — Хочу дотронуться до тебя, но сколько позволишь.       Лукас прерывисто дышал, задерживая взгляд на пальцах, гладящих его ногу. Представил, как они ползут выше, щекоча колено и поглаживая внутреннюю сторону бедра. Он закрыл глаза и протяжно вздохнул. Еще утром он не мог представить, что будет заниматься подобными вещами со своим преподавателем, пусть и сводившим с ума с первого взгляда.       — Хочу, чтобы ты кончил, — прошептал Майк, обдав теплым дыханием волосы на ноге.       — Заставь меня, — Лукас чуть раздвинул колени и запрокинул голову. Он не открывал глаза, так как опасался, что все может показаться чудесным сном, который развеется за мгновение. Этого ему совершенно не хотелось. Хотелось лишь, чтобы Майк не переставал гладить, не спеша водя ладонями. Его руки двинулись выше, кровать прогнулась под весом тела. Губы коснулись выпирающего ребра, и Лукас не сдержал стон. Майк замер и посмотрел вопросительно, сведя брови вместе и слегка приоткрыв рот.       — Продолжай, — Лукас приоткрыл один глаз. Он впервые видел того таким уязвимым, прислушивающимся к каждому жесту.       Колени Майка прижались к кровати, руки нежно скользили, и стало щекотно, когда он, наклонившись, поцеловал в плечо.       — О боже, — Лукас растягивал слова и хватал одеяло, — это и правда происходит.       Майк поднялся выше, подталкивая ноги Лукаса и немного раздвигая. Снова опустил голову и поцеловал в шею, касаясь языком.       — Мне остановиться?       Лукас в ответ издал непроизвольные стоны:       — Нет, черт, Майк, если остановишься, я больше не приду к тебе на занятия.       Майк усмехнулся, повернулся и медленно провел взглядом по телу Лукаса. Тот облокотился на матрас, чтобы наблюдать за происходящим. Майк наклонился, обхватил его ноги руками, провел носом по коже. Лукасу стоило больших усилий не вцепиться ему в волосы и не подтолкнуть к члену. Майк еще немного потянул время, заставив ерзать и извиваться, а потом опустил голову и провел языком по стволу, оставляя влажный след.       Лукасу показалось, что мозг отключился, и вся кровь прилила только к одному месту. Он вздрогнул, когда Майк слизал каплю с верхушки и чуть отстранился.       — Нет-нет, господи, пожалуйста.       Из груди Майка вырвалось нечто, похожее на глухое рычание, когда Лукас сжал его бедрами. Чувствовалось, как завибрировали ребра. Майк ловко захватил губами его член, медленно посасывая головку, и Лукас запрокинул голову и протяжно застонал, беспорядочно хватая пальцами одеяло.       — Я больше не могу… Боже, Майк… — Он попробовал выскользнуть из его рта, но тот настойчиво удержал и продолжал осторожно двигать губами, пока Лукас изливался долго и горячо.       Когда белый шум в голове прекратился, когда пульсирующие спазмы утихли, Лукас какое-то время смотрел вверх, не моргая.       — Мы даже не поцеловались.       — Точно, — сказал Майк, где-то за полем зрения. Шорох движений, и Лукас увидел улыбающееся лицо.       Между их губами было расстояние в каких-то несколько сантиметров. И он, конечно же, спросил:       — Можно?       — О-о, — протянул Лукас, что, естественно, означало «да».       Они целовались, пока не выдохлись, а потом повалились на спину, поглядывая друг на друга.       — Ну как, будешь посещать мои занятия? — смеясь, спросил Майк и повернулся набок.       — Да, но вот над факультативами надо еще подумать, — Лукас провел ладонью по его животу и нырнул пальцами под резинку трусов. — Попробуешь меня убедить?       — Знаешь, на дополнительные нужно подавать заявку заранее, — Майк проследил за рукой Лукаса, которая все смелее оглаживала и сжимала, и прикусил нижнюю губу.       — Тогда тебе лучше начать прямо сейчас, — Лукас потянул Майка на себя и обхватил его ногами.       Они еще долго не вылезали из постели, а следующее утро встретили на балконе, попивая кофе и слушая ворчливую трескотню попугая.       Этим же днем, делая наброски на новый совместный комикс, и игриво пачкая Майка красками, Лукас подумал, что даже неловкие ситуации порой оборачиваются приятными случайностями.