She's unholy

Рабочий день подошёл к концу. Точнее, почти подошёл. Вернувшись домой поздним вечером, быстро поев вкусный ужин, приготовленный любимой женой, Чан снова сел за ноутбук и продолжил начатое в офисе. Так проходил каждый его день, каждая его неделя и месяц. И он привык, не замечая никаких изменений. Казалось бы, а были ли они вообще? Были. Минхо, его любимая жена, всегда с теплотой в глазах, с распростёртыми руками и готовым вкусным ужином, ждала своего мужа, и он был безмерно благодарен ей за это, его любовь к ней просто не описать словами. Но в последнее время, Чан всё реже и реже уделял ей должного внимания. Поцелуи, комплименты, влюбленный взгляд — всё это конечно было. Но Минхо этого, кажется, было мало. Она всё никак не могла привыкнуть к разлуке на весь день. То, как быстро Чан ел вечером, снова садясь за работу, обменявшись с ней всего парой фраз, ведь о том как прошёл день говорить нечего, он был однообразным, редко когда были стоящие новости. А потом ложился очень поздно, а Минхо даже во сне, хваталась за него, пытаясь восполнить этот недостаток тепла от родного тела хотя бы так. Но и то, это было не надолго, утром она просыпалась одна в холодной постели, и что-то так сжималось в её груди. И так день за днём. Минхо закрылась в ванной, пристально глядя на своё отражение в зеркале над раковиной. Она смотрела и  будто искала какой-то изъян, но её лицо оставалось таким же безупречным: немного острые, но одновременно нежные черты, кошачий взгляд карих глаз и пушистые ресницы, ровный нос и линия чуть пухлых персиково-розовых губ. То есть, оно никак не изменилось. А что на счёт её тела?  Оно в целом тоже оставалось таким же, как и всегда... Но вот внешний вид. Нет, она одевалась как и всегда, по-домашнему, комфортно. Но ткань, которую она сейчас прижимала к себе, могла это исправить. Сейчас Минхо могла привнести наконец изменения в их с Чаном обычную скучную жизнь, прервать этот однообразный цикл. Она сжала ткань в своих руках сильнее, так, что костяшки побелели, затем снова резко посмотрела на своё отражение с такими горящими глазами, будто сама себе вызов бросила. Девушка подошла к чуть приоткрытой двери их спальни, в которой Чан сейчас работал за ноутбуком. Она минуты три смотрела на ручку,  никак не решаясь сделать шаг. Сделав наконец глубокий вдох и выдох, и собравшись с мыслями, она нацепила игривую улыбку, открывая дверь, так, чтобы в щель пролезла её голова: — Чан~и, ничего если я приберусь здесь немного? Обещаю не шуметь, — спросила она, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Чан не ответил, лишь положительно мыкнул, не отрываясь от экрана. Минхо на одних носках прошмыгнула в комнату, обратно прикрывая дверь. Первый шаг сделан. Девушка начала с комода, вытирая пыль. Иногда она поворачивала голову через плечо, глянуть на Чана, и быстро отворачивалась, продолжая уборку. Далее она переместилась на невысокий шкаф с несколькими полками и без дверей. На этот раз она почти не вытирала пыль, мнясь на месте и закусывая нервно нижнюю губу. Она продвигалась всё ближе и ближе к столу, где работал Чан, вытирая по пути что угодно, ради придания вида, что она просто зашла прибраться. Мужчина сидел к ней спиной. Шаг за шагом, Минхо уверяла себя, что она делает всё правильно, это было нужно им обоим, и она сделает это. Эти убеждения прогоняли навязчивые опасения, заменяясь лёгкостью в походке, будто кошка, она бесшумно ступала с лапы на лапу. Игривое выражение лица поселилось на её мордочке. Дыхание чуть участилось, от самой мысли что сейчас произойдет, предвкушение скапливалось, вот-вот готовое лопнуть. Она наконец достигла Чана, не останавливаясь, не медля и секунды, подошла к настенным полкам возле рабочего стола, влажной тряпкой собирая пыль с поверхности. Чан уткнулся в работу, почти не замечая того, что происходит вокруг. Стояла полная тишина, которую нарушало лишь кликанье мышки и что-то ещё... Погодите... Что-то ещё? Обострившийся, будто, в этой тишине слух Чана уловил тяжёлые выдохи. А затем взгляд, направленный в сторону сфокусировался на... Чëрт... Эта была до боли знакомая голая задница. Чану сперва подумалось,  что он уже бредит с этой работой допоздна, или что это вдруг такой неожиданный сон. Но повернувшись уже точно по направлению влево и даже протерев глаза, он убедился, что это вовсе не сон и не галлюцинация. Он видит это прямо сейчас, прямо перед собой. Работа сама по себе уходит на второй план, ведь он явно сейчас не сможет её выполнять если не узнает ответ на свой вопрос: — Минхо, милая, что это ты делаешь? — Убираюсь, разве не видно? — девушка посмотрела на него через плечо, с ухмылкой, а в глазах её черти плясали. Через секунду снова вернулась к своему делу, показушно протирая третью полку сверху, привставая на носках, при этом вильнув попкой в сторону. Чан вёл взглядом от её голой спины вниз, останавливаясь и мотая головой, будто пытаясь прогнать эту иллюзию, только вот это была чëртова жестокая реальность. — Хорошо, ясно, я тебя понял, — судорожно и тихо протараторив это, Чан снова вернулся к работе, которая, даже после того, как он узнал ответ, не шла. Теперь он точно видел происходящее вокруг. А Минхо в это время уже перешла на сам стол, специально медленно проходясь тряпкой, выгибалась кошечкой. Чан краем глаза рассмотрел наконец, во что она была одета: в целом, не во что, ведь она была голышом в одном розовом фартуке с бантиком. Он прикрывал её тело спереди, не доходя до колен, но совсем не закрывал ничего сзади. Девушка тем временем уже совсем близко подобралась к Чану. Их лица встретились. Карие глаза напротив смотрели прямо, не скрывая намерений, не играясь больше. Мужчина, не отводя взгляд, накрыл своей ладонью ладонь жены, забирая тряпку, откладывая её подальше. Минхо усмехнулась, потянулась за ней, оказываясь в миллиметрах от лица Чана. А тот уже хватает один с ней воздух, и губы их сливаются, отстраняются, снова смотрят друг другу в глаза. Никаких слов не нужно больше, никто из них больше не задаётся никакими вопросами, не просит разрешения, это уже не нужно. Минхо секунду прижимает между своих губ верхнюю губу Чана, перед тем как легко, но надолго прикусить её. Мужчина углубляет поцелуй, гладит самыми кончиками пальцев по скуле, спускаясь к шее, щекотя молочную кожу. Минхо отстраняется, подходит к нему со спины, всем телом прижимаясь к стулу. А Чан готов поклясться, что даже через спинку стула чувствует исходящий от её тела жар. Она хватает обеими ладонями Чана за щеки, заставляя запрокинуть голову назад и посмотреть на неё: — Чан~и, — последняя гласная выходит почти полустоном, в молящей манере она продолжает, — я так хочу тебя! — чмокает в одни губы, не заходя дальше, обходит его с другой стороны, устраиваясь на краю стола прямо перед Чаном. Он слегка откатился назад, откидываясь на спинку, девушка тут же расставила ноги на подлокотники, раскрывая их перед ним. Она незаконно сексуально выглядела в этом фартуке. Он идеально обромлял её тело, пышные бёдра было видно во всей их красе, а самое сокровенное местечко таинственно скрывалась за передником – вот что заводило. Рюшечки и небольшие бантики на нём предавали этому образу ещё и какого-то ангельского обаяния. Она стала делать волнообразные движения тазом, показывая, как она нуждается. Чан невольно залип на эти действия, на эти шикарные бёдра, на край фартучка, что подпрыгивал вместе с ними. Настолько, что не сразу заметил пальчики, ползущие по внутренней стороне его бёдра. Стопа остановилась на твердеющем в домашних штанах  бугре. — Кажется кое-кому понравился мой сюрприз~ — подпирая снизу, пальцы ног резко приподняли орган вверх, отчего Чан весь напрягся, хватаясь за щиколотку, подкатывая обратно к столу. Его губы припали к коже, нежно целуя, пальцы поднялись вверх, поглаживая колени, далее по упругим бёдрам. Большие пальцы провели линии по внутренней стороне, пробираясь под фартук, мужчина поднял томный взгляд, приподнимая бровь, Минхо прикусила губу. От этих действий так сладко тянуло и скручивалось внизу живота, а пальцы ног поджимались. Пальцы раздвинули и прошлись по влажным складкам. — Сюрприз значит... Не знал что ты любишь так играть, мне нравится~ — поднимая полный восхищённых искр взгляд произнёс Чан, убирая пальцы, он подхватил девушку под бёдра и понёс к кровати. Минхо упала на постель, её каштановые волосы разметались, дыхание участилось. Чан стянул футболку, откинув её в сторону, он тут же склонился над лицом Минхо, втягивая в ленивый, медленный и мокрый поцелуй. Он сминал её губы, проходясь по ним языком, вбирал их, посасывая. Давно у них не было таких поцелуев. В это время его руки гладили бока, пальцами он пробирался под ткань, доставая немного и до груди. Языком Чан прошёлся по скуле, вбирая нежную кожу, оставляя на ней засосы. Он так давно не вкушал её кожу, кожу на шейке. Минхо не знала куда деть руки, поэтому одной она сжимала постель, а второй прижимала мужа за затылок ближе, жмурясь от ощущений, она дико скучала по этому, по такому Чану. Мужчина перешёл на ключицы, покусывая выпирающие косточки, Минхо издала сдавленное мычание. Дальше начинался фартук, но Чану не помешала это, он привстал и сжал грудь в обеих руках, какие же они мягкие, и наверное очень вкусные. Спустив лямки, его губы обхватили один сосок, пока одна ладонь всё ещё сжимала и разжимала вторую грудь, вторая же рука гладила бедро, пальцы проходились вверх под фартук, щекотали впалый живот. Минхо хныкала, выпуская воздух каждый раз, когда зубы смыкались на её возбуждённом соске. Когда Чан перешёл на другой сосок, он раздвинул бёдра девушки коленом, чтобы уместиться между ними. Резко прикусив напряжённый бутон, он одновременно толкнулся своим возбуждением Минхо в промежность, заставляя её простонать от боли и ощущения тяжести, упирающейся ей между ног. — Ты невыносима, ты восхитительна, — блаженно прикрыв глаза, Чан уткнулся носом между грудей, вдыхая запах Минхо. Чувствуя, как её грудная клетка поднимается, когда она вдыхает, чувствуя её сердцебиение, трепет её тела, своим собственным, придавливая её между ним и матрацом. Он поднял фартук, всё ещё не снимая его, припадая уже к животику, который тут же прогнулся от неожиданной щекотки, Минхо даже смешок издала, который закончился коротким стоном. Оба больших пальцев Чана вошли в неё, круговыми движениями подушечки гладили её изнутри, собирая вытекающую жидкость. Чан вынул один палец, облизывая его, какая же его жёнушка вкусная всё таки. Мужчина оставил несколько поцелуев на чистом лобке, целуя и половые губки, тут же собирая языком соки, он промычал в неё, из-за чего Минхо вздрогнула, выпуская ещё больше. — Стой Чан, я больше не могу, — еле успевая отдышаться, остановила его девушка. Чан снял штаны, доставая попутно из ящика прикроватной тумбы давно забытые презервативы и смазку. Минхо уже устроилась на живот, выгибаясь в пояснице, чтобы её задница аппетитно приподнималась, словно поднимающаяся в печи булочка. Она раскрыла ноги для Чана, когда он сел сзади, его ладони легли на половинки, массируя их. — Чего ты хочешь, детка? — проходясь вверх вниз по спине спросил её муж. А Минхо, без лишнего стеснения, довольно серьёзно ответила: — Я хочу тебя внутри, хочу чтобы ты втрахивал меня в эту кровать. — Точно лучшая... — с придыханием произнёс Чан, прежде чем раскатать латекс по стволу, смазать его и направить головку к проходу. Он неторопливо вошёл, как можно нежнее, чтобы Минхо почувствовала его и привыкла. Глаза девушки закатились, когда член вошёл до конца. Она часто задышала, приподнимаясь на локтях, заглядывая себе за плечи, в уголках её глаз скопилось слезинки, то ли от счастья, то ли от не привычки, чувствовать Чана внутри было неописуемо, он такой большой, его член так правильно давил на все чувствительные точки внутри неё. Когда Минхо задвигались сама, Чан понял, что уже можно действовать, и начал двигаться навстречу бёдрам девушки. Вскоре комнату заполонили звуки шлепков кожи о кожу и мокрое хлюпанье между ними. Чан толкался не слишком быстро, тягуче, дразня возбужденную до предела Минхо. Они двигались словно волны океана. Чан пробрался ладонью под Минхо, устраивая кулак внизу её живота, надавливая. Девушка прогнулась в спине, издав протяжный стон, Чан стал двигаться быстрей. Прислоняясь губами к спине Минхо, оставляя долгий поцелуй, пока её голова задирается к потолку, а сама она кончает. Чан кончает следом, сделав последние толчки. Ещё немного подвигавшись в ней, он уже было хотел выйти: — Нет, Чан, стой, не выходи, останься внутри, я хочу уснуть с тобой внутри, — поворачиваясь к Чану, она обхватывает его шею, притягивая к себе, дыша ему в самые губы. — Ох, ладно-ладно, я никуда не уйду, — и как бы в доказательство своих слов, укладывает себя и Минхо на подушки, прижимая её к себе за талию. Спустя пару минут, Минхо уже сопела, а Чан усмехнулся себе под нос, утыкаясь ей в макушку. А фартук так и остался на девушке.