Тот он, который на самом деле

У Тартальи за всю жизнь скопилось столько «товарищей», разбросанных по всему белу свету, что он уже и сам каждого не упомнит. Любого, кто сумеет его хоть сколько-нибудь заинтересовать, Тарталья не раздумывая вносит в этот длиннющий список, скорее просто для галочки, чем из желания как-то выделить этого человека для себя. Он не обманывается насчёт взаимности этих симпатий — терпят его, и ладно. Это уже само по себе достижение, достойное похвалы. Впервые Тарталье хочется назвать кого-то своим другом. «Хотя бы другом», — мысленно поправляет себя самого. Он сомневается, что это нормально, когда «просто друг» вынуждает твоё сердце пропускать удар всякий раз, стоит увидеть его улыбку, или когда все твои мысли путаются, стоит только задержать взгляд хоть на секунду. Впрочем, будто бы у него имелся какой-то опыт в этом вопросе... Ни у Аякса, ни у Тартальи, ни у Чайльда никогда не было друзей. Возможно, именно поэтому появление Итэра в лесу Тиндзю заставляет его насторожиться. Не то чтобы он не доверял путешественнику, но зато Итэр ему — точно нет. Тарталья по глазам видит, что тот не верит ни единому его слову. Ну, конечно, Итэру нужно во всём убедиться самому. Тарталья выжидает некоторое время после того, как путешественник удаляется на поиски Ёимии, и отправляется следом за ним, стараясь при этом унять бешено колотящееся в груди сердце. Ему совершенно всё равно. В конце концов, сколько раз Тарталье приходилось наблюдать за тем, как мнение людей о нём менялось в мгновение ока, стоило им узнать, с кем они имели дело всё это время? Чайльд привык. И всё же отчего-то он не может представить во взгляде Ёимии отвращение, смешанное со страхом. Не хочет представлять. Тарталья ускоряет шаг, едва не забыв об осторожности. — …он из Предвестников Фатуи, да? — доносится до него голос Ёимии, пока Тарталья спешно отыскивает укрытие. Притаившись за широким стволом дерева, он запрещает себе даже дышать. — Сакудзиро когда-то рассказывал мне о нём… и о том, что произошло в Ли Юэ. «Это конец», — проносится у него в голове, снова и снова. Тарталья чувствует себя так, словно его только что грубо пихнули в ледяную прорубь, и он камнем пошёл ко дну, вместо того чтобы хоть попытаться выкарабкаться из лап морской пучины. К чему разыгрывать спектакль и отрицать очевидное? Ёимия всё знает. Более того — она знала всё с самого начала. Вероятно, она и в эту игру ввязалась лишь для того, чтобы уберечь детей от «Злого Фатуи», а вовсе не потому, что ей было приятно дурачиться вместе с ним. Какой же он идиот… купился, как миленький, на казавшиеся искренними улыбки. — Я знаю, что этот человек опасен, — продолжает Ёимия. Тарталье остаётся только в бессильной досаде стискивать зубы, чтобы заставить себя дослушать до конца. — Но он спас Ивао, весело играл с детьми, а ещё с радостью согласился помочь нам найти Великого Мудзину Ёкая. Я слышала, что все Фатуи — страшные и очень опасные… — небольшая заминка не укрывается от внимания того самого Фатуи. — Что от них хочется держаться подальше. Но Тарталья совсем не такой, он очень заботится о детях. И даже вполне серьёзно обсуждал с ними боевую мощь Великого Мудзины Ёкая… — на этих словах голос Ёимии смягчается, в нём слышится улыбка. — Я думаю, что Тарталья по-настоящему заботился о Сайке и остальных детях. И детям он тоже показался очень надёжным и хорошим взрослым. Я думаю… неважно, кто он на самом деле. Ёимия и дальше о чём-то говорит с Итэром, но Тарталья не слышит больше ничего. «Неважно, кто он на самом деле». Он повторяет про себя слова Ёимии, пробуя их на вкус, но с трудом может в них поверить. И дело не в том, что Тарталья не находит их достаточно искренними — как раз-таки наоборот. Это кажется невозможным, что кто-то готов сказать подобное в его адрес без тени сомнения, при этом имея полное представление о его истинной сущности. Ёимия кажется невозможной. Кое-как приведя мысли в порядок, Тарталья приходит к выводу, что ему нет смысла возвращаться на прежнее место. Он отчаянно нуждается в том, чтобы увидеть Ёимию, её добрые глаза и солнечную улыбку прямо сейчас. Ему нужно убедиться, что услышанное только что — не сон, не просто разыгравшееся воображение, не чья-то злая шутка. Тарталья как ни в чём не бывало покидает своё укрытие и присоединяется к разношёрстной компании, собравшейся на небольшой полянке посреди леса. Взгляды всех присутствующих мигом оборачиваются к нему, и даже дети прекращают спорить о том, где по их мнению может прятаться Великий Мудзина Ёкай. — В западной части леса следов не обнаружилось, — доверительным тоном сообщает он юным искателям приключений. — А как ваши успехи? Дети тут же принимаются наперебой докладывать Тарталье обо всех хоть мало-мальски значимых наблюдениях. Пока он выслушивает их с предельным участием и вниманием ко всем деталям, ему удаётся улучить момент, чтобы пересечься взглядами с Ёимией. Её глаза слегка щурятся от улыбки, сияющей на губах, и она смотрит на Тарталью так тепло и ласково, что у того на секунду перехватывает дыхание. Он вынужден отвести взгляд, чтобы сосредоточиться на обсуждении плана поимки Великого Мудзины Ёкая. При этом его не покидает навязчивое ощущение, что на сей раз в ловушку угодил он сам.