Ты не устал целоваться?

      — Черт, Кави, я опять опаздываю на работу! — аль-Хайтам в панике бегал по квартире, собирая свои шмотки.       — Слава богу, у меня сегодня вечерняя смена, — парень развалился на кровати как кот, объевшийся сметаны, и блаженно наблюдал за суетящимся мужчиной.       — Потому и задерживаюсь всегда из-за тебя, — недовольно проворчал тот. — Завтра не просыпайся со мной в одно время.       — Не могу удержаться от такого соблазна, когда ты сопишь у меня под боком, — улыбнулся Кавех.       Аль-Хайтам встал посреди комнаты. Очаровательная улыбка соседа приковала к себе его взгляд, и он залип, обдумывая в голове какую-то очень трудную задачу.       — А, к черту, — отмахнулся он и достал из кармана брюк телефон. — Алло, доброе утро. Звоню, чтобы предупредить, что не выйду сегодня на работу, — врал так, словно делал это каждый день (да, это было недалеко от правды). — Почему? Потому что у меня поднялась температура. Больничный? Да, пойду брать больничный.       Аль-Хайтам вскоре сбросил вызов. Убрал телефон обратно в карман штанов и исподлобья взглянул на Кавеха.       — Не думал, что у господина секретаря в голове может быть что-то, кроме работы, — невинно проговорил Кави.       — Если однажды меня уволят, — медленно заговорил аль-Хайтам, делая шаг к кровати, — то вина будет лежать на тебе, понял?       — На мне? С какой радости? — уголки глаз покрылись морщинками от улыбки.       — Ну крышу мне сносит от тебя? — уточнил он, продолжая наступать. — От тебя. На работу я опаздываю из-за тебя? Из-за тебя. Ну и, в конце концов, прогуливаю её я тоже по твоей вине, так что…       Аль-Хайтам навис над ним сверху, жадным взглядом охватывая всё его красивое лицо, глаза с манящим блеском в зрачках, губы, которые каждый раз расплывались в обворожительной улыбке.       — Ты не устал целоваться? — задаёт вопрос Кави. Такой простой, но аль-Хайтам не на шутку задумался.       Устал ли он? Каждый раз, приходя домой, встречать счастливое лицо Кавеха, готовящего для него ужин; слушать занимательную болтовню мурлыкающего голоса соседа; вдыхать запах альпийской свежести от постельного белья, которое выбирал вместе с ним; обниматься всю ночь напролёт, а по утрам снова и снова опаздывать на работу из-за того, что нет возможности оторваться от его сладких губ и приятного аромата его тела. Аль-Хайтам был по уши влюблён, и это чувство было не сравнимо ни с каким счастьем на свете: оно заполняло собой всю грудную клетку, обволакивало сердце нежными лепестками самых прекрасных цветов. Живот опять обдало жаром.       — Последний раз, — с мольбой в голосе прошептал аль-Хайтам.       — Хорошо, — согласился Кави. — Но внесу небольшие коррективы.       Он схватил аль-Хайтама за грудки и повалил на кровать. Парень беспомощно плюхнулся в подушки. Подушки эти были слабым местом Кавеха — вся кровать была усыпана ими разных форм и размеров. Он перекинул свою ногу и оказался сидящим сверху.       — Бесстыдник, — проговорил аль-Хайтам. — Хоть бы штаны надел ради приличия.       — А что, смущает? — Кави лукаво изогнул бровь. Но замечанию поддался: отпрянул, поднялся с постели, обернув бедра белой простынью. Одному ему свойственной походкой добрался до вещевого шкафа, заставив аль-Хайтама с хищническим желанием оглядывать его оголённый торс. Легким движением натянул на себя какие-то спортивки и так же вальяжно зашагал обратно. Аль-Хайтам окинул его взглядом: четко очерченные мыщцы вздымающейся груди, проявляющиеся кубики пресса при каждом выдохе, манящие линии дельты и сухожилий на руках. Чёрт, сам себе завидовал, что ему доступно это — всё и сразу: смотреть, касаться, гладить, и целовать, целовать, целовать.       Кави знает, что нравится аль-Хайтаму, поэтому не отказывает ему в этом удовольствии. Он неспешно забрался обратно на кровать, навис над парнем.       — Так лучше? — спросил он. Аль-Хайтам уже не был в этом уверен. Но не мог не подчеркнуть, что в этих спортивках Кави выглядит чертовски сексуально.       Кавех медленно приближается, опустив взгляд на губы, и целует — со всей нежностью, которую только мог себе позволить. Он знает, что аль-Хайтам плавится от нежности, знает, как он любит неспеша погружаться в чувства, и как они потом накрывают его с головой. Он проводит языком по его губам и осторожно оттягивает одну из них — не позволяет себе кусаться, хотя очень хочется. Рука расстёгивает тугие пуговицы на рубашке, пока аль-Хайтам увлечён процессом. Горячая ладонь опускается на прохладную кожу оголившейся грудной клетки.       — Ты что, вампир? — успевает сказать Кави, отпрянув. Ведёт ладонью по груди и вниз — к мощному прессу аль-Хайтама: и завидно, и восхищает. Наклоняется к шее и вдыхает его запах — шикарный парфюм. Не удерживается от поцелуя в шею. Затем еще одного. И ещё, опускаясь к ключицам.       Любовь кипела в нём горячим источником. Кто бы мог подумать, что однажды глупая идея снимать вместе квартиру (потому что дорого снимать её одному), превратится в зарождающееся чувство влюблённости. В нём было привлекательно всё: от ровной линии подбородка до растрёпанных пепельно серых волос, от сдержанного тона голоса до располагающих к себе действий — у Кавеха просто не было возможности не влюбиться. Прямолинейность их характеров поспособствовала быстрой завязке отношений:       — Аль-Хайтам, мне очень жаль, но, кажется, я вижу в тебе больше, чем друга.       — Что ты имеешь в виду?       — Я влюбился. В тебя. Правда, не знаю, как так вышло… — глупо оправдывался он тогда.       — Да уж, какая жалость, — сочувственно проговорил аль-Хайтам. — Мне не остаётся ничего, кроме как ответить тебе взаимностью, придурок.       Это было лучшее решение в его жизни — не пожалел ни на минуту, что связался с ним однажды.       — Всё, наигрался? — низким голосом спросил аль-Хайтам, меняясь с ним положениями. Кави утонул в простынях. — Теперь моя очередь.       Кавех провёл пальцами по его талии и резким движением прижал к себе. Горячие тела соприкоснулись. Аль-Хайтам искренне засмеялся, опустив голову к подушкам.       — Кави, ты как всегда, — в голосе был слышен мягкий смех. — Ни минуты передохнуть не даёшь.       — В старости отдохнёшь, — бросил Кави.       — Сомневаюсь, что ты позволишь мне отдохнуть и в старости, — заметил аль-Хайтам.       — Я люблю тебя, — проговорил Кавех и теперь снова смотрел ему в глаза, в которых и без слов всё было понятно:       «Я тебя тоже», — каждый раз читалось в них. Нет ничего лучше взаимности.       Аль-Хайтам так и продолжал продавливать его своим весом, пристроившись у него на груди. Кави переплёл их с Хайтамом ноги, как всегда любил это делать, и пустил пальцы в его волосы.       — Меня ведь точно уволят, — проговорил аль-Хайтам. — Надо будет перевестись на удалёнку.       — Ты точно не сможешь так работать, — усмехнулся Кавех.       — Да, но я и так и так лишь имитирую бурную деятельность, так что мне нет разницы, где я буду это делать.       — Пойдём завтракать, — предложил парень.       — Нет, — отрезал аль-Хайтам. — Давай ещё так полежим.       Он снова чмокнул Кави в губы — нет, целоваться они не устанут никогда.