«A nescire ad non esse»*
***
День выдался сложным. Подхватив рюкзак и накинув его на одно плечо, Мария, тяжко вздохнув, покинула учебную аудиторию. Чувствуя дикую усталость, зевая, девушка спустилась по лестнице в холл, пребывая в полной уверенности, что, ещё пару минут — и вырубится прямо здесь, растянувшись на холодном гранитном полу. Оказывается, всего четыре часа сна в сутки — это слишком мало для измученного учебой и работой организма. Забрав из гардероба курточку и закутываясь в тёплый шарф, девушка ощутила, как сзади на её плечо опустилась чья-то рука. Резко развернувшись, столкнулась лицом с ошарашенной подругой. — Ты чего? — Даша, во все глаза глядя на одногруппницу, удивлённо похлопала ресницами. — Испугалась что ли? — А… — Ошеломленная собственной реакцией, Маша потупила глаза в пол, слегка нахмурив брови. — Видимо, недосып даёт о себе знать — слишком бурно реагирую на неожиданные прикосновения. — А я давно твержу, что тебе нужно больше спать. Так ты вместо того, чтобы отсыпаться в свободное от пар время, нашла себе работу. Спишь по паре-тройке часов в сутки, а потом ходишь, словно сомнамбула, пугаешь первокурсников своими синяками под глазами. — Даша, глядя в зеркало надевала шапку, поправляя свои огненно-рыжие волосы. — Звучит, конечно, круто, вот только квартира сама себя не оплатит. Я ведь не живу с молодым человеком в его квартире. — Фыркнула Мария, застёгивая курточку и оглядывая себя в зеркало. — Кстати об этом: я так и не поняла, что у вас произошло с Владом? — Посмотрев на своё отражение и убедившись, что выглядит, как и всегда, идеально, подруга вперила любопытный взгляд ярко-зелёных глаз в девушку. Стоило очень большого труда не фыркнуть ещё раз. — Ничего интересного. Просто меня назвали шлюхой и послали куда подальше. — Надев рюкзак и потуже затянув шарф, Маша направилась к выходу из здания, давая понять, что не хочет продолжать этот разговор. Вот только любопытство подруги не давало той покоя, отчего Дарья, подхватив девушку за локоть, принялась без остановки заваливать вопросами. — Ну как же это — ничего интересного? Рассказывай, да во всех подробностях! — Там нечего особенно рассказывать. Просто я устала от его поведения, алкоголя и прочих вредных привычек и зависимостей. Я приняла решение расстаться. И когда его друзья узнали об этом, то тут же наговорили кучу гадостей обо мне. Что я такая-сякая и кто только не побывал в моей постели за время наших отношений с ним. — По мере рассказа голос всё повышался, постепенно обогащаясь истеричными нотками. — Ну и апогеем стало моё фото с другим парнем. А этот парень — мой старый друг, мы общаемся ещё со школы, класса так с восьмого, кажется. — Ты сильно из-за этого переживаешь? — В зелени глаз плескалось неподдельное сочувствие и тревога. — И да, и нет. Эти отношения с самого начала не были «нормальными»: я слишком многое ему прощала, а он, на фоне этого, слишком многое себе позволял. Последние два месяца мы могли толком не общаться, переписываясь раз в день. Я пыталась завести разговор, интересовалась, как он и как его дела, но в ответ получала «нормально». Либо вообще — молчание. Как-то раз я спросила, не интересует ли его, как тут я, так знаешь, что он ответил? «Явно хорошо, ведь я тебе деньги скидываю, что тебе ещё нужно?». Это стало, так называемой, финалочкой, и вот тогда я поняла, что сдохну — но буду работать параллельно учёбе, чтобы полагаться только на себя и не чувствовать себя никому и ничего должной. Этот мудила ещё и друзьям всем наговорил, мол, он впахивал, как конь, пока я тратила все бабки на себя и тусовки. И нихрена, да, что последние два месяца весны мы жили только на мою зарплату, потому что у него все счета в аресте?! — От злости Маша топнула ногой так, что по ступне пробежались неприятные колючие мурашки. — И после того, как при расставании он наговорил мне кучу гадостей, теперь ещё смеет надеяться, что я приму его обратно?! Как у него только наглости хватает? Он что, думает, я совсем себя не уважаю?! — Так, спокойно. — Остановив подругу и, развернув к себе лицом, Даша взглянула в её нахмуренное, раскрасневшееся от эмоций личико. — Если тебе нужно выплеснуть свои эмоции, я тебя выслушаю, но не стоит делать этого сейчас — тебе оно надо? Ехать на работу в таком ужасном состоянии духа… Я редко кому это советую, но сейчас тебе нужно засунуть мысли об этом мудаке куда подальше и дождаться завтрашнего вечера. Приезжай к нам, посидим, выпьем, поговорим. Ты ведь знаешь, что у моего Енота образование психолога, уж он-то проведёт с тобой отличную беседу. — Я всё ещё не могу привыкнуть к тому, что ты называешь Артёма енотом. Особенно странно это звучит при том, что у тебя два енота. Один енот — животное, второй — парень. Ты их не путаешь случайно? — Губы, до этого сжатые в тонкую гневную ниточку, постепенно растягивались в подобие улыбки. — Так, у меня не два енота, — залилась смехом подруга, видя, как злость постепенно уходит с лица Маши, — у меня Енот и Ракета. — Ну вот объясни мне, ты что, в космос собралась лететь? И ты ведь понимаешь, как комично звучит это «Енот», особенно учитывая тот факт, что Артём — ростом под два метра, выглядящий словно внебрачный сын Дуэйна Скалы Джонсона и Горы из «Игры Престолов»?***
Чёрная, зловонная жидкость вязким ручейком стекала с клинка. Брезгливо поморщившись, парень резким движением отшвырнул от себя окислившуюся сталь и осмотрелся. Более дюжины трупов разной степени разложения лежали на опушке, отравляя свежий лесной воздух. С отвращением поведя носом, молодой человек перешагнул через одно из тел, покрытое язвами и сочащееся гноем, фыркнув, когда носок ботинка скользнул по руке упыря. — Долго ты ещё там возиться будешь, Эрнест? — Послышалось из-за дерева. Парень, откинув с лица несколько темных прядей, щекотавших нос, вперил взгляд серых, словно грозовое небо глаз в появившегося на опушке человека. Светлые волосы отливали серебром в лунном свете, создавая ощущение, что на его голове надета серебряная корона. — Это уже пятый меч за неделю, брат. — С явным недовольством проговорил светловолосый, подходя ближе и осматриваясь вокруг. — Если ты с таким рвением будешь портить оружие, отец Виктор тебя точно прикончит. — Остановившись в паре шагов, светловолосый с удивлением уставился куда-то за его плечо. — Вот только этого нам сейчас и не хватало… Резко обернувшись, Эрнест проследил за взглядом молодого человека и удивленно вскинул брови. В нескольких метрах от них, у самого края опушки стояла девушка, пристально разглядывая молодых людей. С первого взгляда она казалась обычным человеком, однако, присмотревшись, можно было заметить, что кожа её бледна, с лёгким зеленоватым отливом. Черные, без белков глаза, неотрывно следили за парнями, изучая, пытаясь предугадать следующее движение. Тёмные, болотного цвета волосы неопрятными прядями струились по плечам, вниз, чуть ли не до самых ступней. Тонкая заплесневелая ткань лишь слегка прикрывала наготу девушки. — Вот же… — Прошипел Эрнест, потянувшись к ножнам и обнаружив там лишь пустоту. — Тише ты, — успокоил его жестом блондин, — не трогай её. Они никогда не появляются по одиночке. А мы сейчас не в самом лучшем положении, как ты можешь заметить. — Тут рядом болото? -Прошептал темноволосый, осторожно косясь на друга, пытаясь не упускать девушку из виду. — Да, в полукилометре, примерно. Видимо, мы привлекли не нужное нам внимание. Болотные кикиморы, как правило, безобидны, если ты не полезешь к ним первым. — Кикиморы? — Искренне удивился Эрнест. — Я думал, они выглядят не так, кхм, складно. — Кажется, ты не так много знаешь ещё, друг мой. Пожалуй, подкину тебе пару книг — прочтёшь на досуге. — Усмехнулся блондин. — Нам нужно идти — отец Виктор ждёт отчёт о проделанной работе. — Ты нашёл некроманта? — Эрнест вновь посмотрел в сторону кикиморы, но та уже исчезла, явно осознав, что самое интересное уже закончилось. — Да какой там некромант! Каким-то двум идиотам приспичило выкопать недавно похороненную девчонку, ибо папаша её похоронил со всем золотом, что когда-либо дарил ей. Так эти двое подрались из-за золотого кулона с гранатом, один другому разбил нос, попавшая на могилу кровь и послужила причиной всего этого. — И где эти двое чудиков? — Парни направлялись к дереву, тому самому, из-за которого появился блондин. — Тут они. Я встретил их на пол пути к кладбищу, бежали так, что пятки сверкали. Один от страха поседел на пол головы, другой — ума лишился, лишь мычит себе что-то под нос. — Парень кивнул под дерево, и Эрнест увидел двух молодых людей, сидящих на траве. Тот, что поседел, молча пялился в одну точку, но увидев подошедших, тут же вскочил, явно собираясь что-то спросить. Второй же, глядя в одну точку, раскачивался из стороны в сторону, что-то напевая и совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг. — И что делать с ними будем? — Заберём с собой — Лазарь их в порядок приведёт, память подчистит и всё, будут дальше жить спокойно. — Лука, ты уверен? — Слегка обеспокоенно спросил темноволосый своего друга. — А что, если их искать будут? — За то время, пока ты разбирался с мертвяками, я успел закончить дела на кладбище и наведаться в деревушку, откуда эти два оболтуса, поговорить с местным священником. Старик даже не был в курсе произошедшего — нам повезло, что мы вовремя заметили всплеск тёмной энергии и незамедлительно прибыли сюда. Так что, как только я описал ему ситуацию, он согласился с моим мнением, что парней нужно как минимум осмотреть на предмет укусов. В общем, пару дней он нам выиграет, якобы, отправив их по какому-то поручению в город. — Лука обворожительно улыбнулся и, пригладив рукой серебристые волосы, перевёл взгляд ярко-голубых глаз на виновников данного «торжества». — Ну что, поднимай своего дружка, нам пора. Достав из внутреннего кармана маленький серебряный стилет, блондин очертил им в воздухе круг и произнёс несколько слов на латыни. Тут же пространство вокруг замерцало, словно высасывая свет из окружающего мира и перед парнями открылся слепящий глаза портал. — Кажется, у этого сейчас челюсть отвалится. — Усмехнувшись, Эрнест указал другу на седоволосого, в изумлении переводившего взгляд с парней на портал. Даже его обезумевший друг на мгновение перестал бубнить себе под нос и с интересом взглянул на происходящее. Однако, спустя секунду, вновь продолжил своё бормотание с большим рвением. — Не хочу тебя расстраивать, но твои молитвы мы-то не можем понять, а Господь Бог — тем более не поймёт. — Расхохотался Лука, подхватывая безумца под руки и шагая с ним к порталу. — Этот на тебе, Эрнест. Яркая вспышка осветила на мгновение всё вокруг, когда Лука шагнул в портал. — Ну, пойдём. — Схватив под локоть седовласого, Эрнест вошёл в сгусток света.***
Тихое бормотание доносилось из дальнего угла комнаты, она могла поклясться в этом. Натянув одеяло на голову, девушка пыталась успокоиться, применяя дыхательные практики, убеждая себя, что все это — плод её воображения, разыгравшегося посреди ночи. Все это было слишком инфернально. И всё же — было. Тихий шепот сотни голосов, непонятный, словно говорившие общались на другом языке, неизвестном девушке. Свернувшись в позу эмбриона, она ощущала, как липкий страх подкрадывается к горлу, обхватывая своими холодными лапами, заставляя дыхание прерываться, а сердце биться с удвоенной скоростью. В немой молитве девушка закрыла глаза, сжав зубы и закусывая кулак, дабы не закричать. Шепот прекратился. Полежав ещё пару минут под одеялом и усиленно прислушиваясь, девушка наконец-то высунула голову, старательно избегая открывать глаза. Окружающая её тишина была удушающе-звенящей, однако, сердце прекратило свой бешенный бег, возвращаясь к нормальному ритму. Уже в полусне она почувствовала, как что-то большое запрыгнуло на кровать и устроилось у неё в ногах. Тёплое дыхание коснулось торчащих из-под одеяла пальцев ног. — Кальма, это ты? — Сонно пробормотала девушка. — Где же ты была раньше? Мне без тебя было страшно. Тяжелое, горячее тело подобралось выше, к коленям, ложась рядом. Девушка резко распахнула глаза, вновь попадая в объятия страха. Её собака умерла год назад.***
Толстый учебник громко приземлился на парту прямо рядом с головой, вырывая Марию из беспокойного сна. Последнее время она всё чаще засыпала прямо посреди занятий, отчего успеваемость ухудшалась, а преподаватели смотрели на неё косо. С этим явно нужно было что-то делать, однако, дополнительных четырёх часов в сутки для неё никто не создаст — вряд ли какое-то божество снизойдёт до просьбы обычной смертной. — Мария, если я ещё раз увижу Вас спящей на моём предмете, то больше не пущу в аудиторию. — Голос преподавателя звучал особенно громко, отчего девушка поморщилась, поднимая голову со стола. — Вы проявляете крайнее неуважение ко мне, позволяя себе подобное. — Простите. — Пробормотала Маша, потирая виски, пытаясь избавиться от боли, раскалывающей череп на множество осколков. Жмурясь, осмотрелась вокруг и тут же покраснела, осознавая, что взгляды одногруппников прикованы к развернувшейся сцене. Они явно ждали этого представления. И только один — ярко-зелёный — был сочувствующий. Слегка кивнув, девушка обозначила, что «всё нормально» и подруга тут же отвернулась, уставившись на доску. Солнечный свет слепил глаза особенно яро. Последний раз подобной светочувствительностью она отличалась года два назад, с дикого похмелья, однако, вчера Мария точно не пила алкоголь, это она помнила совершенно ясно. Вчера она вообще уснула сразу же, как только добралась домой с работы. Наверное, опять сказывается недосып. После занятий, отправившись на работу, девушка чувствовала себя хуже, чем когда-либо — осеннее солнце слишком сильно резало по глазам, порождая в голове дикий звон и адскую боль. Не спасали даже анальгетики — перед рабочей сменой Мария выпила чуть ли не полпачки, однако, это не спасало. Во время работы, примерно часов в семь вечера, отдавая посетителю ресторана очередной заказ и наливая в чайничек с чаем кипяток, девушка, почувствовав дикую, неизвестно откуда взявшуюся слабость, пролила на руку воду, отчего пальцы тут же покраснели и опухли, а из глаз от боли брызнули слёзы. К вечеру рука стала багрово-красной, а на пальцах надулись пузыри от ожогов. Старший смены, сокрушенно посмотрев на подчинённую и покачав головой, прекрасно понимая, что работать в таком состоянии девушка не сможет, отправил её домой, несмотря на все её мольбы продолжить работу. Оказавшись дома, Маша, по-быстрому приняв душ, легла в кровать, в глубине души радуясь, что наконец-то у неё получится поспать больше, чем в любую ночь за последний месяц. Однако, её надеждам не суждено было осуществиться. Около полуночи она проснулась, ощущая как влажная от пота ночная рубашка неприятно льнёт к телу. Очередной кошмар, из лап которого её вырвал какой-то звук, раздавшийся в ванной. Прислушавшись, девушка поняла, что это за звук — звук открытого крана с водой. Вот только она точно помнит, что перед сном закрывала кран. Отбросив сомнения, Мария вышла в коридор и направилась к двери в ванную комнату. Из щели между дверью и полом струился свет, и, чем ближе девушка подходила, тем отчётливее слышала помимо журчания воды нечто другое, заставившее кожу на руках покрыться противными мурашками, а волосы на голове встать дыбом. Пение. Это было женское пение, таким грустным и жалобным голосом, что сердце невольно сжималось, заставляя возникший вдруг страх пропасть. Набравшись смелости, Мария резко схватилась за ручку и распахнула дверь. Темнота. Свет был выключен, да и вода больше не журчала. Пару раз щелкнув выключателем и убедившись, что комната пуста, Маша закрыла дверь, развернулась, чтобы направиться в обратно в теплую уютную постель. И тут же потеряла дар речи, ощущая, как внутренности скручивает от ужаса. Кажется, она буквально ощутила, как на голове появляются седые волосы, а нервные клетки сотнями тысяч погибают от увиденного. Крик, что отчаянно пытался сорваться с её губ, так и застрял в глотке. Перед ней, в нескольких шагах, стояла девушка. Бледная, с трупными пятнами на коже, мутными зрачками и растрескавшимися синюшными губами. Одета она была в серое платье, порванное и заляпанное тёмными пятнами в районе грудной клетки и живота. Та же тёмная жидкость, подозрительно похожая на кровь, стекала по внутренне поверхности её бёдер. Капли воды, смешиваясь с этой тёмной жидкостью, падали на пол, образовывая лужу у ног ночной «гостьи». Она слегка наклонила голову влево, при этом сверля взглядом незрячих глаз Марию. К своему счастью, из-за темноты коридора, подробнее рассмотреть ночную гостью не удавалось, что явно сохраняло психику Маши от ещё большего потрясения. — Простите, но я не ищу соседа. — Это единственное, что выдавила из себя она, находясь в состоянии полного потрясения и дикого ужаса. Девушка зашевелила сухими губами, явно пытаясь что-то сказать. — Блять, да быть такого не может! — Выдохнула Маша, делая шаг назад, ощущая, как спиной упирается в деревянную резную дверь. — Нахуй-нахуй-нахуй! — Скороговоркой проговорила она, полностью потеряв способность мыслить. — Я просто сплю. Это просто ебанутый кошмар. Мне нужно проснуться, ну же! — Размахнувшись, Мария залепила себе звонкую пощёчину, надеясь, что это поможет. Безуспешно. Острая боль обожгла кожу, однако, стоящее перед ней нечто никуда не делось, всё так же старательно шевеля губами и глядя прямо в глаза. — Ладно. Что ты хочешь от меня? — По… — Прохрипела девушка с усилием. — Что — «по»? Пони? Понтий Пилат? Портфель? Что блять это за «по»? — По-мо-ги мне… — Донёсся хрипящий голос. Произнеся это, девушка, развернувшись, прошла по коридору. Затем, ещё раз взглянув на Марию, молча зашла в другую комнату. Любопытство взяло верх, однако, когда Маша добралась до туда на своих негнущихся от страха ногах, там было уже пусто. Проснувшись, Мария не сразу поняла, где находится. Вместо привычной кровати с тёплым одеялом и мягкими подушками, она обнаружила себя лежащей на полу в соседней комнате. Ночные воспоминания тут же вспыхнули в мозгу, заставляя тело покрыться мурашками. Однако, взяв себя в руки, девушка упрямо убедила себя, что на фоне дикой усталости у неё вновь, как и в детстве, начались приступы сомнамбулизма. Убедив себя в этом, Маша направилась на кухню, однако, нечто замеченное периферическим зрением заставило её остановиться и напрячься. На полу, прямо напротив ванной, находилось тёмно-бордовое пятно.