Рассвет

Темнота покрывает всё вокруг. Она обвивает мою душу своими липкими и холодными как лёд щупальцами. Откуда-то из глубины сознания доносятся крики. Возможно, мои. Точно не могу сказать. Мою шею обвивает кольцом что-то очень холодное и твёрдое. В кожу что-то вонзается. Я не успеваю закричать, как меня рывком утягивает вниз. Я падаю… и просыпаюсь. Рядом горит тусклый свет лапмы на прикроватном столе. Я шарю рукой по кровати, и нащупываю тёплое тельце. Меня берут за руку. — Спи, ещё рано. Или свет мешает? — Сколько времени? — сонно мычу я. — Почти семь. Можешь полежать ещё полчаса. Я вздохнула, поёрзала, и пристроилась к парню поближе. Он обнял меня одной рукой. Послышался шелест бумаги. Читает. Я лежала, не открывая глаз, но заснуть уже не получилось. Через полчаса я поплелась в ванную. Рафаил пошёл за мной. Душ мы принимали вместе, натирая друг другу спинку. Я пошла готовить завтрак, а он одеваться. И едва он вышел из комнаты, как мы поменялись. Я высушила волосы и собрала их в хвост, чтобы они не мешались и не лезли в глаза. Заодно, хоть немного распрямились. Не знаю, почему, но они не такие волнистые, когда с утра собираются в тугой хвост, что не может не радовать. Мы пили кофе с тостами и готовились к рабочему дню. За окном подул осенний ветер. Рафи вдруг начал улыбаться, рассматривая меня. — Чего ты? — спросила я. — Да так, ничего. Задумался. — он слегка склонил голову набок, продолжая на меня смотреть и улыбаться. Я медленно моргнула и потянулась к щеке, начав её вытирать. — Левая. — подсказал он. Я переместила салфетку на левую щёку и вытерла шоколадную пасту. Рафи кивнул, дав понять, что теперь я чистая, и я продолжила трапезу. — Софа. — М? — А ты меня любишь? — Конечно. Очень. — И я тебя люблю. — чуть ли не мурлыкал он. До меня дошло, чего он так ластится. — Сегодня какой-то день? — Мгм. — А я его помню? — Не думаю. — Дай подсказку. — С тобой связано. — Так, ну, сегодня не мой день рождения, и не наша годовщина, и… так, нет, я сдаюсь. — Сегодня день Веры, Любови, Надежды, и матери их Софии. — А-а. — неопределённо протянула я. — Именины у тебя. — пояснил он, усмехнувшись. — А-а. — повторила я. — Ну так и говори. И что мы будем делать? — Ну, мы можем пойти в какое-нибудь особенное место. И взять тебе особенный подарок. — Класс. А когда твои именины? Я не припоминаю в календаре какого-нибудь дня святого Рафаила. — В октябре. 24-го. Теперь закрой глаза. — Рафи? — Закрой. Я закрыла. Он встал взади, обнимая меня, вложил мне в руку что-то квадратное, и открыл моей и своей ладонью. Посмотрев, я увидела в красной маленькой шкатулке небольшое позолоченное распятие на серебряной цепочке. — Рафи… — Я хотел надеть сам, но не уверен, что тебе ничего не будет. — Спасибо. — я повернулась и поцеловала его. Затем аккуратно прикоснулась к кресту. — Ничего, мне не больно. — Слава богу. — выдохнул он. — Давай помогу. Я дала ему цепочку. Он застегнул мне её на шее и прильнул щекой к моей, продолжая стоять сзади. — Носи её всегда, пожалуйста. — Всё надеешься спасти мою душу? — Это тоже, но дело в другом. Её освятил я. И что бы ни случилось, где бы ты ни была, я найду тебя, если на тебе будет распятие. Я не люблю оставлять тебя совсем одну и без защиты. — Мне надо заморочиться и сделать для тебя что-нибудь похожее. Ты сможешь его носить? — А почему нет? Думаю, смогу. Я улыбнулась и обняла его, повернувшись лицом и уперевшись в его мягкий живот. Вздохнула. Каждый год забываю про день святой Софии, надо уже запомнить. И записать куда-то про именины Рафи. Боже, точно, за четыре года я ни разу его не поздравила! он даже не подавал виду, что обижался… надо поздравить его так, чтобы наверстать упущенное. — Ты пиналась сегодня сильно. Что тебе снилось? — Да так… неважно. Он помолчал. — Снова те сны? — Это не сны. Это воспоминания. Мне что-то не нравится, что они снятся так часто. — Хочешь, я куплю тебе валерьяночки? — Буду признательна, любовь моя. Через полчаса мы отправились в полицейский участок. Место нашей обожаемой работы. Я работаю детективом, Рафи тоже. Мы с ним даже расположены рядышком, за соседними столами. И вот, сидим мы, никого не трогаем, и через час работы к нам вламывается капитан полиции Редклифф. Он водрузил на стол Рафи кипу бумаг. — Пропал человек. — объявил шеф. — Оба едьте по этому адресу, — он дал Рафаилу в руку небольшую бумажку, — и опросите соседей. — Это уже третий за две недели, — сказала я напряжённо. — Я знаю. Но так как половина сотрудников в отпуске, этим делом займётесь вы. — Да, конечно. — кивнул Рафи. Капитан выжидающе на него смотрел. — Да, сэр. Шеф кивнул и вышел. Рафи глянул на адрес, сдув с глаз золотую чёлку. — Гмм. Это недалеко от церкви святой Марии. — Ты там был? — Пару раз. Идём. Мы двинулись к машине. По дороге до пункта назначения я заныла, и мы заехали в кондитерскую, потому что кому-то приспичило съесть шоколадку. — Ты уверена, что с тобой ничего не будет? — спросил Рафи, когда мы стояли и ждали зелёного света позле перехода. — Нэа. — мотнула я головой, уплетая молочную и белую шоколадки, положив их друг на дружку. — Что со мной может случиться? — Кариес, диабет, проблемы с щитовидной железой, зубной камень, и это только первое, что в голову приходит. — Ты не назвал лишний вес. Рафи отвёл глаза к дороге и многозначительно улыбнулся, слегка покраснев. — Ну… не то, чтобы это была прям проблема. — Ах ты хитрюжка. — прищурилась я. — Значит это не проблема? — Совсем нет. — Значит, если я потолстею опять, ты мне высказывать не будешь? — Я хоть раз так делал? — Отлично, значит, могу есть их с чистой совестью. — я укусила солидный кусок. — Будешь? — Давай. — я отломила от каждой шоколадке, и таким же бутербродом положила ему в ротик. Рафи отправил их за щёку. — Вкусненько. — Теперь и ты потолстеешь. Мой коварный план свершился. — Боже, как теперь жить? — воскликнул он, вскинув руку ко лбу. — Меня обскакали, откормили, и теперь я повержен! — И лишь салат-латук тебя спасёт… — Фу блин. — Чем он тебе не нравится? он очень ничего. — Я овощи не перевариваю. Не люблю, и всё. — проворчал Рафи, сворачивая. И вот, мы приехали на место происшествия. Но едва мы вышли из машины, как Рафи замер и повернул голову в сторону церкви. Он всматривался куда-то вдаль. — В чём дело? — спросила я. — К нам священник идёт. — Где? — я посмотрела туда же, куда и он. К нам правда приближался служитель церкви. — Отец Стефан? — позвал Раф, улыбнувшись. А, он его знает. Когда-то Рафи сам был священником, с тех пор он старался дружиться со всеми бывшими коллегами в городе. Подошедший мужчина был среднего роста и грузный. Не толстый, а просто большой. Мне кажется, он мог бы одним ударом человеку челюсть снести. Он отдышался и уставился на нас. — Здравствуйте, Стефан. — Здравствуй. Почему ты здесь? — По работе, собственно. А вы чего так мчались? — К тебе. В церкви пропали распятия. Все, абсолютно, даже надтреснутые из моей комнаты. Рафи вскинул брови. А я удивлённо посмотрела на церковь, что виднелась за домами. Ладно, пропажу людей я могу понять — из дома уходят, или их на органы продают, но зачем кому-то распятия? Пара догадок пришла мне в голову, одна хуже другой. В церковь пошёл Рафи, а я двинулась опрашивать соседей пропавшей девушки. По тротуару застучали капельки дождя и начал подниматься ветер. Это откуда? Всю неделю же жару обещали. Странно.