Подозрительный сосед

      Ким бесшумно движется по тёмному коридору, сворачивает налево и аккуратно открывает дверь в комнату. Ему не нужен свет, он и так прекрасно помнит, где установил ещё в прошлый раз камеру. И только протягивает руку к бронзовой статуэтке в виде черепа, что подмигивает едва заметным красным огоньком в глазнице, как слышит совершенно несвоевременное пиликанье кодового замка входной двери. Хозяин какого-то лешего вернулся, а значит нужно ретироваться: прошмыгивает легкой поступью в дверь напротив и включает свет в кухне.       — Ты кто блядь такой и какого хуя забыл в моей квартире?! — выпаливает красноречиво шатен в сером свитшоте, чёрных спортивках и массивным рюкзаком наперевес.       — Сосед. Ваш, — тихо мямлит Тэхён, слегка пребывая в шоке от словесного шквала парнишки.       — Ты мне зубы не заговаривай, домушник хренов?! Я смотрю вы ваще страх потеряли? Сейчас копов вызову, им расскажешь, какой замечательный сосед по натуре, — орёт неистово, очевидно, оповещая соседей об опасности. Вон даже за чашку схватился, сейчас в Кима метить будет.       — Я из пятьсот тринадцатой, — поднимает руки в сдающемся жесте. — У вас извещатель сработал, вот с поста охраны и попросили проверить. Я звонил, но никто не открыл, поэтому попробовал ввести старый код. Я с предыдущим владельцем хорошо общался, — на выдохе, максимально спокойно, но весьма насторожено, красиво заливает Ким, — господин Чхве, вы ведь у него квартиру снимаете?       Чон шмыгает носом и с прищуром осматривает вломившегося: растянутая футболка, короткие шорты, тапки с леопардовым принтом и очки на носу в чёрной оправе — всё как у типичного соседа.       — Выходит, ты давно тут, сосед, — игнорирует вопрос. — Так отчего же я твою саксаульную физиомордию вижу впервые?       — Так, график у меня такой, фрилансер я. Из дома почти всегда работаю.       Стажа у Кима не так уж много, но за эти две недели он успел применить почти весь багаж своих суперагентских знаний: замок вот кодовый взломать, прослушку с камерой установить, хвостиком за соседом незаметно походить, дурачком прикинуться, чтоб на посту все знали, что он из пятьсот тринадцатой и почти пять лет тут проживает. В общем, дело нехитрое, но подвыматало маленько. А всё почему? У Чон Чонгука, вот этого самого соседа Кима, парень приторговывал наркотой, вот только поймать на горячем не вышло — удрал пацан. Вот и передали дело вышестоящим структурам. Пусть сбежавший всего лишь верхушка айсберга, но приближенным был к главе наркокартеля. Оттого Ким теперь и мается: день и ночь сторожит мальца, вдруг его парень объявится.       Чон недоверчиво пялится, осматривает со всех сторон, запоминает что ли? А после приближается в два шага и говорит:       — Слыхал, что такое муветон? — носом практически касается носа Кима.       — Дурные манеры, я полагаю, — Тэхён нервно сглатывает от столь неприличной близости. За две недели он впервые видит его лицо так близко.       — Ага, — выдыхает в самые губы. — С тебя пивас и извинения будут приняты, бдеющий мой соседушка, — Чон отстраняется и Ким выдыхает. Отчего-то поплохело чутка. — Ладно, давай, на выход, пора мне, — он хватает сигареты с подоконника, которые, очевидно, забыл уходя, и двигает к выходу. — А ты не затягивай с извинениями, нам под одной крышей ещё жить и жить, — захлопывает дверь. — И это, сосед, тебя как звать-то?       — Тэхён, Ким Тэхён, — больно прикусывает губу, осознав, что имя-то он своё настоящее назвал, идиот.       — Тэтэ, значит, — бурчит себе под нос Чонгук. — Слушай, Тэтэ, я код сменю, но ты заходи с извинениями, ну или так просто. Я в ночные два через два, так что в выходной можем замутить пирушку, — ухмыляется Чон и языком за щёку недвусмысленно толкается. Брови Кимовы вверх ползут: его сейчас что, кадрят? Парень рюкзак на плече подбрасывает и спешно спускается по лестнице.       Сказать что Ким ахуел — ничего не сказать. Не то, чтобы он не изучал профайл парня, он прекрасно был осведомлён об ориентации парня, но там ни слова не было о его «прелестном» жаргоне и охрененной сексуальности. И нет, Ким не гей. Разве что совсем немного. Самую малость залипнуть на губы уточкой и глазки-пуговки соседа в метро, что вдумчиво читает новостную ленту в гаджете, и подрочить для разнообразия на эстетичное гей-порно.       Он возвращается к себе и снова пролистывает бумаги на Чона в поисках каких-то до конца неясных вопросов, которые умудрился задать себе. Минут через двадцать он слышит хлопок — сосед вернулся. По графику у него сегодня рабочий, так с чего бы это он туда-сюда шлындается? А что если это не он? Ким подрывается, включает ноутбук и запускает приложение: на экране загорается чёрно-белая картинка с тусклым изображением комнаты соседа. И всё-таки хорошо, что он её не забрал, думал уже удочки сворачивать, как-никак за две недели шиш с маслом, а не хотя бы крупица полезной информации. И вот, дождался-таки. Натягивает наушники и слушает шарканье и метания по квартире, а после чёткий звук разбивающейся посуды — вполне вероятно это была та самая чашка, чью участь немного отсрочили.       — Сука, — слышит тихое ругательство в динамике и звук зипповской зажигалки.       Что-то стряслось. Может, уволили? Не то, чтобы работа в баре была пределом чьих-то мечтаний, но как знать, вдруг это то, что у него получалось лучше всего? Ким не успел заценить авторских коктейлей своего милого соседа. Будь они действительно добрыми соседями, он бы уже вприпрыжку ломанулся, чтобы узнать, что случилось. Но это не было по плану, поэтому остаётся ждать.       Так проходит минут двадцать, Ким уже было начал думать, что Чон уснул прямо на кухне — абсолютная тишина. А после появляется на экране завёрнутый в махровое полотенце на бёдрах и падает на кровать. Свет не зажигает, но Киму и так прекрасно видно: красивое подтянутое тело, слегка ещё влажные волосы и чернильные руки, устало потирающие лицо. Чон раскидывается звёздочкой, и Тэхён знает, что через минуту он встанет, наденет пижамные шорты и завалится спать. Он ведёт мышкой в угол экрана, чтобы закрыть приложение и, как и всегда, написать отчёт о проделанной за день работе, отослать его и тоже отправиться на боковую. Но что-то идёт не так…       Массивная рука тянется вниз и рывком распахивает полотенце, а после обхватывает твердеющий на глазах член. Пальцы бережно проходятся снизу вверх, и Ким отчётливо слышит тихий полустон облегчения, когда большой задевает головку. Второй рукой парень рыщет под подушкой и через мгновение вытаскивает тюбик с лубрикантом. Пластиковая крышка со щелчком открывается и немного тягучей жидкости капает прямо на головку, отчего парень содрогается, но тут же плавно распределяет её, тихо постанывая. Ким отмирает, когда очередной несдержанный стон вырывается из призывно приоткрытого рта соседа. Он с трудом сглатывает накопившуюся слюну, и только сейчас замечает свою руку, лежащую и размеренно потирающую откровенное возбуждение в собственных шортах. Становится стыдно: он одёргивает руку и зачем-то опять смотрит на экран, будто пытается убедиться, в том, что там всё закончилось, но:       — Твою мать, — цедит сквозь зубы и рывком стягивает шорты.       Чонгук, широко раскинув ноги, одной рукой всё также наяривает по члену, другой же медленно скользит меж ягодиц, слегка приподнимая таз. А затем и вовсе сгибает ноги в коленях и со стоном проникает сразу двумя пальцами внутрь. От этого практически девственную крышу Тэхёна срывает напрочь. Медленно исчезающие в упругом кольце скользкие пальцы так сильно хочется заменить на собственный член. Почувствовать жар и мягкость обволакивающих стенок, толкаться глубже, быстрее, доводя до безумия ласками и ритмично стимулирующим простату членом. Ким насухую остервенело работает над собой, глаза закатывает от сбившегося дыхания и тихих хрипов соседа. Волны приближающегося пиздеца (а кончить на объект наблюдения, пусть и крышесносно стонущего, назвать по-другому и нельзя) Ким ощущает как жгучую лаву. И когда та гейзером вырывается и заливает его белую майку, он, растерявшись, тянет её вверх и, склонившись, ловит каплю прямо на стекло очков.       — Да блядь! — снова матерится Ким — никаких нервов не убережёшь с такой-то работой. И это ещё всевышнего, или кого-то другого, нужно поблагодарить за неиспорченную технику: объясни потом начальству как она вышла из строя.       Он хватает салфетку и спешно протирает линзу, снимает наушники, бережно откладывая их в сторону, затем стягивает испорченную майку и снова цепляет на нос незаменимый прицел. Когда он возвращает взгляд на экран — постель пуста.       Нужно заканчивать с этим (потому что и так уже обкончался), в конце концов, это нихрена непрофессионально. Впрочем, Ким не уверен. Вот теперь вообще ни в чём.       Оглушающий внезапностью звонок в дверь вырывает его из раздумий о нормах морали. Тэхён спешно закрывает все окна на экране и идёт открывать. На пороге, к его великому удивлению, стоит Чон: с вьющимися, всё ещё влажными прядями волос, обрамляющими раскрасневшееся лицо, в широких серых шортах и черной футболке, надетой наизнанку. На лице отчётливая злость, которая в миг сменяется растерянностью (Ким не ожидал увидеть Чона, а тот никак не ожидал лицезреть полуголого Кима). В кулаке плотно сжата кучка проводов, которые он, перешагнув порог без приглашения, бросает в хозяина квартиры.       — О, это многое объясняет, — потупив взгляд на разбросанные жучки, выдаёт Ким. — Спасибо, — присев на корточки, принялся собирать их. — Работа выполнена не так филигранно, как хотелось бы, но всё же ты выполнил её за меня. Впрочем, я мог бы и сам, но ты сегодня не вовремя вернулся.       Чон смотрит на него как на умалишённого.       — А я вот блядь ни черта не понимаю, — сцепив плотно челюсти, шипит сосед. — Это что ещё за изощрённый метод, а? Он там вообще умом тронулся? Если так хочет услышать мой голос, так пусть наберётся смелости и сам придёт, а не отсиживается как ссыкло в кустах. Ах, да, — он суёт руку в карман шорт и вынимает гриппер с белым порошком, — и это ему верни, — снова бросает в Кима, — мне оно ни к чему. Ещё раз выкинет что-нибудь подобное, вызову копов с собаками, пусть ищут.       — Ну зачем сразу копов с собаками? Я и сам могу тебе с этим помочь, — Ким разглядывает пакетик, а после кладёт в карман. — Ты проходи, садись и расскажи всё с самого начала. Из того, что ты только что пролепетал, можно сказать, что в твоём профайле есть пробелы. Поэтому давай по порядку, — он кивает в сторону дивана, стоящего в центре гостиной, приглашающим жестом давая понять, что он может пройти.       Тэхён, как бы невзначай, опрокидывает свою сумку, стоящую на краю, и наигранно подбирает вывалившееся удостоверение с эмблемой MOIS . Судя по выражению лица Чона, он не прогадал — это значительно упростит ему беседу.       — Ты коп? — Чон медленно оседает на диван с другой стороны от свалившейся сумки, подвисая секундно на ямках Венеры, что призывно чуть ли не подмигивают ему с оголённой спины Кима.       — А ты наблюдательный, — не без сарказма, подмигивая, отвечает Ким.       — И что мне за это будет? — слюна чуть проскальзывает в плотно сомкнутых стенках глотки.       — За дурь, что ты в меня бросил, или за то, что дрочил на меня? — Может Ким и не лучший в маскировке и понтовых отмазках, но складывать дважды два и подмечать мельчайшие детали в поведении объекта — это, пожалуй, его конёк. Он ещё в их первую встречу отметил несвойственную манеру речи, худшую игру в нападающего и жадный взгляд на своих губах. Он понравился Чону, вот только время и место было так себе для тесного знакомства. Но зачем этот фарс?       Краснеющее лицо вкупе с играющими желваками говорили о явном недовольстве Чона. А вот сжатые кулаки и участившееся дыхание… Пожалуй, это ярость.       — Ты! — Чонгук вскакивает с дивана и нос к носу прижимается к Тэ. Будь на том майка, он наверняка вцепился бы в неё, но увы…или к счастью?       — Тише, тише, мой лев, — Ким выставляет руки вперёд, едва касаясь вздымающейся груди Чона. — Слыхал про принцип Талио́на? — шепчет, задевая носом нос Чона.       — Око за око, я полагаю, — Чон косится на губы соседа, буквально растекаясь от жажды ещё большей близости, но не желает сдаваться так быстро.       — Ага, — выдыхает, — дрочка за дрочку. Так что мы квиты, — Ким скользит языком по своей нижней губе, кончиком слегка задевая губу Чона и тут же отстраняется. — А за порошок можешь не переживать, я знаю, что ты чист.       Чон прикрывает глаза и больно прикусывает губу, ту самую, которой мгновением ранее коснулся язык Кима. Тэхён замечает это:       — Всё в порядке? — с толикой беспокойства в голосе.       — Пожалуйста, — не открывая глаз, шепчет Чонгук. — Пожалуйста, — чуть громче и глубоко вдыхая, — прикоснись ещё, — отчаянно, распахивая взгляд, затуманенный желанием.       Вот оно — истинное обличие этого парня: красивый непорочный образ, но с невероятной тягой к приключениям (приключения на свою задницу тоже в счёт). Жаждущий ласки, любви и открытий. И Тэхён открывает… Открывает свой рот и глубоко втягивает воздух, а после бросается на Чонгука, обхватывая ладонями его лицо, и страстно впивается тому в губы. Мягкие, тёплые, немного шершавые от вечных терзаний, но такие приятные. Он лижет, покусывает, медленно исследуя прекрасное лицо, снова скользит между сомкнутых губ, слегка раздвигая, а после собственнически засасывает сразу обе губы. Чонгук едва дышит, подставляя лицо под ласки, неуверенно касается талии Кима, проходясь кончиками пальцев по бокам, а тот мычит в поцелуй, сгорая от новых ощущений. Льнёт ближе, потираясь о торс Чонгука, а после разрывает поцелуй и рывком стягивает с того майку.       — Как бельмо на глазу, — отбрасывает её в сторону и снова набрасывается на раскрасневшегося парня. Только далеко не от смущения.       — Где твоя кровать? — мурлычет прямо в губы шатен.       — Хочешь опорочить и мою?       — Хочу кончить. В отличие от твоих, мои яйца всё ещё звенят, — Чон показательно жмётся пахом, запуская при этом руки в шорты Кима и несильно сжимает его упругие ягодицы.       Тэхён теряется немного, но отступать уже поздно — члены в полной боевой готовности.       — Стой, — отстраняется немного и ловит непонимание в глазах напротив. — У меня нет ни смазки, ни презервативов.       Чон делает шаг назад и скользит по талии Кима руками, затем крепко хватает одной рукой за край шорт и тянет за собой.       — Ты же знаешь, что всё это есть у меня, — игриво прикусывает пирсинг нижней губы, — или будут ещё отмазки?       Тэхён хватает телефон, ключи, запихивая те в карман, и вылетает следом за соседом, что уже открывает свою дверь. Когда захлопывается вторая дверь, Чонгук в мгновение оказывается прижатым к ближайшей стене.       — Не отмазка, но предупреждение, — шепчет куда-то в шею, бока чоновы крепко сжимая и пахом притираясь, — секса с мужчинами у меня ещё не было, так что…       — Тэхён, у меня всего две дырки — не промахнёшься, — рвано выдыхает полушёпотом Чонгук, пальцами зарываясь в чёрную шевелюру.       Это какое-то грёбаное наваждение, потому что Тэхён понимает, что ещё немного и он спустит в шорты просто вот так. Чонгук тихо постанывает, чувствуя широкие ладони на своих ягодицах, те сминают жадно, а после медленно стягивают шорты вниз. Как и следовало ожидать, под ними абсолютное ничего, точнее ого-го что. Тэхён чувствует, как высвобожденный член весьма ощутимо ударяется о его живот. Он бросает взгляд вниз и, обхватывая длинными пальцами крепкую плоть, присаживается у ног соседа. Он понятия не имеет, что да как, но попробовать отчего-то очень хочется. Мажет языком широко, обильно смачивая слюной, и дёргается слегка, потому что Чон несдержанно стонет. Громко стонет. А после резко запускает пальцы в волосы Кима и толкается в приоткрытый рот. Неглубоко, и на том спасибо, но ощутимо растягивая с непривычки рот Тэхёна. Тот принимается сосать, неумело, но звучно причмокивая и лаская головку языком. Есть в этом определённо что-то приятное, хотя колени начинают ныть, а щёки от напряжения потихоньку немеют. Он продолжает дразнить головку, крепко обхватив член и помогая себе рукой: судя по стонам и несдержанным толчкам, Чонгук уже близко. Крепкая хватка на ладони Кима, пара совместных передёргиваний, и вот белёсая жидкость вновь летит прямиком на стекло его очков, медленно стекая на губы и подбородок.       — Я кончил, — где-то сверху отзывается Чон.       — Ага, ты кончил. Прямо на моё лицо.       Ким тянет руку, чтобы хоть немного стереть капли для лучшего обзора, но рука Чона его останавливает. Он присаживается напротив и аккуратно снимает очки, а после медленно растирает капли собственной спермы у губ Тэхёна.       — Ты такой красивый, — говорит как-то зачарованно, рассматривая вблизи лицо Кима.       — А ты раньше не замечал? — язвит Ким, обхватывая губами влажный палец Чона и слизывая всё без остатка.       — Блядь, — тихо шепчет Чонгук в ответ.       — Кто бы го…       Чон набрасывается на Кима с поцелуем, седлая и вновь активно потираясь о его пах. Ебучий Кролик! Если трахать — так по полной!       — Может мы всё-таки доберёмся до кровати? — бормочет Тэхён в поцелуй.       Предложение оказывается более, чем заманчивое и уже через минуту Чон седлает оголённые бёдра Кима на мягком матраце.       — Камера ведь всё ещё здесь? — спрашивает Чон, покрывая ленивыми поцелуями шею Тэхёна. Тот в ответ так же лениво кивает и приоткрывает глаза, когда шатен, упираясь ему в грудь руками, присаживается и игриво выдаёт: — Тогда может снимем ещё одно хоум-видео для твоей личной коллекции? — Тэхён шире распахивает глаза и приоткрывает рот в изумлении. — Только трахать меня будут не собственные пальцы, а твой член, — говорит тише, с нажимом проезжаясь затвердевшей плотью по такой же твёрдой и горячей. Ким совсем не против такого расклада, но что-то настораживает в чрезмерной настойчивости партнёра.       — Чонгук, — Ким поднимается и усаживает поудобнее Чона на своих коленях. — Всё в порядке? Понимаю, что не могу судить твои действия лишь по двухнедельным наблюдениям, но я вижу отчаяние. Ты как-будто пытаешься кому-то что-то доказать или… отомстить? — Чон на секунду замирает, а после порывается слезть с рук Кима. — Хэй, — Тэхён крепче прижимает его к себе, — чувствовать боль после расставания с любимым человеком — это нормально, но ты не должен вот так набрасываться на первого встречного и пытаться забыться.       — Не думаю, что любил его, — опускает взгляд, слегка розовея щеками, — я просто привык к его присутствию. Но он лжец и трус. Вместо нормальных объяснений или банального письма, записки, весточки, он присылал каких-то барыг следить за мной. И каждый раз я находил среди своих вещей дозу. Он будто метил меня, скот, — Чонгук прикусывает губу и поднимает взгляд на Кима. — Но ты выглядел по-другому, такой чистый и наивный, — он ухмыляется. — Ты мне понравился, но мысль о том, что ты от него… Я хотел припугнуть, потом решил, что, если попытаюсь соблазнить, то спровоцирую Мингю и он вернётся.       — Как ты понял?       — Что ты липовый сосед? — Чон снова тянет губы в ухмылке. — Имя: спустившись вниз, я поинтересовался на посту о сработавшей сигнализации и живущем в пятьсот тринадцатой. Чхве Суно? Серьёзно?       — Да, я растерялся, — смущенно улыбается Ким.       — А потом вспомнил, что в извещателе даже нет батареек: я их вынул, так как часто курю. Перерыл всю квартиру и выпотрошил твою заначку. Хреновый ты коп, на троечку.       — Хреновый, — кивает Тэхён. — Но всё же я тебя раскусил, хитрый кролик, — приближается и тычется в его щёку носом. —Поэтому, если не хочешь…       — Глупый лис, — Чонгук мягко прижимается губами в поцелуе. — Сказал же, нравишься ты мне.       Прохладные пальцы Кима недолго растягивают, щедро смазывая мягкие стенки соседа. Тот буквально расползается, стоя на коленях и тяжело дыша от такой откровенной близости. Когда член плавно скользит внутрь, Чон прогибается сильнее и сдержанно рычит, прикусывая губу и сминая пальцами простынь. Ким поглаживает бока, глаз не отрывая от медленно исчезающего Кима-младшего между аппетитно выпяченных полушарий. Смазка при свете включенной лампы поблёскивает и Ким хищно наслаждается этой картиной: неспешно ласкает пальцами анус, сжимая несильно поджарые ягодицы, и продолжает дразнить резкими, но ленивыми толчками. Ему хорошо, даже очень. Наблюдая за парнем прошедшие две недели, он отрицал явное влечение, а уж представить себе подобную картину с широко раздвинутыми персиковыми полушариями и мерцающим меж них тонким слоем геля и подавно не мог. Всё это как-то низменно, Чонгук рисовал светлые, яркие и теплые картинки в воображении Кима. Но отрицать очевидное удовольствие глупо.       — Сильнее, пожалуйста, — сквозь зубы шипит Чон, толкаясь навстречу. Тэхён обхватывает его талию и, поднимая, прижимает к себе. Резко толкается, выбивая сладкий, почти болезненный стон, и широкими мазками лижет вспотевшую шею Чона. Плотнее обхватывает одной рукой и начинает активно двигаться, другую же располагает у основания члена соседа и несильно сжимает. Эмоции переполняют, так же как и сперма, рвущаяся наружу. Ким разжимает пальцы и делает пару рваных движений по члену, ловя при этом хриплый стон у своих губ. Чон откидывает голову на плечо Тэхёна и несдержанно впивается в его пухлые губы. Оба кончают, а после, как будто по щелчку, раскрывают глаза и молча смотрят друг на друга. Очевидно, никто из них не думал о том, что будет дальше.       Неловкую тишину нарушает копошение у входной двери и звук её открытия. Тэхён моментально реагирует, быстро стягивая презерватив и натягивая шорты. Гасит свет и замирает у выхода из комнаты. В коридоре зажигается свет от фонарика и Ким пальцем указывает Чону спрятаться за кроватью. Когда взломщик приближается ко входу в кухню, Ким набрасывается сзади и удушающим вырубает его, бесшумно укладывая тело на пол.       — Ты как? — включает свет и поворачивается к Чону. Тот сидит на полу, подобрав колени, и как-то загнанно смотрит на лежащее среди коридора тело.       — Это один из них, тех, кто следил за мной. Сука, — последнее выдыхает шёпотом, обречённо опуская голову на колени.       — Думаю, они не просто следили за тобой. Возможно, у тебя в квартире есть то, что им нужно, — ощупывая карманы «отдыхающего», говорит Ким.       — Закладка?       — Возможно даже партия товара, и выносят они понемногу, пока тебя дома нет. Я вызову своих, можешь пока привести себя в порядок.       Чон поднимается, хватает полотенце, что ещё в прошлый раз оставил здесь, и направляется в ванную.       — И, Чонгук, — Ким останавливает его, осторожно касаясь предплечья, — никто не должен узнать, что я был здесь, — смотрит на парня пристально, но тот, не поворачивая головы, просто кивает и уходит.       Спустя пару дней они взяли бывшего Чонгука на «горяченьком», а ещё через неделю Ким понял, что влип. Порывался написать или позвонить Чонгуку, думал заглянуть в бар, где тот работает, но отчего-то начинал паниковать и возвращался к самобичеванию. Они даже не попрощались нормально, будто случившийся секс был чем-то обыденным. Вот только Кима прижало, сильно так, что, узнав о предстоящей командировке за границу, написал заявление на перевод — чтобы быть поближе к Чону.       И стоит теперь перед дверью чоновой в леопардовых тапках и давит на звонок.       — Проходите, — дверь открывается и Ким видит удаляющуюся спину Чонгука. Футболка оверсайз, спортивки и собранные в пучок волосы на макушке — исключительно залипательное зрелище. — Эти коробки уже можно уносить, остальное я сейчас доупакую.       Он не замечает Кима в дверях, потому тот проходит и тихо прикрывает за собой дверь.       — Переезжаешь?       Чонгук тут же оборачивается и роняет только что заклеенную скотчем коробку на пол.       — Тэхён? — округляя и без того круглые глаза свои, говорит Чон.       — Привет, — тихо отвечает Ким.       — Привет.       Чонгук смотрит молча некоторое время, совершенно теряясь в собственных мыслях.       — Да, коллега предложил снимать вместе, так дешевле и ближе к работе, — всё же решает ответить на первый вопрос.       — Просто коллега? — тут же выпаливает Ким.       — Просто коллега, — Чон смотрит в упор, кажется, даже не моргая.       — Переезжай ко мне, — вдруг предлагает Тэхён. — Я хороший сосед, арендную плату брать не стану, только за расход воды и электричества. К тому же вещи не нужно никуда перевозить — я здесь, по соседству. Эти коробки ведь уже можно уносить, да? — руки дрожат, но голос не подводит.       — Тэхён, — тихо тянет Чонгук.       — Я скучал, — на выдохе, совершенно обессилено произносит Ким. — Пожалуйста, ты не пожалеешь.       И Чонгук не жалеет. Неожиданное знакомство, повлёкшее за собой спонтанный секс и томительные дни ожидания новой встречи (точнее призрачной надежды на таковую), привнесли в его жизнь что-то светлое, искреннее, пусть и с толикой грусти. В тот раз они не обещали ничего друг другу, страсть и удовольствие в чистом виде, и неизбежное расставание оставило след в сердце каждого из них. Но вот уже третий месяц совместного проживания Чонгук искренне улыбается по утрам, нежно целует, провожая на работу соседа и заливается румянцем всякий раз, когда тот обещает пасть к его ногам по приходу (попробовав однажды, он больше не может представить свою жизнь без него!). Он также по ночам смешивает коктейли, которые, к слову, Тэхёну пришлись по вкусу, но контрольный залп Лонг-Айлендом, пожалуй, отбил желание повторять алкогольный марафон. И также продолжает верить в судьбу. Впрочем, некоторые моменты своей жизни мы вполне можем списать и на своих прекрасных рук дело.