Ой у лузі червона калина...

Была поздняя ночь... А значит сейчас все спят, и никто не будет трогать украинскую комнату. В доме СССР культуры других государств, кроме русской – в основном были под запретом. Не то, чтобы прямо-таки вообще сильный запрет был, но в основном настоящая культура страны, в центральных округах считалась чем-то стыдным, иногда отец семейства — сам СССР, мог запрещать детям прославлять свою культуру. Был конец второй мировой войны. Старший брат Украины, а точнее Украинской Советской Социалистической Республики, сокращённо УССР — по имени УПА, был убит... От этого той было грустно... Теперь она могла проводить время только в семье советских... Не то, чтобы та-же Польская Республика у неё вызывала много положительных эмоций, но было хоть какое-то разнообразие. Так, что, она даже не знала как расценивать СССР... Как своего героя? Или наоборот? Ещё и смерть УПА... Поэтому конечно-же ей было печально. Несмотря на столь позднее время — девчушка не могла уснуть, даже не закрывала глаза, из-за своих дум. Город Львов всё-же смог заметить такое поведение УССР... Как-бы там не было, но Львов уже успел жить с многими странами, и многими другими предками Украины в том числе... Так, что, ему удавалось разобрать, что что-то здесь не ладное... Сопения девочки были не такими как при сне, та ещё и Украинская ССР много крутилась из стороны в сторону, видимо выискивая себе удобную позу. Западно Украинский город тихо встал с кровати, и подошёл к ещё совсем юному государству, — Ти спиш (Ты спишь)? —, Он подошёл крайне неожиданно, чем и напугал Украину, — Ааааа! Ой... —, Она взглянула на город, — Ам... Шо? А... Здрасьте, дядь Львов... Эхех.. — Погано на тебе впливає той СРСР (Плохо на тебя влияет тот СССР)... — Заметив русский от девчонки, сказал город, — А... Вибач... (А... Извини...) — Та добре вже... (Та ладно уже...) —, Махнув рукой, и тяжело вздохнув, высказался бывшая столица Галицко-Волынского княжества. — І чому ти не спиш? Га? (И почему ты не спишь? А?) — Сумно мені... Братика вбили... Та ще Я не розумію — для мене світова війна закінчилася погано чи... (Грустно мне... Братика убили... Ещё Я не понимаю — для меня мировая война закончилась плохо или...) — Чи добре? (Или хорошо?) — А! Точно! Так! Чи добре...(А! Точно! Да! Или хорошо...) — Ну... Нема чогось прямо-таки доброго чи поганого... Але якщо тобі вже не спиться — то Я можу тобі допомогти розважитися... (Ну... Нет чего-то прямо-таки хорошего или плохого... Но если тебе уже не спиться — то Я могу тебе помочь развеселиться...) — Га? Правда? І як? (А? Правда? И как) — Пійшли (Пошли). — Украинец взял свою землячку за руку, и повёл её к своей кровати, около которой находился шкаф. Оттуда тот достал украинский национальный костюм, который он делал самостоятельнее ещё раньше. — Ось (Вот)! — УССР сильно удивилась... Ведь костюм был в действительности очень красивым... Длинная двойная юбка алого цвета, белоснежная вышиванка с красивейшими узорами... Так ещё и этот огромный венок, с самыми любимыми цветами украинки... Маки, подсолнухи, ромашки, и так далее... Ещё и ленты, в основном голубые и жёлтые... Красота... — Вау! — Цццц... Ще когось розбу — (Цццц... Ещё кого-то разбу —) — Львов хотел-бы уже договорить, но проснулся Хмельницкий... — А? Що ви коїте? (А? Что вы творите?) — Я-ж казав... (Я-же говорил...) — Сказал Львов, покачав головой, тяжело вздыхая, и взглянув на УССР, пока той было немного неловко... — О! Україна! А тобі пасує! (О! Украина! А тебе идёт!) — Воскликнул "Хмельницкий Богдан", похоже совсем не обращая внимания на слова Львова, а так-же то ли не хотя Украину называть новым именем УССР, то ли просто забывая его, — Почекай трошки, Україно! (Подожди немножко, Украина!) — Хмельницкий подошёл по ближе к девчушке, и присев на корточки, чтобы быть на её уровне роста, стал вплетать ей в косы, некоторые цветочки с венка. От шума в итоге проснулись ещё Волынь и Винница, которые пошли помогать своим землякам. Но в итоге проснулась она... Одесса... Не то, чтобы она была очень плохая, но просто Одесса долгое время находилась в российских в семьях, из-за того, что та восточная украинка... — А? Ну и чем вы тут тво... — Не успев договорить, та начала шокировано смотреть на ситуацию, а ребята лишь молча и напуганно глядели на одесситку. Но южанка в итоге улыбнулась, и только по ближе подошла к украинцам. — Гарно причипурили ви Україну! Виходе, що мій шанс теж настав! (Красиво украсили Ви Украину! Выходит, что мой шанс тоже настал!) — Львов в особенности удивился, ибо был шокирован с познаниях украинского от Одессы... Видимо только одна Винница не была особо удивлена. — Львів, ти що? Дійсно думав, шо Одеса не знає україньску? (Львов, ты что? Действительно думал, что Одесса не знает украинский? — Спросила сама Винница, увидя шок украинца. — Аааа... Ні... Звісно ні... (Аааа... Нет... Конечно нет...)— Ему было неловко от этого. Всё-же город боялся обидеть одесситку, в этом плане. "— Треба більше розмовляти зі східними містами, все-ж-таки ми тепер усі разом живемо... Як Вінниця... Вона тому й добре знає Одесу, бо вони добрі подружки..." (Надо больше разговаривать с восточными городами, всё-таки мы теперь все вместе живём... Как Винница... Она потому и хорошо знает Одессу, потому, что они хорошие подружки...) Одесситка быстро отошла, к своему шкафу, а вернулась уже в красивом сарафане, и украинской вышиванке, так-же с венком на голове, ну, и к тому же девушка взяла маленький сарафанчик, который подходил по размерам для УССР. — А українці таке носять? (А украинцы такое носят?) — В недоумении спросил Львов, — Звісно! В Одесі носять такі сукні. А це моя стара, Україні підійде. Так-с... Зараз... (Конечно! В Одессе носят такие платья. А это моё старое, Украине подойдёт. Так-с... Сейчас...) — Восточная подошла к Социалистической Республике, и начала сшивать сарафан с юбкой, делая красоту. Так продолжалось несколько часов. В итоге подключился и Кииля, но это было ещё не сильно удивительно, ибо этот город являлся Одесской областью. Более удивительно было когда пришли Мариуполь с Кривым Рогом... В итоге становилось в помещении лишь громче, отчего проснулся сам столица — Киев... Ему нужно было завтра рано вставать, поэтому тот старался не отвлекаться на шум, но теперь это уже было просто не возможно делать... Город поднялся, и направился к источнику шумихи, а потом, пройдя к остальным — увидел всех в украинской национальной одежде... — Чёрт возьми! Блять... Вы идиоты?! А если СССР увидит?! Забудьте все уже о укра́инской культуре! Мы обречены... — Последнюю фразу — столица сказал отчаянно, и лишь тяжело вздохнул... — Оооо... Я вже бачу як тебе змінила розлука... А чи не ти раніше був фанатом нашої культури? (Оооо... Я уже вижу как тебя изменила разлука... А не ты ли раньше был фанатом нашей культуры?) — Иронично говорила Волынь, отчего Киев только сильнее разозлился... — То шо было раньше — ничего не значит! — А твоё "шо", Киев, прямо-таки русское... Рот замолчи — вали! — Вставила свои пять копеек одесситка, так сказать, в своём стиле. — А тебя вообще не спрашивали! — А ничего, что Я "Одесса мать" и жемчужина нашей страны?! — Ты?! Да знаешь, что Я тебе скажу?!!! Я от тебя такого не ожидал!!! Ты-же восточная! Ладно уже эти западенцы... Но ты! — Ти кого западенцем назвав, малоросе?! — Не смог сдержаться, и выкрикнула Волынь, — Правильно кажеш! —, Поддержал её Львов, — Да! Нам подобається ця культура! Тому йди к бісу, котися під три чорти! (Да! Нам нравится эта культура! Потому иди к бесу, катись под три черта!) —, Воскликнул Кривой Рог, хоть и на суржике, но на украинском. — Так! Київ — прутнелиз! (Да! Киев — хуесос!) — Решил добавить Мариуполь. — Ахахах! Я, дивлюсь, ти, Кривбасе, та Маріуполь, вже й лайки нові україньскі вивчив. (Ахахах! Я, смотрю, ты, Кривбасс, уже и выучил новые украинские ругательства) — Ахахах! А то! Ну, Я завжди дві мови використовував, все-ж-таки Я хоч й ближче до сходу, але з центра. (Ахахах! А то! Ну, Я всегда два языка использовал, всё-таки Я хотя и ближе к востоку, но из центра) — Сказал Рог, улыбаясь, и похоже гордясь собой, отчего у киевлянин только сильнее раздражался... — Кривий Ріг та Маріуполь, ви, звісно, молодці, що так гарно володієте мовою... Але краще будьте більш вічливими... (Кривой Рог, ты, конечно, молодец, что так красиво владеешь языком... Но лучше быть вежливым...) — Ну добре, Хмельницький! Добре! (Ну хорошо, Хмельницкий! Хорошо!) — В голос воскликнули оба матершинника. — Идиоты! Раз уж вы такие "вічливі" (вежливые) то пожалуйста, слушайтесь старшего брата! — Младший братец Киев, замолчи свой ротик, пожалуйста. — Резко оборвал Киев — Кииля, в одесситском стиле, всё же он из этой области. — Младший?! Да Я тебя старше на двести лет!!! — Это не точные данные!!! — Точные! — Нет! — Да! Украина, подтвердишь? — Она Украинская Советская Социалистическая Республика! То есть УССР! — Нет такой страны! Есть только Украина! — А, Я говорю, что есть! — А, Я говорю, что нет! Так ещё минуты две или три продолжалась бессмысленная сора — отчего Украина, понимая, что парни не угомонится не планируют — решила их самостоятельно успокоить. — Киев! — А, Я говорю... А? УССР? — Киевлянин взглянул на дитя, и подсел к ней на корточки, — Да-да? Что такое, моя хорошенькая? —, На страну Киев зла не держал, так как она была ещё совсем юная, и по его мнению, стоило злиться лишь на взрослых, которые не правильно её воспитывают, по мнению столицы, само собой. — Можешь меня взять на ручки? Пожалуйста. — Эм... Ладно... — Город исполнил желание девчушки, как та и просила. После этого, малышка сняла с себя веночек, отчего киевлянин в начале обрадовался... Но потом девочка одела украшение на голову парня. — Аааа... — Он впал в ступор... Не кричать-же на детей... Отчего остальные города еле сдерживались, чтобы не засмеяться. После чего, дева начала петь песни, которой научил её старший брат УПА...— Ой у лузі червона калина похилилася Чогось наша славна Україна зажурилася А ми тую червону калину підіймемо А ми нашу славну Україну Гей, гей, розвеселимо! Марширують наші добровольці У кривавий тан Визволяти братів-українців З московських кайдан А ми тую червону калину підіймемо А ми нашу славну Україну Гей, гей, розвеселимо! Не хилися, червона калино Маєш білий цвіт Не журися, славна Україно Маєш вільний рід А ми тую червону калину підіймемо А ми нашу славну Україну (Ой в лугу красная калина наклонилась. Почему-то наша славная Украина приуныла А мы ту красную калину поднимем А мы нашу славную Украину Эй, эй, развеселим! Маршируют наши добровольцы В кровавый тан Освобождать братьев-украинцев С московских оков А мы ту красную калину поднимем А мы нашу славную Украину Эй, эй, развеселим! Не клонись, красная калина Есть белый цвет Не горюй, славная Украина Имеешь свободный род А мы ту красную калину поднимем А мы нашу славную Украину Эй, эй, развеселим! Гей, гей, розвеселимо!) Киев был в огромном шоке, пока остальные города пытались не разхохотаться на весь дом... Его нахлынула волна воспоминаний с детства, когда всё было ещё не так уж и плохо... И к тому же послушав такое красивое пение украинки — у него всё-же стала большая эмпатия ко всему украинскому... — Ладно... Это было... Пожалуй... Красиво... Но главное слишком сильно не шумите... — Велике тобі дякую, Київ! (Большое тебе спасибо, Киев!) — УССР чмокнула в щёчку город, и обняла его, а тот, только начиная ещё больше удивляться, в итоге через минуту бездействия — обнял в ответ девочку. А города, уже просто не имея никакой возможности сдерживаться — тихо хихикали в сторонке.