Одуванчики и розы

Немые серебристые окна были закрыты дубовыми ставнями в крепкой раме и завешаны мшистыми шторами, что не пропускали тёплые солнечные лучи в кабинет действующего гранд мастера Ордо Фавониус. Мондштадт - город свободы, беззаботных грёз, сокровенных желаний, искренних чувств и мечтательных свершений. Изумрудные луга, объятые туманными одуванчиками, мерцающими цветами есть олицетворение анемо божества. В центре славного города возвышается благословенная статуя их утерянного Бога, что словно летний южный ветер путешествует по независимым землям Тейвата. Однажды он спас свой народ от заточения, пробудив в их сердцах непокорность и своеволие. Так гласят легенды, что воспевают в стихах барды под лучами милосердного солнца по раннему утру и позднему вечеру. Эта сумрачная ночь, напоенная ароматом дождя и ромашек, не была исключением. -Джинн, - строгий голос с нотками скрытого презрения зазвучал отчётливо и резко. -Ты должна понимать насколько это задание значимо для нашей семьи, это дело чести рыцаря. Ты - Гуннхильдр, твой долг - делать все что в твоих силах для благоденствия Мондштадта, поэтому я доверяю это поручение тебе. В глазах юной девушки, что покорно склонила голову и ждала дальнейших указаний, загорелся огонёк, в котором пылала решительность, отвага и доблесть. Руки уверенно сжимали до побелевших костяшек точеный меч с изваянием сокола на рукояти, что был символом борьбы и пробуждения от повиновения. За спиной воздымалась синеватая словно небесное величие накидка с печатью старинного рода. Торжественное одеяние будущей преемницы власти покрывало ее крепкое тело, скрывая от чужих глаз плоды упорного обучения рыцарского наследия. Вьющиеся лучезарные локоны непослушно выбивались из-под высокого хвоста, падая на лицо кольцами прядей. Золотистые кресты в ушах звенели соборным колоколом как воспоминания о сестре. Она спокойно втянула воздух, наполняя лёгкие до предела, расслабила плечи, стараясь унять дрожь в теле, лбом коснулась запястья Фредерики Гуннхильдр, нынешнего гранд мастера Ордо Фавониус. -За Мондштадт, как и всегда. Перед долгой и опасной экспедицией в Сумеру, ей нужно было получить наставление от кардинала света, известного как Шеймус Пейдж. Собор, окружённый немыслимой безмятежностью блистал под отражением Луны, пока девушка ступала с охладевшим порывом ветра в святилище. Тихое церковное пение юных дев доносилось изнутри здания, подкрепляя неуверенность рыцарьки у врат. -Сестра? - тонкий ребяческий голосок прозвучал за спиной, затем стал веселее уверившись в силуэте перед собой. -Сестра! Златокудрая девочка в белом шелковом платьице с янтарным крестом на шее, спотыкаясь о свои же ножки, радостно прижалась к Джинн, крепче ухватившись за ее талию. Приятно удивленная старшая сестра лишь облегченно улыбнулась, поглаживая хрупкие плечи девчонки. То ли от хладного ветерка, что обволакивал их на открытой площади, то ли от бережных касаний сестры, по телу Барбары пробежали мурашки, навернулись кристальные слёзы в уголках глаз, что не укрылось от внимания Джинн. Она потянулась к градиентно переливающейся голубой безделушке, что держало её тёплую накидку на плечах, сняла её с увесистой цепи и накинула на девочку перед собой. -Тебе не стоит так легко одеваться в пасмурную погоду. Что я буду делать, если ты захвораешь? - укоризненно, но с нежностью вопросила Гуннхильдр, укутывая младшую в одеяние, насквозь пропахшее ромашками на набережной Сидрового озера после стольких ночей дежурства. -Барбара, тебе нужно заботиться о себе... Она мялась на месте, переминаясь с одной ноги на другую да не поднимая взора на ту, в ком видела воплощение идеала рода рыцарей одуванчика. Сколько эмоций клокотало в душе ребёнка при одном лишь упоминании своего примера для подражания, лика совершенства... но колкое сожаление от редкостных встреч с ней лишь темными тучами сгущались над ясным сводом. Так Джинн их и видела: две сестры, как отражение друг друга. Барбара - бескрайнее небо, хранящее в себе и неистово нежные, непорочные облака, и горящие неприкосновенные светила, и мелодично-меланхоличную Луну, и рыжее безудержно-счастливое Солнце, и невесомых южных птиц. Джинн же - глубокий океан, отражающий лишь облик неба. Облака в нем есть, но стоит лишь дотронуться до них как морская гладь разразится водяной рябью, светила в нем есть, но и до них не дотянуться, Луна в нем есть, но оно не волнует сердце, Солнце - не озаряет ни светом, ни теплотой, лучи же ломаются и не достают до дна этого мрака. От подобных мыслей грустная усмешка вырисовывалась на уставшем лице девушки. Тяжело поверить в то, что такие думы могут посещать её после долгого проживания с матерью - действующим магистром Ордо Фавониус. Говоря о Кардинале света, мужчина он был не из приятных. Для всех святый, правый, божий вестник с благородными порывами чести. После раздора Фредерики и Шеймуса, девочкам пришлось туго. Мать тянула дочерей в почетное семейное наследие - честное служение родине, когда отец тянул их в служение Барбатосу. Он глубоко и праведно верил в своё толкование слов Барбатоса, что его понятие «свободы» есть понятие о рабстве. Последнее, что помнит Джинн о том дне, когда брак Рыцаря света и Вестника света расторгнулся, это потеря сестры. Старшая, ещё ребёнком, перешла под крыло клана Гуннхильдр с четко очерченной острыми контурами судьбой служительницы Мондштадта, когда младшая, в младенчестве, перешла под влияние собора с судьбой служительницы церкви и воли Барбатоса. Но неизменным в сёстрах оставалось одно - знание своего долга и преданность жизненному делу своей кровью. -Какая дивная картина, - усмехнулся невысокий мужчина в белом одеянии, словно анемо божество в ночь свержения аристократической власти. Его голубые глаза блистали звездной пылью во темени, позолоченные волосы собраны в косы, на лице пара шрамов, оставшиеся от буйного прошлого чужеземца, брови чуть нахмурены в толстую линию, а губы сжаты в напряжении. -Джинн, что привело тебя в собор? -Меня отправляют в экспедицию на Сумеру, цель которой - сопроводить одного человека в пути до Мондштадта. -Будь это простолюдин, вряд ли отправили бы тебя, - задумчиво протянул мужчина, чуть потрепав Барбару по голове. -Почему не своих палачей из Фавониуса? -Этого мне неизвестно. Таковы были условия лаборатории учебного заведения Сумеру, - бросила Джинн, выпрямившись. -А рыцари Ордо Фавониус - не палачи. -Что правление аристократов, что правление Фредерики - одно насилие и немощность, - протянул мужчина, украдкой посматривая на накидку, оберегающую девочку от холода сурового вечера. -Как не гляди, это довольно странное решение. Отправить тебя одну до Сумеру за неизвестно кем. А как же господин Рагвиндр? -Ему дано иное поручение в освобождении поселения вблизи города от хиличурлов и устранения угрозы нападения волков, - процедила Джинн сквозь зубы, упорно стараясь сдержать негодование от колких замечаний отца. -Если вам нечего больше сказать, я поспешу приступить к поручению и запрячь коней. -Выдвигайся с первыми лучами солнца, пусть Барбатос благословит тебя и легкий ветер будет твоим спутником вдоль опасных земель Тейвата, - выдал мужчина, прихлопывая по плечу девушки. Джинн равнодушно кивнула, уже было собираясь уходить, как маленькие ручки потянули её за рукав белоснежной рубахи. -Будь осторожна, сестра, - стесняясь, пробормотала девочка, нервно теребя цепь на накидке. -Заботься о себе тоже. -Хорошо, - усмехнулась Джинн, опускаясь на колени. Она ладонями обхватила ребяческое личико Барбары, подушечкой большого пальца смахивая скупые слёзы. -Я позабочусь о нас обеих. Попрощавшись с сестрой и одарив её согревающими объятиями, Джинн направилась в сторону конских стоил. Бодрящий запах мяты в воздухе прогонял сонливость и усталость в теле воительницы, пока та спускалась ниже по улице вдоль пыльных скверов и мельниц.