Эксперименты, комплименты и проблемы с растяжкой

— У тебя очень красивые ноги, — внезапно произнес Чжэхань. Гун Цзюнь оторвался от телефона и с удивлением посмотрел на него. Это был редкий момент блаженного ничегонеделанья. — Ты уже говорил. — Могу повторять много раз, — Чжэхань лежал щекой на бедре Гун Цзюня и игрался с краем шортов. — У Гун лаоши красивые ноги! У Гун лаоши красивые ноги! У Гун лаоши красивые ноги! — Прекрати, — проворчал Гун Цзюнь, чувствуя, как начинает краснеть, и как дыхание Чжэханя щекочет кожу, а губы прижимаются и оставляют горящие следы. Пальцы скользнули под ткань, погладили, ощутимо проехались вниз, сжали. — Очень красивые, — продолжил Чжэхань, сдвигаясь ниже и целуя колено. — Такие стройные, такие длинные. Он отодвинулся, провел ладонями вниз до щиколотки, оставил еще один поцелуй под коленом, надавил пальцами на свод стопы, выбивая сдавленный вздох. Потом повторил то же самое с другой ногой: сжал, погладил, поцеловал. — Иногда я мечтаю о том, что эти длинные красивые ноги Гун лаоши лежат на моих плечах, — доверительно прошептал Чжэхань, укладываясь обратно на бедра Гун Цзюню. Он кокетливо посмотрел снизу вверх сквозь ресницы. Взгляд у него был игривый и хитрый. Гун Цзюнь задумался. Любопытство разгоралось в нем, особенно когда Чжэхань горячо дышал в опасной близости от его паха. — Давай попробуем? — прозвучало скорее как вопрос. — Правда? — Глаза Чжэханя полыхнули чем-то демоническим. — Да, — просто ответил Гун Цзюнь, и Чжэхань тут же полез к нему с поцелуями. На практике все оказалось немного сложнее. Они приняли душ, подготовили всё необходимое, погасили свет, оставив гореть только ночник у кровати. Гун Цзюнь устал стонать, пока Чжэхань обстоятельно, со всем усердием и старательностью, которые нельзя было в нем угадать, готовил его. Нет, ну правда, это было уже перебором. Гун Цзюнь знал, как это работает. Правда, с другой стороны. И теорию, естественно. Он готовился. Когда Чжэхань, вдоволь помучив свою жертву, оторвался от ритмичного вбивания трех скользких пальцев в Гун Цзюня, тот готов был с радостью придушить его. В порыве чувств. Возможно, ногами. Чжэхань взял в руки одну его ступню. Губы коснулись лодыжки, язык оставил влажную дорожку до самого колена. — У Цзюнь-Цзюня самые красивые ноги, — Чжэхань потерся о щиколотку и взял в рот большой палец. Гун Цзюнь охнул и почувствовал, что ужасно краснеет. А еще — горячую волну дрожи, прокатившейся от места, где кожи касался язык, до затылка. — Цзюнь-Цзюнь — самый красивый. Нога оказалась закинута на одно плечо. Чжэхань успел пристроиться ко входу и закинуть вторую ногу себе на плечо до того, как Гун Цзюнь решил пожаловаться на легкий дискомфорт. Первое движение было плавным. Гун Цзюнь мгновенно забыл, что именно хотел сказать. Распирающее чувство, странный угол, горячее дыхание на ноге — всё это мешалось в необычный коктейль ощущений, от которого закатывались глаза, а простыни трещали под пальцами. Чжэхань остановился, подался назад, почти выскальзывая, и вперед, снова заполняя почти до конца. Руки его продолжали ласкать ступни, икры, колени, поочередно придерживая за бедра, а глаза смотрели очарованно. Где-то на середине процесса Гун Цзюнь понял, что отвлекается. Он нахмурился, продолжая подставляться под поцелуи и ладони, закусил губу. — Что не так? — обеспокоенно спросил Чжэхань, прильнув щекой к своду стопы. Гун Цзюнь хотел сказать, что всё нормально, но… — Ноги затекли, — сконфуженно просипел он вместо этого. — И мне явно не хватает растяжки. — И зачем ты терпел? — нежная усмешка коснулась губ Чжэханя, и Гун Цзюнь смущенно засмеялся в ответ. Чжэхань поцеловал ступню и опустил его ноги на постель. — Повернись, — попросил он и умудрился подсунуть подушки под живот Гун Цзюня. — Так лучше? Всё, что смог выдавить из себя Гун Цзюнь в качестве ответа, оказалось слабым невнятным стоном: колени почти сразу разъехались, потому что Чжэхань накрыл его собой, растекся руками по рукам, прикусил ухо, лизнул и прижался губами к шее. Ощущение кожи к коже было оглушающим. И оно только усилилось, когда Чжэхань съехал грудью ниже, помог себе снова найти растянутый вход, надавил слегка, предупреждая о следующем движении, а потом потянулся к члену Гун Цзюня и сжал, просунув руку между подушкой и телом, вышибая весь воздух из легких. Из этого положения все ощущалось несколько иначе. Не надо было сосредотачивать свое внимание на партнере, Гун Цзюнь был предоставлен сам себе, захваченный ощущениями. — Я не расслышал, — он распознал самодовольные нотки в этом вопросе, но достойно парировать не смог. — Видимо, да. Свободной рукой Чжэхань провел с нажимом от плеча, по ребрам, к ягодице, ощутимо сжал. И задвигался короткими мягкими толчками, продолжая удерживать член Гун Цзюня. Полноценного скольжения не получалось, но его рука дергалась в такт шлепкам кожи, и этого было достаточно, чтобы Гун Цзюнь старательно закусывал губу, давя особенно громкие звуки. — Голос Цзюнь-Цзюня такой красивый, зачем он лишает меня удовольствия его слышать? — Чжэхань, продолжая толкаться, наклонился ближе, лизнул кончиком языка плечо. Гун Цзюнь коротко вскрикнул от того, что большой палец Чжэханя скользнул по головке члена, размазав смазку, и громко застонал. Оргазм накрыл его совершенно внезапно и позорно быстро, когда Чжэхань отпустил его бедро, потянувшись к волосам, вплел пальцы и потянул голову назад. Из глаз словно брызнули искры. Гун Цзюнь снова осознал себя, уже лежа на боку. Чжэхань был совсем близко и медленно, с чувством выцеловывал костяшки пальцев Гун Цзюня. — У Цзюнь-Цзюня такие красивые руки, — губы замерли на родинке на среднем пальце. — Длинные пальцы, ловкие. Он облизал каждый палец. Гун Цзюнь смотрел непонимающими от совсем недавнего яркого оргазма глазами. — Поможешь мне? — мурлыкнул Чжэхань, притеревшись щекой к ладони, а потом опустил обе их руки на свой член. Конечности еще слабо слушались, поэтому ладонь Чжэханя крепко сжалась поверх ладони Гун Цзюня, задавая темп и интенсивность нажатия. Никто, конечно, не считал, сколько понадобилось движений до того, как брови Чжэханя заломились, глаза закрылись, а губы распахнулись, готовые выпустить удовлетворенный стон. Почувствовав пульсацию и влагу под пальцами, Гун Цзюнь дернулся вперед, сцеловывая этот звук. Это было нечто совершенно особенное — чувствовать, как получает удовольствие Чжэхань. — Мне понравилось, — сказал Гун Цзюнь, когда они оба наконец смогли отдышаться. — Надо будет повторить. Чжэхань сыто, довольно улыбнулся и прижался теснее, обвивая Гун Цзюня всеми своими конечностями.