Свадьба сестры

Время шло, ничего не менялось к лучшему. По-прежнему с каждым днем выживать в Хогвартсе становилось все сложнее. Джеймс пытался об этом не думать, а сосредоточиться на том, что скоро он покинет школу и сможет выбрать себе дорогу жизни. Только вот понятия не имел, какой она будет. В школе было так тоскливо и беспросветно, что он о будущем так ни разу и не задумался. Хотя директор много раз вызывала его к себе. Если раньше все долгие проникновенные беседы касались, прежде всего, того, что Джеймс обязан изменить ситуацию в семье в свою пользу самостоятельно, теперь МакГонагалл все больше напоминала, что скоро окончание школы. Это значит, он должен подумать о том, чем станет заниматься вне этих стен. Но о чем думать? Чем заниматься, если все, на что он способен, довольно средне. За что бы не брался, какой бы предмет не изучал, у него почему-то не получается достичь превосходный результатов, хотя всю теорию давно изучил вдоль и поперек. Конечно, средние магические способности Джеймса дают существенный козырь его братцу с дружком. А обиднее всего то, что преподаватели все наперебой утверждают, что он плохо старается. И даже там, где можно было бы проявить снисхождение, округляют оценку в меньшую сторону. Они отчего-то решили, что, раз уж Джеймс сын аж самого Гарри Поттера, он непременно должен быть лучшим во всем. А, если это не так, значит, он халтурит. При том, что у Альбуса вот времени на все хватает – и учится блестяще, и времени и сил остается Джеймсу гадости делать. А при этом получает почти одни сплошные «превосходно». Где тут справедливость? Но Джеймс никогда не завидовал, особенно брату. Считал это недостойным чувством. Пусть ему меньше повезло в жизни, это не значит, что он должен желать плохого брату и сестре. И до того самого момента Джеймс ни мысленно, ни вслух, не произносил ничего подобного. Потому что, хоть Ал мастер на всякого рода гадости, до того дня определенную черту он все же не переходил. Но все случается впервые, случилось и это. Джеймс старается не вспоминать, как это было. Но вот так его еще не унижали. Он как-то раньше наивно верил в то, что у Альбуса есть какие-то моральные принципы. У Малфоя-то их никогда не было, с этим ясно. Но Альбус, при том, что не пытался специально влиять на друга, все же каким-то образом умудрялся его сдерживать. Теперь же, видимо, и сам не лучше. Джеймсу хотелось только оказаться как можно дальше от людей, и больше ничего. Найти такое место, где никто его не найдет, где на него не будут показывать пальцами, где над ним не будут смеяться. Ведь в подростковом возрасте многие вещи воспринимаются куда острее, чем на самом деле. Вот и тогда Джеймсу казалось, что все настолько плохо, что нет иного выхода, кроме как исчезнуть. Но после неудавшегося прыжка с Астрономической башни он больше не помышлял о самоубийстве. Просто хотел пропасть. А для тех учеников Хогвартса, которые хотят пропасть, нет места лучше Запретного леса. Он так назван совершенно не напрасно. И правда, туда ходить запрещено по веским причинам. Их даже несколько – ученики, не вернувшиеся оттуда. Правда, некоторые с успехом ходили туда и возвращались. В их числе, к примеру, отец Джеймса. Да и его брат с дружком, он знает, ходили туда. Однажды он даже заложил их МакГонагалл. Понимал, что поступает нехорошо, но уж очень достали. Конечно, им ничего не было. А вот ему прочли длинную лекцию о том, что стучать непозволительно. Тем более, на брата. Было обидно. И уже тогда Джеймс начал подумывать о том, чтобы самому предпринять подобную вылазку. Но в тот миг он не думал ни о чем. После того, как ему милостиво вернули волшебную палочку, и он разобрался со своим внешним видом, затаился, подождав, пока мучители и соглядатаи разойдутся, а потом побежал, куда глаза глядят. Да он даже сам не заметил, как оказался в самой гуще леса. До школы, очевидно, далеко. И это полбеды, но даже не ясно, в какую идти сторону. А, самое главное, он совершенно один. Джеймс не сомневался, что его брат заходил далеко в лес. Но ведь с ним был Скорпиус, а с другом легче, где бы ни находился. Но что делать ему? А если никто не придет на помощь? Вдруг никто даже не знает, где его искать? Джеймсу, действительно, было очень страшно. Темно, мрачно, холодно со всех сторон высокие деревья, и он словно в плену. Да, нет стен и решеток, просторно. Казалось бы, иди, куда хочешь. Но со всех сторон раздаются устрашающие звуки. Их не хочется понимать. И не хочется вслушиваться, но против воли пытаешься угадать – вервольф это, или огромный паук, или какое-то очередное чудовище лесника Хагрида. Специально Джеймсу отец никогда ничего не рассказывал. Но он, бывало, подслушивал то, что говорилось Альбусу и Лили. Ему очень хотелось знать историю семьи не из книг, которых он прочел немало, а из первых уст. И, хоть отец никогда не говорил о Вольдеморте, любил рассказывать истории своих, так сказать, побочных приключений. И любимой была та, где он и дядя Рон столкнулись с целым полчищем кровожадных пауков. Джеймс понимал, что сейчас не время об этом вспоминать. А вспомнить надо заклинание, которое приведет его назад в школу. Уже не до обид на брата. Страшно, надо как можно скорее оказаться в тепле и уюте, пусть даже его по-прежнему будут обзывать и шпынять. Волшебную палочку Джеймс крепко держал во вспотевших от напряжения руках. Казалось, чем крепче сжимает, тем лучше. Но ведь без нужного заклинания это всего-то бесполезный кусок дерева. А заклинание никак не желало вспоминаться. Вот парадокс – Джеймс же лучший в школе теоретик. Он столько всего знает. Даже те заклинания, которые не умеет применять на практике. Даже те, которые не умеет применять почти никто. А вот теперь не может припомнить жизненно важное, совершенно простое заклинание. Это же так легко… Вертится в уме слово… Но, чем больше Джеймс старается на нем сосредоточиться, тем хуже… Он просто стоит в чаще, не знает, куда идти и как позвать на помощь… Но тут звуки стали еще более устрашающими. Беглецу показалось, к нему что-то приближается. И он решил, что должен двигаться, хоть куда-то, иначе ему точно конец. Продолжая сжимать в руке палочку, Джеймс побежал. Он не знал, удалятся ли он от опасности, или же, наоборот, приближается к ней. Главное – не стоять на месте. Ничего не видно, темень страшная, под ногами скользкая грязь… Джеймс поскользнулся, чудом удержал равновесие. Он ни о чем не думал, просто бежал вперед и молился, что выбранное направление приведет его к школе… Иначе ему точно крышка. Но вот он поскользнулся снова, и на этот раз повезло куда меньше – упал лицом прямо в грязь. Вскочил почти сразу, но вот палочка куда-то откатилась. Он же так крепко ее держал, знал, что от этого жизнь зависит… Но от боли и неожиданности выпустил из рук. Без палочки он не выживет… Но где ее искать? Джеймс стал лихорадочно соображать, куда она могла упасть… И тут заметил, что ранее напугавший его звук отчетливо раздается за спиной. Было так страшно оборачиваться… Казалось, что, пока он все не увидел своими глазами, этого не существует. Можно себя обманывать… Только не долго, да и незачем. И быстро, пока не передумал, Джеймс обернулся. Он даже не знал, что это за твари, хотя прочел множество книг… Но что-то страшное, и, судя по всему, очень опасное. Сейчас он может сказать, что это ворлоки – разновидность темных тварей. Помесь дракона, василиска, пикси и чего-то столь жуткого, чему даже названия нет. Крайне опасны, их было пять, и испугался Джеймс тогда вполне оправданно. Он, почувствовав слабость, сел на землю. Твари надвигались, а он просто сидел, от ужаса даже пошевелиться не мог. К тому же – а смысл? Волшебная палочка где-то в кустах, он все равно не доберется до нее. Наверное, принято говорить, что в такие минуты вся жизнь проносится перед глазами, что думаешь о семье. Но Джеймс не думал ни о чем – ему просто было страшно. Он понимал – это конец. И тут по лесу разлился ослепительный свет – на встречу Джеймсу из ниоткуда вышел старец в белом одеянии. И твари поспешили скрыться в чаще. Старец же подал Джеймсу руку, помогая встать. Потом вернул его палочку, призвав взмахом руки. Джеймс не понимал, что происходит, но почему-то был твердо уверен, что опасность позади. Старец первым заговорил: - Я тебя ждал, Джеймс Поттер. - Но кто вы такой? И почему меня ждали? Похоже, на сегодня Джеймс устал бояться – его голос звучал на удивление ровно, совсем не дрожал. Даже удивительно… Меж тем ему ответили сразу же: - Я хранитель магии. А ты один из величайших магов этого тысячелетия. И тут Джеймс расхохотался, искренне и звонко. Конечно, не было повода для веселья. Но нагрузка этого ужасного дня навалилась на него, и внезапная истерика проявилась таким вот образом… Постепенно Джеймс отпустило. Незнакомец все это время серьезно на него смотрел, и стало неловко. Джеймс решил прояснить ситуацию: - Простите, но вы меня не за того принимаете. - Джеймс Сириус Поттер, считающий своими родителями Гарри и Джиневру Поттеров? - Да, но… - Тогда это, безусловно, ты. Джеймс вздохнул. Как объяснить незнакомому человеку, сильному магу, что он посредственный волшебник, позор семьи? Не хотелось бы, конечно, но еще хуже, если его так и будут с кем-то путать. И Джеймс попробовал еще раз: - Понимаете, мое знание магии достаточно посредственно. - Дело ведь не в знаниях, верно? А в том, что у тебя не получается их применять на практике? Неприятно, конечно, признаваться в своем бессилии, но все равно Джеймс обрадовался, что его поняли, и охотно кивнул головой. Вопреки ожиданиям, незнакомец сказал: - Ну… Это поправимо. Джеймс непонимающе моргнул. Маг продолжил: - На твоих магических способностях стоит мощный блок. И то, что ты при этом вообще можешь колдовать, уже свидетельствует о недюжинной силе. - Но как? - Кто и зачем это сделал, тебе пока знать не надо. В свое время все поймешь. У тебя великое будущее, Джеймс. Помни об этом. В этот миг незнакомый маг растворился в сгустке ослепительно белого света, словно сам им стал. И этот свет с головой накрыл Джеймса. Беглец чувствовал, словно рождается заново. Его всего накрыло ощущением бесконечного счастья, удовлетворения, словно он долго искал что-то очень важное и, наконец-то, нашел… Но вот свет исчез, а вместе с ним пропало то странное ощущение. И Джеймс даже на какой-то миг подумал, что эта чудесная встреча ему почудилась. Но тут снова послышался шорох – темные твари вылезли из щелей, где прятались. Джеймс поднял палочку – бояться можно сколько угодно, но выхода все равно нет. Он не думал, что получится, но неожиданно ощутил в себе такую мощь, которой не знал никогда ранее. И вместе с ней пришла уверенность в собственных силах. Джеймс расшугал тварей без особых усилий. Он же помнит много заклинаний, о которых понятие не имеют однокурсники. И в этом его сила. Вспомнилось и заклинание, с помощью которого можно вернуться в школу. Джеймс произнес его четко и уверенно, и появилась дорожка света, ведущая в школу… Только путь оказался тяжелым. Он, действительно, забрался далеко. И если раньше лес притих, заманивая его в ловушку, теперь не желал отпускать. На каждом шагу встречались разные твари, даже пауки, с которыми некогда столкнулись папа и дядя Рон. Джеймс отбивался от них, от уже не чувствовал страха. Получил несколько ранений, одежда была изодрана в клочья, на лице царапины, на теле ссадины… Но, в принципе, ничего действительно серьезного. Он вышел из лесу, и тут же попался на глаза лично МакГонагалл. Ну да… Когда это ему везло? Директор начала выспрашивать, что да как. Но Джеймс твердо стоял на том, что ничего не помнит, было страшно, как забрался туда, а, тем паче, как выбрался, понятия не имеет. В конце концов, директор осознала, что говорит с подростком в состоянии шока, и тут же направила его в больничное крыло. Собственно, лечить было нечего. Мадам Помфри только дала Джеймсу успокаивающее зелье (которое он успешно испарил, как только она отвернулась) и предложила побыть в больничном крыле пару дней. На предложение Джеймс с удовольствием согласился – надо было подумать. Он думал вначале о том, что имел в виду хранитель магии, сказав, что он считает своими родителями Гарри и Джиневру Поттеров. Кем же их еще считать? В конце концов, решил, что это просто такой оборот речи, и не стоит так заморачиваться. А о чем стоит задуматься всерьез, так это о своей дальнейшей судьбе. Теперь, когда он может гораздо больше, чем раньше, перед ним, наконец-то, открываются заманчивые перспективы. Правда, Джеймс боялся, что все, что произошло в лесу, является следствием стресса и перенапряжения, и вскоре его умения снова станут весьма посредственными. Но внутреннее чутье подсказывало – нет, это теперь навсегда. Но кто же мог так с ним поступить? Нет ничего более жестокого, чем отнять у мага его способности. Это же не только умение размахивать волшебной палочкой и выкрикивать заклинания. Для волшебника это его суть, часть души. Поэтому Джеймс все время чувствовал себя так неуверенно, никому не мог дать достойный отпор. Поэтому теперь, когда чувствует себя полноценным волшебником, точно знает, куда пойдет работать. Конечно, аврорат. Раньше он об этом даже не смел мечтать. Теперь ясно осознает – это его призвание. Брат пытался с ним поговорить. Даже в больничное крыло заходил. Джеймс его самого не видел, но чувствовал его присутствие. Подойти, правда, Альбус нужным не посчитал. Но оно и к лучшему – все равно говорить с ним Джеймс хотел меньше всего и тогда, и после. Джеймс предпочел никому не говорить о новоприобретенных способностях. Его, конечно, вызвала на разговор директор. Но Джеймс настаивал на версии, что сам не помнит, как выбрался. Ему не сильно поверили. Но МакГонагалл согласилась закрыть глаза на разного рода неувязки в обмен на обещание никому не говорить о том, где побывал. Особенно мистеру Поттеру. Мол, школе не нужны скандалы. Обещание Джеймс дал охотно. Тем более не верил, что эта новость сильно бы заинтересовала отца. А потом он стал тренироваться. Один, в выручай-комнате. Сначала несложным заклинаниям. Но они очень хорошо получались, и вскоре захотелось перейти к чему-то стоящему. У него, действительно, получалось. В одиночку, без приятелей и учителей. Он сам вспоминал заклинания, все сложнее и сложнее, сам их исполнял. И только сам себя хвалил за отличную работу. Конечно, была мысль поквитаться с братом и остальными. Ведь это раньше он был слабее, его можно было обижать безнаказанно. Теперь, имея и силу, и знания, Джеймс стал более чем серьезным противником… Но именно теперь бороться, вроде как, и не с кем. Альбус с дружком совершенно перестали обращать на него внимания. Не иначе как после последнего эксцесса побоялись, если в дальнейшем будет еще серьезнее, исключения из школы. Да весомый аргумент. Факт остается фактом – время шло, Джеймса не трогали совершенно. И он решил, что это отличный шанс сохранить ото всех втайне свои способности. Конечно, ему нужен нормальный балл по ЖАБА. Но совершенно не обязательно все «Превосходно», сгодятся и «Выше ожидаемого». Тем более в аврорате, Джеймс знал, больше внимания уделяют баллам, полученным на вступительных испытаниях. Вот тут Джеймс был намерен показать себя наилучшим образом. Пока что усиленно делал вид, что оценки стоят ему неимоверных усилий. Зачем это все? Интуиция подсказывала, что не стоит вот так сразу раскрывать все свои карты. Потому что все, что делается в мире, не случайно. Особенно то, что его считают никуда не годным, посредственным магом. Возможно, так до поры до времени оно и должно быть. На сдаче ЗОТИ замысел чуть было не сорвался – очень уж умная профессор принимала экзамен, хоть и молодая. Сказала Джеймсу: - Молодой человек, мне кажется, вы надо мной издеваетесь. - Ну что вы… - Как тогда объясните, что вы как по шаблону повторили ошибки, описанные в учебнике? - Почему вы решили, что повторил, а не наделал? - Очень четко исполнено, красиво. Я бы поставила вам «Превосходно», только не люблю когда из меня дуру пытаются сделать. Вот тут Джеймсу стало страшно. Если ему поставят низкий балл, будет сложно поступить в аврорат. И он был уверен, что оценка будет чуть выше, чем «Тролль». Ему поставили «Выше ожидаемого». А это значит, перед ним все дороги открыты… И все дороги ведут прочь от семьи…