Операция "Крот"

Порой тишина бывает оглушающей. Она настолько молчалива, что даже страшно перебить. Сердце замирает каждый раз, когда снаружи домика на дереве слышится проезжающая машина, или старый дуб скрипит от своей тяжести. Здесь никогда не было такой звонкой тиши. Грегори не может оставаться здесь, поэтому выбирается и шагает по знакомому маршруту. Зелёная трава, ещё вчера застилавшая просторы горного городка, покрыта снегом. Сегодня небо серое. Дверь в дом ДеЛорнов открыта, поэтому он вошёл без стука. Мама Криса носится по кухне. У неё было много забот и до операции, а теперь забота о сыне заменила их все. Грег толкнул старую дверь. Она уже совсем дряхлая, но петли не скрипят- за этим усердно следил Кристоф. Сам же он без сознания лежит на кровати. Его дырявая кофта аккуратно висит на спинке стула. Лопата одиноко стоит в углу. — Привет? — Робко начал Беллароуз, прокашлялся и уже увереннее продолжил. — Ты тяжело ранен, мне жаль. Мне жаль, что я не пошёл с тобой. Мне жаль, что они плохо выполнили свою часть. Мне жаль, что всё так произошло. Я пришёл извиниться. Слабая улыбка дрогнула на его лице. И ведь было почему. Вы тоже каждый день просите прощения перед полумёртвым другом? Грегори двинулся ближе к телу на постели. Это не Крот. Крот всегда курит, всегда недоволен, всегда жив. Тёплая рука поднимает холодную с простыни. Мадам ДеЛорн забыла закрыть окно, её сын наверняка замёрз. И Беллароуз закрывает его, оборачивается на больного в поиске малейшего изменения. Ничего

***

Грегори стоял, опираясь о швабру в руке. Крот бы назвал эту позу гордой со своего ракурса. Кому ли говорить такое, если не ему- лежащему, словно мёртвый, на земле? Дьявольские псы, не меньше… А может божьи? План с самого начала был обречён на провал, понимал это только Кристоф. Детишки, собравшиеся в Сопротивление, ещё слишком юны для такого. Никто не понимает цены, которую придётся заплатить. Но ведь Грегори не один из них! Он ведь понимает всё, поэтому позаботится обо всех, придумает надёжные пути отступления… -Ни шагу назад! Эти слова прозвучали гораздо громче выстрелов вокруг. Крот уже не соображал, когда Сопротивление подоспело. Он был без сознания на голой земле, пока вокруг летали залпы орудий смерти. Любой мог подойти и добить его, завершить то, чего не сделали собаки. Эти проклятые звери. Ни благородный свинец в груди, ни нож после долгой борьбы, ни взрыв от подброшенной бомбы. Ничего из этого. Собаки Грегори устал. Он отобрал у солдата ружьё. Оно нелепо перевешивает его самого. А ведь британец даже не прихватил с собой пуль. Он скрылся в очередном окопе отдышаться. Сопротивление провалилось, ничего не исправить. Люди обезумели и желают чужих смертей, быть может, и своей. Слеза скатилась по белой щеке, но второй не суждено было проделать такой же путь. Перчатка стёрла дорожку, оставив грязный след. Взгляд вновь стал суровым. Пыл зажёгся в сердце во второй раз. Он видел тело своего товарища. Возможности подойти не оказалось, везде ждала верная смерть. Сейчас территория расчистилась - солдаты перебили друг друга. С импровизированным знаменем над головой блондин бежал в сторону своего маленького - во всех смыслах - отряда. Когда всё закончилось, Кристофа домой притащил Грегори на спине. Было тяжело, но он был должен, ведь Крот дышал, хоть и отрывисто. То ли из-за пристрастия к курению, то ли из-за ран. Конечно, Мадам ДеЛорн была в шоке. Весь вечер она считала, что её непутёвый отпрыск дома отбывает наказание. Она всё же преступила свою обиду и ярость. Сразу перенесла тело сына в комнату. Дальше британец не видел ничего, его прогнали.

***

Кашель прервал размышления. Крот подал признаки жизни. Он ужасно устал, ему ужасно больно. А ещё обидно. Нет, он не держит обиды на Грегори за этот глупый план, обречённый на провал. Видя его перед собой, француз улыбается и шепчет: Как жаль, что я ослеплён, Взрывами был оглушён. В последний раз не увижу, И голоса твоего не услышу. Грегори подбегает к нему и уже тянется обнять. Вдруг его останавливает мысль, что он может сделать только хуже. Крис сам притянул его, зарылся носом в светлые кудри и тяжело объяснил: — Это я придумал, пока лежал там