Прости, ладно?

***

Питер сидит на корточках, оперевшись спиной о книжный шкаф, в одном из залов центральной городской библиотеки. В одной руке — старый фонарик Линды, работающий, по правде говоря, на честном слове, в другой — телефон с открытой камерой. Перед ним на полу лежит открытая книга на романи чиб*, и Руманчек с осторожностью переворачивает пожелтевшие от времени страницы, не забывая попутно делать фотографии. Стрелка на старых (как, собственно, и всё здесь) часах лениво пересекает отметку полночь и охранник библиотеки, словно заведённый, проходит по третьему кругу один и тот же маршрут. Его расписание Питер запомнил ещё на прошлой неделе и если вовремя уползать под компьютерный стол, не забывая выключить свой фонарик, то неприятной встречи, как и ночную поездку на машине с мигалками, получится избежать. Шаркающие шаги окончательно растворились в темноте. Руманчек выполз из-под стола, вновь включая фонарик. Направив свет на книгу, он сфокусировал камеру (что, кстати, на не самом новом цыганском гаджете, было сделать не так уж и просто, как казалось на первый взгляд), и уже приготовился сфотографировать, как вдруг, с характерным звуком прилетевшего уведомления на половину экрана появилось смс. Питер сморщил нос, тут же выключая фонарик. В полночь ему додумаются писать только два человека, и первый явно не Линда. 00:12 24.11.22 Ночная сова: ПИТЕРСРОЧНО 00:12 24.11.22 Балто-переросток: Что случилось? Я немного занят. 00:13 24.11.22 Ночная сова: Ты вот знаешь, зачем мужик разломал часы?????? Питер непонимающе посмотрел в темноту, спрашивая, скорее, самого себя «какого хрена происходит? и что за мужика он успел найти?» и устало трёт переносицу, ловя следующее смс. 00:13 24.11.22. Ночная сова: Не знаешь???? 00:14 24.11.22 Ночная сова: А я тебе скажу… ЧТОБЫ УБИТЬ ВРЕМЯ 00:14 24.11.22 Балто-переросток: Ты пьяный? 00:14 24.11.22 Ночная сова: А ты шутку не оценил? 00:14 24.11.22 Ночная сова: Питер?????????? 00:15 24.11.22 Ночная сова: Понятно, игнорщик. Занят он, ну и не пиши мне больше. Руманчек смахнул строку уведомлений и наспех принялся расставлять книги по местам, собирая свои вещи в большую сумку через плечо. Звук на телефоне хоть и не громкий, но излишнего внимания со стороны охранника хотелось в последнюю очередь. А вот смс была явно не последняя, и очередной сигнал оповещения был тому прямым подтверждением. Роман напился или накурился (если не всё и сразу), сны из царства Морфея явно не входят в продолжение его вечера.       Колени затекли, и спускаясь по лестнице, Питер чувствовал, как каждую мышцу на ноге пронзают тысячи микроскопических иголок. Неприятно. Со скрипом закрыв за собой дверь, он вышел на улицу, тут же выудив из кармана самокрутку и коробок спичек. Он сфотографировал не всё, что хотел. Придётся, видимо, возвращаться завтра. Чёртов Годфри. И почему нельзя тупо вырубиться лицом в подушку? Или это слишком просто для Романа? В прохладном ночном воздухе сигаретный дым серой пеленой завис над головой. Он достал телефон, попутно затягиваясь, и открыл панель уведомлений. 00:16 24.11.22 Ночная сова: Друг ещё называется… Больше сосать тебе не буду. Питер улыбнулся краешком рта. Явно не т9. 00:16 24.11.22 Ночная сова: Последний анекдот, оцени, я сам придумал! 00:16 24.11.22 Ночная сова: Осторожно, разрывная будет 00:16 24.11.22 Ночная сова: В антимире табором живут КОНИ и воруют ЦЫГАН 00:17 24.11.22 Ночная сова: )))))) 00:17 24.11.22 Ночная сова: .....Питер?       Еще не отправив смс о том, что собирается уложить Романа спать, Питер быстрым шагом направился в сторону дома Годфри. Да уж, Оливия явно будет не в восторге от гостей. Есть, конечно, вариант, что Роман сейчас сидит над граненым стаканом в баре, но волчье чутье подсказывало, что этот вариант отпадает. Да и тащить, честно говоря, эту неподъемную ношу домой не сильно хотелось. Обычно, когда Годфри пьян или накурен, он любит покататься по городу (читай: до первого столба) и в такие моменты про текстовые смс редко вспоминает. Вести машину и одновременно написывать Питеру не очень удобно, согласитесь. А вот звонить — самое то. Поэтому сейчас цыган был уверен на все сто процентов, что Роман откисает дома. Или где-то поблизости. 00:35 24.11.22 Балто-переросток: Я почти возле твоего дома, ты где? 00:35 24.11.22 Ночная сова: Жду тебя в кровати. Дверь на заднем дворе открыта, но у Оливии сели батарейки в вибраторе, так что будь осторожен! Вдруг не только мне нравятся небритые цыгане? 00:35 24.11.22 Балто-переросток: Придурок. Коротко выругавшись, Питер обошёл дом со стороны дороги. Дверь, как и сказал Роман, была открыта. Шутки шутками, но пересечься с Оливией он не горел желанием. Лестница на второй этаж предательски скрипела, но волновался по этому поводу, видимо, только Руманчек. Наверняка Оливия всё знала и от этой мысли становилось как-то не по себе. Питер толкнул плечом дверь в комнату Романа и увидел того самого мастера шуток, клубком свернувшегося на безмерной кровати. Свет приглушенно горел, Руманчеку показалось, что Годфри уснул, так и не дождавшись его. Выходит, что можно топать домой? Сладкий запах травы приятной тяжестью осел в комнате. — Я не сплю, — хрипло предупредил Роман, лениво переворачиваясь на спину, — где ты был? Домашняя футболка задралась почти до плеч, и, наверное, легче было бы её снять, чем поправить. Ну, по крайней мере, такая мысль проскользнула в голове у Руманчека. Но Роман одним быстрым движением сделал с точностью наоборот. — В библиотеке, — Питер пожал плечами и сделал глоток из начатой бутылки, — хотел кое-что выяснить по поводу убийства, а ты меня отвлёк. — Круто, а уведомления не додумался выключить, Шерлок? — Я же не думал, что тебе вдруг приспичит анекдоты отправлять мне в двенадцать часов ночи, — чуть раздражённо ответил Питер, глядя сверху вниз на слишком расслабленного Романа, которому, казалось, вообще до лампочки, что он сейчас говорит, — ложись спать. У нас завтра полно дел, а еще ты должен отвезти меня к Дестини. Настроения на пьяные игры с Романом сегодня не было. У них за плечами два нераскрытых убийства и Питер заметно нервничает, ведь обстоятельств, никак независящих от него, с каждым днём становится всё больше. Остаётся только ждать и надеяться на исход получше, чем у убитых девушек. А вдруг? — Прости, ладно? — на выдохе слышит цыган. Годфри приподнимается и берёт Питера за запястье, обвитое кожаным браслетом, и без особого напора тянет на кровать, потому что он не против. Годфри прикрывает глаза, расплываясь в улыбке чеширского кота. Такой мягкий и ручной. Вот чего, а извинения из его уст можно услышать крайне редко. Возможно, что кому-то посчастливится выиграть в лотерейном билете миллион долларов и яхту в придачу, чем услышать от Романа Годфри глупое «прости». Здесь шанс один на миллион. И сегодня ему везёт. Питер располагается сверху, удобно усаживаясь и первым же делом требовательно, торопливо стягивает с Романа клятую домашнюю футболку. Она оказывается на полу также быстро, как и безразмерная куртка с цыганских плеч. Легко ведя холодной ладонью по бледным ребрам, словно касаясь струн, пересчитывая, Питер широко касается языком живота, отчего Годфри рефлекторно поддаётся вперёд и выгибает поясницу дугой, не желая упускать влажные поцелуи. Через приоткрытые губы до ушей доносятся хриплые, тихие, но не менее сладкие, стоны. Внизу живота приятно тянет. Роман путается пальцами в тёмных кудрях и не желая больше медлить, притягивает Питера к себе, вовлекая в поцелуй, наконец в полную меру ощутив приятную тяжесть тела на себе. Ещё немного и башню сорвёт обоим, но Руманчек сдерживается, непривычно мягко целуя пухлые губы, до одури пахнущие травой, сладкие на вкус, в то время как Роман бессовестно трётся стояком о его живот. Он прикрывает глаза и расплывается в улыбке. Дразнит. Зверь внутри недовольно рычит, клацает белыми зубами, глупо рассекая воздух, повинуясь животным инстинктам и намереваясь кусать, вылизывать до красных пятен на запястьях, шее, рёбрах, губах. Везде, где позволит Роман. — Хочу отсосать тебе, — шепчет Годфри упавшим до игривого баса голосом и заглядывает в тёмный омут глаз напротив. Питер пахнет крепкими, даже горькими, сигаретами, смешанными с алкоголем и манящим запахом леса, и его безумно хочется попробовать, — пожалуйста. Он немного растерянно кивает, но тут же перекатывается на спину, завороженно наблюдая за тем, как Роман устраивается между его ног. Питер помогает снять футболку через голову, чтобы собственнически пройтись ладонью по впалому животу и ловит на губах восторженный вздох перед тем, как расстегнуть звенящую бляшку ремня. Роман криво улыбается, ловко расстегивая пуговицы. Именно этим ремнём пару дней назад Руманчек стягивал его запястья в цыганском трейлере. Тёмно-алые пятна до сих пор красуются на бледной коже. Питер немного приподнимается, помогая снять с себя джинсы. Сладкий воздух вокруг становится всё тяжелее хватать ртом и волк внутри жалобно скулит, заставляя елозить по кровати и сильнее сминать покрывало в кулак. Годфри обводит языком край резинки боксеров и наконец сжимает в ладони возбужденный член, игриво ведя большим пальцем по влажной ткани вокруг головки. Он поднимает взгляд на Руманчека, который, казалось, ещё немного и заскулит, и коротко (нагло) улыбается, плотоядно облизывая губы. Питер втягивает живот, стараясь не идти на поводу у инстинктов, но мозг полностью отключается в такие моменты, и он бездумно толкает бёдрами вперёд, в ладонь. Запустив пальцы в растрепанные светлые волосы, цыган чуть тянет на себя, путаясь кольцами в лакированных прядях, и Роман недовольно мотает головой, заставляя Руманчека уронить руку на загривок. Он мягко давит на плечи, ненарочно оставляя красные точки на плечах Годфри. Дыхание сбитое, тёплое, горячее. Ещё немного и Питер задохнётся от этого сладкого запаха вокруг. И когда член выскальзывает из-под резинки трусов, Годфри рефлекторно облизывает губы, опуская голову, сжимает пальцы на бледных бёдрах и послушно берёт в рот почти полностью, невинно глядя исподлобья на Руманчека. Достаточно для «глупого прости»? Питер только толкает бёдрами вперёд и тихо рычит. Чёртов Годфри. Он нарочито медлит, издевательски улыбаясь и легко ведя ладонью по вздымающейся колесом груди. У цыгана алые щеки, мокрые пряди спутались на лбу, он протяжно стонет, чуть хмуря брови. Слишком красивый. Тяжёлое, и без того горячее дыхание. Роман аккуратно выпускает член из губ, а затем берёт обратно, ещё и ещё, посасывает, вычерчивая языком по основанию своё имя, а затем плотно обхватывает губами головку, балансируя где-то на грани. Ещё немного и Роман получит своё прощение. Руманчек требовательно тянет за волосы, и Годфри послушно поднимает голову, начиная двигать ею быстрее и расслабляя глотку. Питер уже не осторожничает, сильнее вскидывает бёдрами, сжимая волосы на затылке в кулак. Одно неверное движение языком и Питер кончает, выгибаясь и пытаясь втянуть сладкий запах через нос. Тело пробивает мелкая, приятная дрожь. Перед глазами, кажется, плывёт такое же облако дыма, как возле библиотеки. Член во рту пульсирует, и Роман глотает, тут же откидываясь на спину. Они лежат на кровати без движения ещё пару минут. Питер тянется к бутылке с пивом, что стоит на прикроватном столике, и лениво делает глоток. — Твоя очередь, — бормочет Годфри, вытирая пальцами влажные губы. — Только давай без анекдотов, ладно? — Питер смеётся, наблюдая за тем, как Роман снимает домашние штаны.