***
Один из самых теплых летних вечеров, трое молодых заклинателей расселись в круг рядом с потрескивающим костром. Огонь весело плясал, отображаясь на молодых лицах и разукрашивая их оранжевыми красками. — Вот в чем суть игры: здесь три игральные кости, каждый бросает по одной и тот, у кого выпадает самое маленькое число получает одно наказание. — Цзинъи невесомо похлопал рукой по солидной стопке карт с различными наказаниями. — Проигрывает тот, у кого в конце игры соберется больше всех карт с наказаниями. — услужливо добавил второй Лань со своей неизменной мягкой улыбкой. Цзинь Лин понятливо кивнул; началась игра. И перевернулись первые кости. Неловко почесав затылок, Цзинъи достал первую карту из пачки, на сей раз меньшее выпало ему. Прочитав надпись на карте, он молча протянул ее старшему собрату по ордену. — Что ж, будь добр помолчать следующие два хода, А-И. — с легким смешком произнес Сычжуй, озвучив надпись на карте и для Цзинь Лина. Да продолжилась игра, и перевернулись кости вновь… Спустя два десятка ходов, адепты Гу Су Лань уже сидели с приличными стопками наказаний, в то время, как наследник Цзинь, так и оставался чист до этого хода. — Есть же в мире справедливость! — радостно воскликнул Цзинъи, ненароком раскидывая свою стопку карт с наказаниями, когда приметил меньшее число на кости Цзинь Лина. — Тебя и в правду сложно одолеть, А-Лин. — с легкой обречённостью произнес Сычжуй. — Хмпф. — скрестив руки на груди, наследник золотого ордена недовольно пробубнил. — И все же меня настигла неудача. — закончив говорить, он потянулся к стопке с картами и вытянул одну. «Карта: Незрячий». — Наказание: завязать глаза на следующие два хода. Вы не можете видеть кости, доверьтесь товарищам по игре, удача к вам вернется! — раздраженно прочитал юноша в желтых одеждах, кривя бровями. Цзинъи тут же услужливо подал ему белую ткань — повязку, с не меньшим раздражением, Цзинь Лин принял ткань и повязал ее на глаза.***
Белоснежная ткань накрыла глаза молодого юноши, погружая его в темноту и заставляя другие органы чувств моментально обостриться. Послышался шорох травы, звонкий хруст ветви и тихий добрый смешок. — Очень смешно, давайте играть дальше, а? — Цзинь Лин протянул вперед руку, прося подать его игральную кость. С обеих сторон зашуршала трава и ткани одежд, в его протянутую ладонь разом вложили две игральные кости, чем озадачили юношу. Молодой господин Цзинь хотел было что-то возразить, но его губы внезапно накрыла чужая подушечка пальца, а над ухом прозвучал голос: — Тебе кто-нибудь нравится, маленькая госпожа? — тихо, с легкой насмешкой, шепнул младший Лань, проводя вдоль губ подушечкой пальца. — Совсем одурел, придурок Цзинъи?! — он резко вытянул руку, оттолкнув наглого адепта Гу Су Лань и отпрянув назад, уперся спиной в сильную грудь второго. — Возможно ли, что мы тебе хоть немного нравимся, А-Лин? — старший Лань мягко, но крепко, обвил того руками, заключив в объятия. Лицо Цзиня покрылось легким румянцем, заставая врасплох подобным вопросом, и в панике он безуспешно начал вырываться из чужих рук. «Н-нравятся? Эти двое?! Не было такого!» — вспоминая свои собственные мысли о двух молодых Ланях, Цзинь Лин в своих собственных мыслях пытался оправдаться перед самим собой. — Ты нам нравишься, Цзинь Лин. — рука Цзинъи вернулась на лицо юноши в желтых одеждах, оглаживая щеку. — Ч-что?! — ошарашенно воскликнув, он тут же смолк, обдаваемый разрядом тока от прикосновения чужих губ к своим. — Все верно. — склонив голову, Сычжуй мягко уткнулся носом в шею, проводя по ней кончиком носа, и тихо добавил: — ты нам нравишься, А-Лин. — легкий поцелуй за ухом заставил того в миг потеряться в этой большой вселенной. Все мысли разом потерялись, ощущения сконцентрировались на чужих прикосновениях, все перестало быть важным. Все, кроме этих двух наглых Ланей. — Я…хватит вам… — тихий, пробитый дрожью, голос Цзиня до мурашек щекотал слух адептов в белом. Его спутанные мысли, покрасневшее лицо и нерешительность ни поддаться, ни оттолкнуть, радовали юношей и подавали частичку надежды. Всем известный благородный старший ученик прославленного ордена сейчас бесстыдно, и нарочито медленно, стягивал с чужого плеча одеяния, оголяя его. Второй небезызвестный адепт Гу Су Лань с лукавой улыбкой рассматривал заманчивую картину, неторопливо потягивая пояс золотых одежд. Один Цзинь Лин вел сопротивление в своей собственной голове: желание поддаться манящим, так долго, рукам и видение правильной жизни столкнулись между собой. «Как это может происходить…? Почему так не правильно…?» — голова Цзинь Лина начинала болеть от всех противоречивых мыслей, которые бились друг с другом. Словно почувствовал всё его отчаяние, двое юношей разом заговорили тихим низким голосом: — Если тебе плохо, оттолкни сейчас. Не оттолкнешь — мы заберем тебя себе. — словно от угрозы, по телу «незрячего» юноши побежали мурашки. Фраза, расставившая все точки над «И». Он не оттолкнул их, даже не подумал это сделать, не хотел. «Если сейчас последний шанс, почему я все еще медлю…? Оттолкнуть, ударить и убежать, но… Нет… Я… Я не хочу…» — Я вас… Нет… Вы мне… — слова мешались и путались на языке, отказываясь связываться в полноценное предложение. От этого неловкость еще больше отображалась на лице молодого Цзиня, это не осталось без внимания лукавого Цзинъи. — Если тебе трудно сказать, можешь показать. — самодовольная ехидная улыбка освящала лицо младшего Ланя, когда он приложил ладонь Цзинь Лина к своей щеке, держа своей. Весь мир замер, время остановилось. Тысячи мыслей, страхов и чувств пролетело в голове, когда наследник Цзинь неуверенно поддался вперед, наугад невесомо касаясь своими губами чужих. Лукавая улыбка не сползала с лица Цзинъи, не отрывая взгляда, он пристально наблюдал за юношей, ловя каждое незначительное изменение на лице. Оставив на губах младшего Ланя «поцелуй», Цзинь Лин приподнял голову, стараясь повернуться к сидящему позади. Сычжую не требовались слова, он тут же склонился к наследнику золотого ордена, мягко накрывая его губы своими. — Вы мне… Тоже нравитесь… — слова тихим шелестом прозвучали и растворились в треске костра. — давно…