Bastille – Four Walls (The Ballad Of Perry Smith)
Облачка пыли медленно летали в воздухе и оседали на пол в ярких лучах утреннего солнца. На рассвете Нанда-Парбат окрашивался в блеклый светло-желтый оттенок и немного терял свой блеск, но Нисса все равно любила смотреть на крепость с просторной естественной площадки, куда можно было добраться по узкой горной тропе. Это место находилось на одной из плоских скал, между которыми гнездилась крепость ассасинов. Нисса отправлялась туда каждый день перед самым рассветом и занималась по нескольку часов – иногда одна, а иногда вместе с Талибой, Аль Мах-лабом и другими воинами. Площадка носила имя Махад Альфаир.* * С арабского (مهد الفجر) – «колыбель рассвета» Утренняя прохлада освежала. Горизонт за дальними вершинами, которые вновь поднимались сразу за небольшой холмистой долиной, уже окрасился во все оттенки золотого, а чуть правее – в нежно-розовые краски. Нисса остановилась на мгновение, вдохнула полной грудью свежий горный воздух. Она подошла к краю террасы и легко перепрыгнула на крышу каменной галереи внизу. Теперь оставалось пройти немного вправо, спуститься на тропу и взобраться по крутому склону. Нисса проделала все это с привычной ловкостью, тело наизусть помнило каждое движение, нужное на этом довольно длинном пути к Махад Альфаир. Ветер хлопал полами ее кафтана, и чем выше Нисса поднималась, тем сильнее ткань била по затянутым в кожаные штаны бедрам. За спиной у нее не было колчана со стрелами, только заплечные ножны с ятаганом. На поясе висел любимый кинжал. Лучница никогда с ним не расставалась. Пропасть внизу не пугала ее – наоборот, манила. Достаточно было сделать шаг – и мгновение спустя острые скалы внизу изуродуют тело до неузнаваемости. Только в такие моменты чувствуешь себя полноправным хозяином своей жизни. Когда выбор только за тобой, и никто больше не вмешается в твою судьбу. Нисса уперлась ладонью в круглый камень слева, согнула руку в локте, перенося на нее вес, и одним прыжком переставила ноги на край площадки. Отряхнула пыль с одежды, отошла от зияющей пропасти. Быстро светлело. Солнце поднималось все ближе к вершинам, и первые лучи окрасили башни Нанда Парбат в яркие цвета. Нисса завела руку за спину и медленным, плавным движением вынула из ножен свой клинок. Она опустилась на землю, скрестив ноги на груди, и положила ятаган рядом с собой. Медитация всегда была важной частью тренировок. Нисса скучала по этим утренним часам, наполненным спокойствием и уединением. Странно, но здесь она чувствовала себя куда менее одинокой, чем в запутанных коридорах Нанда Парбат, где всегда много ассасинов и учеников Лиги. Как наследница Демона, она обязана была помогать отцу в управлении Лигой и в обучении новобранцев. Теперь, согласно традиции, она должна была стать правой рукой Аль Сах-хима, своего будущего мужа. Однако Нисса знала, что этому не бывать, пока Ра'с аль Гул не убедится в ее верности окончательно. Этому не бывать никогда, потому что сразу после свадьбы они с Оливером вырвутся наконец из рук Головы Демона. Как поэтично – опуститься на самое дно, чтобы взлететь еще выше. Нисса закрыла глаза. Она дала себе слово, что сегодня туман в ее душе рассеется навсегда. Как бы больно ни было принять горькую правду, бежать от себя – еще хуже.***
– Римляне называли это «вастацио». Систематическое уничтожение земли для ее порабощения. Глаза Ра'с аль Гула блестели странным фанатичным огнем. Аль Сах-хим безмолвно стоял за спиной своего господина и слушал его рассуждения так, будто ничего из этого его не касалось. – Уничтожение старого оставляет место для создания нового. Он положил вирус на место, в специальную нишу в обитой бархатом изнутри шкатулке. Затем Голова Демона повернулся к своему наследнику. – Лишь уничтожив свой дом и оборвав связь со старой жизнью, ты сможешь начать жизнь новую. Ра'с прошел мимо Аль Сах-хима. Он остановился напротив Сараба и окинул его пристальным взглядом, в котором сквозило небрежное одобрение. Очередная пешка в игре. Пешка, которая стала офицером, но большей значимости в глазах Головы Демона не приобрела. – Я не предполагал, что однажды Масео Ямаширо придет ко мне на порог. В душе Аль Сах-хима шевельнулось что-то – подозрение, догадка, – но он быстро подавил любые эмоции. Масео был его другом, но теперь они стояли по разные стороны баррикад. – Тебе хватило смелости требовать аудиенции. Такие обычно предлагают деньги и сокровища в обмен на услугу. Нисса рассказывала ему об этом. Лига Убийц оказывает услуги лишь тем, кто может быть полезен ей в будущем. Что предложил Масео? Кажется, Аль Сах-хим уже знал ответ, просто не хотел в это верить. – А ты дал мне Альфа и Омегу. Аль Сах-хим не смог скрыть своих чувств на этот раз. Он вскинул голову, глаза его бегали из стороны в сторону, будто искали, за что зацепиться, как мысли искали опору. Титаническим усилием воли он взял себя в руки, тихо и глубоко вдохнул, представил, как смятение рассеивается, разум очищается, а сердцебиение приходит в норму. Удар, еще удар. Сердце постепенно успокаивалось. – Самолет готов. Вылет завтра, как приказано. Аль Сах-хим обернулся. Ра'с стоял, положив руку на плечо Сараба, а тот смотрел бесстрастно, но преданно и уважительно. Тогда Оливер впервые осознал окончательно и бесповоротно, что Масео Ямаширо, может, и не ушел до конца, но никогда уже не вернется. Принять истину было горько. Избавиться от чувства вины – еще сложнее. «Акио погиб, потому что мы сделали недостаточно. Потому я сделал недостаточно». Но сейчас не было времени на самобичевание. Аль Сах-хим вдруг поймал себя на том, что все его существо отчаянно, до боли хочет увидеть Ниссу. Рассказать ей все, послушать, что она ответит. Она найдет правильные слова, она разрешит все сомнения и муки совести просто, незамысловато – как умеет. Ра'с аль Гул повернулся к нему, и Аль Сах-хим вынужден был смотреть в глаза своего врага. Он сосредоточился на том, что видел сейчас, заставил себя забыть и о Масео, и о Ниссе, и о своих сожалениях. – Ты женишься на моей дочери, станешь Ра'с аль Гулом, а затем полетишь в Старлинг-Сити и привезешь туда саму смерть. Наследник Демона глубоко склонил голову, и прежде, чем снова поднять ее, увидел краем глаза, как Ра'с уходит. Аль Сах-хим встретился взглядом с Сарабом. Оба смотрели прямо, без страха, и оба с каким-то неуловимым, мрачным чувством. Масео сожалел. Оливер был в ярости.***
Фелисити вошла в гостиную и протянула Джону пакет со льдом. Она опустилась на диван, поправила очки и сцепила вспотевшие ладони в замок на коленях. Последние события выбили ее из колеи, и как только все начало налаживаться, Диггл внезапно сорвался на преступнике. С одной стороны, она понимала, почему он так зол, а с другой… Это не оправдывало того, что парень теперь лежал в реанимации. – Итак, ночь только началась, а на углу Фултон нашли дилера мета, – Лорел наконец остановилась и перестала мерить шагами узкий проход между спальней и прихожей. – Звучит интересно. – Вообще-то, нет, – резко вмешалась Фелисити. Натянутые нервы дали о себе знать. – Ты совсем сорвался с катушек, Диг. Ты отрицаешь свою агрессию… – Нет, Фелисити, я ничего не отрицаю. Мужчина встал, с силой швырнув пакет со льдом на стол, и Фелисити невольно подскочила на месте. Лорел отошла и, скрестив руки на груди, снова принялась ходить кругами. – Я правда зол! – он сжал челюсть и отвернулся. – Оливер был моим лучшим другом… И он похитил мою жену! Фелисити смотрела в пол. Она думала не о том, что произошло с Дигглом и его семьей, а о собственной боли, которую старалась спрятать глубоко внутри. Наверное, надо было сказать им, что она засекла Оливера вместе с Ниссой в Старлинг-Сити всего спустя неделю после похищения Лайлы. – Я не отрицаю твоего положения, но ты не можешь просто срываться на преступниках… – Фелисити встала, когда пауза слишком затянулась, но слова подбирать было трудно. Лорел остановилась рядом с Джоном, и у блондинки сложилось впечатление, будто они оба смотрят на нее подозрительно, с сомнением. Будто между ними стена. – Как ты можешь сохранять спокойствие после всего, что случилось недавно? – чуть повысив голос, спросила Лорел. Канарейка до сих пор переживала о судьбе Ниссы. Она не знала, что случилось с дочерью Демона после того, как она сбежала во время их битвы с Лигой. А то, что преследовал ее Оливер, причиняло еще большую боль. Где-то в глубине души Лорел все еще надеялась, что он остался тем, кем был всегда, но надежда эта умирала с каждым днем. – Потому что я знаю: это был не Оливер, – с упрямой твердостью, вызванной скорее самовнушением, чем искренней уверенностью, повторила Фелисити. – И ты еще говоришь об отрицании… – Диггл покачал головой. – Это не был он! Блондинка отвернулась, сжала кулаки и зажмурилась. Убедить себя в том, что под маской ассасина был не Оливер Куин – самое простое, что она могла сделать. Ее Оливер не похитил бы жену своего лучшего друга. Ее Оливер не поднял бы оружие против своих друзей. Ее Оливер никогда не пришел бы в заброшенное здание к Ниссе аль Гул с китайской, мать его, лапшой. – Наш Оливер, мой Оливер, умер в тот день, когда присоединился к Лиге. Она обернулась, нервно взмахнув рукой. – Это кто-то другой! Всего минуту назад обвиняя Диггла в неконтролируемой агрессии, она теперь срывалась на истерический крик сама. – И ты в это действительно веришь? Джон и Лорел смотрели на нее так, что Фелисити вдруг захотелось сжаться до размеров атома и исчезнуть. Потерянная, она стояла посреди гостиной, и губы ее слегка подрагивали. Хотелось ответить «да», но Смоук знала, что солжет. – Я должна, – наконец пробормотала она и поджала губы. Джон покачал головой и горько усмехнулся. – Это – Оливер. Он всегда был таким. Может, мы просто слишком сильно верили в его лучшую сторону, что забыли о худшей. Бросив последний взгляд на Фелисити, Джон вышел.***
Нисса вошла под низкий свод столовой, сопровождаемая двумя ассасинами. Обычно она ужинала не здесь, а в кругу других ассасинов либо в полном одиночестве, однако отец пожелал, чтобы будущая семья воссоединилась за трапезой. Или, может, ему просто надоело есть в одиночестве. Дочь Демона усмехнулась при этой мысли. На ней было длинное темное платье из тончайшего шелка, расшитое драгоценными камнями и золотыми нитями. Сквозняк, гуляющий по коридорам Нанда Парбат, щекотал оголенную спину и шею – волосы дочь Демона уложила в высокую прическу. Отец хотел видеть ее покорной невестой, и она готова была подыграть ему. Когда она вышла из полутьмы на свет факелов и свечей, за столом уже сидел Аль Сах-хим. Нисса замерла на мгновение. Его взгляд будто пригвоздил ее к месту, не позволяя сдвинуться и на дюйм. Парень рассматривал ее – рассматривал так неосторожно, что появись здесь сейчас Ра'с аль Гул, он бы обязательно это заметил. Нисса отвела глаза и опустилась на отодвинутый специально для нее стул. Блюда на столе пестрели разнообразием, но аппетита это не добавляло. Лучница сомневалась, что сможет проглотить хоть кусок в присутствии отца. Ра'с аль Гул наконец появился в столовой. Он обошел стол, откинул назад тяжелую мантию и опустился на стул во главе стола. Маленькие проницательные глаза изучали Аль Сах-хима и Ниссу по очереди. Наконец, видимо, удовлетворенный, мужчина дал знак начинать трапезу. Служитель поднес блюдо с запеченными овощами, но Нисса резким движением руки приказала ему удалиться. – Я не голодна. Глаза Ра'са сузились, замерли на Ниссе. – Невестам свойственно голодать перед свадьбой. Странно, но слова отца вызвали внутри уже не ярость, нет… Они всколыхнули утихшую было боль, но боль эта больше не разрывала на куски. Нисса смирилась с тем, что открыла в своем сердце сегодня утром. Она подняла глаза на Аль Сах-хима и с облегчением отыскала на его лице лишь непроницаемое спокойствие. – Я согласилась на этот брак лишь потому, что верю, что Аль Сах-хим будет лучшим правителем, чем ты. – Ты говоришь так, будто у тебя было два варианта, дочь моя. Нисса поняла, что ошиблась, думая, будто отец не сможет вывести ее из себя. – «Дочь», – несмотря на предостерегающее движение глазами от Аль Сах-хима, она повернулась к отцу с легкой презрительной усмешкой на губах. – Когда-то я носила этот титул с гордостью. – Возможно, «мать» подойдет тебе лучше, – бесстрастно ответил Ра'с аль Гул. – Мне давно следовало укротить твой бунтарский дух. После свадьбы ты займешься воспитанием своих собственных детей, и может, тогда поймешь меня. Слова были будто удар кнутом – резкий, безжалостный. Приходилось играть роль, но эта роль сдавливала грудь, будто раскаленные клещи. Осознание, что отец видит в ней лишь тело, лишь способ продолжить род аль Гулов, выжигало изнутри. Нисса всю жизнь старалась быть достойной наследницей Демона, сражалась, убивала, доказывала свою силу раз за разом, и вот все, что она получила взамен. Презрение. Прежде чем здравый смысл успел подавить клокочущую ярость, Нисса вскочила с места. Глаза ее пылали. Выражение лица дочери Демона испугало бы любого, но Ра'с аль Гул только прищурился, брови его угрожающе сошлись на переносице. Будто две бурлящие волны поднялись в океане и готовы были вот-вот столкнуться. – Я никогда не позволю обречь себя на участь, какую ты отвел моей матери! – У тебя не больше выбора, чем было у нее! По молчаливому приказанию Ра'са два ассасина, что стояли за спиной Ниссы, схватили ее за плечи. Пальцы больно впились в кожу, смяли тонкий шелк платья, и девушка готова была повернуться, схватить руки, посмевшие коснуться ее… – Отпустить! Аль Сах-хим встал с места так стремительно, что в зале повисла звенящая тишина. Голос наследника Демона разрезал это безмолвие острым ножом. Гнев отражался в его глазах вместе с ярким светом факелов, создавая пугающую картину. – С этого момента никто из вас больше не прикоснется к моей будущей жене, – уже тише, но все с той же сдержанной яростью и угрозой в голосе заговорил Аль Сах-хим. Никто не прервал его, даже Ра'с безмолвствовал. Нисса предостерегающе качнула головой, но поздно. – Она – Невеста Демона, и каждый, кто посмеет навредить ей, познает боль тысячи смертей. Хватка на ее плечах ослабла. Ассасины, казалось, замерли в нерешительности. Однако Ра'с кивнул, и его люди отступили. Нисса резким движением поправила воротник платья и опустила на свой стул. – Прошу прощения, – Аль Сах-хим тоже сел и повернулся к Голове Демона. Спокойствие вернулось к нему так быстро, что Нисса невольно вздохнула с облегчением. Еще не все потеряно. – Неуважение в адрес моей невесты означает неуважение ко мне. Я не могу этого допустить. Ра'с не отвечал слишком долго. Нисса напряженно ждала, что он скажет, но Голова Демона все выжидал. Он изучал сидящего перед ним Аль Сах-хима, казалось, взвешивал каждое слово. На лице мужчины играла полунасмешливая улыбка – или это только тени? Наконец он кивнул. – Ты прав, мой наследник. Это семейное дело, и незачем втягивать сюда других. Я предоставляю тебе самому разобраться с моей дочерью и ее характером. Аль Сах-хим почтительно склонил голову. Если бы Нисса знала его хуже, она бы поверила, что все произошедшее – только соблюдение кодекса чести ассасинов. Но она видела, как стремительно вскочил Аль Сах-хим. Видела, как загорелись его глаза. Чувствовала в нем ту же холодную жестокость, что прозвучала в переулке, где Оливер прострелил руку преступника. «Он угрожал тебе». Нисса опустила глаза в тарелку и, вопреки собственным словам, медленно положила в рот кусок мяса. Она думала, что ее любовь – неокрепшая, зародившаяся так внезапно и засевшая внутри так прочно, – никогда не найдет в сердце Оливера отклика. Девушка прикрыла глаза на мгновение. Он поставил на карту все, он потерял контроль. Ради нее. В глубине души Нисса знала, что Аль Сах-химу было также противно и отвратительно слушать речи Ра'са, как и ей самой. И они оба сорвались. Оба обнажили на мгновение истинные лица, сняли свои маски. Вопрос был в том, успел ли Ра'с аль Гул разглядеть истину?***
Аль Сах-хим спускался по каменистой тропе, что вела прочь от Нанда Парбат. Наконец крепость с ее огнями и суетой скрылась за поворотом скалы. Пальцы непроизвольно сжались в кулак. Оливер ненавидел себя за сегодняшний всплеск неконтролируемой ярости. Как он мог так глупо вести себя?! Ведь он прекрасно знал, что Нисса сможет постоять за себя, если нужно, да и его не должно волновать, что с ней происходит сейчас. Сзади послышался шорох, и Оливер, ощутив мгновенное колебание воздуха, повернулся, чтобы перехватить удар. Человек в черном, который подкрался к нему со спины, полетел на каменистую почву и сдавленно охнул. – Ты опоздал, – Оливер перехватил в ладони меч, который вытащил из ножен на бедре своего противника, когда перекидывал того через плечо. – Извини… В Нанда-Парбат не так-то легко проникнуть. Ассасин сбросил капюшон, и в слабом свете луны показалось лицо Малкольма Мерлина. – Шутки в сторону, – Оливер после секундного колебания подал ему руку и помог подняться. – Все произойдет быстрее, чем мы рассчитывали. Мерлин отряхнулся, чуть наклонив голову в насмешливой гримасе. Его лицо всегда, казалось, выражало какую-то издевку, и даже когда Темный Лучник оставался в абсолютном проигрыше, создавалось впечатление, будто у него остался последний козырь в рукаве. Оливер отдал бы что угодно, чтобы расторгнуть свой союз с Малкольмом, но у него не было выбора. «Если бы я с самого начала обратился к Ниссе…» – с невольным сожалением подумал Куин, когда они с Мерлином расположились у небольшого костра в отдалении. Малкольм молча выслушал короткий пересказ плана. Оливер и сам знал немного – Ра'с не считал нужным посвящать наследника во все детали. Ему было известно только то, что через два дня, сразу после церемонии бракосочетания, вирус переправят в Старлинг-Сити на самолете. – Как-то современно для Лиги, – заметил Мерлин. Он прищурился, пристально глядя на Оливера. – Ра'с тебя не подозревает? Куин ответил не сразу, и тут же разозлился на самого себя за это промедление. Мерлин, конечно, догадался по этому молчанию, что Оливер сомневается в ответе. Однако парень не собирался делиться с ним произошедшим сегодня. – У него нет для этого оснований. – Я предупреждал тебя, что это будет непросто. Похоже, Темный Лучник истолковал молчание Оливера неправильно. Куин понял, что Мерлин намекает на его друзей и на то, что ему пришлось окончательно разорвать с ними все связи, чтобы получить полное доверие Ра'са. Чувство вины снова захлестнуло его с головой. Он предал друзей, чтобы доказать свою верность, но не смог промолчать, когда Ра'с снова унизил собственную дочь. «Черт, Нисса, что ты со мной делаешь?» – Я просто думал… – наконец нарушил молчание Оливер, – думал, что у нас будет больше времени. – Я не ожидал, что твое восхождение произойдет так скоро. Всего два месяца… – Мерлин чуть пожал плечами. – Этого мало, чтобы разрушить Лигу изнутри, тем более, почти треть этого времени ты потратил на Ниссу аль Гул. Оливер пропустил мимо ушей упрек в голосе своего союзника. Мерлин вопросительно приподнял брови. – Надеюсь, оно того стоило, и дочь Ра'са теперь на твоей стороне. – Она на моей стороне, – отрезал Куин. Усилием воли подавил раздражение, что поднималось внутри. – Итак, разрушить Лигу изнутри мы не успеем, – повторил Малкольм и задумался. Оливер невольно вспомнил слова Ниссы о том, что разрушение Старлинг-Сити – лишь еще одна проверка, устроенная Головой Демона. Он чувствовал: она права. Слишком мало времени прошло… Ра'с аль Гул никогда не отличался опрометчивыми решениями. Вряд ли он передал бы свой титул тому, кого знал так мало. Но он не поделился своими мыслями с Мерлином. – Значит, переходим ко второму плану? – Малкольм, нам нужна помощь, – Оливер сжал челюсть. Куину не хотелось прибегать к запасному плану сейчас. Оливер надеялся, что у него будет возможность переговорить с друзьями лично, а не посылать к ним Мерлина, однако выбора не было. Ему нужна его команда, только вот Стрела уже потерял их доверие. Имел ли он еще право называть себя Стрелой? – Насколько я знаю, ты был слишком убедительным перед своими друзьями, – медленно заговорил Мерлин. – Диггл вымещает свою ярость на всем, что подвернется под руку, Лорел замкнулась в себе, Тея пытается отвлечься, а Фелисити отрицает. Утихшее было чувство вины поднялось в нем с новой силой. Оливер винил себя скорее за то, что этой самой вины не чувствовал – по крайней мере, не так сильно, как раньше. Он поступил так, как должен был. Сделал то, чего требовала ситуация. Неужели его друзья, его семья – неужели они не поймут его? Как они могут принимать его лучшие стороны, отказываясь видеть худшие? И почему они винят Оливера в том, что он не соответствует нарисованному ими идеалу? – … а я у них не на лучшем счету, – продолжал Темный Лучник. Такой ответ был очевиден, и Оливер успел найти решение. – Я знаю, кому они поверят, – сказал он. Ему не хотелось втягивать в это свою старую подругу, однако он был уверен, что для нее будет делом чести остановить распространение вируса. Татсу Ямаширо – вот кто им нужен. Оливер знал, что она сможет убедить его команду, и знал, что может на нее положиться даже несмотря на то, что в противостояние втянут Масео. Им предстояло финальное сражение, которое определит судьбу всех – города, Оливера, его друзей… И Ниссы аль Гул. Она постоянно присутствовала в мыслях Оливера, куда бы он ни шел и что бы ни делал. Теперь, когда ему надо было с ней поговорить, он почему-то откладывал встречу как можно дольше. И когда Мерлин ушел, Куин остался у костра, сложив руки на коленях и опустив голову. Жар приятно дышал в лицо, огонь согревал. Оливер вспомнил все техники медитации, которым учила его дочь Демона, но тут же отмел их все. Хотелось просто подумать в одиночестве. Может, даже ощутить боль, чтобы она отрезвила, вернула чувство реальности. Теперь они в еще большей опасности. План меняется на ходу, слишком много импровизации… Оливер чувствовал, что сбывался его затаенный страх: петля, которую они готовили для Ра'с аль Гула, связала их самих. Снова ловушка, снова тупик, и путь назад отрезан безвозвратно. Оливер начинал думать, что раскаяние и чувство вины никогда уже не отпустят его. Может, в его жизни просто нет решений, которые будут правильными для всех?