Прости, что люблю тебя

      Чан, сидя на краю своей кровати, который раз перелистывал фото в телефоне итальянки, которые ему показала Лия, пытаясь понять, что вообще происходит на этих фотографиях, где были изображены он и его стилист. В номере айдола, кроме него и композитора больше никого не было.       - Ну мы не целуемся тут, это очевидно, - взглянув на Лию, что стояла над ним, он пытался снискать в ее глазах понимание, будто хотел оправдаться перед ней, хотя она его ни в чем не обвиняла.       - Очевидно, - девушка уверенно кивнула, продолжая смотреть на фото под другим углом, нависая над Чаном. – Но ты помнишь, может быть, где были сделаны эти фото?       - С трудом. Тут у меня уже темные волосы, а на фото особо не видно, какая вокруг обстановка, так бы я мог спросить у менеджера… Хотя, - Крис призадумался, чем посеял в душе Лии надежду. Она напряглась всем телом, думая, что айдол мог вспомнить место, в котором было сделано фото. – Неа, ничего не приходит на ум.       - Черт, надо же было так… Интересно, кто именно сделал это фото. Почему-то у меня на уме только один человек, - сложив руки на груди, девушка разочарованно вздохнула. Чан и без подсказки понял о ком шла речь, но имя этой женщины само по себе было словно яд, потому никто не собирался произносить его вслух, чтобы не бередить прошлые раны, которые, в буквальном смысле, еще не зажили. – Ладно, забудь. Может быть, Зои сама вспомнит, где были сделаны фото. В любом случае, это доказательства, полученные незаконным путем, без вашего, а тем более твоего согласия на использование фотографий. Вряд ли его будут рассматривать, как что-то весомое.       - Лия, ты не думаешь, что всем этим должен заниматься адвокат Ханбёль? На сколько я знаю, эту должность занимаешь не ты, - отложив телефон итальянки в сторону, Чан взял девушку за руку и притянул поближе к себе, обнимая ту за талию и утыкаясь лицом в ее живот.       - Я это понимаю, но все равно не могу сидеть сложа руки, - поджав губы, Лия отвела взгляд в сторону, будто бы чувствуя часть какой-то вины за то, что уехала, оставив подругу один на один со своими проблемами.       Вновь взглянув на Криса, что так и продолжал тереться лбом о ее живот, она мягко погладила брюнета по голове обеими руками. Когда айдол поднял на нее свою голову и улыбнулся ей, она положила руки на его щеки, осторожно, чтобы не поцарапать красивое лицо некрасивым гипсом.       - Я тебя люблю, - внезапно отозвался Чан, тут же довольно улыбаясь, глядя точно в голубые глаза девушки.       Итальянка ничего не ответила, оставив свою лицо абсолютно невозмутимым. Вместо этого, она мягко провела кончиками пальцев одной руки по лбу Криса, убирая непослушные пряди волос, так и норовящие залезть айдолу прямо в красивые темные глаза. Чуть согнувшись, она бережно поцеловала Чана в лоб, где-то у линии роста волос.       - Тебе нужно отдохнуть, в Корее скоро глубокая ночь, - она снова пригладила непослушные волосы австралийца и собиралась отойти от него чуть назад, чтобы в последствии покинуть его номер, пока кто-то не заподозрил что-то недоброе по отношению к ним. Но Чан крепко обхватил бедра девушки, не отпуская ее от себя.       - Побудь со мной. Я хотел потусить с тобой в самолете, но Сынмин… - Чан слегка поджал губы, выражая тем самым свое некое неудовольствие, возникшей ситуации в самолете.       - Не злись на ребенка. Он хорошенький, и мне приятно с ним общаться. Его увлеченность музыкой и пением заслуживает похвалы, - усмехнувшись, Лия мягко положила руки Крису на плечи, глядя на него и видя в нем самом большого ребенка. – Мне надо идти, у меня еще есть дела на сегодня.       - Какие дела? Мы же только приехали, - айдол слегка выпрямился, удивленно взглянув розоволосой в лицо, на что та лишь шире улыбнулась и поцеловала его в нос.       - Запланированные. Компания дала мне небольшое задание, которое я должна сделать. И нет, я тебе не скажу, что это за задание, нечего мне тут глазки строить, - наконец выбравшись из крепких объятий жадного австралийца, девушка отошла к двери. – Хорошенько отдохни и не смей брать в руки ноутбук. Я все равно узнаю.       Чан не ответил, только неловко посмеялся, словно бы заранее зная, что нарушит наказ своей возлюбленной, потому что он не может просто взять и отдыхать. Открыв дверь номера, Лия опасливо поозиралась по сторонам, проверяя коридор на наличие прохожих. Убедившись, что поблизости никого нет, она вынырнула из номера Криса и медленно направилась в сторону своего. Ей предстояло отправиться вместе с менеджером группы в больницу, где ей нужно было снять гипс с обеих рук. Но она, конечно же, никого об этом не уведомила, чтобы избежать лишних уговоров этого не делать. Лучше это, конечно, было бы сделать непосредственно в Корее, но она хотела дотянуть до самого конца, прежде чем осознанно вредить себе. Хорошо, что хотя бы не пришлось брать с собой охранника, который мог привлечь к ней нежелательное внимание. Безопасность безопасностью, но она куда незаметнее выглядела среди местных со своей европейской внешностью, чем если бы ее сопровождал, кроме менеджера-азиата, еще и двухметровый темнокожий парень.       Весь этот процесс занял не более двух часов. Как и ожидалось, кожа рук под гипсом шелушилась и в принципе выглядела не очень. Лие хотелось как можно скорее помазать все это безобразие всеми своими кремами сразу, чтобы хоть как-то реанимировать данную ситуацию. Несмотря на это, в целом, руки уже были относительно здоровы, пусть о былой гибкости можно было говорить только после нормальной реабилитации, на которую у девушки не было времени. Через пару дней ей предстояло выступить вместе с группой, пусть пока и без демонстрации ее лица. И за это время ей нужно было разработать руки хотя бы до сносного уровня игры на пианино.       Итальянка уже чувствовала себя сонной, когда возвращалась в отель в сопровождении менеджера. На улице было довольно жарко, но она все равно надела свитер с длинными рукавами, чтобы не светить своими уродливыми руками. Попрощавшись с менеджером, она пошла к своему номеру, около которого была довольно грубо остановлена и прижата к стене.       - Какого дьявола? – недовольно выругалась девушка, взглянув исподлобья на Минхо, который одной рукой уперся в стену около головы розоволосой. – Ты с ума сошел так меня пугать?       Ее сердце бешено застучало, она невольно вспомнила мужика в черной кепке, который преследовал ее в Корее, но на лице старалась не показывать своего беспокойства и ошеломленности. Она так никому и не поведала эту историю, в сердцах надеясь, что подобного с ней больше не произойдет, хотя что-то ей подсказывало, что этому не суждено случиться, но она списывала все это на свою паранойю.       - Что с руками? – не объясняя своего внезапного поступка и кивнув на ладони девушки, которые та в испуге прижала к своей груди, Минхо уверенно перевел взгляд на лицо итальянки.       - Тебя это не касается, - отведя взгляд в сторону, Лия спрятала руки у себя за спиной. – Чего ты вообще тут шатаешься? Тебе нужно отдыхать, а не светить своим лицом по коридорам отеля. Мало ли что…       - Я уже отдохнул, вышел немного осмотреться, но увидел, как ты и наш менеджер возвращались откуда-то, - убрав руку со стены, танцор сделал небольшой шаг назад, просто чтобы не прижимать девушку к стене, но не так далеко, чтобы сохранять между собой и ей короткую дистанцию. – Ты сняла гипс? Зачем?       - Тебя не должно это волновать, пропусти меня, пожалуйста, я хочу немного поспать, - раздраженно вздохнув, композитор отошла в сторону и встала перед дверью в свой номер, тут же открывая его картой-ключом.       Заходя в номер, она надеялась, что Минхо не хватит наглости последовать за ней, но ему все нипочем. Зайдя в номер вслед за итальянкой, айдол аккуратно закрыл за собой дверь и подошел ближе к девушке, встав у нее за спиной и спрятав свои руки в карманах своих брюк.       - Ну что? – обернувшись на парня, Лия сложила руки на груди и стала выжидающе смотреть на него, ожидая ответа или каких-нибудь действий, а может быть объяснения его странному поведению в последнее время.       - Я просто немного… Волнуюсь за тебя, - честно признался Минхо, смотря на Лию своим этим флегматичным, тяжелым взглядом, не смея пошевелиться. Пусть на его лице и нерв не дрогнул, внутри него бушевала буря спутанных эмоций и чувств, которые не давали ему покоя уже какое-то время. Еще с момента, когда ее столкнули с лестницы, он для себя решил, что эта женщина слишком дорога для него, чтобы просто так отступаться и стараться задвинуть свои чувства подальше.       Лия издала раздраженный смешок и закатила глаза, отворачиваясь от танцора, но тот резко сократил расстояние между ними и схватил розоволосую за запястье, попытавшись притянуть ту к себе. Он хотел, чтобы она выслушала его, хотел донести до нее смысл своих ребяческих поступков, но, чтобы она перестала воспринимать это как капризы.       - Что ты вытворяешь? – нахмурившись, девушка, начала сопротивляться, но Минхо был непреклонен. Обхватив итальянку за плечи, он внимательно посмотрел на нее, слегка хмурясь. – Прекрати вести себя так, будто что-то чувствуешь ко мне. Это ты закончил все, ты сказал!       - Я знаю! – внезапно огрызнулся танцор, громко цыкнув и сильнее хмуря брови. – И теперь жалею об этом. Если бы не Чан с его постоянным нытьем о тебе, я бы не отступился, я бы все продолжил. Но мне стало жаль его. Он мой лидер и друг, я…       - Минхо, - Лия была раздражена, но пыталась не вести себя резко, медленно выдохнув. Она, возможно понимала, что хотел до нее донести танцор, но это уже ничего бы не поменяло. Она не могла ему предложить ничего большего, чем дружба, пусть для него этого было очень мало. – Минхо, послушай. Уже все, ничего нельзя исправить. Даже если бы я хотела, а я не хочу, подчеркиваю, я не стала бы вновь предавать Криса. Не снова. Никогда…       Минхо сглотнул, но тихо, лишь кадык на его шее дрогнул. Он все так же уверенно смотрел в глаза девушки, надеясь услышать что-то, что могло бы подарить ему надежду, за призрак которой он так отчаянно цеплялся.       - Ты бы не стала его предавать, даже если бы не любила его? – брови Минхо задрожали, все еще нахмуренные. – А если бы любила меня?       - Этого я никогда не узнаю, потому что он важен для меня. Ясно? Прекрати, пожалуйста, - сжав губы, девушка отвела взгляд в сторону, не в силах вынести этого надеющегося взгляда танцора, которым он ее прожигал, словно пытался внушить ей что-то.       - А если я скажу, что люблю тебя? – айдол с силой сжал губы. – Даже тогда?       - Тебе следовало это сказать сразу, как почувствовал это, а не столько времени погодя, дождавшись, когда это сделает Бан Чан вперед тебя, - наконец высвободившись из хватки Минхо, Лия отступила от него и поправила свои волосы. – Ты поэтому злишься на меня и Чана? Из-за того, что не можешь избавиться от этих навязчивых мыслей?       Минхо не ответил, стыдливо отведя взгляд в сторону и сложив руки на груди. У него на сердце был тяжелый груз, с которым, как он считал, сможет справиться, но не смог. Каждый раз видеть ее и не иметь возможности прикоснуться, увидеть улыбку, адресованную именно ему, как раньше. Это было невыносимо, это было больно. Он все испортил сам, и он это прекрасно понимал.       - Я люблю тебя, - повторил Минхо, но чуть тише, все еще не смея посмотреть на девушку, будто он и правда был обижен на нее и не хотел слышать отказа, но заранее знал, что ее согласие на его чувства, это что-то невозможное, нереальное, на что он мог надеяться только во снах, в которых она являлась ему, напоминая о тех моментах, когда они были близки.       - Минхо, - на вымученном выдохе проговорила итальянка, прикрывая глаза. – Прекрати. Пожалуйста. Не нужно продолжать мучить себя и меня. Тебе следует извиниться перед Крисом за то, как ты повел себя в тот раз…       - Я люблю тебя! Этого что, так мало для тебя? – голос айдола дал трещину, как и его самообладание. Сжав губы, он метнул расстроенный взгляд на композитора, будто бы ожидая, что ее это разжалобит, что она вот-вот обнимет его, как и тогда, скажет, что все будет хорошо, погладит по спине, успокоит его неспокойное сердце.       - Ты ведешь себя, как ребенок. Я думала из всей группы ты самый зрелый. Я ошибалась? - вздохнув, розоволосая потерла свое лицо ладонями, тут же обращая внимание на шелушащуюся кожу своих рук. – Ты думаешь это так просто? Любишь-не любишь. Я тебе кто? Вещь, кукла? С ума сойти можно просто…       Это сравнение пристыдило танцора, он снова сглотнул, но на этот раз громче, будто бы готовый вот-вот расплакаться, но нет. Он не мог себе это позволить, тогда бы это означало его полное поражение, а он не был готов сдаваться так просто.       - Я не хочу снова ругаться с тобой. Давай обсудим это с тобой, когда ты отдохнешь, придешь в себя и все такое, - Лия чувствовала подступающую усталость. У нее и так было достаточно проблем, чтобы в этот список вносить еще и капризы Минхо, который не мог разобраться в своих чувствах и смириться с тем, что сам отказался от нее и от чувств, которые зарождались в ее сердце к нему. – Я не хочу, чтобы мы были врагами, Минхо. Я хочу нормальных, дружеских отношений. Но ты все так усложняешь вот этим всем… Я хочу снова писать с тобой музыку, наслаждаться временем, проведенным с тобой. Разве было плохо?       Минхо знал, как тогда было хорошо, а было еще лучше после. Вкусив эти чувства, ему хотелось больше, но ему было слишком тяжело смириться с тем фактом, что все это придется позабыть. Это же были его слова, что, если есть ради чего бороться, нужно идти до конца, пусть он заранее знал, что обречен на провал. Итальянка измученно нахмурилась, вздыхая, не сразу заметив, как Минхо резко шагнул в ее сторону и следом, обхватив ее лицо ладонями, притянул к себе, крепко и отчаянно целуя в губы.       Зои лежала на кровати, слушая, как ее будильник отвратительно пиликает, сообщая ей о том, что ей пора вставать и собираться на работу. У нее не было на это настроения. Вчера вечером, она так много плакала, а потом еще, после того как поговорила с Лией по телефону, что ей не хотелось абсолютно ничего. Пусть разговор с подругой и вселил в нее какую-то надежду, Чанбину она не стала ничего рассказывать, притворяясь, что с ней все хорошо, присылая веселые смайлики и стикеры с поцелуями, пока на ее лице отражалась только тоска и абсолютное отсутствие желания жить. Наконец приподнявшись на своей кровати, девушка потянулась за телефоном и выключила будильник, сразу же отшвыривая от себя телефон. В ее голову сразу пришла мысль сообщить о том, что она заболела и не выйдет на работу, но тут же отказалась от этой идеи, понимая, что простое сидение взаперти дома только лишь поспособствует ее тоске. А на работе она, хотя бы могла забыться, пусть и не на долго.       Сидя весь день на работе, она питалась только кофе, чтобы немного взбодрить себя, стараясь не отвлекаться мыслями на то, что так и роилось в ее голове, не давая покоя. Она понимала, как и Лия, что эти фото слила тупая стерва Сонхва, которая даже после увольнения из компании нашла как добраться до нее, в попытке испортить жизнь, но на этот раз не только ей, а, судя по всему, еще и бедному Бан Чану, который вообще был не при чем в этой истории. Беловолосой было только интересно, какие на этот раз цели преследовала бывшая визажист, связавшись не пойми как с ее мужем. Разве только отомстить айдолу за то, что с его посыла эту идиотку уволили по причине слива фотографий. А она продолжила этим заниматься. Зои задумалась о том, чтобы сообщить об этом руководству, но ни у нее, ни у ее адвоката пока не было доказательств того, что эти фото Дживону предоставила именно Сонхва. Нужно было только ждать, когда адвокат узнает что-то стоящее.       - Боже, ну что за бред, - тихо вздохнула стилист, попивая кофе и перелистывая очередную страницу каталога с женской одеждой, с которой она не особо любила работать.       - Что-то случилось? – внезапно около Зои возникла Соён, держащая в своих руках внушительных размеров чемодан визажиста. – Ты так тяжело вздыхаешь, я уже было подумала, что произошло что-то нехорошее.       - А, нет, не то, чтобы, - Зои не хотела рассказывать коллеге о чем-либо, связанном с ее личной жизнью и проблемами. Она любила и уважала Соён, но по-своему, и супер-личные разговоры в список дозволенностей не входили. – Просто сильно задумалась о всяком…       - Тоже расстроена, что не смогла поехать с группой в тур? – сев на свободный стул, стоящий около рабочего стола беловолосой, Соён сочувственно улыбнулась, поставив чемоданчик на пол. – Другие ребята из стаффа так расхваливали мне все эти поездки, что я уже начала представлять себя там. А оно вот как получилось. Размечталась. Другие тоже расстроены.       Девушка немного смущенно посмеялась, проведя пальцами у себя за ухом.       - Нет-нет, что ты. Многие рассчитывали на эту поездку, так что ты мечтала не беспочвенно, - решив, что разговор с коллегой отличный шанс отвлечься от переживаний, Зои выпрямилась и взглянула на Соён более осознанным взглядом. – Обычно мы всегда ездили с ребятами, но в этот раз у компании были другие планы.       - Так жалко, - Соён неловко улыбнулась, оглядывая лицо беловолосой. – Но ты, все-таки, не по этому поводу переживаешь, верно?       - У меня на столько сильно озабоченное лицо, что меня весь день об этом спрашивают? – Зои издала смешок, отставляя полупустой стакан с кофе в сторону и, откинувшись на спинку стула, складывая руки на груди. – Это так, личная дилемма. Ничего такого.       Девушка пожала плечами и улыбнулась Соён, надеясь, что та поверит в ее маленькую ложь. Визажист несколько раз кивнула и улыбнулась.       - Надеюсь, что у тебя все наладится. Ты хороший человек, Ханбёль. Всегда была, - снова улыбнувшись, Соён подобрала тяжелый чемодан с пола за ручку и, встав со стула, удалилась на свое рабочее место.       Зои вдруг призадумалась почему хорошим людям жизнь предоставляет так много дерьма. Будь она хоть капельку наглее, может быть, такие проблемы обошли бы ее стороной. Она бы просто не попала в такие ситуации, где нужно было бы прилагать усилия, чтобы из них выбраться.       - Да уж, хороший человек, - сама себе сказала беловолосая и, потянувшись, наконец встала со своего рабочего места, намереваясь сходить в столовую, дабы чего-нибудь перекусить.       К счастью Зои, ей пришлось немного задержаться на работе. Она без особого удовольствия возвращалась домой, заранее зная, что стены дома будут действовать на нее угнетающе, напоминая о проблемах, которые ее сейчас преследовали. Пока она ехала в такси, Чанбин начал закидывать ее сообщениями, у них как раз наступило утро и они должны были готовиться к первому дню концерта в одном из городов. Айдол даже прислал несколько фото, которые стилист с удовольствием рассматривала и невольно улыбалась, глядя на счастливые лица парней. Все-таки ей хотелось побывать с ними там.       Доехав до своего дома, она поблагодарила таксиста и вышла из машины, не глядя подходя к своему дому, как вдруг ее окликнули.       - И как долго ты еще собиралась игнорировать мои звонки? – недовольная интонация знакомого голоса заставила Зои вздрогнуть и обернуться. Перед ней стояла ее мать. Вид у Джун был недовольный, сердитый или даже раздраженный. Она явно не хотела здесь находиться, но ей пришлось оторвать свой королевский зад и навестить свою дочь.       - Всегда? – вопросом на вопрос ответила Зои, нервно поправляя на своем плече сумку. – Ты даже сюда приехала. Какая-то срочность?       - Не дерзи матери, - злобно фыркнув, женщина подошла ближе и оценивающе оглядела свою дочь. Стилист заранее знала, что мать осталась недовольна тем, как выглядела ее дочь, просто на лице и так уже было полно негативных эмоций, чтобы еще и показывать свое отвращение к дочке. – Ты не отвечаешь на звонки, потому мне пришлось приехать к тебе лично. Не стыдно гонять мать из-за каких-то пустяков?       - Смотря, что ты зовешь пустяками. Развод, знаешь ли, не тянет на звание пустяка, - Зои издала смешок, но он был нервным. Ее бравада была напускной. Все-таки оставаться один на один с этой женщиной было для нее тем еще испытанием.       - А кто в этом виноват? А? – Джун вскинула бровями и ядовито усмехнулась. – Если бы ты, Ханбёль, вовремя одумалась и прекратила совершать глупости, ничего бы этого не было.       - Ты хочешь сказать, что мне следовало простить Дживона, закрыть глаза на его измены и побои, ожидая, что все в какой-то момент придет в порядок? – беловолосая слегка сузила глаза, на какой-то момент, не поверив в то, что она слышит, но вовремя вспомнила, с кем она разговаривает.       - А что такого? Все так живут, и все хорошо, - Джун искренне удивилась тому, что для дочери это было чем-то необычным. – Тебе и впрямь не помешало бы быть более благодарной Дживону, что взял тебя такой…       - Кто все? Ты и твой… Муж? – Зои было противно даже вслух произносить имя маминого любовника, к которому она сбежала почти сразу, стоило ей узнать, что отец погиб.       - Ты думаешь твой отец не был таким?       - Нет, не был! – Зои резко вспылила, повысив голос. Образ отца для нее был священным, неприкасаемым, особенно, когда разговор про него заходил именно с этой женщиной, которая пыталась всеми силами внушить дочери то, каким ужасным он был. Но беловолосая знала, что это все было не правда. Отец искренне любил их с матерью, но та вечно всем была недовольна.       Джун была несколько удивлена тому, как отреагировала стилист, потеряв дар речи на несколько мгновений, но после ее лицо вновь приняло ее обычное, сучье выражение лица. Она проигнорировала протест Зои по поводу отца, так как прекрасно знала, что в данный момент ей не удастся никого обмануть своими речами.       - Ну то есть, правильно ли я понимаю, что ты не собираешься останавливаться? Хочешь довести все до конца и в таком молодом возрасте носить клеймо разведенки? Попользованной, поношенной, если угодно, - кажется, матери доставляло удовольствие унижать свою дочь, ведь на ее лице сразу же нарисовалась какая-то наглая, премерзкая ухмылка. – Как угодно. Тогда, если ты не хочешь дальше никаких проблем, ты должна отдать Дживону дом.       - Чего? – Зои была поражена такой наглости этой женщины и сконфужена, отойдя на шаг назад и сведя брови к переносице. Ей не верилось, что она слышит нечто подобное. – Дживону? Отцовский дом? Ты сейчас серьезно? С какой стати?       - Ты отдаешь дом, и он соглашается на спокойный, тихий развод, о котором ты так грезишь, - по-видимому Джун посчитала, что предоставляет Зои довольно выгодные условия, мол, какой-то дом на беззаботную жизнь без разборок в суде, но беловолосой казалось, что тут было что-то не так.       - Ты тут вообще при чем? Почему об этом мне сообщаешь ты, а не ваш всеми любимый Дживон? – чувствуя, как щеки ее начинают гореть, Зои развернулась и пошла в сторону крыльца своего дома, слыша, как позади нее за ней стала идти мать.       - Мы все одна семья, ты же знаешь, - голос Джун от чего-то был больно довольным, что еще больше настораживало девушку, которая внимательно все слышала, вводя код на замке от двери дома. – Я всего лишь помогаю Дживону, пока он занят своими делами.       - Ты себя хоть слышишь? Что ты несешь? – Зои покачала головой, приоткрыв дверь и обернувшись на свою мать, что встала довольно близко к стилисту, продолжая давить свою улыбку. – Какой ему дом? Он на него заработал? Может быть, это он его купил? С какой стати я должна отдавать дом, который достался мне от отца какому-то… Дживону?       - Я уже сказала, это все во избежание дальнейших проблем. Тебя, наверное, поразили те фото, которые он добыл с твоей работы. А как была поражена я, узнав, что моя дочь, такая, с виду, приличная, молодая девушка, изменяет своему мужу с айдолами. Стыдоба, - приложив ладонь к своей щеке, Джун покачала головой, разыгрывая сцену разочарования, будто ее это веселило на столько, что она готова была выставить свою дочь шлюхой.       Зои аж задохнулась от подобного поведения своей матери. Она начала часто моргать, приоткрыв рот, даже не зная, как и что ей стоило ответить на это. Она была просто в шоке, что все это было спланировано и устроено не кем-то типа Дживона, а ее собственной матерью.       - Да ты, - Зои издала нервный смешок, в шоке глядя на свою мать, которая с чего-то решила, что беловолосая открыла дверь для нее, предприняв попытку войти в дом.       Резко выставив руку, перекрывая проход для матери, Зои вновь издала смешок, не в силах справиться со своим шоком.       - Что ты делаешь? Пусти, - сердито взглянув на дочь исподлобья, Джун приподняла бровь.       - С какой стати? – на лице Зои играла усмешка, говорящая лишь о том, что предел ее терпения переполнился. Она никогда бы не подумала, что достигнет пика от чего-то подобного, как ее мать, которая никогда ничего не делает просто так. – Убирайся… Слышишь?.. Убирайся! Я сказала проваливай!       Уронив сумку со своего плеча, Зои рассвирепела и стала выталкивать свою мать сначала с крыльца, а потом и с территории дома, подталкивая ошарашенную женщину в спину.       - Что ты вытворяешь?! Совсем психованная, Ханбёль?! – Джун была возмущена и удивлена одновременно, стараясь поддерживать свою сумочку, что чуть не выпала у нее из рук, когда Зои стала ее выталкивать, при этом сопротивляясь и намереваясь вернуться к двери дома. Могла ли она подумать, что доведет своего ребенка до точки кипения своим поведением? Вряд ли. Она привыкла к тому, что Зои покладистая и уступчивая, чей максимум непослушания был поступить на курсы стилистов когда-то.       Вытолкав мать достаточно далеко от входа, беловолосая резко развернулась и уверенными размашистыми шагами пошла обратно. Оказавшись внутри, она уже намеревалась захлопнуть дверь, как вдруг Джун подлетела и принялась насильно открывать дверь.       - Бешеная дура! Это и мой дом тоже! Правильно говорил Дживон, что ты стала невыносимой, а я еще, дура, не поверила ему! - дергая ручку двери, мать Зои все не унималась.       - Пошла вон! – резко открыв дверь и толкнув тем самым мать, Зои подтолкнула Джун еще и руками, заставляя ту быстро сойти с крыльца. Голос девушки срывался на истерический крик. – Убирайся! Прочь!!!       С грохотом захлопнув дверь перед носом своей матери, Зои попыталась отдышаться и успокоить свое бешено колотящееся сердце. Убрав с лица волосы обеими руками, она стала нервно и быстро оглядываться по сторонам. Не в силах побороть подступивший гнев, она громко закричала, складываясь пополам. Схватив со столика в коридоре небольшую вазу, беловолосая запустила ее в стену, заставив ту разбиться на множество осколков.