***
чат: party 🎉🥂🥳🎊 time миракот добавила человекогонька(й) в чат а-бобр-дам-ба: о, он идёт? лохнесса: чёрт возьми, я не знала, что он выходит из своего дома миракот: да, я загнала его тощую задницу в угол в библиотеке миракот: кай — моя сучка… так что да, он идёт миракот: адам, он тебя подвезёт а-бобр-дам-ба: ты не против, кай? человекогонька(й): всё ок человекогонька(й): когда? лохнесса: пятница.***
В среду он опаздывает на первую пару, что замечает Рив и достаёт его по этому поводу минут десять. Кай врывается через полчаса после звонка: в одежде, которую оставил вчера на полу спальни, весь помятый и растрёпанный, без конспектов. Он опускается на своё место и выдерживает недолгую паузу, прежде чем Рив наклоняется к нему и начинает допрос. — Господи, — стонет в потолок Кай. — В последний раз говорю: мой будильник не сработал. — Паучье чутьё подсказывает мне, что ты врёшь, — говорит Рив. Серьёзно, что Мира нашла в этом законченном придурке? Он слишком любопытный. Кай опускает голову, чтобы посмотреть на него: — Я думаю, что твоё дурацкое "паучье чутьё" нуждается в психологической оценке. Рив скрещивает руки на груди и втягивает воздух. — Грубовато. Я думал, мы друзья. — Так мы и есть… — Кай яростно взлохмачивает волосы, расстроенный, но тут замечает чужую усмешку. — Эй! На меня это больше не действует. Я эволюционировал. Ухмылка не сходит с лица Рива. Правда в том, что Кай опоздал, потому что ему приснился кошмар. Или влажная фантазия — зависит от вашего определения того или иного понятия. Это повторялось довольно часто, и Кай всегда просыпался от этого, тяжело дыша, с адреналином в венах и — возбуждением. Сегодня выдался ещё более дерьмовый день, чем обычно, и он не смог заснуть снова. Поэтому проспал, когда зазвонил будильник. Это почти самое худшее, что происходит на протяжении месяца — Кай медленно сходит с ума. Но, как бы то ни было, важная часть заключается в следующем: он с Адамом, и Адам целует его. Они могут быть в космосе, или на подводной лодке, или везде, что подсознание Кая хочет ему подкинуть. Они могут быть кем угодно: пиратами, эльфийскими воинами-повстанцами — это не имеет значения. В каждом сне Кай с Адамом, и в какой-то момент Адам наклоняется, вдыхая запах виски “Hennessy”, и целует Кая. Вот почему Кай был таким жёстким в последнее время, избегал своих друзей и отказывался ходить на вечеринки — из-за того, что случилось, когда он был там в прошлый раз. Игра для тех, кто не любит игр! Давай, Шерлок, ты же в этом мастер. Он тотально, чертовски, чудовищно облажался. И никому нельзя знать, даже Риву, который в курсе, что Адам кокетливый пьяница и что Кай жалок. Рив ведь никому не рассказал ни о каких других секретах Кая. Потому что это — бесконечные уровни пиздеца. Итак, когда раздаётся звонок, Кай практически выбегает за дверь, чтобы (как повезёт) не сталкиваться с Ривом.***
чат: party 🎉🥂🥳🎊 time буряинатискит: должен ли я принести травку рив_ер: ооо, чёрт возьми, да лохнесса: никакого лсд буряинатискит: :0 буряинатискит: эм, хорошо, МАМ рив_ер: что за хрень, несс рив_ер: психоделические права!! буряинатискит: позвольте мне привести вас в нирвану!! миракот: подождите, разве мы не вызывали скорую помощь для купа в прошлый раз, когда вы принесли на вечеринку что-то похуже травки миракот: или это была другая школа буряинатискит: ......... буряинатискит: хорошо, тогда я рассчитываю на съестное и свой бонг, да?***
Кай относит обед в кабинет мистера Такера. Мистер Такер — учитель истории США в старшей школе, и он единственный преподаватель, который не относится к STEM-дисциплинам и при этом нравится Каю. Мира — тоже его любимая ученица, поэтому он позволяет им обедать в его кабинете. Это лучше, чем бороться за место в переполненном кафетерии, а ещё Каю нравится прятаться от остальных студентов. Адам, Рив и Мира сидят за одним из столов, когда входит Кай со своей тарелкой. Ванессы и Скита нигде не видно: они, наверное, накуриваются на парковке. Мистер Такер просматривает ютуб, его рабочий стол отображается на экране проектора. — Почему вы искали Нян Кэт? — спрашивает Кай, склоняя голову и наблюдая, как мистер Такер прокручивает страницу. — Она засела у него в голове, — услужливо подсказывает Мира. Мистер Такер хмыкает в подтверждение и, по-видимому, кликает на ту версию, которая ему нравится. Рив стонет, когда она начинает проигрываться, и почти падает лицом в свой салат из тунца. Мистер Такер выбирает лакомый кусочек из нарезанных овощей, его густые усы шевелятся: это означает, что он улыбается. Кай садится рядом с Ривом, напротив Адама. Ошибка — но Кай понимает слишком поздно. Большая ошибка. Потому что теперь им приходится смотреть друг другу в глаза, и живот Кая буквально горит огнём при воспоминаниях о пьяном Адаме, он пьян, он наклоняется, от него вкусно пахнет, он целует меня ктонибудьпомогите, и он смотрит на свою тарелку с куриными наггетсами. Через несколько мгновений это будет видно по его лицу: он никогда не умел справляться с румянцем, и тогда возникнут вопросы. Вопросы с заглавной буквы "В". Но Рив говорит о чём-то таком, о чём говорят профессионалы в области драмы, и когда Кай поднимает взгляд, Адам на него не смотрит. Ну? Кай ничего не может с этим поделать, ясно? Он стрёмный. Подайте на него в суд. Нет, стойте, это не... Ох. Кай изучает контуры лица Адама, пока тот не видит. Его высокие скулы и острый подбородок. Его густые брови идеальной формы («Боже, Кай, да ты чертовски груб, — не стерпел Рив, когда Кай высказал эту мысль вслух. — Его брови? Я думаю, тебе нужно пригласить его на свидание. Выбрось это из головы») и его глаза такого тёплого оттенка — карие-почти-золотые, мягкие и добрые. Его волосы теперь длиннее — непослушные локоны падают на лоб и вьются около ушей. Кай пялится на длинную линию шеи Адама, когда он откидывает голову назад от смеха над репликой Рива. Кай заворожён манящей полоской тёмной кожи, и его посещает мысль о том, чтобы наклониться и просто прикусить… Так что не его вина, что он этого не предвидит, когда Рив яростно тычет его в ребро. Кай подпрыгивает: — Какого хрена? — Язык, — говорит мистер Такер бесцветным тоном человека, которому на самом деле всё равно, но который реагирует рефлекторно. А сейчас он смотрит “Улицу Сезам”. Рив пожимает плечами, совершенно не раскаиваясь. — Тебя не было на этой паре, чувак. — Да, — соглашается Адам, приподнимая брови в вежливом любопытстве. — Планета Зенон исчезла. Кай наклоняет голову. — Кхм, я… переживаю из-за АйПи-физики? — он правда пытается. — Угу, — хмыкает Рив, — и ты просишь нас подтвердить это для тебя? — Оставь его в покое, — мягко перебивает Мира. — Только, наверное, сотня человек в год на этом экзамене получает больше тройки. — Вау, а как этот класс всё ещё финансируется? — спрашивает Адам. — Элитарность? — предполагает Мира. — Может быть, это что-то вроде испытания. Типа, тест внутри теста. — Хочешь сказать, — тянет Рив, — что если ты сдашь экзамен, то сможешь стать суперсекретным шпионом? — Или, например, я могу сделать ещё один Чернобыль. Или мне будет разрешён тайный доступ к государственным секретам. О, может быть, они скажут мне, что луна — это проекция на небо? — Кай воодушевляется этой идеей. — Тогда как бы они объяснили волны? — сомневается Рив. — Э-э, гигантский бассейн с волнами, — отвечает Кай. — Хот тейк: мир находится в гигантском бассейне с волнами, — усмехается ему Мира. Адам моргает как в замедленной съёмке, ресницы касаются щёк, на его лице появляется улыбка — и Кай снова пойман, как муха в янтарный мёд. Просто так; во рту внезапно пересохло, и он полностью теряет нить того, что происходит вокруг. Ладно, итак, резюмируем: тотально, чертовски, чудовищно облажался.***
адам: ты уверен, что не против подвезти меня? кай: боже, клянусь, всё в порядке кай: я бы сказал, если бы это было проблемой кай: мои родители пытаются выгнать меня каждые выходные, так что это сделает их невероятно счастливыми адам: ахах адам: [стоковая фотография двух родителей, сидящих на пляжном полотенце в тропическом месте и улыбающихся друг другу. на размытом фоне малыш подвергается нападению чайки]***
— Есть проблема! — объявляет Кай, тяжело плюхаясь на кровать и театрально прижимая руку ко лбу. Мира даже не поднимает глаз. — А? — отзывается она с пола, подтянув колени к груди и нахмурив брови в глубокой сосредоточенности. Она любит свой айпад больше, чем его. — О боже, — стонет Кай. — Тебе даже всё равно. Я для тебя никто. Ты наслаждаешься моими страданиями. — Умри, белый человек, — безэмоционально говорит Мира. — Я пытаюсь побить свой прежний рекорд в Тетрисе. В чём твой ущерб? — Мне нечего надеть в пятницу, — с болью вздыхает Кай. — Что? Почему тебя это вообще волнует? Твоя повседневная одежда в порядке. — Господи боже мой, Мира! Это вечеринка, — Кай произносит это слово так, словно оно, святое и драгоценное, должно уютно устроиться на изгибе его языка, а не оскверняться людьми, которые надевают школьную одежду на особые мероприятия. — И я хочу, чтобы за мной приударили. — К тебе буду приставать я, — обещает Мира. Гаджет издаёт зубодробительный звук; она вздыхает, откладывает его в сторону и смотрит на Кая снизу вверх: её совершенно не весёлое лицо явно обвиняет в проигрыше с большим счётом. — Я этого не делал, — открещивается Кай. Кровь начала приливать к голове, поэтому он садится и моргает, прогоняя чёрные точки, танцующие перед глазами. — Я просто хочу быть горячим. — Ладно, тогда надень эту дурацкую синюю рубашку с тиграми и чёрные узкие джинсы. Это подчёркивает твои глаза, — уточняет она. — И парней возбуждают застёгнутые пуговицы. О, и… — Если ты собираешься пялиться на меня, клянусь богом… — Не мог бы ты просто... Я собиралась сказать, что тебе следует чуть-чуть подвести глаза. Твои черты как бы выделятся или что-то в этом роде. — Почему я должен тебе доверять? — шутливо спрашивает Кай. — Я никогда в жизни не видел, чтобы ты хоть немного красилась. Мира пожимает плечами: — Попалось в инстаграме. В любом случае, Рив сказал, что у меня "хорошее строение костей". Что это вообще значит? — Это значит, что он идиот. И… я не могу поверить, что он тебе нравится, — Кай рискует. Мира свирепо смотрит на него, и Кай откидывается на спинку кровати, возводя глаза к потолку спальни — на светящиеся в темноте звёзды, которые были там с тех пор, как ему исполнилось семь. — Ладно, ладно. Вероятно, он пытался сделать тебе комплимент, но, поскольку он робот, посланный инопланетянами, чтобы проникнуть на Землю, он сделал это действительно странным способом. Мира оживляется: — Ты думаешь? — Он ведь сказал "хорошее". — Что я должна ему ответить? — Эм, что у тебя будут его дети? Мира бросает в него один из своих блестящих хайлатеров. Он отскакивает от центра лба и падает на колени. Кай смеётся и кидает его обратно. — Я не знаю, — признаётся он. — Может быть, скажешь, что тебе тоже нравятся его кости. Мира достаёт телефон.***
адам: [фотография пина-колады, стоящей на кухонном столе в пятнах солнечного света] адам: подмигивающее лицо кай: ты мог бы просто использовать клавиатуру с эмодзи вместо того, чтобы набирать его адам: не делай хмурое лицо***
Минут пятнадцать Кай пытается уложить свои волосы. Он намазывает голову гелем, критически кривит рот, глядя на отражение в зеркале, и опускает руки в воду, чтобы вернуть себе первоначальный вид. Сегодня у него ничего не получается. Это тот самый случай, когда одежда будто неловко висит на нём, и всё выходит неправильным. Он разочарованно шипит, и его мама просовывает голову в ванную. — О, — удивляется она. — Я думала, ты собираешься на вечеринку. — Мам, — рычит он. — Я пытаюсь! — Хм. Она открывает дверь полностью, осматривает его с головы до ног и протягивает руку, чтобы провести по его волосам, оставляя после себя торчащие пряди. Кай смотрит в зеркало. Теперь, вместо неуклюжего и слишком старательно прилизанного, он выглядит искусно взъерошенным. Он расстёгивает две верхние пуговицы своей тигровой рубашки и возится с воротником, чтобы всё выглядело так, будто кто-то схватил его и притянул к себе для поцелуя. Кай усмехается отражению. — Я думаю, так лучше, — говорит она. — Спасибо, мам, — он шаркает мимо неё и выходит в коридор. — Ограничься тремя стаканами! — кричит она, когда он засовывает ноги в старые конверсы. — Если ты будешь слишком пьян, чтобы вести машину, останься на ночь! Просто напиши! Не забудь про презервативы и... Кай захлопывает дверь у неё перед носом. Его машина — серебристый Приус, которым до него владели раз пять. В салоне всегда немного пахнет Шейком, а зимой для запуска требуется молитва и три оборота двигателя. Каю это нравится. Он подъезжает к улице Адама и пишет, что он близко. Минутами позже он стучит костяшками пальцев в красную дверь с наклейками гусениц и синим отпечатком ладони на дверной ручке. Адам появляется на пороге: — Дай мне секунду, я должен захватить свою куртку. На нём белая рубашка и любимые Каем джинсы (не судите его, ладно? симпатия к заднице вашей пассии — это, по сути, данность и в Новом Завете больше не считается грехом, так что в действительности Кай не чувствует вины в том, что ему нравятся эти джинсы Адама, потому что они подчёркивают его ягодицы) — те самые, которые порваны на бедре и обоих коленях, потому что Адам живёт безрассудно и умирает безрассудно. Он засовывает ноги в вансы, хватает с вешалки тяжёлую оливковую куртку и следует за Каем к Приусу. — Ты хорошо выглядишь, — небрежно роняет Адам. Кай сразу чувствует, как горит его лицо, и надеется, что это не отталкивающе: иногда его румянец выглядит как сыпь. — Спасибо, — говорит он, потирая шею, и нащупывает правой рукой ключи. Они садятся в машину, и на Кая обрушиваются воспоминания о виски “Hennessy”, о тёмных тенях, которые отбрасывал оранжевый свет уличных фонарей, о мягком голосе Адама и карих глазах, умоляющих Кай, посмотри на меня. Посмотри на меня, пожалуйста. И... И... Его телефон жужжит. — О, Ванесса хочет, чтобы мы купили содовую, — говорит Кай, пересиливая комок в горле. — Та-а-ак, вишнёвый севен-ап, Jarritos Лайм, тонна Маунтин Дью... и кока-кола! Нам понадобится кока-кола, — перечисляет Адам, когда Кай сворачивает с улицы и направляется к местному магазинчику.***
мира: ГДЕ мира: ВЫ мира: ОБА мира: !!!!!!!!!!!!!!!!! Кай хмуро смотрит на свой телефон. Они стоят на кассе, ожидая очереди с примерно тремя тоннами газировки на конвейере. Кай получил пятидесятидолларовую купюру от своих родителей, потому что они — до нелепости широких взглядов, но он так или иначе заставит Ванессу вернуть ему деньги. Адам просматривает таблоиды, комментирует обложки и всё, что он о них думает. кай: МЫ кай: ЕБЁМСЯ (не отправлено!) кай: С ПОКУПКОЙ (не отправлено!) кай: ВЫПИВКИ мира: ДЕЛВЕТЕ ЧТТТО!!!????????? Кай стонет.***
К тому времени, как Адам и Кай добираются до дома Ванессы, вечеринка уже кипит: музыка бьётся о стены дома, и стеклянные панели в окнах дрожат от вибрации. Нагруженный пластиковыми пакетами и немного встревоженный, Кай трижды дёргает ручку двери, пока Адам не перегибается через него и не открывает. Толпа огромная. Кай даже не предполагал, что Ванесса и Скит знакомы с таким количеством людей. Когда они заходят внутрь, по ним ударяет волна тепла: разница между температурой внутри дома и снаружи, должно быть, составляет целых десять градусов. Большая часть народа скапливается в гостиной, рядом с колонками, где образовалось нечто вроде импровизированного танцпола. Люди выстраиваются в коридорах, сидят на лестницах и растекаются по другим частям дома. Ванесса сменила цвета лампочек на фуксию, кобальт и бирюзу, так что атмосфера похожа на клуб из телешоу. Дом окутан маревом — да, определённо травой Скита, — из-за чего всё кажется задымлённым и таинственным. Адам пинком захлопывает за ними дверь, и они начинают пробираться сквозь толпу. Скит прислонился к одной из стен, разговаривая с миниатюрной девушкой с пирсингом и слишком сильно подведёнными глазами. Она вскидывает голову, её волосы на мгновение взлетают подобно нимбу, светящемуся в разноцветных огнях лампочек, и наклоняется ближе к Скиту. Она держит красную кружку Соло, Скит держит травку, — а руки Кая начинают болеть от всей этой газировки. — Так, значит, тебя зовут Скит, типа, по-настоящему? Что это за имя такое? Я имею в виду, типа… кто так поступает со своим ребёнком? — спрашивает она с акцентом девушки из долины, накручивая прядь волос на палец. Скит невозмутимо пожимает плечами: — Мои родители — хиппи. Затем он замечает их и поднимает свой косяк в идите-сюда-жесте. Кай и Адам бесцеремонно задевают нескольких людей, чтобы подобраться к Скиту. Он ухмыляется: — О, чуваки! Привезли выпивку? Неплохо. Я не был уверен, что ты сможешь, так как Мира сказала, что вы, э-э, сделали пит-стоп, — он поднимает брови. Покраснев, Кай бурчит что-то нечленораздельное. — Эм, да, — говорит Адам, поднимая свои пакеты. — Как бы на газировку? Алло? Ухмылка Скита становится шире. Кай хмурится: однажды он собирается съесть Миру, как Ганнибал Лектер. — А где Мира? — вмешивается он, прежде чем Скит успеет сказать что-нибудь похуже. — Куда поставить напитки? — Ох, она… где-то, — Скит делает неопределённый жест рукой, который, если честно, ничего не значит. — Кажется, я видел её на кухне. — Спасибо, — бормочет Кай, проталкиваясь сквозь толпу в глубь дома. Мира и Ванесса прислонились к раковине у столешницы, полностью уставленной бутылками с алкоголем. Рив стоит рядом: большой и указательный пальцы — у подбородка, как будто он рассматривает произведения искусства. — Ух ты, всё-таки привезли! Я ненавижу водку без колы, — радуется Мира, делая шаг вперёд и забирая пакеты у Адама. Кай идёт следом и попутно суёт чек в безвольные руки Ванессы, не глядя на неё. Вместе Кай и Мира начинают выстраивать линию напитков, складывая пустые красные стаканчики на краю стойки и убеждаясь, что вся газировка и алкоголь одинаково доступны. Как вообще Скит достаёт эту дрянь?.. Кай содрогается. Он ждёт, пока Адам и Рив отойдут за пределы слышимости, чтобы наклониться к Мире. Ванесса покинула помещение в тот момент, когда оказалось, что предстоит какая-то физическая работа, так что он не беспокоится о её особом любопытстве. Кай вынимает из кармана телефон и поворачивает его экраном к собеседнице. — Мои сообщения не отправлялись, — говорит он ей тихим голосом. — На самом деле мы не… ты знаешь, — он сильно краснеет. Мира одаривает его усмешкой: — Нет, я догадалась, что что-то случилось, просто это было забавно. Ты классно выглядишь. Он улыбается ей — искренне, что означает, что у него, наверное, видны дёсны. Она тоже хорошо выглядит в своём маленьком чёрном платье с расклёшенной юбкой и армейских ботинках. Неоново-зелёные пряди в её волосах мерцают в странном свете лампочек. — Мне нравится твой наряд, — говорит он. Шум на заднем плане начинает нарастать: вероятно, пришли ещё люди. Она указывает на его штаны: — Подвёрнутые джинсы. Истинный признак бисексуала. Кай кивает очень серьёзно: — Я не могу выйти из своего дома, не объявив всему миру о каждом аспекте моей сексуальности. Адам разговаривает с группой ребят в другом конце кухни, его улыбка ослепительно бела в розовом свете, кожа на тон темнее, что резко контрастирует с сиянием его светлой рубашки. Уставившись — не в силах отвести взгляд, — Кай крадёт стакан Миры и делает глоток. Это обычная водка, поэтому Кай сразу же кашляет, как только она попадает ему на язык. Мира смеётся.***
чат: party 🎉🥂🥳🎊 time буряинатискит: кто-нибудь знает человека с именем трэвис монтери миракот: нет лохнесса: нет а-бобр-дам-ба: неа! человекогонька(й): нет рив_ер: не буряинатискит: ахахаха лузер блять буряинатискит: я тогда вышвырну этого придурка***
Кай бродит по дому в поисках любого знакомого лица, приятно воодушевлённый после двух вишнёвых севен-апов с добавлением водки. Мира и Рив практически сразу бросили его, сам же он оставляет Адама одного на кухне и старается активно избегать Ванессу. Он то и дело спотыкается, слегка поводя плечами в такт музыке: его тело стало вялым и расслабленным от жары, алкоголя и в целом атмосферы. Телефон снова звенит; он очень надеется, что это не Скит, подозревающий в чём-то очередного незадачливого парня. Но это всего лишь Мира — он видит это, когда достаёт смартфон из заднего кармана. Ему приходится сощуриться, чтобы суметь прочитать сообщение в мелькающем розовом свете среди толпящихся людей. В конце концов, он вырывается на воздух и, спустившись по лестнице, находит гостиную с диваном и мягким белым ковром перед широкой плазмой. Там — группа примерно из дюжины ребят, плюс друзья Кая; они сидят на ковре небольшим кружком, а на игровом поле “Монополии” лежит бутылка пива. Кай моргает: освещение здесь не слишком весёлого цвета, и все поднимают руки и кричат "ура", едва завидев его. Он подходит к ним. Мира хватает его за руку и тащит на ковёр рядом с собой. Группа начинает скандировать: — Крути бутылку! Крути бутылку! О нет, чёрт, — думает Кай, начиная сопротивляться хватке Миры на его запястье. Напиток расплёскивается, и Кай еле удерживает его подальше от рубашки и штанов, пытаясь изменить своё положение и выдернуть руку. Скит тянется к нему и забирает стакан, осушая одним глотком. — Крути! Крути! Крути! Но он дезориентирован, у него плохая координация, поэтому, когда Адам протягивает руку и раскручивает бутылку, Мире стоит лишь сильно дёрнуть один раз — и она опрокидывает Кая на ковёр, а бутылка вращается, вращается и вращается. И указывает горлышком прямо на втиснувшегося в круг Кая. Итак, давайте вернёмся к этой проклятой теории, не так ли? Кай смотрит на Адама, а Адам смотрит на него. На его лице эта дурацкая полуулыбка, а зрачки расширены, радужка окружена тонким золотым кольцом. Кай знает, когда Адам пьян или отключается, — и сейчас он навеселе, как и Кай. И... о нет. Но ребята в кругу восторженно хихикают, издеваясь. — Ну… — сипло выдыхает Кай. Адам облизывает губы, и Кай беспомощно следит за движением его языка. Его глаза бегают по лицу Кая, как будто он заносит его в каталог, как будто он не может смотреть неподвижно. У Кая очень, очень пересохло во рту, и он скучает по стакану в руке. — Итак, эм… — говорит он, и напряжение возрастает. — Это что-то вроде поцелуя? Скит хватает его за руки и тянет вверх. Рив и Мира проделывают то же самое с Адамом и тащат их по маленькому коридору к каким-то закрытым дверям. — Слушайте, — Скит едва сдерживает смех, — это больше похоже на "семь минут на небесах". — Стой, — Кай паникует: Скит тянется через его плечо и открывает комнату. — Подожди! — Скит толкает его внутрь, а за ним отправляют и Адама. — Подожди… Замок со щелчком закрывается, затем раздаётся лязг и что-то тяжёлое ударяется о дверь. Кай хватается за ручку — не поддаётся. Он дёргает ещё несколько раз, но его мышцы не слушаются. Адам, вероятно, мог бы вскрыть дверь, но у Кая мелькает смутная мысль о родителях Ванессы, материальном ущербе и пьянстве несовершеннолетних. — Ребята! — Адам кричит и колотит в дверь кулаком. — Народ, это не смешно! Но они не отвечают. Дьявол. Мысленная заметка: в следующий раз убедись, что твои друзья не имеют злых намерений. — Кажется, на какое-то время мы в ловушке, — вздыхает Кай, отворачиваясь от двери. Им просто придётся переждать семиминутный приговор. Это одновременно хуже и намного лучше, чем предписанная бутылочкой участь. Таким образом, Адаму не придётся целовать Кая, если он этого не хочет. Но при этом — ему так же не придётся целовать Кая, если он этого не хочет. Это свидетельство того, насколько они все реально подвыпили. Кай прижимается спиной к двери и сползает по ней вниз, обхватывая и подтягивая колени к груди. Он кладёт щеку на колено и оглядывает помещение. Оно маленькое и тёмное; у Кая нет возможности найти выключатель, но, судя по тому, что он видит, это похоже на гостевую комнату, которой никто никогда не пользуется, поэтому она завалена старым хламом. В противоположной стене есть крошечное окошко, выходящее на лужайку. Адам страдальчески стонет и опускается рядом с Каем. Ночь ясная — лунный свет проникает в окно и заглядывает в темноту. Рубашка Адама светится на фоне его кожи, его глаза — яркие пятна в полутьме комнаты. Кай встречается взглядом с Адамом, и накалившаяся ранее обстановка усиливается раз в десять. На этой ситуации по-глупому заострено внимание. Кай почти уверен, что Рив — единственный человек в мире, который знает, что Кай считает Адама довольно сексуальным, но он также должен быть очень глупым, чтобы игнорировать напряжение в их компании в последнее время. Адам смотрит на него так, как обычно смотрит прямо перед тем, как протянуть руку, чтобы коснуться волос Кая. Или провести пальцами по веснушкам Кая. Или наклониться, чтобы поцеловать Кая в щёку. Он смотрит на Кая как голодный человек, как будто собирается принять самое глупое решение в своей жизни и никогда не оглядываться назад. Кай чувствует притягивающий магнетизм этого взгляда, искушение провести руками по груди Адама, коснуться его плеч или губ. Поэтому Кай делает единственное, что приходит ему в голову. — Что ты думаешь о новом эпизоде “Эй, Артур”? Адам моргает, глядя на него: — О… ты имеешь в виду тот детский сериал? Кай прикусывает губу и энергично кивает. Тотально. Чертовски. Чудовищно облажался.***
рив: [видео с мирой на танцполе среди огромной толпы подростков. песня на заднем фоне полностью заглушается людьми, которые пьяно пытаются ей подпевать. мира прижимается к ванессе, на которой солнцезащитные очки скита и которая пьёт “мимозу”, воткнув туда трубочку и зонтик] (не отправлено!) кай: выпустите нас отсюда!!! прошло уже пятнадцать минут!!!! ребята!!! телефон адама разрядился!!!!! (не отправлено!) кай: чёрт возьми, ЗАБЕРИ НАС (не отправлено!) кай: НИЧЕГО НЕ ОТПРАВЛЯЕТСЯ!! рив: чувак, ты где? адама тоже не видно (не отправлено!) кай: ТЫ ОСТАВИЛ НАС В ПОДВАЛЕ, ПРИДУРОК***
— Уф, — говорит Кай, снова плюхаясь на подушки рядом с Адамом. В какой-то момент, во время их ожесточённых дебатов об этике двадцати трёх сезонов одного и того же мультсериала, они переместились с пола на односпальную кровать. — Я почти уверен, что они забыли про нас. — Ну, прошло около получаса… и они там все в стельку. Кай начинает трезветь. Ему нужно в туалет, и у него во рту вкус вишнёвых леденцов от кашля. Он встаёт на матрас, немного пружиня, протягивает руку и касается стыка окна и подоконника. — Что ты делаешь? — спрашивает Адам с дрожью в голосе. — Э-э, побег? — неуверенно предполагает Кай. Кай пробует ногой перевёрнутый эллиптический тренажёр, который ненадёжно прислонён к старому шкафу, и слегка надавливает, проверяя устойчивость. Удовлетворённый тем, что тот не шелохнулся, Кай забирается наверх, ближе к окну, и нажимает на стеклянную панель. Окно внезапно открывается, заставляя Кая пошатнуться. Шкаф протяжно скрипит. — Осторожно! — рявкает Адам. Кай оглядывается на Адама: он стоит на коленях в полуприседе, его встревоженные глаза наблюдают за Каем. Кай высовывает из узкого окна голову, затем плечи — ему удаётся подтянуться и выбраться наружу. Он поворачивается обратно и протягивает Адаму руку. — Давай, — говорит он. — Я тебе помогу. Адам взбирается на тренажёр, как это делал Кай, и протягивает ему одну руку, а вторую использует, чтобы подтянуться ближе к окну. Шкаф и тренажёр снова издают звук, будто они скребутся друг о друга. — Быстрее! — торопит Кай, боясь, что вся импровизированная конструкция рухнет. Левая ладонь Адама касается правой ладони Кая, и Кай тянет. Тренажёр падает, когда Кай дёргает Адама вверх, и в комнате, из которой они только что сбежали, раздаётся оглушительный грохот. Вес Адама и собственная инерция заставляют Кая отступить один раз, два… Затем его ноги подкашиваются, и он растягивается на спине. Адам падает сверху — они лежат в одной унизительной груде тел. Адам смотрит на него сверху вниз. Он тоже выглядит более трезвым, как будто не так много выпил. Кай действительно должен был оттолкнуть Адама от себя. Или попытаться сесть. Но его руки покоятся на талии Адама, и Адам смотрит в лицо Кая так, словно не может смотреть ни на что другое, — и Кай, убейте его, не может прервать этот момент. Руки Адама находятся по обе стороны от лица Кая, загоняя его в угол. Его дыхание опаляет губы Кая снова и снова, когда он поверхностно дышит. Его глаза бегают по лицу Кая, и Кай думает поцелуй меня, пожалуйста так сильно, что он практически уверен, что НАСА улавливает мозговые волны. — Я видел, как ты смотришь на меня, когда думаешь, что я не замечаю, — мягким и беззащитным голосом говорит Адам, как будто у Кая есть сила причинить ему боль — что бы он ни сказал дальше. Руки Кая сжимаются на талии Адама. Он много думал об этом. Типа, дурацкая возможность. Кто не мечтает наяву признаться в своей влюблённости? Но Кай не может подобрать слов, чтобы сказать. Он пуст, абсолютно пуст, и он может думать только о том, как хорошо ощущается на нём вес Адама. Он опускает взгляд на губы Адама и думает, что именно здесь я его и целую, верно? Глаза Адама закрываются, когда он наклоняется к Каю, и Кай теряет рассудок. Центральная дверь открывается, шум вечеринки мгновенно взрывает ночной воздух, и их заливает розовый свет. Адам слезает так быстро, что Кай почти убеждён: он побил мировой рекорд скорости. Кай приподнимается на локтях и, прищурившись, смотрит на силуэт в дверном проёме. — Ванесса? — О боже, вот вы где! — она оборачивается назад, в хаос дома, чтобы крикнуть: — Ребята, я нашла Адама и Кая — они трахались на заднем дворе! — Эй! — возмущённо огрызается Адам. — Вы заперли нас в подвале! Мы должны были сбежать! Ванесса закатывает глаза.***
адам: эй адам: эм адам: извини за то что я сказал когда был пьян ахах адам: я имел в виду не это***
Кай выключает свой телефон и в отчаянии засовывает его в рюкзак. Он не собирался избегать разговора с Адамом все выходные: ему просто нужно было всё обдумать, а потом отец попросил его помочь с лакировкой рабочего стола. После этого ему пришлось завершить кое-какой код для робототехники. Время как бы ускользнуло от Кая, пусть и без его желания. Он так же не собирался игнорировать и остальных, но они не были на месте Кая в пятницу вечером и он не был влюблён в них. И они, казалось, не так сильно возражали. Кай провёл все выходные, уставившись на сообщения, либо прерываясь на свою придуманную загруженность, чтобы не заходить в сеть. Но он до сих пор не может сообразить, что ему ответить. Он получил их в субботу утром после вечеринки — вероятно, потому, что не задержался достаточно надолго, чтобы вновь остаться наедине с Адамом. Кай ушёл, потому что… Ну, потому что. Потому что он чувствовал, что его разыгрывают. Это всё? Он не может сказать. Он просто чувствует себя опустошённым. Адам не нарочно — Кай это знает, но почему-то кажется, что его водят за нос. Адам поцеловал его однажды, когда Кай был в отключке, и почти поцеловал его, когда он был навеселе, и при этом довольно возмутительно флиртовал — всё это слишком для головы Кая, которая предназначена для создания роботов и лжи своим учителям английского. Поэтому за обедом, вместо того чтобы пойти в кабинет мистера Такера, он позволяет Фредди из Калифорнийского университета затащить его в зрительный зал, чтобы помочь собрать декорации для весеннего спектакля драматического факультета. Он никого не избегает. Он просто... помогает друзьям. Блять.***
рив: окей, я сдаюсь рив: что за херня творится кай: ? рив: ты этим "?" не отделаешься, сукин ты сын рив: это адам дуется на всякое дерьмо, а ты вроде как магистр международных отношений кай: я был занят, извини кай: я капитан команды, ты знаешь. ничего личного. в ближайшее время я опять с вами зависну рив: паучье чутьё подсказывает, что ты чего-то не договариваешь кай: я всё больше склоняюсь к тому, что твоё так называемое "паучье чутьё" на самом деле — синдром гиперактивного мочевого пузыря рив: [мем с пещерным спанчбобом]***
Кай в библиотеке — уютно устроившись среди книжных полок, он сидит на любимом месте, окружённый всевозможными цветными маркерами и ручками, застыв над “Великим Гэтсби”, своим дневником, заметками, которые ему одолжила Ханна, и открытой страницей Спаркноутс. Он просто пытается сделать домашнее задание, когда Адам его бессовестно подкарауливает. — Ты меня избегаешь, — говорит он из ниоткуда. Кай подпрыгивает, сметая свои маркеры и книги на пол. Адам стоит над ним, нахмурившись и скрестив руки на груди. Он немного похож на супергероя — весь в праведном негодовании по поводу несправедливости: его скулы слегка напряжены. Всего доброго, ты покойник, — говорит ему разум. — Срань господня, — выпаливает Кай, медленно собирая свои вещи обратно. — Ты напугал меня. Взгляд Адама смягчается. — Прости, — бормочет он. Кай пожимает плечами: — Не беспокойся об этом. Наступает тишина, пока Кай пытается избегать его взгляда, переставляя конспекты Ханны в правильном порядке. Он потерял свою страницу в книге, поэтому открывает её на середине и начинает искать. В этом углу библиотеки не слышно ни звука, кроме слишком громкого дыхания Кая и перелистывания страниц. Уходиуходиуходи — молится Кай, желая, чтобы наступил конец света, чтобы ему никогда не пришлось сталкиваться с этим моментом. Он думает об эхе голоса Адама в своей памяти: Кай, посмотри на меня, об ощущении веса Адама у себя на коленях, о боли, которую Кай испытывает, когда смотрит на него — и жалеет, что не может просто встать и убежать. Адам прочищает горло. — Ты избегал меня, — снова произносит он, но сейчас это звучит как вопрос. Кай сохраняет на лице как можно более непроницаемое выражение, превращая его во что-то вежливо-любопытное — совершенно не похожее на мозаику из разбитого стекла, из которого он состоит: — Разве? Адам проводит рукой по загривку. — Слушай, мне жаль, — запинаясь, говорит он и засовывает руки в карманы. — Я не должен был... поступать так с тобой. Это неправильно, мы оба были пьяны. И я не это имел в виду. Кай долго смотрит на него. Он ощущает этот раздавливающий камень на груди. Он ощущает комок в горле и горячее покалывание на тыльной стороне век. — Я знаю, — говорит он в конце концов. Его голос звучит ровно, хотя он чувствует, что распадается на части. — Так... у нас теперь всё в порядке? Кай заставляет себя кивнуть: — Да, всё хорошо. — Правда? Потому что я всё ещё чувствую, что где-то облажался, — Адам вынимает руки из карманов и раскрывает их ладонями вверх, как будто умоляет. — Скажи мне, что я сделал не так, чтобы я мог это исправить. И это — сейчас или никогда. Как бы Каю ни претила идея говорить о своих чувствах в школьной библиотеке в четыре часа дня, как бы сильно он ни хотел просто соврать, сжав зубы, и сгрести всё это обратно в один большой внутренний мешок дерьма и притвориться, что ничего не произошло… Он оставил бы Адама в подвешенном состоянии, а Кай — не мудак. Он делает глубокий вдох. Потом ещё один. Он пытается направить своего внутреннего Рива в нужное русло, но решает не делать этого, потому что Рив — в некотором роде козёл. — Я просто... хотел бы, чтобы ты это сделал, — в конце концов говорит Кай. Если бы он был не в себе, он бы дал ему пощёчину. Адам смотрит на Кая так, как будто тот только что заговорил на другом языке, как будто только что выплюнул часть головоломки, чтобы собрать её воедино. — Чтобы я сделал... что? — медленно спрашивает он. — Ты понял, — выдавливает Кай: речь даётся с трудом. Он чувствует собственный абсурд. Это глупо. — Имеешь в виду..? — говорит Адам, как будто каждое слово означает что-то ещё. Кай хмуро смотрит на него. — Ты помнишь вечеринку в честь Святой Евы? Адам пожимает плечами, выглядя беспомощным и сбитым с толку. — После неё я отвёз тебя домой. Я всегда отвожу тебя домой после вечеринок. И каждый раз, когда мы остаёмся наедине, ты говоришь, что я тебе нравлюсь, что ты всё время думаешь обо мне, — желудок Кая сжимается, и Адам выглядит так, будто вот-вот упадёт в обморок. — Я не… Кай не может слышать, как он повторяет это снова. — Я знаю, что ты просто был пьян. И это похоже именно на то состояние, когда ты пьян, но я... я просто так сильно хотел, чтобы это было правдой. Часть меня продолжала везти тебя домой, потому что я хотел, чтобы ты был таким со мной — другой же катастрофически необходимо было притвориться. Но потом ты поцеловал меня, и я просто... — Кай растерянно разводит руками. Тяжело дыша, Адам облизывает губы. — Распался на части, — заканчивает Кай. Адам смотрит на него широко раскрытыми глазами — взгляд оленя в свете фар, чистая паника. Кай всё испортил, разрушил дружбу, уничтожил их компашку и, вероятно, очень долго никому не сможет смотреть в глаза. Адам вряд ли хотел это слышать. Каю следовало просто солгать, заткнуться и позволить себе увянуть внутри. Ему следовало избегать Адама усерднее или вообще воздержаться от того, чтобы влюбляться. Ему следовало просто встречаться с Джесси, когда она попросила, и заставить себя забыть Адама. — Как давно? Кай моргает: — А? — Как давно ты… — он неопределённо поводит плечами. А. Вопрос на миллион долларов. — Формально? С первого курса. Если я буду честен с самим собой — наверное, ещё со средней школы. Рот Адама бессмысленно открывается и закрывается. Кай просит бога поразить его — просто чтобы это закончилось, просто чтобы Кай мог вернуться к попыткам выяснить, что, чёрт возьми, происходит с Гэтсби и Джеем, просто чтобы Адам перестал смотреть на него так, будто он убил его щенка. Адам падает перед Каем на колени. — Хорошо, с первого курса… Я соврал. Я действительно это имел в виду. Я всё думал, знаешь, может быть, я бы тебе тоже понравился, потому что я видел, как ты смотришь, но я просто не мог заставить себя ничего сказать. И я не шутил. Я серьёзно, правда. Я хочу тебя поцеловать. Кай сглатывает. Он снова чувствует ту опасную штуку, как будто у него в груди змеи, или его чувства находятся в ведре, содержимое которого скоро перельётся через край. — Хорошо, — тихо говорит он. Адам наклоняется и прижимает свои губы к его. Выходит целомудренно; губы Кая немного потрескались, и он не закрывает глаза, но когда Адам отстраняется, Кай улыбается так сильно, что у него сводит лицо. И он тоже наклоняется, чтобы поцеловать Адама, настойчиво, решительно, пробуя Адама без виски “Hennessy” (и он действительно фантастический на вкус), и что-то электрическое проходит по позвоночнику Кая, когда их языки соприкасаются. Ему кажется, что он сейчас сгорит, взорвётся звёздами, создаст трещину в земле, которая дойдёт до самого ядра — или всё это сразу. Адам облизывает нёбо Кая, и да — это единственная вещь, которую он хотел бы никогда, никогда, никогда не забывать. Он вот-вот тотально, чертовски, чудовищно облажается.***
чат: влюблёнышии НАКОНЕЦ-ТО ВАШУ МАТЬ!! скит НЕ МЕНЯЙ НАЗВАНИЕ ЧАТА миракот: блядский боже миракот: к & а сосутся в библиотеке миракот: [размытое фото кая, прижатого к книжным полкам, и адама, склонившегося над ним. их силуэты затемнены на фоне солнечного света, льющегося через окно так, что они выглядят почти как одно тело. снимок сделан под углом, и половина деревянной полки как бы находится в рамке] буряинатискит: разве они не в гей-клубе лохнесса: господи божеее смеюсб буряинатискит: они это увидят..... рив_ер: ПОЧЕМУ АДАМ ВЛЮБЛЁН В КАЯ??? рив_ер: ????? лохнесса: на какой планете ты живёшь буряинатискит: грёбаный иисус христос, рив лохнесса: буквально никто не знал, что КАЙ влюблён в Адама. ВСЕ ЗНАЛИ, ЧТО АДАМУ НРАВИЛСЯ КАЙ рив_ер: ПОЧЕМУ Я ОБО ВСЁМ УЗНАЮ ПОСЛЕДНИМ миракот: клянусь, я рассказывала тебе об этом, когда мы были в “фортескью”, ты никогда меня не слушаешь***
— Я их ненавижу, — объявляет Кай. Адам смотрит на него снизу вверх: его голова покоится на бёдрах Кая, и он удерживает в воздухе “Гордость и предубеждение”. — Не волнуйся, я им всем поставил на рингтоны Maroon 5.