Раствориться во лжи

Шэнь Юань ненавидел это все. Он ненавидел притворяться второсортным злодеем какого-то жалкого романа, тем самым обрекая себя на поистине ужасную смерть от рук собственного ученика, ненавидел общаться со всеми этими людьми, на лицах которых презрительная усмешка легко и беспрепятственно возникала всякий раз, стоило лишь их взгляду упасть на него. Он ненавидел каждую минуту своего пребывания здесь, в этом мире, в этом теле. Каждый божий день он должен соответствовать своей роли, не смея отступить от заданного сценария ни на шаг. Он чувствовал себя загнанным в угол зверем, что метался из стороны в сторону в поисках выхода, не зная, что его нет. Он вынужден постоянно изливать из себя надменность во все стороны, посылать ядовитые улыбки и колкие взгляды, не щадя никого словами своими, наживая врагов себе все больше и больше, до тех пор, пока весь мир не прознает о его гнилой душе, что прикрывается ослепительным сиянием Сюя и красивой оберткой, внутри которой лишь зияющая пустота, готовая поглотить любого, обнажая свои острые, как лезвие меча, зубы, кто рискнет заглянуть чуть поглубже, отодвинув ее в сторону. Он боится, что его разоблачат легко, стоит лишь хоть посмотреть на кого-то чуть приветливей, а его голосу потеплеть на пару градусов, как в следующий момент лезвие Сюаньсу будет приставлено к его горлу, грозясь его жизнь в один миг оборвать. Ведь это так легко сделать. Нужно только присмотреться, чтобы понять, что настоящего Шэнь Цинцю здесь давно нет. Лишь жалкая пародия за место него, что пытается выплыть из черных вод лжи и обмана, рискуя в них потонуть. Юань ходит по очень тонкому лезвию ножа, грозясь упасть в любую секунду, и он знает об этом. Система, сама доброта, вечно напоминает ему об этом. О, Юань ненавидит ее всей своей душой. Будь эта тварь хоть немного материальна, то он, не раздумывая, тут же в глотку ей вцепился бы. Он, слепа веря в свои силы и пресловутую удачу, что так много раз подводила его, отказался от упрощенной версии. И теперь расплачивался за это. Ведь попытка была всего одна. Она лишь любезно решила ему об этом не сообщать. Он старается соответствовать, правда старается. Тренируется чуть ли не каждый день с мечом, будто бы случайно не обращает внимания на то, что его каждый раз холодным потом прошибает, стоит лишь ему заметить, как тело само по себе плавно и быстро движется, с легкостью выполняя все сложные приемы с первого раза, когда он в мысли свои погружается сильно. Он лишь списывает все на мышечную память, сглатывая нервно. Он читает книги при любом удобном или не очень случае, практически засыпая на ходу, ведь даже бессмертным заклинателям нужен порой небольшой перерыв. Он учится обращаться со своей ци и вести дела пика, находя время на всё, что под ответственностью его. Но этого недостаточно.       Он чувствует как его маска каждый раз трещит по швам, когда замечает на себе виноватые взгляды Главы Юэ, будто бы его хозяин на порог не пустил, заставив ночь под открытым небом провести. Но удержать ее помогала всё та же ненависть, что прямо-таки разрывала его изнутри и душила, заставляя глотать воздух, которого катастрофически всегда не хватало. Даже лидер секты ничего не заметил. Он злился на него за Шэнь Цзю, раз тот больше не мог сам. Его было чисто по-человечески жаль, хоть он и продолжал презирать его, презирать себя.       У Шэнь Юаня дома все зеркала занавешены. Он не хочет смотреться в них, видеть не его отражение. Это не он, не он, не он! Он не настолько ужасный человек, как тот, чье тело он занимает. Он не может быть таким же. Ведь так? — Уверен? — противно шепчет чей-то голос на периферии сознания, что каждый раз просто умолял его надавить на чужую рану сильнее, ударить наотмашь так, чтобы голова в сторону отлетела, и вырвать чью-то глотку зубами. Юань не хочет знать кому он может принадлежать.       Ему страшно лишь от того, что он уже не всегда понимает, где заканчивается он и начинается Шэнь Цзю, уже не может отличить свои мысли от его. Маска злодея плотно приросла к его лицу, и сниматься никак не хотела. И она врастает в него все сильнее, пустив свои корни в его разум и отравляя его душу.       Он больше не боится умереть от рук Ло Бинхэ, в глазах которого ненависть с каждым днем все сильнее разгорается. И Юань отвечает ему полной взаимностью. Теперь же он мечтал придушить звереныша сам, собственными руками сломать ему шею, а после кинуть его тело на растерзание животным, среди которых ему самое место.       Он ненавидит всех этих людей, что притворяются дружной боевой семьей, а на деле не могут понять, что один из них мертв. Что какой-то чужак занимает его тело. Даже Глава Юэ ничего не заподозрил, хотя громче всех кричит о том, что Сяо Цзю очень ему нужен. Они все жалкие лицемеры, что презирают его, не замечая в себе самих всего того, в чем обвиняют его. Они отвратительны.       Но и он такой же.       Сбрасывая Ло Бинхэ в Бездну, что разверзлась чуть ли не у него под ногами, Шэнь Юань осозновал, что хотел этого, он жаждал уничтожить его. И если бы не было бы Системы, то он все равно бы сделал это. И ещё много, много раз.       Смотря в зеркало, он больше не видел себя, как бы он не старался. На него вззирали лишь холодные глаза цвета нефрита. Он растворился в своей лжи, стал ее частью, стал частью Шэнь Цзю, стал им самим. И его это полностью устраивало.