Кажется эта ночь слишком хороша для них обоих

   Они просто лежали вместе и наслаждались звуками дыхания друг друга и иногда шуршанием одеяла с простыней и подушками. В такой тишине было слышно всё. Иногда казалось что можно даже услышать чужие мысли, которые иногда становились слишком шумными для них обоих.    Волосы Джона только-только высохли и Уилбур начал потихоньку гладить и зарываться в них рукой. Это было восхитительное чувство. Волосы Джона стали просто до невозможности мягкими или скорее бархатными, после того как тот исскупался.    У Уилбур в голове иногда всплывают мысли про его барашка в другом смысле. Такие как "Жаль что я не видел его голым сегодня" или "Как бы мне хотелось также поглаживать всё его голое и мокрое тело, не выходя из под тёплого душа". Но музыкант сразу прогонял их прочь. В данный момент для него это лишь непотребства, которые мешают ему наслаждаться сонным лицом барашка, который кое-как пытается дочитать главу любимой книги. Эти непотребства  мешают Уилбуру наслаждаться запахом его любимого, нежными косаниями, которые на самом деле не односторонние, как вы могли подумать. Джон тоже косался его.         Барашек брал руку музыканта в свою, между тем как он переворачивал страницы книги. Эти поглаживания, которые он совершал своей рукой, кажутся слишком нежными и тёплыми, чтобы быть реальными. И он иногда поворачивался и целовал музыканта в лоб или нос. Но в конечном итоге всё лицо Уилбура, всё равно было зацеловано целиком и полностью. Думаю только его уши не были поцелованы, но это не так важно сейчас.    Я знаю, это немного странно, что такой человек как Шлатт на самом деле любит читать. Но тот барашек про которого я говорю сильно отличается от того барашка которого вы привыкли видеть. Тот про кого я пишу, намного спокойнее, его юмор не настолько жестокий или пошлый, он тише, терпеливие, добрее и милее. Как бы сюреалистично это не звучало, Уилбур правда считал Джона очень милым, особенно в такие тихие моменты, особенно когда они лежат в кровати так близко, особенно когда они оба такие сонные. Это чистейшее блаженство для них обоих.    В книге, легким движением руки, аккуратно как пёрышко, ложиться закладка. Книга закрывается и ставиться на прикроватную тумбочку. Лампа, которая а этом режиме и так светила очень слабо, что её можно было бы оставить включённой , выключаеться.     На секунду они перестают видеть что-либо, но очень скоро их глаза привыкают к такой приятной темноте. Она окутывает их так быстро но так приятно. Глаза Джона наконец-то расслабились полностью. Свет больше не мешает и книга уже лежит на тумбочке, а не в его руках.    Они оба наконец повёрнулись лицами к друг другу. Они смотрят на друг друга какое-то время. Они восхищаются друг другом. Восхищаються тем насколько их глаза яркие, даже в темноте. Они улыбаються друг другу. После каких-то пары минут, которые казались им часами. Они позволяют своим рукам превратиться в змей. Они позволяют своим рукам залезть под одежду друг друга, любую одежду, хотелось заметить. Они прижимаються друг к другу. Они обниматься так сильно, будто ждали этого вечность, но в то же время и нежно, будто оба состоят из хрусталя. Это так приятно и так мягко, что они ощущают себя только что разкрывшимися бутонами самого нежного во всей вселенной тюльпана и такой красивой, но иногда такой колючей розы, в объятьях друг друга.    За объятьями следует поцелуй. Кажутся мне не нужно говорить насколько он был блаженны и приятным для них обоих, но это был не такой страстный поцелуй, как все представили сейчас. Они даже не использовали языки. Это было лишь косание губ. Но это "лишь" косание, длилось больше минуты, и этого было достаточно, и для Джона, и для Уильяма. Казалось они лежали так вечно. И в то же время казалось что этот поцелуй длился слишком мало. Из-за этого, когда они отстроняються друг от друга, через пару секунд незамедлительно, снова притягиваются к чужим губам.    Это нельзя описать. Ни словами, ни картинами тем более. То что они оба чувствуют друг к другу, невыносимо сильно, невыносимо сложно и так глупо, в то же время. Они любят как дети. Слепо и безвозмездно. Они любят так, будто знают, что не проснуться завтра. Они любят, как самые обычные люди.    Ведь любовь это то, что делает нас всех такими сумасшедшими, такими странными... Такими какими мы есть.    Она, именно она, в сговаре с этими чёртовыми чувствами заставляют нас делать и говорить множество глупостей. Но мы продолжаем хотеть этих чувств, даже если они разбивали нам сердца множество раз. И множество раз заставляли плакать в подушку по ночам, ведь чувства и любовь оставались безответными.    Это глупо.    Но кажется для них нет. Теперь они смысл жизни друг друга.    В обнимку. Так близко, что они почти обжигали лица друг друга, своим дыханием. Полностью погружённые в счастье и блаженство друг друга. С несползающими улыбками на их лицах. И полностью забывшие что это момент не вечен и такое нежданное завтра скоро наступит.    Они заснули.    Это хорошая ночь.    Кажется это слишком хорошая ночь для них обоих.