***
Игорь не поддался на Сашкины провокации утром, снимая со своей шеи обхватившие его теплые руки. — Все-все-все, мой хороший. Отдыхай. И что-то пробежек я в последнее время не замечаю! Или олимпийская медаль уже добыта? — Ты нудный, — снова закрывая глаза, отвернулся от него Сашка, и Игорь ушел в ванную. Он собрался и, выходя в холл, почувствовал волшебные запахи свежей выпечки и кофе. Элегантная, аккуратно причесанная женщина сидела за барной стойкой и, видимо, собиралась позавтракать кусочками свежайшего багета с маслом. Бедняга вскочила от неожиданности, со стуком бросив на стол нож, когда Игорь перед ней материализовался. — Бонжур, мадам?.. — улыбнулся он ей и выжидательно посмотрел в лицо. — Марта, — она учтиво кивнула, всем своим видом выдавая желание броситься прочь со страху, — Марта Бернон. — Да, конечно, мадам Бернон. Чего же вы стоите? Прошу, присядьте, мне очень жаль, что я вам помешал, — своим самым мягким бархатом стелил по-французски Тузов. Ужас на ее лице постепенно сменялся удивлением. — Простите, месье, вы долго не выходили к завтраку… И я позволила себе… Вам накрыть в столовой? — Нет, не беспокойтесь. Могу я составить вам компанию? Честно говоря, ваш багет и кофе так пахнут, что будет просто жестоко с вашей стороны переносить это все в столовую. Давайте съедим это немедленно! — он с видом заговорщика ей подмигнул и кивком указал на стул напротив, присаживаясь за барную стойку. Марта уже улыбалась, очарованная этими неожиданными манерами, осторожно поставила перед ним кофе и наконец решилась присесть, сохраняя напряженность ровной спины. Игорь же продолжал окутывать ее сетями своего властного обаяния. Ему нужен надежный союзник в этом доме, и достопочтенная Марта — идеальный кандидат. — Я хотел вам сказать, вы просто волшебница, Марта! Приготовленное вами мясо, как и все остальное, в последние дни было великолепно. — Но вы не давали никаких распоряжений, месье, и я готовила на свой вкус, — с достоинством улыбалась польщенная женщина. — У вас отменный вкус, мадам, и лично я не хотел бы ничего менять. Просто закупите побольше разных фруктов для месье Алекса, и пусть они постоянно будут в его доступности, — перешел Тузов к инструкциям, понимая, что этап завладения строгим сердцем Марты завершен: она так преданно кивала, воодушевленная своей внезапной востребованностью. — Используйте больше морепродуктов и овощей, и да, тот десерт вчера за ужином… — Тирамису, — уточнила она. — Да, именно, — подтвердил Игорь, хотя впервые это название слышал. Десертами он никогда не интересовался. — Он был прекрасен. Готовьте его чаще. — Я беру его готовым, в кондитерской. — Отлично. И, пожалуйста, мадам, проследите, чтобы месье Алекс встал с постели и вышел к завтраку, — посмотрел Игорь на часы. Пора было ехать. — Вы можете подняться наверх и напомнить ему об этом. И да, за уборку тоже спасибо, пока все безупречно. Игорь улыбнулся ей в последний раз и направился к спуску в гараж. Как же это удобно, черт возьми! Постоянный наемный работник дома, которому ты можешь поручить так много обязанностей и при этом ничего не будешь должен, кроме оплаты услуг. И где только Сашка нарыл такое сокровище! Чтобы получить от Игоря оценку «безупречно» за уборку, надо точно быть волшебницей. Но прицепиться же реально не к чему! В отличном настроении он уехал в клинику, наверстывать пропущенные приемы и продолжать творить чудеса вспомогательной репродукции. Он был в прекрасной форме и впервые за много лет чувствовал всю полноту жизни. Своей новой жизни. Марта смотрела ему вслед, пока он не скрылся на лестнице. Это какое-то наваждение. Это точно тот жуткий русский профессор, который смотрел сквозь них с Лео, как сквозь несуществующих призраков, и обращался только к Алексу этими леденящими кровь звуками? А уж то, что доносилось в последние дни сверху, не подпадало ни под какие понятия о приличиях. В то же время хозяева не занимались у себя дома ничем особенным или противозаконным: Франция — цивилизованная страна. Марта и Лео только переглядывались друг с другом, выполняя условия контракта, хотя они уже не были уверены, правильно ли они поступают. Но первая оплата прошла в срок и в полном объеме, и они продолжали сюда приходить. В конце концов, к ним никто претензий не имеет. Ни претензий, ни вопросов, ни поручений. Более чем странный дом! И вдруг это явление месье Тузова, внезапно превратившегося в респектабельного жгучего красавца с прекрасными манерами и превосходным французским. А какой у него приятный тембр! Нет и речи о том, чтобы чего-нибудь из его распоряжений не запомнить. Марта может слово в слово повторить все, что он ей сегодня сказал. Вот теперь она верит в слова Алекса об известности и необычайной образованности профессора Тузова. А все эти странности… Они бывают у всех великих людей! А в том, что месье Тузов человек великий, Марта уже не сомневалась.***
Саша потянулся в большой кровати, перевернулся на бок, пытаясь устроиться поуютнее, но спать не хотелось. Он снова лег на спину и с блаженной улыбкой уставился в потолок. Воспоминания о событиях и впечатлениях последних дней сладкими спазмами отдавались внизу живота. Хотелось позвонить Игорю и сказать, чтобы он вернулся. Хотелось еще… Кто-то стучит, что ли? — Месье Девис, — послышался за дверью негромкий, но настойчивый женский голос. — Вам накрыть завтрак в столовой или на кухне? Месье Алекс? Саша слышал французскую речь и понимал ее… Точно! Это же он — Алекс Девис! А Саша не сразу и понял… Он же был кем-то другим, куда-то все время стремился, чего-то вечно добивался… — в голове постепенно прояснялось, в дверь продолжали стучать, и он вспомнил: Марта! — Да, Марта, я сейчас иду! Накройте в столовой, пожалуйста. И кофе, Марта, кофе много сварите! Кофе хотелось очень. Больше, чем всего остального! Саша спрыгнул с кровати и пошел в душ. Он внимательно рассмотрел себя в большом зеркале и остался крайне недоволен. Он действительно стал какой-то худой и бледный. Точно как был когда-то — на инфантильного фрика похож. И эта гадкая редкая растительность на лице, как мог он так расслабиться! Однако лицо счастливое, другое какое-то — серьезно всматривался он в свое отражение. А Игорь про его кроссы сегодня вспомнил! Надо бежать. Без тени сомнения Сашка вышел из ванной и стал одеваться на пробежку. Кофе подождет. Его личная олимпийская медаль, конечно, уже добыта, Игорь прямо в точку попал! Однако удержаться на Олимпе гораздо сложнее, чем впервые туда попасть — эта истина давно Саше известна. Ему было нелегко после перерыва, но он пробежал всю дистанцию. Он привел себя в порядок, час просидев в ванной. Марта дождалась, наконец, его в столовой. Пришел Лео, который до этого возился во дворе, и они втроем немного поболтали за завтраком. Сашу забавляло это внезапное прозрение Марты, которая при каждом своем действии ссылалась на месье профессора. «Доктор Тузов сказал…» — начинала она очередную фразу, подсовывая Алексу тарелку с фруктами или наливая сок. Гипноз, не иначе! После обеда, когда ушли Марта и Лео, Саша устроился внизу на диване и открыл свой ноутбук. Он надел наушники, выбрав легкую музыку. Старая попса в ремиксах — то, что надо: создает настроение, но не отвлекает. Он просмотрел свою почту и взял пару заказов на выполнение расчетов для каких-то мелких фирм. Котировки акций на биржах увлекли его, как всегда, его отдохнувшая голова работала четко и быстро, к тому же сделанные им раньше небольшие инвестиции отлично работали! Он ждал Игоря позже и из-за музыки не услышал, как тот вошел. Стоя у входа в гостиную, Тузов какое-то время наблюдал эту идиллическую картину. Марте надо бы сделать какой-нибудь ценный подарок… Признаться, он переживал, что Саня проваляется весь день, но его мальчик бодр и весел, он что-то там внимательно рассматривает на экране и подергивается, видимо, в такт музыки в его наушниках. И тарелка с фруктами на столе перед ним, и такой Сашка ладный в этих своих узких джинсиках, сидит с ногами на диване и с такой смешной сосредоточенностью всматривается в компьютер… — Воларе, о-о! — подпел Сашка своим наушниками. — Кантаре! — встретившись глазами с Игорем, он счастливо улыбнулся и, не сбиваясь с ритма, продолжил: — Приве-е-ет! Сейчас, секунду, дижа! — продолжал он исполнять свою импровизированную песню на этой дивной смеси слов, четко попадающих в ноты, и одновременно закрывал окна рабочего стола ноутбука. — Вот так, отлично, ле фа! Смеясь, Игорь обошел диван, остановившись у Сашки за спиной, и успел увидеть, что на мониторе у Сашки — одни цифры, какие-то немыслимо сложные таблицы и графики. Закрыв последнюю таблицу, Сашка вскочил на диване, повернулся к Тузову, сразу же обхватил за шею и, радостно улыбаясь, уставился в лицо: — Ты рано сегодня. Раньше закончил? — Как обычно, — улыбался в ответ Игорь, рассматривая Сашкины ясные, широко расставленные нахальные глаза. Саша мельком взглянул на часы в глубине холла. — Ты летел? — На крыльях страсти, мой юный друг, — прощупывал Игорь его ребра. В эти гляделки, конечно, играть весело, но не только ради Сашиных прекрасных глаз так гнал машину Игорь. Кроме глаз, есть у Сашки очень много других интересных мест. Он и сам не думал, что за день так по нему соскучится. — А я работал, ты видишь! — самодовольно сказал Сашка, видимо, желая продолжить общение и дурашливо спросил. — Я хороший мальчик? — Ты мой мальчик, — очень низким утвердительным тоном сказал ему Тузов в самое ухо. — Ты мой хороший мальчик! — Э, а переодеться? — напомнил Саша, почувствовав, как вытаскивает его через спинку дивана Игорь, крепко захватив одной рукой. — В процессе. Тузов удивился, что вообще перестал ощущать вес Сашки, когда тот, оперевшись руками о плечи Игоря, подпрыгнул и, ловко извернувшись, обхватил его ногами, повиснув за спиной. Как он за полсекунды там оказался? Чертов акробат! Сашка терся лицом о волосы Игоря, пока тот нес его наверх, и Тузов сам не ожидал, что так сильно заведется от его горячего дыхания. Ему хотелось Сашку немедленно, грубо и быстро, он не в состоянии был сейчас заниматься всеми подготовительными процедурами, поэтому пошел по простейшему варианту. Подмяв под себя бьющегося от нервных импульсов Сашку, он захватил их возбужденную плоть в ладонь, и до разрядки оставалось совсем недолго. Но Саня с этим не соглашался. — А, как хорошо, Игорь! Я хочу тебя! — как всегда, в полный голос вскрикивал Сашка, извиваясь и не давая завершить процесс. — Я хочу его чувствовать, пожалуйста! — вывернувшись в подходящий момент, он выскользнул и мгновенно повернулся спиной. Не в состоянии остановиться, Игорь с силой уперся между его ягодиц, но Сашка чуть приподнялся, и Игорь скользнул ниже, проникая под его промежность и ощущая жар нежной кожи. Сашка с силой стискивал свои крепкие бедра. Ровно с такой силой, чтобы дать почувствовать плотное, жесткое трение, но не сделать больно. Резко, грубо и уже без всяких ограничений удовлетворял свою страсть Игорь, одновременно стимулируя Сашку рукой и видя, как Сашкино тело сплошь покрывается пупырышками и становится пушистым от вставших волосков, а после, дойдя до непроизвольных конвульсий, быстро увлажняется и, отдавая тепло, становится прохладным. Восстанавливая дыхание, Игорь закрыл глаза, обнимая своего мальчика. Когда он еще только о Сашке мечтал и воображение рисовало волнующие картины, Игорь представлял себе, что любил бы Саню очень нежно и бережно, ласково и не спеша, боясь испугать резким движением… Но все с самого первого раза пошло совсем не так. В самых смелых фантазиях невозможно было представить такой уровень накала своей страсти и такой сильный Сашкин магнетизм: любить его ласково и не спеша не было никакой возможности. — Тебе понравилось? — спросил Саша, лежа щекой у Игоря на плече. — Следующий вопрос, — улыбнулся Тузов началу очередного типичного диалога. Сашке часто нужны были какие-то выводы. — Это был контакт по всей длине? — серьезно продолжал Сашка. — Да, именно так. И я тоже хочу спросить, мой друг, — повернул он к Саше довольное лицо. — Мы ужинать собираемся? — Точно! — резко сел в кровати Сашка. — Ты знаешь, что Марта исполнила сегодня? Фрикасе из креветок! — Да ну?! — театрально воскликнул Тузов. — Не, ну мясо там тоже есть… Только я буду креветки! — поскакал Сашка к себе, чтобы быстро принять душ. Уже сидя в столовой и спокойно разговаривая о событиях дня, Игорь вспомнил, что хотел задать, наконец, интересующий его вопрос. — Давно хотел спросить, Саня, зачем эта академия была в Москве? Почему не сразу в Европе? — Я тебе уже говорил, ты забыл? Там классный уровень по этой теме, и я хотел на русском сначала поучиться. И по ходу французский спокойно подтянуть. Хотя сейчас думаю, можно было бы и сразу, — улыбнулся он Игорю, но тот не отставал. — А почему именно эта тема? Откуда вдруг такая тяга к цифрам? Мне казалось, тебе другое могло бы быть интереснее. — Что именно, например? — Сашкина улыбка стала насмешливой. — Филология, философия и история искусств? — Ну, как варианты, — уверенно кивнул Игорь. — А на фига тебе тут филолог? — весело сказал Саша. — Ты сам в этой области все знаешь, скучно будет! — Речь сейчас о тебе, Саша. Ладно, я понял, — вздохнул Тузов. — Твое дело, конечно, ты сам выбирал. Мне просто хотелось бы знать, что тебя это реально увлекает. — Конечно увлекает, нашел о чем поговорить! — закончил эту тему Сашка. — Меня еще вот тот тортик увлекает, подай, пожалуйста! Игорь понял, что эти расспросы пока бесполезны. Ему так и не стала понятна мотивация Сашки в выборе профессии, и особого энтузиазма от скорого начала учебы он у Саши не обнаруживал. Ладно, пусть пока играет в свою экономику, время на то, чтобы передумать, у него есть. Сашка уже начинал замерзать в одних трусах, скромно садясь на край его кровати, когда уставший за день Тузов лег в постель и сквозь прикрытые веки, сдерживая улыбку, наблюдал за муками его неподражаемого крестника. — Можно? — спросил, наконец, Сашка с надеждой в голосе, несмело глядя на изображающего глубокий сон Тузова. — Нет конечно, — категорически заявил Игорь и, не в силах больше слушать этих тягостных вздохов, спросил: — Пижама где? — Правда? — воодушевился потухший было Саня. — Ты хочешь… — Бегом! Долго уговаривать Сашку не пришлось. Он сбегал к себе, уже одетый, запрыгнул к Игорю в кровать и мгновенно прижался спиной. — Какой класс, Игорь, как хорошо, какой ты всегда теплый! — блаженно закрыл он глаза, чувствуя, как подгребает его под себя Игорь. Об этом моменте Тузов мечтал сегодня не меньше, чем о сексе с ним. Если бы Саня спал с ним без одежды, Игорь бы не отдохнул. Он не смог бы удержаться от приставаний к разогретому спящему Сашке, а тот бы не смог не отвечать тоже. Но нет ничего более родного и уютного, чем его Сашка в этой мягкой пижаме с милыми корабликами, который вот так сворачивается под боком. Как он жил без этого раньше?..***
Он так много лет прекрасно обходился без всех этих атрибутов устроенного быта и семейных радостей и считал, что вполне счастлив. Но вот прошло уже несколько месяцев их совместной с Сашкой жизни, и Тузов не готов отказаться ни от чего, ни от единого изменения! Ни от этого комфорта их виллы, где каждый предмет и деталь простого и функционального интерьера, кажется, на своем месте. Ни от услуг их удивительных работников. Правда, с Леоном у Игоря так и не возникло особо близкого контакта, но и претензий никаких не было. Лео помогал своей жене содержать в порядке их дом, занимался мелким ремонтом и заказывал необходимые услуги. Игорь подчеркнуто корректно с ним общался и подружиться, как с Мартой, вовсе не стремился. И в клинике все было отлично. Его легендарная интуиция в выборе наилучших решений для стремящихся стать родителями людей, казалось, вышла на новый уровень. Рейтинг их центра репродукции уверенно поднимался благодаря поразительному количеству успешных случаев, обеспеченных Тузовым. Лист ожидания к нему на прием увеличивался вместе с гонорарами на радость его любимому финансисту, который тщательно следил за банковскими счетами. Сашка был уверен в полной непригодности Тузова к решению финансовых вопросов, а Игорь и не спорил: избавиться от необходимости заниматься посторонними проблемами — это ли не мечта человека с его профессией! Он успевал следить за всеми мировыми тенденциями, участвовал в профессиональных дискуссиях и больших конференциях. Он продолжал оперировать. Кроме его собственных пациентов, клиника привлекала его ко всем сложным случаям, и количество удачных вмешательств было практически абсолютным. И все эти перемены, все эти ощущения полноценности его существования появились в его жизни вместе с Сашкой. Он уникален, его мальчик! Вначале Игорь с какой-то настороженностью относился к ситуации, казавшейся необычной и даже нереальной. Казалось, что вот-вот этот морок рассеется, они оба наиграются, Игорь остынет, Сашка начнет учиться и захочет самостоятельности, и может, съедет от него в свою квартиру… Грустно было думать об этом, но тогда Игорь считал это неизбежным. Но с каждым днем, с каждой новой неделей приходило понимание того, что все это не просто какая-то случайная шутка судьбы. Все надолго между ними. Игорь не то что не остывал к нему — он ему все больше удивлялся! А заодно удивлялся и себе, чувствуя, что привыкает и привязывается к Сашке все сильнее, попадая в настоящую зависимость от ежедневного с ним контакта. У Тузова мысли не возникло за все это время как-то разнообразить свою личную жизнь. Разнообразия Сашка вносил столько, что часто не хватало другого: хотелось больше времени побыть с ним в покое, просто посидеть в тишине их уютного дома… Но Саня был молодым и активным, ему нужно было какое-то движение, какое-то постоянное действие. Утром, после обязательного кросса и перед тем, как отправиться в университет, Сашка за совместным завтраком начинал накидывать идеи на ближайшие свободные дни и вечера. Времени свободного у Игоря было не много, поэтому выбиралось самое необходимое: Матисс, Шагал, Музей изящных искусств и дальше по списку — все, что хотел бы увидеть Сашка в Ницце. Как и раньше, никаких компаний и приятелей для посещения местных достопримечательностей у Сашки не было, и, конечно, Игорь рад был показать все это своему просвещенному крестнику. Не Тузов ли занимался его просвещением лично, когда в детстве приучал ходить по галереям и выставкам вместо луна-парков и дельфинариев? И, конечно, Опера — один из лучших нестоличных театров Франции, куда ж без нее! Хорошую музыку Игорь слушать любил и сам в молодости играл на фортепиано. Но его Сашка, оказывается, обожает балет. Но только не «кружок танцев», как объяснял этот придирчивый ценитель искусства. Игорь всегда находил происходящее на сцене балетное действие довольно однообразным и часто излишне гротесковым. Однако Сашка отслеживал гастроли каких-то мировых знаменитостей, он знал их всех по фамилиям, и пропустить выступление звезды возможным не представлялось. Игорь также замечал, что особенно Сашку очаровывают исполнители сольных мужских партий, и понимал, что Саню привлекает в балете скорее спортивная, чем художественная часть. У него дыхание от восторга останавливалось, когда какой-нибудь известный парень совершал эти немыслимые прыжки и вращения. Впрочем, изящная балерина могла также вызвать Сашкино одобрение, но лишь в случае исполнения каких-нибудь сложных трюков. Самая любимая часть балета для Тузова начиналась позже, дома, когда, вдохновленный увиденным, Сашка начинал репетировать какой-нибудь очередной револьтад. Благо, площадь их гостиной позволяла хорошенько разогнаться из холла. Присутствие Игоря в качестве зрителя было, конечно, обязательным, но Тузов бы ни за что и не пропустил такого представления! Он такой ловкий и легкий, его Сашка, он фантастически точно управляет своим телом, и даже если падает, это выглядит эстетично. Оставалось молиться за то, что, репетируя дома самостоятельно, его отчаянный танцор не свернет себе однажды шею. А уж если Саня начнет дурачиться, щедро пересыпая танцевальные па акробатическими трюками — кто устоит перед его обаянием? Игорь не в силах. И заканчивались эти Сашкины упражнения примерно одинаково — в руках уволакивающего его наверх Тузова. Ради обладания этим мальчиком Игорь согласен был на любые культурные походы, поездки по модным бутикам и даже на утомительные прогулки по городу. Да на какие там прогулки… Он был на все согласен! Он старался не думать о нем в клинике, и это получалось: работа требовала максимальной отдачи. Но подходил к концу день, и Тузов начинал смотреть на часы. Такого никогда не наблюдалось за ним раньше. Впрочем, за ним много чего раньше не наблюдалось… Не было и речи о том, чтобы задерживаться для светского общения с коллегами и ужинать в их компании. Конечно, он мог оставаться дольше, если было что-то экстремальное, но только самые неотложные случаи! Его бывшие подруги из состава медперсонала в первое время еще намекали, что все еще не против общаться в комнате отдыха, что примыкает к его личному кабинету, но вскоре оставили эту затею. Было похоже, что у профессора Тузова какой-то серьезный роман. Они и представить себе не могли, насколько серьезный! Сашка все меньше задавал ему уточняющих вопросов и все точнее попадал в самые скрытые ответы, в самые тайные желания. Игорь иногда сам не до конца понимал, чего конкретно от Сашки ему хотелось бы в постели, но Саня знал это всегда! Игорь честно старался ехать домой, соблюдая хотя бы элементарные правила движения, но суммы его штрафов за превышение скорости не становились меньшими. И не было вечера, не было ночи, когда бы Сашка эти штрафы не оправдал. Часто Игорь хотел его сразу, заводился еще в машине от образов и воспоминаний, и Саня вспыхивал в первые же секунды их встречи, еще ничего от Игоря не услышав, просто встретившись взглядом. Они вваливались в спальню, никакие разговоры и игры были неуместны, и Сашка был как пламя — бился и пульсировал в руках, кричал от боли и наслаждения, доводя до исступления и почти невыносимо яркой разрядки. Бывали дни, когда, проведя несколько сложных операций, Игорь чувствовал себя уставшим, и Сашкино присутствие рядом было не менее необходимо. Он заходил в дом, Саша улыбался ему и спрашивал: — Выпьешь? Откуда он это знал?! Игорь сам не думал об этом, он просто чувствовал обычное опустошение после нервного напряжения, но Саня вдруг предлагал самое простое и понятное действие! Конечно, Тузов не напивался, но полстакана хорошего коньяка безотказно возвращали его к жизни, а легкий Сашкин треп за столом создавал такую умиротворенную атмосферу… И Саня был таким ласковым ночью, он умел доставить ни с чем не сравнимое удовольствие своим подвижным теплым ртом. В первый раз Сашка схватил его неожиданно, когда Игорь был уже полностью возбужден, и, конечно, сразу стал давиться. Тузов едва успел поднять его за плечи, купируя его близкие рефлексы. Он объяснил тогда Сашке разницу в их физиологических особенностях, и Саня понял, что на таком этапе оральной радости он доставит мало. Зато как он мог постепенно заводить, дразня и растягивая во времени наступление полной эрекции, и тогда сам становился как расплавленный, податливый воск, позволяя Игорю постепенно подготовить его, чтобы взять полноценно, мягко и настойчиво проникая в его узкие ткани. Послушный и чувствительный, раскованный и изобретательный, Саня владел его желаниями и мыслями полностью. Не имеющий опыта в стойких привязанностях, Тузов в самом себе открывал новые, абсолютно не характерные для себя качества. Они порой пугали, но сделать с этим ничего было нельзя. Он и раньше любил Сашку как родного, а сейчас Саня полностью под его ответственностью… Он не мог выносить моментов, когда Сашка приезжал домой позже него. Это было редко, и Саня всегда предупреждал об этом. Игорь прекрасно понимал, что ничего неординарного не происходит: у Саши есть дела по университету и этот его любимый фитнес-центр два раза в неделю. Но невольно прислушиваясь к звукам моторов за окном, Игорь начинал представлять себе страшные картины: его Саня, увлекшись орущей в наушниках музыкой, теряет управление машиной и вылетает через отбойник горной трассы. Местные трассы не были особо опасными, но картина представлялась именно такая. Разрешить ему управлять спорткаром было немыслимо. Игорь сам учил его водить? Вот именно!.. Как вообще люди выносят такие моменты? Как родители, например, могут оставаться спокойными, часами ожидая любимое чадо поздним вечером?.. Без крепких напитков Игорь выдержать таких моментов не мог, несмотря на все свои логические доводы. Хорошо, ему хотя бы удавалось не устраивать проповедей после Сашкиного возвращения. Зимой у Игоря была конференция в Париже, и он возил Сашку с собой, прогуляться и посмотреть столицу, где Саня еще ни разу не был. Он готов был таскать Саню с собой везде, чтоб только надолго с ним не расставаться. Игорь сам любил Париж и с удовольствием провел там с Сашкой несколько свободных вечеров, пережив парочку незабываемых моментов. Было холодно, влажно и ветрено в Париже в те дни. Сашка мерз на набережной Сены, и Тузов прижимал его к себе, опираясь на каменную ограду, и, как всегда, вел просветительскую беседу об архитектурных памятниках прекрасного города. Вдруг прямо у них за спиной со стороны гуляющих туристов послышалась родная русская, весьма колоритная речь. Не страдающая излишней тактичностью, молодая дама, видимо рассматривая стоящих у ограды людей и будучи уверенной, что находится в сугубо франкоязычной среде, категорически и нецензурно высказалась насчет большого количества однополых пар в Париже. Игорь с тревогой скосился на Сашку, но тот просто задорно ему подмигнул и тут же развернулся к высказавшейся дамочке, лучезарно улыбаясь ей и ее спутнице, стоящей рядом. — А не пойти ли вам на хер, мадам? — внятно произнес он по-русски, и обалдевшие дамы быстро ретировались, смешавшись с толпой, а Сашка снова повернулся к Игорю, который уже давился от смеха. — Что ты ржешь, Тузов, — вздохнул Саня и кивком указал в сторону Собора Парижской Богоматери. — Не отвлекайся. Смотри: Париж! Романтика! Игоря поражал такой легкий подход Сашки к этой теме. Похоже, Саня вообще не переживал насчет своей склонности к отношениям с мужчиной. Тузов гораздо больше волновался за то, чтоб его мальчик не чувствовал себя неполноценным, и несколько раз пытался поднять этот вопрос. Он пытался донести до Сашки, что делать из всего этого окончательные выводы рано, что жизнь у Саши впереди длинная и многое может измениться. Сашке захочется, например, иметь настоящую семью и детей… Кому больше он пытался это внушить: Сашке или себе, Тузов определить бы не смог. Факт того, что он спит с ребенком, который вырос у него на руках, был чудовищным. Страшно было даже вспоминать Сашиного отца, этого светлого человека, который хоть и был ровесником Тузова, но всегда видел в Игоре своего старшего товарища и Сашкиного мудрого покровителя. Вот бы глянул на происходящее! И точно ведь, иногда до некоторых событий лучше не дожить… Все самые страшные определения здесь были справедливы: это низость, это извращение, это моральное падение, это вообще за гранью… Игорь Тузов это прекрасно осознает, но это ничего не меняет. Отказаться от Саши выше его возможностей. Интересно, вспоминает ли о своих родителях Саня? Ведь Игорю казалось, Саша был к ним привязан. А теперь вообще никаких намеков. Вот так он однажды и Тузова, наверное, забудет…