Nuit sanglant

В объятиях ночи перебивая, что-то новое для себя изучая, проходили минуты и года для одного юноши. Весь он был словно картина, лишённая всех красок помимо чёрного и белого тона. Пугающе умный полуночник, затеи которого бывали безумны. Словно призрак, укрытый полупрозрачной вуалью уныния, лицо его никогда не выражало эмоций. Глаза всегда смотрели прямо, на дне зрачков оседали странные пятна. Злость, ненависть, неясно, хоть смерти он в глаза глядел — и та эмоций не поймёт. В обители его безумных затей он кружил, словно птица запертая в клетке, из угла в угол. Он всё гадал, гадал и гадал, каково же решение проблем всех его. И всё никак он не мог решиться, не мог осознать, но абсолютно всё знал. Во имя спасения рассудка, его следует лишиться. Лишь одно пятно светило ярко в комнате этой, полной мрака и отчаяния тёмных тонов. Длинная поверхность стола была так же темна, как и всё остальное, лишь один пугающий блик находился прямо на нём. Размеров малых, плоский овал, переливающийся перламутровым блеском аквамарина и бирюзы. Тонкая нить, продетая в небольшое отверстие овальной подвеска, была из идеального сверкающего серебра. Этот свет сводил с ума, болезненно давил на границы сознания. Он таинственен и неясен, но он обязательно исследует его. Узнает, что скрывает это чёртова подвеска, что проклята была всеми кругами ада! Это сводит с ума, не даёт никакого покоя. Не сможет он спокойно вздыхать, пока эта задача не найдёт свой ответ. Вожделенное чувство испытывал он, стоило взгляду соприкоснуться с этим кулоном, хотелось надеть его на свою шею, почувствовать его оттягивающую тяжесть. Но он сопротивлялся. . . . И вот он, очередной обыкновенно отвратительный будний день, понедельник. Утро было тёмным и туманным, что сразу навевало тоску. Ужасное утро, сводящее с ума так же как и другие рабочие дни недели, как и вообще все дни отражающиеся на календаре. Лёгкая головная боль сдавливает словно прессом его буйные мысли, меланхоличный нрав нашего главного героя на удивление прекрасно переносил такую нагрузку. Перед ним было зеркало, вокруг плитки, напольные и настенные. Уборная комната была серой и непримечательной, поэтому можно было спокойно поддаться порыву своих фантазий и идей. Едва-ли юноша выдерживал давление на него со стороны преподавателей, а сейчас на него и вовсе свалилось множество всяких различных неприятностей. Его багаж знаний был огромен, казалось, знал он пугающе много и воспользоваться каждым знанием всегда был готов. И профессора магической школы Хогвартс гордились этим, возвысили его как лучшего ученика, продвинули до должности президента студенческого совета и старосты школы, приглашали на олимпиады.. подобное количество внимания очень ему льстило и пугало одновременно, свободного времени оставалось катастрофически мало. Тяжёлый вздох громом отталкивается от толстых стен, что хранили внутри комнаты гробовую тишину. Сквозь небольшое окно просачивались тусклые лучи раннего зимнего солнца, заспанного и робкого. Тонкие пальцы судорожно сжимают бортик умывальника а длинные ногти стучат по его поверхности, этот звук теперь наполняет всю уборную. Звонкое стучание, схожее на какую-то предсмертную мелодию. Уставшие глаза неуверенно и медленно приподнимают свой взгляд на зеркало. Первое что бросалось в глаза — его мрачность. Словно он сбежал с чёрно-белого изображения викторианской эпохи, лишь некоторые отблески лёгкой телесности намекали, что он не призрак былого. Прекрасные волосы обрамляли его лицо, их длина чуть-ли не достигала лопаток, концы их вились. Локоны были пышными и прекрасными, приятными на ощупь словно холодный шелк. Даже глядя на них становилось приятно, а прикасаться к ним оставалось в мечтаниях многих. Подобно чернилам они стекали по его плечам прекрасными ручьями. Всегда что-то не нравилось юноше в своих волосах, слишком вьются они или выглядят как-то не так. Его лицо, сияющее идеальной мраморной белизной, имело тонкие аристократические черты, нежные и точёные одновременно. Лицо словно диамант по форме, прямой нос был длинноват, буквально на четвёртую часть сантиметра больше чем хотелось бы юноше, но и вовсе не мешало его другим чертам воссоздать прекрасную картину. Чёткая форма глаз напоминала миндаль, идеально черный оттенок радужки привлекает и заманивает глядеть туда, вдаль чёрных глубоких впадин зрачков, утопая в реках бензина. Лишь два несчастных блика стали звёздами в этой беспросветной тьме, и загорались они ярко, стоило их обладателю погрузится в свои мысли. Расплывался мрак и под глазами, тенями распространяясь по нижним векам. Синий, красный и чёрный смешались между собой, образовывая мешки под глазами, что визуально становились меньше. Наклонив голову вновь, то замечает в отражении зеркала несколько алебастровых полос на своей длинной бледной шее. Это уже совсем не ранения, а прижившиеся шрамы. На тонких губах можно было прочитать лишь скептицизм и странную неприязнь к случившемуся. Создаётся оскал, приподнимаются уголки губ и обнажаются острые белоснежные клыки. Тихий смешок вырывается из его уст и потом улыбка вновь сникает. Бывали моменты когда она держалась дольше пары мгновений и была без доли насмешки. Когда на губах отражалось нечто тёплое и нежное, кажется, ласкающее и одобряющее что-то. Но всё было в прошлом. Ноги его дрогнули, заставляя обратить внимание и на них. Телосложение его было женственно, невысокий рост и гладкие изгибы, виднеющаяся талия и тонкие длинные ноги. Прекрасные бёдра, слегка выпирающие, но не до безобразия, и округлые ягодицы. Его фигура определено приходилась ему по душе, хоть и бывали моменты, что его мрачная красота приводила до презренных последствий. Весь юноша имел девичью нежность и красу, даже нездоровая худоба совсем не выделялась. Что не могло его не радовать, в общем. Длинные пальцы успокаивающе хватаются за собственный рукав, нечаянно проводя острой стороной ногтей по необычайно тонкой и чувствительной коже, оставляя тонкий красный след. Его спина была идеально ровна, однако чувствовал юноша лёгкую боль в её области — корсет невыносимо сдавливал позвоночник. Но стоило только ему снять корсет — он не мог нормально себя воспринимать, никак не мог ровно ходить и чувствовал себя тревожно. Даже более беззащитно чем обычно. Прямо сейчас на его длинную белоснежную рубашку с пышными рукавами, закреплёнными манжетами выше запястий, был поверх надет и этот самый корсет. Чёрный и с различными кружевными узорами, затянутый на шнуровке как можно сильнее. Кажется, даже перехватывало дыхание от резких движений. Его тонкие ноги облегают чёрные брюки, затянутые небольшим поясом прямо над корсетом. Чёрные лакированные туфли были очень удобны и уже ему привычны, даже высокая платформа на три сантиметра уже не сбивала с толку и не мешала спокойно ходить. В этот раз, на него накатила забывчивость с самого пробуждения, он забыл надеть свой плащ. Самую малость его кожу пробирал холодок, вызывая умеренную дрожь. Через его плечо висела длинная сумка из нежной чёрной кожи, что вмещала в себе множество разных вещей, в том числе и школьную канцелярию. В мыслях сейчас был ураган, мгла осела на стенах сознания. Это вовсе не подходящее место для размышлений, юноше нужно было уйти отсюда поскорее. Пальцы потянулись к застёжке на сумке, сияющей особым платиновым блеском. Звонкий, отбившийся эхом от стен уборной, звук гласил о том, что сумка открылась. С минуту поискав нечто внутри, юноша вытаскивает круглую небольшую баночку. Магический тональный крем, что идеально ложится на кожу и не приносит вреда, подстраивающийся под цвет и не выделяющийся. Тонким слоем нанеся его на пальцы брюнет скрыл тени пол глазами. — Новый день, старое всё, - Прозвучал его голос впервые. Он был нежен и тонок, лишь нотки металла проскакивали в нём, намекая что это что-то среднее между тенором и баритоном. Звучал он печально, даже совсем уныло. Кажется, этому голосу неподвластна была радость и эйфория. Баночка была отправлена обратно, пальцы вымыты, под глазами сияла такая же бледная, как и в других местах, кожа. Неуверенный шаг от раковины, и юноша вновь останавливается. Он выйдет отсюда прямо сейчас. И что будет дальше? Вновь повторится ежедневная серия унижений и ненависти? Вновь всё произойдет так же, как и происходило до этого? Какой был смысл в каждодневных унижениях? Зачем и почему? Ноги невольно подкосились, но тот схватился рукой за раковину и не упал. Единственный огонёк в глазах потух, уступая ночной печальной доле место. Уже давно мысли его крутятся и сплетаются между собой, создавая спутанные круговороты, что распутать было не под силу даже их создателю. По пути к собственному идеалу он сталкивался с различными трудностями, он их проходил, нанося вред себе. Ничего не изменится никогда, а если и изменится — он не сможет пережить эти изменения. Говорят, всё что меняется то к лучшему, особенно прекращение травли от кого-то в твою сторону. Но так уже привычно было этому молодому магу, когда над ним издеваются ежедневно, болезненно прикасаются и всячески намекают на нечто иное, что он начнет приносить себе травмы самостоятельно, если вдруг это прекратиться. Вошло в привычку возвращаться в свою комнату подавленным, а за закрытой дверью рыдать. Ещё минута и он возвращается к раковине, глядя на себя в зеркало. Пальцы его опускаются на дно сумки, лихорадочно пытаясь найти там нечто. И в итоге находят. Овальный кулон и тонкая цепочка. Неистово сияет кулон, он манит его. Он требует оказаться на его шее. Его перламутровое сияние отдается где-то в мозге чудным импульсом. Он не сможет сдержаться... Пальцы медленно продевают цепочку сквозь кулон, а после подносят к шее. Щелчок! Закрылась застёжка. На мгновение показалось, что кулон засветился ярче, но это были лишь фантазии. Спрятав драгоценную вещь под свою рубашку тот тяжело вздохнул. Он почувствовал что грядут перемены. Теперь можно и покинуть своё временное укрытие. Шаг к двери и ещё несколько, рука касается дверной ручки и отворяет её. Яркий свет со всех сторон заставляет зажмуриться на пару мгновений. В коридорах всегда было светлее чем где-либо ещё, особенно если это верхние этажи величественного замка Хогвартс. Тяжелый вздох и вновь на лице появилась холодная маска, отрешенный взгляд, изогнутые в неприязни ко всем губы, руки в замке за спиной. Его шаги раздаются гулким стуком по мраморным плитам, взгляд бегло изучает пейзаж за витражными окнами. Холод, в этом году декабрь с самого начала выдавался белоснежным и мягким. Невольно в голову залезли другие мысли, воспоминания...картинки были прямо перед глазами. Ускорив шаг, но сохраняя на лице непоколебимость и уверенность, он свернул направо, в другой коридор. Пустынно, но вдали слышаться голоса. Множество разных голосов, кажется, собралось там учеников с десяток, где-то вдали другого коридора. Лишь одна ученица и один ученик смогли вселить в него надежду и доверие, такие трепетные и милые. Лили Эванс, волосы которой словно лава стекали по плечам огненными кудрями. Её глаза, наполненные блеском изумруда, будто бы смертельный луч пронзали насквозь. Всё никак юноша не мог смириться с тем, что на их общении была поставлена точка ещё два года назад. Но он не жалел об этом, ничуть, лишь порой прокрадывались в несчастную голову счастливые былые моменты с этой девушкой. Она подарила ему многое, что он раньше не умел испытывать. Радость, любовную одержимость и ярость, такую страшную, что его невинное лицо отвергало ее проявлять. Сжав зубы, он постарался вновь забросить эти мысли в дальний угол подсознания. Спрятать в сундук и утопить его в глубинах разума, под охрану ментальной выдержки. Голоса становятся всё ближе и ближе, тело его невольно вздрагивает, вдалеке слышится знакомый прекрасный сопрано, пытавшийся перекричать грубый баритон, небезызвестный для ушей брюнета. К этому коридору остался всего заворот, по другому у него не получится спуститься на другой этаж, придётся смириться и делать решительный шаг вперёд. Чтобы сохранить рассудок следует его лишиться. На него обращают различные взгляды, парочки, что собирались в этом коридоре во внеурочное время, относились к старостам с подозрением. Жаждя того, что нерадивый лучший ученик всея Хогвартса уйдет, все натяжно безгрешно начали обсуждать прелести жизни и любви. Он не останавливался взглядом ни на ком, мечтая пройтись этот злосчастный коридор поскорее и оказаться подальше от жаждущих близости подростков. Лишь двое продолжили свои нежности, чуть-ли не по середине коридора налягая на губы друг друга. Лишь на одно несчастное мгновение юноша остановился, он знал кто эти двое, всего лишь его сковало странным чувством тоски. Красивая девушка с рыжими волосами и полуоткрытыми зелёными глазами в паре с высоким парнем, чьи волосы достигали середины шеи, пышность их была в тоне темной ночи с просветом каштана. Кофейного оттенка глаза его хищно глядели на девушку. Мерзко. Он не мог двинуться дальше, а желание было велико. Взгляд его невольно устремился на кареглазого парня, олицетворения его страха и ненависти, Джеймса Поттера. Он был богат и силён, в физической силе он превосходит главного героя чуть-ли не в десяток раз, а разница в росте видна за несколько километров. Он частенько становился тем, из-за кого юноша не мог спать ночами, от обиды, боли и страданий. Не мог спокойно жить и учиться. Чуть-ли не в конце прохода до ушей его донёсся отклик этим же голосом. — Нюниус, приостановись-ка! - Поттер наконец-то смог оторваться от своей возлюбленной, желая показать как же он до ужаса крут и опасен. Сердце названного Нюниуса заколотилось в панике, тело сковало прочными нитями страха. В мыслях был невыносимый пресс из ужасных последствий. Что он с ним сделает в этот раз? Всегда он пугался словно впервые, ноги отказывались ходить. На лице ни одной эмоции, хотя в глубине его глаз можно увидеть метелицу из негатива. Лили закатила глаза и быстро двинулась из коридора, ей было вовсе неинтересно глядеть на издевательства над другими учениками. Мгновенно все в коридоре обернулись на этих двоих. Названный Нюниус плавно, словно сова, обернулся на звук, на одних только каблуках. Он был грациозен и мертвенно молчалив. Словно инфернал, вылезший из глубин тёмных пещер, глядя на своего заклятого недруга. Поттер делает быстрые шаги, что эхом разносятся по коридору. Все взгляды направлены на них, предвкушение в них засело. Быстрое движение и уже спина Нюниуса сталкивается со стеной болезненно, не смог отреагировать он быстро. Руки в замок и поднимаются вверх, мёртвая хватка Джеймса охватывает сразу же две руки его излюбленной жертвы. Но вид его совсем непримечателен сейчас. Нет слёз и страданий. Нет страха и боли. Два чёрных бриллианта холодно сверкают, — Какая встреча, Сееееверус. Куда собрался? - Вальяжно растягивая слова промолвил тот. Их разница в росте сейчас виднелась как никогда лучше. Хищный взгляд Поттера наполнялся янтарными бликами, возникла на губах тонкая ухмылка. — Поттер, - С натяжной нежностью сказал Северус, после чего придал своему голосу елейные нотки, — Мало чего изменилось с нашей последней встречи, которая была абсолютно недавно. Половину недели назад. Не встречаешь забавным свою забывчивость? - После этого он сощурился, взгляд его был направлен прямой линией в глаза Джеймса. Лёгкий смешок вырывается из уст Джеймса, пальцы его твёрдым кольцом сжимают запястья. Болезненно ноют несчастные затёкшие кости. Вихрь из эмоций проносится где-то глубоко в его сердце, ужас застыл где-то на одном месте внизу живота. — Я уже успел заскучать за твоим острым языком, Нюниус. Вижу, за это время ты не научился вежливости, стоит преподать тебе очередной урок, - Обыденная интонация обидчика резала уши, угрожающий блеск в его глазах предвещал лишь беду. Путей к отступлению нет, он видит вожделенные взгляды прохожих. Бей! Бей! Бей! Читается в заворожённых взорах. Странная алая тень мелькает в двух обсидиановых каплях, служивших очами Северусу. Загнанный в угол, сбитый с толку. Ещё один блик появился в глазах. Играло ли так освещение? Свечи, может, мерцали в его темени глаз? Он молчит уже долгое время, минуту, две или же три. Время теряет величие и предназначение, долго соприкасаются взгляда два. Карие очи желали крови и зрелищ, черные созерцали это безотрывно. Страх? Недоумение? Злоба? Что отражали искры вот эти? Что-то будто бы щёлкнуло в его голове, отчего очи чуть-ли не впервые в жизни выглядели настолько оживлённо. — Боюсь, мне недостаточно страшно, - Слова прорезают дыру в мертвенной тишине будто бы остриём ножа. Металлический холод, что звучал в его тоне, вызвал странную реакцию Джеймса. Что-то в его виде явно было иным, он отличался от созданного ранее образа. Будто бы ярость его вскипела как никогда раньше, в кофе добавили каплю красителя красного. А краситель как яд. Так манил и пугал. Внутри что-то сжалось от этого взгляда, от улыбки что давно стала оскалом. Белоснежное сияние острых клыков отдалось где-то в глубине души панической ноткой. — Недостаточно, значит, - Повторил за ним Поттер, рука которого, до недавних пор остававшаяся расслабленной, двинулась вверх и впился тонкими пальцами в нежную шею Северуса. Удушливость медленно подобралась к его горлу, затруднённое дыхание отдавалось лёгкой болью в адамовом яблоке. Кольцо из сильных пальцев сжалось сильнее, эти оковы не позволяли даже сделать какое-то движение. Судорожно его легкие старались найти в себе хоть каплю кислорода. Но пальцы ненавистного ему юноши были неумолимы, они не видели страданий внутренних органов. Что произошло с ним, что решился он его отпустить? Но стоило руке прекратить покушение на хрупкую шею, Северус начал втягивать в свои лёгкие драгоценный кислород. Противоречивые чувства смешались где-то внутри, странная дрожь пронизывала его тело едва-ли. Реакция ли это на внезапное удушение, или же на потустороннее ощущение какой-то кровожадности, засевшей где-то слишком глубоко в сознании? Никогда не чувствовал он подобной эмоции, он не был жесток. Лишь отрешён и невинен, увлечения тёмные были единственным, что могли выдать его тайное зло. Невиданная ранее злоба виднелась на ненавистном лице. От этого неприязненного взгляда органы задрожали но по губам невольно вырисовывалась загадочная улыбка. Уголки губ приподнялись против воли действительных эмоций, какой-то ликующий отблеск поселился в чернильных глазах. Джеймс Поттер в полнейшей ярости. Неповторимый Джеймс Поттер, гордость не только своих родителей но и самого Альбуса Дамблдора. Любитель зрелищ и триумфов, обольститель девушек и ходячая опасность для тех кого он не возлюбил. Его черные волосы, что переливались оттенком шоколада и глаза цвета корицы, жестокая тонкая улыбка стала тем, что пугало самых бесстрастных. Сейчас он иной. Впервые в жизни его вывели из себя настолько? — И больше ты ничего не сделаешь? Ранее ты не ограничивался попыткой удушения. Тебе не хватает сил? Ты шокирован? Чем? Тем, что твои глупые выходки больше меня не тревожат? - Тон его был покоен, как никогда ранее не бывало. Дикие эмоции бурлили кипятком внутри, обжигали и пугали самого их обладателя. Никогда ранее его эмоциональность не была столь гиперактивна. Становится невозможно держать в оковах внутреннее зло. Всю ненависть, что накопилась в нём за определенный период времени. Частицы безумия вылетают из уст тихим смешком. Фейерверк чувств взорвался где-то в глубине его сознания, тяжело надавливая на невидимые рамки осознания. Всё это было практически в новинку. — От меня ты не скроешь, Нюниус, своего страха. Я вижу его в твоих глазах. Чувствую по дрожи твоего тела. Как бы ты сейчас не хотел показаться каменной скалой я вижу твоё желание разрыдаться, скрытое за паршивой ухмылкой, - Джеймс был рассержен. Скрипнув зубами он делает резкий выпад коленом прямо в бедро Северуса. Остаётся только продрогнуть от резкой боли, но в это же время продолжать улыбаться. С каждой фразой Поттера улыбка становилась всё радостнее, чудно сверкали его омуты глаз, что стали шире. Хищные искры заполнили их. Выражение его лица выглядело обворожительно, любовный взгляд впился в своего обидчика, не глядя ни на что больше. Одержимость... — Вероятно, - Лишь вылетает из его губ одно слово. Интонация приобрела оттенок неизвестный никому никогда. Когда его нежный тон наполнился горячим, тягучим романтизмом можно было смело сказать, что он безумен. Ненормален! Собственный неприятель показался столь привлекательным, выражение его лица столь забавным.. В немом ужасе вокруг столпились ученики, их размытые силуэты не интересовали Северуса ни на грамм. Его взгляд был сфокусирован лишь на мрачном Джеймсе. Никогда он не видал такой смелости, чуть-ли не переступившей грань глупости, от излюбленной жертвы. Рука Поттера вновь ложится на его шею, кажется теперь хватка его ослабла. Столько взглядов направленно было на них, словно находились они в центре арены. Где-то вдалеке слышатся громкие шаги, быстро передвигаются они по коридору прямо к ним, поглядеть на представление. Публика предвещала развитие событий, словестная перепалка порядком надоела. Как бы сейчас не начали раздаваться возгласы. Бей! Бей! Бей! Но нет, это лишь стук бешеный сердца раздается прямо в ушах, — Сохатый! Чего это ты один развлекаешься с Нюниусом? - Слышится совсем недалеко знакомый до жути голос, баритон с хриптцой, принадлежащий никому иному как Сириусу Блэку. Верному другу гриффиндорского зазнайки Поттера, второму ненавистнику и вечному врагу Северуса. — Оооох... Дак он такое чудит, ты сразу бы ему выбил зубы! А я хочу растянуть удовольствие, - Поттер ненадолго к нему оборачивается вновь на его лице появляется знакомое, чуть-ли не родное уже, выражение. Тонкий оскал, прищуренные сияющие глаза. Сердце в агонии бешеной мечется — предотвратить хотелось унижения предстоящие вскоре. Время действия, ни минуты не должно бесследно пропасть в бездействии. Секунды нагнетающе ускорились, лились они словно в идеале просеянный песок. Нет времени медлить. Его рука притянулась к воротнику главного антагониста собственной жизни, тонкие пальцы обхватили ткань цепко и крепко. Тот сразу обернулся и злостно посмотрел на утонченную руку, схватившуюся за ворот белоснежной рубашки. Джеймс вынужден нагнуть голову в уровень с Северусом, иначе он бы точно почувствовал неприятное удушение... Кажется, мелкая дрожь на несколько мгновений пробрала тело Поттера. Что-то действительно изменилось в этом мальчише. И эти изменения явно не нравились его устойчивой и неизменной натуре. Ощущения будто бы обострились в несколько тысяч раз. Неведомое ранее ощущение растекалось по нему горячим раствором из одержимого восторга, воодушевления с каплей страстного, искреннего веселья. Что это за чувство? Оно было для Северуса совсем в новинку. Неужели он сходил с ума? Безумно чувствовать себя невозможно, но почему же эта неизвестность так разрывает его сознание? На мелкие осколки понимания, что невозможно вновь собрать воедино, не перемешав со стеклом иного цвета. Смирение? Подчинение? Любопытство? Он позволит выпустить неизвестное наружу, позволит ему показать себя. Свою тёмную магию. Улыбка на губах достигла своего предела, широко распывались уголки его губ. Не ожидая ответа от своего недруга он замахнулся кулаком в его лицо, прямиком целясь в прямой нос. Идеальный нос, как и весь его ненавистник. Рука его не дрогнула, ни секунды лишних раздумий не было перед этим действием. Публика ахнула недоумённо, точно никто не ожидал такого от примерного тихого мальчишки Северуса. Костяшки заныли удовлетворённо когда он его ударил, будто бы требуя продолжения этого. Он хотел причинять ему боль. Глаза его засияли ещё ярче после этого, тень сошла с лица полностью, открывая вид на очаровательное выражение лица. Вожделенное чувство лишь усилилось. Удивление пронзило взгляд Джеймса, который не успел даже среагировать. С характерным для этого хрустом из носа двумя медленными ручьями потекла кровь, от вида которой на душе у Северуса стало так легко и приятно, что захотелось наносить удар за ударом, удар за ударом! Алые струйки стали будто бы облегчением, словно вампира она его притягивала и манила. Её вид был очарователен, будто бы вокруг всё померкло кроме красных капель. Он хотел чтобы это длилось бесконечно, пока его рука не устанет от постоянных ударов, пока Поттер не начнёт молить о пощаде! Вырывается очередной смешок. Зрачки стали шире, темно-серую радужку и вовсе охваила непроглядная тьма, зрачки в ней затонули. Опустив голову Джеймс тот смотрит на то, как одна капля стекла по подбородку прямо на пол с гулким стуком. Пользуясь удобным случаем Он ударяет его в подбородок другой рукой и отталкивает от себя ударом колена ниже пояса. Северус просчитывает каждый удар, отчего не промахивается ни единого раза. Джеймс пошатывается и падает на спину, не моргая смотря на него, резко ставшего антагонистом. В его глазах читается... страх, непонимание. Страха было совсем-совсем немного, скорее, тот просто не ожидал от тонких рученок плаксивого Нюниуса такой силы. И в общем не ожидал такого. Кровь горячеет от этого взгляда, подкатывает лихорадочное возбуждение, распространяясь по телу с невыносимым удовольствием. Приятель Джеймса стоял вдалеке и полнейшем шоке, заставившего его стоять на месте. Сириус не смог даже пошевелиться. Кто вообще мог ожидать от прилежного ученика Хогвартса такое? Медленным шагом Северус подходит ближе, элегантно переставляя ноги и держа спину ровно. Он смотрит на него не отрываясь, даже практически не моргая, прямо в его глаза цвета чёрного шоколада с нотками горячего кофе и карамельными бликами, которые бегали от него в разные стороны. Это выглядело так... завораживающе. Северус не смог отвести взгляд от такого. Он чувствовал как по его руке стекает кровь а сердцебиение участилось. Стало жарко, даже жарче чем раньше. Он чувствует как наполняется его сердце каким-то совсем инородным чувством эйфории и алчности. Кровь Джеймса Поттера на его ладони выглядело эксцентрично, мертвенная бледность с алым создавала приятный глазу контраст. Единственный видимый блик в глазах его приобретает кровавый оттенок, сам же судорожно дрожал, не решаясь оставлять безумный взгляд без последней звезды, — Вероятно это тебе запомнится куда больше чем то, что произошло два года назад. Пора бы отучиться думать о том, что всё крутится именно вокруг тебя и никогда не меняется. Попытка посмеяться может привести в абсолютно другое направление. Твои издёвки и вовсе вышли за грань разумного и уже довольно давно. Но все продолжают почитать тебя. Стоит тебе вновь подойти ко мне с такими целями, твоя жизнь будет разрушена. Ты будешь страдать, как страдал я. Страдать так же, как страдали другие твои жертвы. Так же как те, кто покончил жизнь самоубийством из-за тебя. Твоя жизнь станет невыносимой. И я стану тому причиной, - Ещё никогда он не говорил так много за один раз, и его даже никто не перебил. Безумие. Он смотрел на него с такой искренней улыбкой и безумием в глазах, что энергия исходившая от него приподняла кончики вьющихся волос. Кажется в коридоре подул ветер так же от исходившей магии. В его голосе слышались отчётливые нотки удовольствия, смешанным с гордостью и... Озабоченностью. На кончике языка всё ещё были слова, хотелось высказать множество всего.. но застывший ужас на лице Джеймса стал ещё большим утешением. Это было проклятие. Магия сама не сможет разрушить жизнь Джеймса Поттера. Но Северус вполне сможет этого добиться. Добиться разрухи и боли, что преследовать будет ненавистника до конца дней. Сладострастный взгляд бродит по дрожащему телу. Он наслаждался кровью, даже малейшее количество которой могло послужить причиной для нервного возбуждения. Аудитория в полнейшем недоумении внимательно слушала его тираду, а после и вовсе растерялась. Многие поспешили удалиться в страхе, что ещё может прийти в голову этому парню? Сириус, до некоторого времени окаменевший от удивления, подбежал и схватил Поттера за руку, — Сумасшедший! Смотри как бы тебя за такие словечки не упекли в Азкабан, а тебе там самое место. Самый настоящий подсос Волдеморта, - На лице верного друга Джеймса была искренняя ненависть. Подняв приятеля он быстро удалился из коридора вместе с ним. Северус был неподвижен. Северус же продолжил стоять на месте, глядя всё так же на их удаляющиеся силуэты, поворачивая лишь голову за ними, больше не шевелясь. Никого не осталось в коридоре. Что случилось с ним прямо сейчас? Раньше он тоже приносил боль Джеймсу и его компании, но не припоминается что чувствовалось нечто такое. И кровь он так же видел на его теле. Что произошло? Какие-то перемены резко накрыли его. Но почему на душе было так безмятежно? Так спокойно, будто бы ничего не произошло. Будто бы кости его перестали весить, будто бы ничто не мешало взлететь прямо сейчас высоко-высоко. Во взгляде его судорожно сиют блики, зубы стиснуты в оскале. Сдерживать желание разразиться смехом не покидало его, противиться ему стало и вовсе невозможно. Собственный хохот приносил удовольствие. Становилось легче, будто бы невидимый груз пропал с его плеч. Всё изнеможение мигом пропало, забытой тенью исчезло. Кровь стекала по его сомкнутым в кулаке пальцам, стоило лишь их разомкнуть как вязкая жидкость паутиной алой обвила пальцы. Стоит избавиться от этого, пока одежда ещё не была запачкана. Но он не мог отвести взгляд. Наконец, из уст его перестал сочится звонкий смех. Сильной волною его накрыла радость. Радость чему? Виду слипшейся крови на его руке? Следу удушья на шее? Или же...сказанным ранее словам, проклятием посланных ненавистному юноше? Были-ли его обещания правдой? Верил ли он сам себе? Верил ли словам, которые произнёс он, под контролем безумной эйфории? Бессознательное проклятие будто бы само вырвалось из него, невольно но так желанно. Неужели он сходит с ума? Вечная боль и унижения сломали его здравый разум? Рассудок с ним хотел распрощаться? А возможно...это его вина? Он сам виноват в том, что разрушил своё ментальное здоровье? Доводил себя до истощения и обморока, изнемогал от перенапряжения и усталости. Причинял боль сам себе, когда Джеймс Поттер долгое время не трогал его. Телесные повреждения вошли в привычку. Он не сможет отказаться от них, нескоро, по крайней мере. Страх стал его постоянным спутником. Проявлялся он часто. Бестелесное нечто, что отравляло его жизнь параноидальным расстройством. Странные чувства у него были к Джеймсу Поттеру. С одной стороны он его ненавидел. Презирал. Ему хотелось чтобы тот умер в адских мучениях. Каждый раз, когда тот смеялся над ним. Когда делал ему больно. Когда его карие глаза горели звёздами-садистками, что требовали крови. Но в то же время его обманчивая красота впечатляла. Задорный тон и заразительный смех. Он был словно двуликий дьявол, ставший палачом для многих, находя забавным смотреть на чьи-то слёзы и страдания. Открывался в обществе подобных ему демонов. Мелькал своей лживой обоятельностью. Ему точно требовалось перевоспитание. Ох, Джеймс Поттер. Порой он действительно завораживал. Так лжив и так пугает. Кажется, Северус вновь приходит в себя. В голове вновь был беспорядок из различных мыслей. От них не избавится, никакая услада не станет для них отбеливателем. Скользнув чистой рукой в сумку он достал своё главное орудие — Магическое древо, волшебную палочку. Покрепче обхватив её пальцами левой руки он произнёс, — Tergeo, - Тусклая оранжевая вспышка появляется всего на секунду но правая рука была очищена от крови. Палочка возвращается обратно на своё насиженное место в сумке. Первый семестр обучения скоро закончится. Контрольные работы и невероятное количество домашнего задания валом упадут на головы студентов. Но теперь он точно не согнется перед своей целью, что поделилась надвое.