Колдовстворец.

      Дядя Вернон ужасно относился к Гарри. Он мог спокойно избить его и даже не вспомнить об этом через день.       Только вот Гарри ничего не забывал. Боль не проходила просто так, а шрамы может и исчезали быстро и по магии, но не свойства исчезать в смысле боли.       Сегодняшний день ни чем не отличался от других, только немного. Дядя был пьян и немного переборщил. 7-летнего Гарри закинули в чулан и тот был не в состоянии пошевелиться. Дядя впервые сломал ему что-то больше, чем руку. Ребро, нога и рука. Пару кровоточащих ран и много синяков.       — Господи… Помоги.       И Господи помог. Только не он, а магия. Маги, которая вихрем началась закручиваться вокруг мальчика и переместила его куда-то в другое, неизвестное ему, мальчику место.       — Юра, заполни вот эти бумажки… Юра!       На полу юноши появился мальчик. С кучей ран. Юноша сразу поднял его и положил на диван.       — Юлия Ивановна, у меня на верхней полке аптечка. Я чувствую, он не русский, а англичанин. Я за зельем схожу.       Зелье в мальчика влили быстро.       — Его зовут… Гарри Поттер! — юноша провёл над ним кольцом и провёл своеобразное сканирование. Теперь он был удивлëн.       — Юра, ку-ку! — женщина лет 40 дала юноше подзатыльник.       — Ой, да!       — У тебя тут есть зелье для востонавливания костей. Вливай!       И пошла работа. Через полчаса мальчик очнулся, когда около него сидел Юра с заляпаными от зелий руками и Юлия Ивановна.       — Ну, Гарри, напугал же ты нас. Где ты так?       — Дядя…       — Я его убью. Ты понимаешь, что у тебя было сломано три кости?       — Нет, а почему я теперь боль вообще не чувствую?       — Ну, зелья там, магия…       — Но магии же не…       — Существует. Она существует. Я — Юрий Гергориев, ученик 9 класса «Д», третья группа. Школа Колдовстворец.       — Что это за школа?       — Школа магии в России, Уральские горы.       — Меня зовут Леоненко Юлия Ивановна, я директор этой школы. Хочешь поступить к нам? — на самом деле помимо того, что женщине это было выгодно, ей было просто по-человечески жалко ребнка.       — Хочу.       Этого слова было достаточно, для того, чтобы мальчик поменял свою историю.