Галлюцинации 2

У Крейга замечательная семья. По крайней мере так думал он, и чужое мнение его совершенно не волновало. В противном случае и он, и родители показали бы всем известный и не очень приличный жест. Тем не менее Крэйг был лишен эмоций, и оставался невозмутимым в большинстве ситуаций. Кроме тех, в которых фигурировали космос и Твик. От последнего он был словно зависим — Твик умел быть разным и вытворять такое, от чего Такер впадал в ступор. После того, как они начали встречаться, Крейг неосознанно стал называть Твика «сладкий», «детка», а иногда простым и привычным «милый». Крейг думал, что Твику все равно, ведь недовольство касательно прозвищ тот не выказывал. Такер таким раскладом дел был доволен. Но чем старше они становились, как банально бы не звучало, тем сильнее отдалялись друг от друга. Невольным инициатором стал Твик, всё чаще пропадающий из поля зрения своего парня. Поначалу Такер переживал, но старался не обращать внимание. Возможно, это просто его не касается. Но чем больше он его «терял», тем сильнее росло беспокойство. И подобное было уже сложно игнорировать. В семнадцать он начал задумываться над тем, что бы хотел делать в будущем. Могло показаться, что такие мысли совершенно не для Крэйга Такера, которому плевать на окружающих, их мнение, и, наверное, своё будущее. А что же Твик? Крэйг всегда представлял его с собой, строя планы. И сейчас парень уже как два дня отсутствовал в школе. Твик мог прогулять день, не более, и Крэйг очень переживал, что могло произойти что-то серьезное. И как же он был прав, когда его родители сказали, что тот уехал. Навсегда. «Лживые твари» — в сердцах подумал Такер, ведь он знает, что им на самом деле больно, но плевать хотелось на собственного сына, это всего лишь ответы на те самые вопросы, которые были заданы с самого начала.

***

— Ты ищешь Твика? — Такер сразу реагирует на столь родное для него имя, поворачивая голову. Перед ним стоял Кенни, засунувший руки в карманы пуховика. На чужое лицо падает освещение ночного фонаря, отчего Такеру показалось, словно в голубых глазах МакКормика блеснул недобрый огонек. — А тебе-то что? — бросил брюнет, скрипя зубами. Связываться с одним из идиотов банды Картмана ему пиздец как не хотелось. Развернувшись и делая шаг в ночной городок, лишь изредка освещаемый фонарями, Крэйг собрался идти дальше. — Разве ты не хочешь узнать, где он сейчас? — парень замирает, занеся ногу для шага, и вновь оборачивается, уже с интересом смотря на Кеннета. — Пошли, — легко произносит он, и спрыгивает с бордюра, собравшись перечень проезжую часть. Недоуменно посмотрев на своего одноклассника и злобно выругавшись, Крэйг, тем не менее, ускорил шаг, стараясь поспеть за оранжевым пятном куртки Кенни, мелькающим в ночной мгле. Они шли молча, около десяти минут. Странно, что Крейг наплевал на свою гордость, все же последовав за тем, кто постоянно портил чужие планы под руководством Картмана. Паршивая овца — так можно было охарактеризовать Кеннета. — Ну и чего ты встал? — вопрошает Такер, останавливаясь в паре метрах от МакКормика. — Боже-боже, все же мы не успели, — он поворачивается, отходит назад, давая посмотреть на то, к чему они так спешили. Такеру хотелось бы высказать все, о чем он думал последние десять минут, но осекся, стоило ему увидеть знакомые ботинки, джинсы, зелёную рубашку и светлые волосы. — Твою, блять, мать, Кенни, — кажется ему не достаёт воздуха. Это был Твик. Бледный, в крови, — особенно много ее было на рубашке и брюках, — лицо покрыто ссадинами, на щеке расплывался синяк, будто его ударили тупым предметом. — Не упоминай мою мать. — развернувшись, Кенни последовал прочь. Но прежде, чем скрыться из виду, он сказал тихим, недовольным тоном, — Это были те придурки, которые продавали помои, ты сам знаешь, чем они тут занимаются. Прочти сообщение. И после этого, ушёл, оставляя избитого Твика и Такера одних. Он не собирается вмешиваться в их и так хреновую жизнь. Да и Картман взбесится. — Сочтемся потом. Крейг долго смотрел на Твика и не мог пошевелиться. Мысли в голове путались. Словно статуя, парень замер на месте, пока их окутывал снег. Зажмурив глаза и потерев пальцами переносицу, Такер все же сделал первые шаги. Затем присел перед Твиком и начал ощупывать шею. Пульс присутствовал. Откуда же кровь? Не найдя явных повреждений кроме сломанных ребер и гематом, он поднял легкого Твика, осторожно закидывая на свое плечо. Крейг скрипнул зубами. Обхватывая чужие ноги, чтобы придержать, рука наткнулась на что-то вязкой и теплое. Взгляд синих глаз упал на багровое пятно. «Твою мать» — выругавшись, Такер поспешил выйти из переулка, направляясь в сторону больницы.

***

Эти три года для Такера прошли в спешке, и почти как во сне. Из больницы, после того, как Твик поправился, его перевели в Денвер. В наркологическую клинику. Твик дал согласие на лечение. В тот же самый день, когда МакКормик сказал проверить сообщение, оно действительно находилось у него, но в виде каких-то бумаг. Там было видео, в котором Твика сначала накачали наркотой, а затем изнасиловали. Крэйгу плохо. Страшно смотреть на последствия своего отсутствия в жизни Твика. Он совершенно ничем ему не помог, и вот к чему это привело. К травме на всю жизнь. Картману Такер заплатил, чтобы тот поспособствовал судебному процессу над родителями Твика. Жирный поначалу выеживался и безжалостно стебал то Твика, то Крейга, и последний сдерживался, чтобы не засунуть свой собственный средний палец тому в глотку. Вовремя его остановил Кайл, который не только заставил Картмана принять решение, но и подтолкнул того к действиям. Он был настолько убедителен, что Эрик, к удивлению Кеннета и Стена, сделал все в лучшем виде. Более того, срок заключения составлял двадцать лет. Кафе и дом перешли самому Твику, но тот ещё два года находился на реабилитации. Поэтому семья Такером изредка ухаживали за чужим имением. Такер тем временем учился в Денвере на преподавателя физики, изредка приходя в клинику чтобы передать что-нибудь Твику. Но это происходило так редко, количество посещений за год можно было пересчитать по пальцам.

***

— Это Крейг Такер? — раздался голос в трубке, и заспанный Такер, потирая пальцами глаза, хриплым голосом ответил, смотря на часы. — Слушаю, — часы показывали ровно семь утра. — Вечером мистер Твик Твик покидает больницу, — после этого послышались гудки. До вечера у него было много времени подготовиться.

***

Твик почти не изменился, разве что слегка прибавил в весе, а на щеках играл румянец. Такер обнимал его, словно хотел уберечь его от этого жестоко мира, а после и вовсе оградить от любых переживаний. Он чувствовал, как тот подрагивал в его руках. Наконец-то, спустя восемь долгих лет. И он улыбнулся. Существование Такера доказывало Твику, что он не сумасшедший. И что происходящее — не его очередная галлюцинация.