Рождество без правил

      24 декабря 2008 года.       Гермиона бросает раздраженный взгляд в противоположный угол, где Ромильда Вейн, кудрявая и, по текущему определению, мерзкая коллега, заливаясь сладкой трелью, расплылась своей самой широкой улыбкой. И не просто так, ведь она поймала в свои сети их тренера — Северуса Снейпа. Хмуро осматривает парочку. Он привалился плечом к стене, она стоит слишком близко. Ей всегда казалось, что он далек от флирта, особенно с бывшими студентами, и тем сильнее ее сейчас злит его внимание к Ромильде, снисходительный взгляд, заинтересованный наклон головы, чуть приподнятые уголки губ. Далек от флирта с ней, Гермионой. А эта… Черт, да ему нравится эта пиявка!       Грейнджер с такой яростью ставит манекен на ноги рядом с ними, что он, закачавшись, снова падает, только теперь на другую сторону. Ромильда бросает раздраженный взгляд на Грейнджер, кружащую поблизости, а потом снова переводит его на Снейпа.       — Да, с этим щитом одни сложности, — излишне расстроенно тянет она, — сохранить защитный купол выше моих сил… Я переживаю, что это может стать проблемой.       «Твое существование может стать проблемой», — мрачно думает Гермиона, с трудом сдерживаясь, чтобы не скривиться.       И как только эта… пиявка… сдала последний экзамен почти год назад по контролю боевых навыков? Впрочем, Гермиона уже давно догадывалась, что их заставляют проходить это чисто для галочки. Бюрократия. Отписка для вышестоящих чиновников о готовности авроров. А сама готовность мало кого интересовала. Именно поэтому они сейчас в такой ситуации. И именно поэтому она сейчас ревнует Северуса-чертового-Снейпа к этой… Ромильде.       Надо уже называть ее по имени, а не только пиявкой. А то того и гляди еще обратится к ней таким образом.       — А прочитать все о щитах в рекомендованной литературе, которую предоставил нам Гарри, ты не пробовала? — Гермиона снова поднимает манекен, возвращая Ромильде ее взгляд — такой же раздраженный, только приправленный долей высокомерия, за которое ее все едва выносят, — и язвительно добавляет: — Или погоди. Ты, наверное, не смогла. В ней же нет картинок.       Гермиона слышит тихое фырканье Снейпа, но презрительно смотрит только в сторону Вейн, игнорируя взгляд темных глаз своего тренера. Ее коллега заливается яростным румянцем, поджимает губы, смотрит с ненавистью, но сдерживается и не устраивает сцену при Снейпе, а Гермиона издевательски хмыкает. Бросает быстрый взгляд на Северуса, чтобы почувствовать мурашки вдоль позвоночника, а потом разворачивается и идет к Малфою, который сегодня дежурит после тренировки вместе с ней. С Драко они уже давно общаются очень дружелюбно и даже выпивают иногда вместе. Старые обиды никому из них не хочется лелеять. Поэтому, чтобы отвлечься от Снейпа и Вейн, Гермиона заводит непринужденный разговор, а Драко его с радостью поддерживает своими саркастичными шуточками. Малфой всегда ее смешит и относится терпеливо; кажется, он единственный в их отряде, кого она не бесит. Какая ирония.       Они быстро заканчивают восстанавливать манекены, убирают маты и подушки, обсуждая сегодняшнюю, последнюю в этом году, тренировку и свои ошибки. Сегодня двадцать четвертое декабря, и их даже отпускают на пару часов пораньше. Немного расслабиться, отдохнуть перед новым рывком еще почти в месяц. В конце января им предстоит сдать экзамены по профпригодности самому Северусу Снейпу.       Эти экзамены они сдают каждый год, обычно начальнику Аврората, коим уже давно являлся Гарри, но в этом году их ждал сюрприз. В конце сентября некоторые авроры получили приказы о дополнительных тренировках. Гарри отобрал лучших двадцать человек. Разбил их на две группы. И назначил им выматывающие тренировки. А все потому, что у него возникла отличная, на его взгляд, идея. Он захотел создать специальную группу, которая будет сформирована в начале февраля, что-то совершенно новое, с другими полномочиями, с другими делами. А всю эту подготовку неожиданно возглавил Снейп. И экзамены в конце января тоже должен был принимать Снейп, и отобрать семь человек в новый секретный отряд на базе Аврората тоже, и написать рекомендацию для комиссии по назначению командира. И это все заставляло их группу сильно нервничать. Впрочем, как и вторую. Никто не знал, чего им ожидать.       А Гермиону особенно все это волновало, потому что она до безумия хотела должность командира отряда. Это был бы невероятный карьерный скачок. И как по секрету сказал ей Гарри, на должность командира Северус хотел выдвинуть только двоих — ее и Малфоя.       И какова вероятность, что Снейп напишет рекомендацию ей, когда ее самый вероятный конкурент — его крестник?       — Никаких скандалов, Герм, — однажды на кухне за банкой пива наставлял Гарри, — вас будут проверять. Чтобы ни одно правило не было нарушено. Поняла. Это должна быть ты. Но повлиять на целую комиссию я не смогу, понимаешь? Как и на Снейпа. И кстати, не смотри на него волком все время, это не добавляет тебе баллов.       Как друг уговорил бывшего профессора тренировать ребят из будущего отряда, одному Мерлину известно. Гермиона знала, что Гарри довольно много общается со Снейпом, но не была в курсе насколько близко. Могло ли хватить лишь просьбы Поттера, чтобы Северус согласился на тренировки? Может, так и случилось. Но факт был в том, что Снейп подошел к делу со всей ответственностью. Даже спустя столько лет после школы он продолжал производить впечатление грозного мрачного мужчины, при появлении которого все выстраивались по струнке смирно и задерживали дыхание.       Но только теперь они не были студентами. Гермиона и ее коллеги были взрослыми, состоявшимися людьми, и на Северуса многие взглянули по-другому. И она в том числе.       Когда он вошел в их зал, где ребята переговаривались в ожидании Гарри и подробностей, повисло молчание. Все шокировано уставились на бывшего преподавателя, в котором, впрочем, с трудом он угадывался. Снейп больше не сутулился, не смотрел исподлобья хмурым взглядом, вечно грязные волосы, которые раньше обрамляли лицо неопрятными сосульками, сейчас отросли еще больше и были собраны в низкий хвост, который так ему шел. Уверенный разворот плеч, надменный взгляд из-под бровей и легкая, немного издевательская ухмылка красиво очерченных тонких губ.       Он определенно произвел впечатление на Гермиону.       И когда оценивающий взгляд, скользящий по его бывшим студентам, прошелся по ней, точнее, почти сквозь нее, не задерживаясь, Грейнджер вспыхнула. Она не ожидала от себя такой реакции на бывшего профессора, но давно уснувшая в ней отличница, которая всегда стремилась заработать его одобрение, снова подняла голову, и глаза девушки загорелись. Она должна стать лучшей. И он должен это признать. Должен написать ей рекомендацию, в которой черным по белому будет написано его рукой, что именно она лучше кого-либо подойдет на должность командира. Она заслужит, чтобы он не смотрел на нее словно она пустое место. Глаза Гермионы полыхнули твердой уверенностью и огнем завоевателя.       Какую же злую шутку с ней сыграло ее желание.       Гермиона выплывает из своих мыслей, стоит Драко ее окликнуть. Они, наконец, заканчивают убирать, а тренировочный зал пустеет, ребята из их отдела уже расходятся по раздевалкам, и, попрощавшись с Драко, Гермиона идет в сторону женской. Проходя мимо небольшой комнаты, где хранится дополнительный магический инвентарь для тренировок, включая вечно трясущиеся шкафы с боггартами, она слышит голос Гарри и останавливается.       — Мы собираемся сегодня в бар, отметить Рождество. Ребята хотят, чтобы ты пошел с нами, — Гарри сидит на столе спиной к ней и что-то крутит в руках, кажется, снитч.       Снейп, который возится с каким-то прибором, стоя спиной к двери и Гарри, только фыркает.       — Этого хочешь ты, думая, что нам всем это нужно, Гарри? — ехидно спрашивает он, уходя от ответа и продолжая возиться с прибором.       — Тебе принимать у них сложнейший экзамен в конце января. Они должны тебе доверять, чтобы не тряслись, как на зельях, — громкое фырканье в ответ, Гарри отпускает снитч и ловит его резким движением. — Покажи им, что ты обычный человек, а не ужас подземелий из их прошлого и ночных кошмаров, — еще одно громкое фырканье, но Гарри игнорирует эти презрительные звуки. — Проверено — лучше всего отношения налаживаются в команде, когда мы идем в бар.       — Как доверие связано с результатами экзамена? — Снейп оборачивается и натыкается взглядом на застывшую у порога Гермиону. Он никак не показывает Гарри, что заметил ее, только чуть наклоняет голову, словно углубляя взгляд, и Гермионе кажется, что он проникает в самую душу, куда-то прямо под кожу. Она судорожно сглатывает, испытывая волнение и трепет.       По телу пробегает знакомая дрожь. Какой же у него взгляд, Мерлин!       Гарри продолжает ему что-то отвечать, а Снейп смотрит на Гермиону. Она же не смеет двинуться, глядя на него в ответ. Черт, что же он с ней делает. Кружит голову, заставляет сердце учащенно биться. Она до безумия хочет прикоснуться к нему. Снова. Как тогда. Обнять за плечи, прижаться грудью, коснуться губами…       — Мисс Грейнджер? — зовет ее Северус, и она вздрагивает, понимая, что он задал ей какой-то вопрос.       — А? — звучит ужасно глупо.       Гарри чуть щурится, глядя на нее, и пытается сохранить серьезное лицо, не начав раньше времени издеваться над подругой. Она понимает, что они давно смотрят на нее, а она в этот момент вспоминала о чужих пальцах, сжимающих ее бедра. Твою мать!       — Вы идете на вечеринку? — снова интересуется Северус.       — Идет, — хмыкает Гарри, и Гермиона даже рот не успевает открыть.       — Иду? — тупо переспрашивает Гермиона, все еще не в силах перестать думать о губах и руках Снейпа. Она переводит вопросительный взгляд на Гарри и едва не морщится от его импровизированной пантомимы. Сводит брови, снова взглянув на Северуса: — Думаю, идея неплохая. Впереди выходные, а сегодня Сочельник. Почему бы и нет? Тогда увидимся.       Она машет обоим мужчинам и, разворачиваясь, покидает комнату, пока еще может удержать лицо. Выдыхает.       Мерлин, как же тяжело нести эту тайну, особенно когда знаешь о ней только ты.       Гермиона заходит в раздевалку, где уже почти не осталось ее коллег, все успели переодеться, собраться и выдвинуться в бар. Все, кроме одной. Ромильда стоит, сложив руки на груди, и явно ждет ее. Ее взгляд застывает арктическим холодом. Гермиона с неприязнью отмечает, что она, когда злится, еще красивее. Куда уж ей до этой пиявки.       — Чего тебе, Вейн? — бросает Грейнджер, проходя мимо. Ей приходится обойти девушку, чтобы не пихнуть ее плечом. Ей очень хочется, но она сдерживается. Гермиона помнит о том, что ей не нужны проблемы. Посмотрит на пиявку, когда будет руководить ею, если она, конечно, попадет в отряд. Гермиона открывает свой шкафчик и начинает раздеваться.       — Я хочу сразу сказать тебе, Грейнджер, — угрожающе произносит Ромильда, — что между мной и тренером есть искра. И мне не нравится, что ты из кожи вон лезешь, чтобы заполучить его внимание.       Гермиона, не отвечая, громко фыркает. Ромильда продолжает:       — Я знаю, что по правилам на работе запрещены отношения, но через месяц он перестанет быть нашим тренером и у меня есть на него планы.       — Ты же в школе вместе со всеми обзывала его сальноволосым ублюдком, — напоминает Гермиона, исходясь злостью, но ей нечем было крыть: Северус вел себя с Вейн пусть и сдержанно, но снисходительно и доброжелательно. Беседовал после занятий и даже улыбался. На нее, Гермиону, он же вообще почти не смотрел за редкими исключениями, что ужасно ее задевало и злило.       — Ну, теперь он, кажется, научился мыть голову, — издевательски тянет Вейн, а потом отмахивается: — Каких только глупостей мы не делаем в школе, — приторно улыбается Ромильда, многозначительно приподнимая бровь. Она смотрит так, будто на что-то намекает, но Гермиона предпочитает проигнорировать ее тонкие намеки и пожимает плечами. — В общем, я надеюсь, ты меня поняла, Грейнджер. Мне проблемы не нужны, но и своего я тоже не упущу. Ясно тебе?       И, взмахнув идеальными темными кудряшками, Вейн поправляет сумочку на плече и выходит из раздевалки, совершенно точно направляясь на вечеринку в бар. Гермиона вздыхает и прислоняется лбом к холодной дверце. Идти туда совсем не хочется. Смотреть снова, как коллеги мило общаются друг с другом, как некоторые пиявки флиртуют с Северусом и борются за его внимание, пить в одиночестве и сгорать от желания. Выбор хоть куда. И еще больше ее расстраивает, что Северус будто не замечает этого лебезения, заглядывания в рот и неприкрытой лести. Он спокойно и с достоинством принимает все это, остается сдержанным и немного отстраненным. Но не пресекает этого. А Гермионе хотелось, чтобы он рыкнул на них, как когда-то в классе Зельеварения, и они разбежались от него в разные стороны. И осталась бы только она.       Снова тяжелый вздох. Нет, она сказала Гарри, что будет в баре, так что надо появиться хоть ненадолго. Посмотреть. К тому же хотелось выпить. И сгорать от желания. Поэтому Гермиона быстро снимает с себя одежду и направляется в душ, предпочитая воду очищающим заклинаниям.              

***

             В баре душно и очень шумно. Гермиона помешивает трубочкой коктейль, перебирая лед, и хмуро смотрит на противоположную сторону длинной стойки, где ее коллеги обступили Снейпа, чуть ли не с обожанием глядя на него. Под градусом общение полилось рекой. И к ее удивлению, Северуса окружили не только ее коллеги, но и люди с других отделов. Боже, как же им весело!       Гермиона лишь морщится.       «Вот же лицемеры сраные», — думает она, вспоминая, какими эпитетами они поливали его в школе и когда он только пришел к ним в отдел.       Даже собирали подписи, чтобы его убрали и хотели бастовать, — так им было противно. А теперь, только поглядите, окружили, как стая голодных чаек. Кстати, мерзкие птицы, Гермиона никогда их не любила. Впрочем, и к своим коллегам она не испытывает сейчас ничего приятного.       Обхватив трубочку губами, она усилием воли заставляет себя отвести от компании взгляд. Скользит им по собравшимся вокруг людям, отмечая, что все отлично проводят время, кроме нее, исходящейся ревностью и злобой.       — Привет, — к ней подсаживается Луна Лавгуд. Кладет сумочку на барную стойку и делает знак официанту, который приветливо ей кивает. У Луны офис Придиры находится совсем неподалеку, и она всегда принимает участие в сборищах однокурсников. Девушка внимательно осматривает подругу, и ее безмятежное выражение сменяется озабоченным. — Что с лицом?       Гермиона кривится уныло и делает пару глотков, пока Луна заказывает себе выпить, а потом долго и оценивающе смотрит в конец стойки, проследив за быстрым недовольным взглядом Грейнджер в сторону большой компании.       — Ох, милая, опять страдаешь? — понимающе тянет она и сводит брови.       — Даже и не думала, — хмуро отмахивается Гермиона.       — Просто поговори с ним, — Луна всегда за правду, поэтому и всех остальных подталкивает к ней.       Рядом слышится кашель.       — Только попробуй, — к ним подсаживается Гарри, плюхаясь на стул, и хлопает в ободряющем жесте Гермиону по плечу. — Потерпи еще месяц. Правила, Грейнджер.       — Да не буду я с ним говорить, — раздраженно бурчит Гермиона, желая отмахнуться от друзей, как от назойливых мух, — как вы себе это представляете?       — Словами через рот? — предполагает Луна и улыбается, когда Гарри от ехидного смеха проливает свой коктейль на стойку.       — Очень остроумно, Лавгуд, — Гермиона переходит на фамилии, когда раздражение плещется через край. — Так и представляю… Добрый вечер, сэр, помните Хэллоуин? Конечно, помните. Такое не забывают. Так вот, именно я была той девушкой, что залезла к вам на колени, ой, а еще языком в ваш рот.       На этот раз Гарри давится от смеха, и Гермиона с силой, излишней для сего действия, принимается стучать его по спине. Еще немного и она бы просто сломала ему нос о стойку бара.       — Ты иногда вспоминай, что я твой начальник. Так, для разнообразия, — Гарри отодвигается от нее, чтобы она перестала его избивать, откашливается и просит бармена повторить свой напиток. — Вот через месяц и скажешь ему это. Уверен, он будет безумно рад и, может, даже захочет и в твой рот что-нибудь засунуть.       Гарри издевательски играет бровями, как бы намекая на двусмысленность его слов, словно их можно было истолковать как-то иначе. Теперь уже смеется Луна, откинув голову и ни капли не сдерживаясь, даже ради дружеской солидарности. Предатели. Им лишь бы поржать и поиздеваться над ней. А Гермиона с тяжелым сердцем вспоминает, во что вылилась их маленькая шалость и желание развлечься.       Ту историю знали все ее друзья. Впрочем, именно из-за них она в нее и вляпалась…              

***

             Гарри, Джинни, Луна, Рольф Скамандер, Невилл и Гермиона оказались на праздновании Дня всех святых в самом помпезном месте всей магической Британии — в Малфой мэноре. Как же там было все богато, красиво и волшебно. Хозяева не поскупились ни на угощения — дорогие изысканные закуски до сих пор заставляли слюнки выделяться даже при мыслях о них, ни на украшения — сколько магии было вплетено во все убранство, Гермиона даже представить себе не могла, но она пронизывала абсолютно все, каждый уголок. Единственное, что, как и всегда, удручало — общество. В тот вечер их маленькая группка, которая пришла вместе, поняла, что они ну совсем никак не вписываются в общую массу. Несмотря на свои невероятные по фантазийности костюмы, сами гости были скучны и чопорны, как семья английских монархов.       Гермиона понимала, что они приглашены только для галочки, потому что Малфои-старшие после войны всем пытались доказать, что они хорошие волшебники. А хорошие волшебники всегда приглашают на балы странных людей и даже грязнокровок, ведь эти грязнокровки по случаю оказываются и героями войны.       Но благодаря зачарованным маскам и продуманным костюмам никто Гермиону не узнавал. И она была этому рада. Ведь даже десяти годам после войны не удалось искоренить предрассудки, которые растились в большинстве семей веками.       Ребята изначально сговорились прийти в костюмах супергероев из маггловских комиксов. Например, Джинни была Черной вдовой, облачившись в соответствующий цвет и сделав красивый атмосферный макияж, часть которого к сожалению закрывала маска. Для полного эффекта она то и дело бросалась в прохожих паутиной черного цвета, раздражая всех вокруг. Луна выбрала образ Шторм, самым поразительным в ее костюме были всклокоченные волосы, в которых то и дело пробегала молния и совершенно случайно била ближайшего стоящего к ней. Гарри прикинулся Человеком-пауком, чтобы быть, по его словам, «на одной волне с Джинни», правда, паутиной он не кидался, не смог выпросить у своей жены заклинание ее создания. Невилл переоделся Бэтменом, подшучивая над Гермионой, что у него тоже ушки. Рольф, как и Гарри, пошел по пути «как у моей девушки» и выбрал Тора, то и дело грозно помахивая своим молотом и иногда выпуская небольшую, но эффектную молнию.       Гермиона же облачилась в латексный костюм Женщины-кошки, в котором ей было жутко неудобно и немного стыдно. Но она утешала себя тем, что маска надежно скрывала лицо, а чары отводили любое слишком пристальное внимание. Волосы она убрала в высокий, длинный, абсолютно прямой хвост, и никто бы никогда не догадался, сколько часов было потрачено, чтобы он стал таким.       Им было скучно. Перездоровавшись со всеми, потанцевав и почувствовав себя глупо, они собрались у одного из столиков, намереваясь хотя бы напиться, а потом продолжить праздновать в маггловском ночном клубе.       — А давайте в «действие или действие»? — предложила Джинни, когда Невилл в очередной раз наполнил их бокалы.       — «Действие или действие»? — нахмурился Гарри, пытаясь просчитать, на что его жена обрекает их.       — Да, — уверенно кивнула Джинни. — Не знаю, какую правду вы могли бы мне рассказать о себе, чтобы меня заинтересовать.       Все дружно фыркнули, закатывая глаза.       — Ага, и ты сейчас заставишь кого-нибудь из нас раздеться посреди зала, поцеловать, залезть на люстру, заорать что-то типа «хвала Волдеморту», — издевательски перечислял Рольф, пока все закивали.       — Знаем мы тебя, — припечатал Невилл.       — Пф, ну и ладно, подумаешь, какие все нежные, — пожала плечами Джинни и хотела было сделать глоток, как Луна сказала:       — А почему бы и нет? Ведь если не снимать маску, то никто и не узнает нас, — она хитро сверкнула глазами, осмотрев друзей, и те в повисшем молчании подумали, что, чем черт не шутит — веселиться так веселиться.       За следующий час, что они безбожно напивались, играли и смеялись, у Гермионы заболел пресс и скулы. Лично она уже танцевала с Малфоем-старшим — его не могла скрыть никакая маска, — пролила шампанское на шикарный костюм одной из почетных гостей, выпила залпом три бокала вина, отчего у нее резко закружилась голова, и даже поцеловала не очень приятного незнакомого мужчину в губы. Вот тут-то все и пошло наперекосяк. Это задание она выполнила не так, как ей сказали. Мужчина быстро оттолкнул ее, ошарашенно и почти испуганно уставившись на девушку.       И когда она вернулась, довольная и уже изрядно пьяная, Джинни поспешила дать ей штраф и заставила переделывать еще раз, но теперь задание усложнялось. От друзей послышалось дружное «ооооо», что в переводе означало «сейчас повеселимся».       Уговаривать их было бесполезно, ибо даже враг порой не так жесток, как пьяные друзья в своем желании поржать. Теперь нужно было поцеловать «жертву» с языком, да еще и целых тридцать секунд. При невыполнении игра завершалась ее проигрышем, и Гермиона даже представить боялась, какое наказание они ей выставят.       Теперь она, насколько могла, внимательно оглядывала зал, выискивая очередную бедную жертву, нет, не потому, что еще одному мужчине суждено было поцеловаться с ней. Она, как и в прошлый раз, больше переживала, что выбранный мужчина пришел с парой, которая может заметить ее экспромт, и тем самым смешная шутка станет несмешной. Джинни и Луна вместо сочувствия издевались над ней и помогали выбрать кандидата, предлагая то одного, то другого.       Их варианты, конечно же, оставляли желать лучшего — задачу они ей и не пытались упростить.       Наконец, Гермиона обратила внимание на одиноко сидящего мужчину у бара. Он пил, скучающе оглядывал зал и явно прятался в тени огромного бутафорского дементора. Глубоко вздохнув, она кивнула в его сторону, и друзья дружно одобрительно хлопнули в ладоши и заржали, прожигая ее спину взглядами и ожидая это представление.       Гермиона понятия не имела, кто это такой, впрочем, как и в прошлый раз. Зачарованные маски, присланные вместе с приглашением, работали прекрасно и отводили любое пристальное внимание: образ начинал размываться, мысли — путаться. Она молила Мерлина, чтобы он не устроил скандал, не ударил ее, не сорвал маску.       Она была все ближе, и на этот раз почему-то ладони вспотели, сердце гулко билось о грудину от волнения. До него оставалось всего несколько шагов.       Три.       Два…       — Сэр? — позвала Гермиона, остановившись прямо перед ним. Очень близко. Мужчина поднял голову. Их глаза встретились, а потом она почти пропищала: — Извините, сэр, но…       И девушка шагнула к нему, пользуясь его растерянностью, обхватила шею, чтобы он не мог ее оттолкнуть, подтянулась, чуть садясь на его колени, а потом впилась в губы, молясь, чтобы этот поцелуй друзья засчитали как «то что надо». Если они заставят ее перецеловывать еще кого-то, она просто этого не переживет.       Гермиона была вся как натянутая струна, ее сковало страхом. Первые секунды он не раскрывал губ, не прикасался к ней, его тело было твердым и напряженным.       Но Гермиона настойчиво поцеловала его раз, другой. Потом, вдохновленная тем, что он не оттолкнул ее, она чуть расслабилась и поцеловала его медленнее и чувственнее, с полной отдачей. Ее руки огладили плечи, волосы. К ее удивлению, ей не было противно, более того, даже приятно, хоть и волнительно. Он очень дивно пах, его губы с горьковатым и терпким вкусом элитного алкоголя, другого здесь не подавали, были жесткими, но такими восхитительными. Сердце отсчитало несколько гулких ударов, и они приоткрылись ей в ответ. Его руки собственнически скользнули по ее бедрам, талии. Он обхватил ее, подсаживая выше, чтобы удобнее было прижимать к себе, гладить, целовать. Он ответил на ее поцелуй, со страстью, жадностью, словно отпустил себя и позволил на несколько сумасшедших минут провалиться из одной реальности в другую. Туда, где в этом помпезном зале не было никого кроме них.       Мозг Гермионы отключился. Она самозабвенно целовалась с незнакомцем, зажигаясь от его прикосновений, горя изнутри, томясь от поцелуев, углубляя их, цепляясь за него. Дыхание было тяжелым, тело пылало от сводящего с ума желания. Его язык властно проникал ей в рот, заставляя ее чувственно раскрывать губы ему навстречу. Она задыхалась от их поцелуя. И тихий стон родился где-то в груди как раз в тот момент, когда рука с его мягких волос скользнула на его шею и пальчики прошлись по бугристому, характерному и очень знакомому шраму, на который не раз смотрела на их тренировках.       Из нее словно вышибло дух в тот момент. Кислорода становилось меньше, голова кружилась, контроль ускользал. Хотя кого она обманывала — его давно не было. Гермиона отстранилась, шальными глазами глядя в чужие глаза, а потом спрыгнула с его рук и быстро побежала прочь, надеясь, что для него она растворилась в толпе, как видение.       В тот вечер не прошло и пяти минут, как она сбежала с праздника. Друзья последовали за ней, подтрунивая и посмеиваясь. А когда узнали причину, почему Гермиона выглядела как взъерошенная кошка, просто покатились со смеху. Вот только ей было совсем не смешно.       Она боялась, что он узнает, кто посмел повести себя таким образом. А когда узнает, выкинет ее из отряда. И плакал ее пост командира. Если станет известно коллегам, будет то же самое. Мерлин! А она так сильно хотела эту должность. Так сильно, что уже пару месяцев просто заталкивала непонятные чувства к нему куда подальше. Когда он становился напротив, с чуть приподнятой бровью глядя на нее, и пульс учащал ход. Когда подходил сзади, поправляя ее позу, и ее шею опаляло его дыхание, пускающее мурашки по спине. Когда прикасался к руке, поправляя движение палочки, и ее сердце останавливалось на мгновение, пропуская удар. На работе запрещены отношения. Она соблюдает правила. Ей не нужны были проблемы. Вот только у нее она все равно появилась, большая, вредная и чертовски сексуальная. И звали эту проблему — Северус Снейп.              

***

             Гермиона бросает тоскливые взгляды в другую сторону время от времени и слушает бурные дискуссии Гарри и Луны. Они спорят о какой-то ерунде. Гермиона их не слушает, только пьет. Несмотря на туман, заполонивший мозг от алкоголя, она сосредоточена на Ромильде, которая совершенно открыто заигрывает с Северусом. А он… А он уделяет ей свое время. Этой глупой, бесячей… пиявке. Совершенно точно она к концу января добьется от него взаимности с таким-то упорством.       Но так же точно вылетит из отряда. Об этом Гермиона позаботится.       Вечеринка проходит бурно, но не для нее. Ребята вовсю веселятся, повсюду слышатся смех, шутки, оживленные разговоры. В зале раздвигают столы и организовывают танцпол, на котором отплясывают ее коллеги и волшебники из других отделов. Гермиона отмечает, что с тех пор как они пришли, народу прибавилось совершенно разного. Похоже, не только их отдел сегодня решает отпраздновать предстоящие праздники здесь. Все же им редко удавалось урвать несколько выходных подряд. Это определенно поднимало настроение.       Когда Гермиона берет очередной коктейль и чуть не опрокидывает его на себя, Гарри тут же оказывается рядом и бережно забирает у нее бокал.       — Кажется, тебе хватит.       — Я сама… знаю… когда хватит, — заплетающимся языком говорит Гермиона и пытается встать, но чуть пошатывается. Прикрывает глаза, отпихивая руки Гарри и Луны, глубоко вздыхает и снова встает. — Не надо за мной идти. Я в уборную.       Гермиона понимает, что слегка перебрала, но все же остается немного в своем уме, потому что сумочку с палочкой и документами закидывает на плечо и решает, что лучше всего выйти на улицу, где сейчас свежий воздух и легкий мороз помогут прийти в себя.       Проходит сквозь плотную толпу бара, мимо своих коллег, которые обступили Снейпа. На них она не смотрит, гипнотизируя выход. Игнорирует бросаемые на нее взгляды, чей-то оклик. Просто проходит к двери, толкает ее и ступает в темноту едва освещенного коридора, в котором гораздо прохладнее, чем в баре. Она не сразу понимает, что за ней кто-то идет. А когда оборачивается, видит Скоткиннса, он тоже тренируется у Снейпа, только в другой команде.       — Грейнджер, — с предвкушением кота, загнавшего мышь в угол, протягивает он, вольно обнимая ее за плечи, — ты куда-то торопишься? Тебе помочь добраться до дома?       Гермиона чувствует, как он прижимает ее к себе и склоняется над ней.       — Что… что ты делаешь? — язык слушается не очень хорошо, но она упирается в его грудь ладошкой, удерживая дистанцию.       Он резко прижимает ее к стене, закрывая широкой спиной от возможных любопытных глаз, и шепчет в самые губы:       — То, что давно хотел…       И он прижимается к ней мерзким влажным поцелуем, от которого Гермиону начинает мутить. Она пытается его оттолкнуть, но ничего не выходит. Гермиона сосредотачивается, прилагает усилия, и вдруг Скоткиннс отскакивает с громким вскриком — она ударила его легким разрядом тока.       — Ты вообще ошалел? — орет на него Гермиона и понимает, что глаза коллеги горят таким огнем, что это еще не конец. Она быстро тянется к палочке в тот момент, когда он делает шаг к ней.       — Скоткиннс! Грейнджер! Что происходит? — раздается властный и строгий голос их тренера. Снейп показывается в дверях бара и, чуть прищурившись, буравит тяжелым взглядом нависающего над Гермионой мужчину, который нахально ухмыляется.       — Ничего, сэр, — беззаботно отвечает он, — Немного поболтали с Грейнджер.       Северус переводит взгляд на тяжело дышащую Гермиону, которая сжимает в руках палочку и опирается на стену.       — Все обсудили? — он все еще осматривает девушку цепким взглядом, словно подмечая, все ли с ней в порядке, но всем ясно, что вопрос адресован Скоткиннсу.       — Еще нет, — он даже не пытается скрыть, что речь идет не совсем о разговоре, видимо, хороший вечер и алкоголь заставили его немного забыть, с кем он говорит, а, может, он надеется на мужскую солидарность. — Я же вам с вашей кудрявой не мешаю. Поэтому, если вы не против, то мы продолжим…       — Не сегодня, — спокойно решает за всех Снейп и на хмурый взгляд Скоткиннса тихо отвечает: — У вас есть ровно минута, чтобы убраться из этого бара, иначе я заставлю вас убраться из Аврората.       Желваки начинают ходить на лице Скоткиннса, и он сжимает кулаки, но, видимо, не настолько пьян, чтобы действовать так опрометчиво. Поэтому зло кивает и идет в сторону гардероба. В коридоре вдруг появляются несколько человек, направляющихся в бар, и бросают на них любопытные взгляды. Снейп подходит к Гермионе, которая остекленевшими радужками смотрит вперед.       — С вами все нормально? — почти ласково спрашивает он, осматривая ее.       Его голос выводит ее из транса, и она поднимает голову.       — Более чем. Спасибо, сэр.       Гермиона отталкивается от стены и идет в сторону выхода, но Снейп ее перехватывает.       — Вы, что же, отправитесь раздетая? — он вскидывает бровь.       Гермиона с досадой смотрит на него.       — Точно…       Снейп хмурится.       — Стойте тут, мисс Грейнджер. Я принесу вашу одежду.       Через пять минут они уже выходят из бара. Как он узнал, какое пальто принадлежит ей, и почему решил проводить ее, она понятия не имеет. Он просто идет рядом, а она просто пытается не думать об этом. Но когда они подходят к одной из точек аппарации, а Снейп ведет ее дальше, Гермиона возмущенно мыкает.       — Я лучше отправлюсь домой отсюда, — она упрямо останавливается.       — Нет, не отправитесь, — припечатывает Снейп.       — Сэ-эр? — ее бровь возмущенно взлетает вверх.       — Если отпустить вас одну в таком состоянии, неизвестно, по каким частям вас придется собирать после перемещения. А если вам помогу я, то уверен, что стану свидетелем того, как вы будете опорожнять свой желудок. Ни то, ни другое не принимается мной как приемлемый вариант.       — Вас же там ждет дама. Потому мною тоже не принимается ни тот… ни другой, — заявляет она ему уверено и, мотнув волосами, отворачивается.              Стараясь держаться ровно и гордо, насколько это возможно, шагает от него прочь. Внутри все сжимается от досады. Ну вот зачем она такое сказала. Дурацкая гордость и злость, и…       А ведь могла сейчас снова идти рядом и, возможно, даже поболтать. Ромильда бы точно не упустила такую возможность.       Гермиона шмыгает носом, нетвердым шагом продвигаясь по заброшенной темной улице, на которой расположен вход в министерство и этот злополучный бар. Она еще и каблуки напялила сегодня, как дура. Теперь бы ноги не переломать, идя по мокрому скользкому снегу в полной темноте, да еще и немного перебрав. Она шарит в сумке и достает свой телефон, чтобы подсветить себе дорогу.       Вскоре Гермиона выходит на освещенную бесчисленным количеством огней улицу, наряженную к Рождеству. Витрины переливаются разноцветными гирляндами и блестящими украшениями. Деревья вдоль тротуаров и дорог украшены иллюминацией. То тут, то там то и дело попадаются переодетые музыканты — кто Санта-Клаусом, кто эльфом. Совсем рядом с ледового катка доносится рождественская мелодия, крики, смех. Повсюду веселье.       Почему-то ее тянет туда. Она переходит дорогу, оказываясь на другой стороне улицы, подходит к бортику катка и смотрит на скользящих по льду людей. Они такие беззаботные, счастливые, праздничные и совсем неодинокие.       Изо рта она выдыхает маленькое облачко пара и зябко ежится. Ее пальто, оказывается, уже давно не по сезону легкое. Но Гермиона привыкла накидывать его на работу, потому что прибывала туда через камин и максимум, куда выходила в нем, это в тот самый бар, в котором продолжают сейчас веселиться ее коллеги.       Она начинает мелко подрагивать и обхватывает себя руками. Гермиона понимает, чтобы не заболеть, лучше пойти выпить кофе, а не стоять здесь. Но начинают красиво и медленно падать крупные снежинки, добавляя волшебства этому моменту, и она не двигается с места, а только чуть запрокидывает голову, глядя, как из черноты неба валит снег. Это так красиво, завораживает. Снежинки хлопьями падают на лицо, тают на губах. Гермиона высовывает язык и чувствует детский восторг, когда холодные снежинки касаются его.       Рядом с ней кто-то останавливается, Гермиона бросает мимолетный взгляд вбок и видит Снейпа. Рот она тут же захлопывает и удивленно смотрит на него.       — Что…       — О, продолжайте, я вам не помешаю, — перебивает ее Северус и смотрит прямо перед собой, разглядывая людей на льду.       — Но… я думала, что вы вернулись в бар, — растерянно бормочет Гермиона, чувствуя, что говорит не так четко не только из-за алкоголя, но еще и из-за того, что замерзли губы.       Северус опускает голову, осматривая ее внимательным темным взглядом. Внутри его бездонных глаз поблескивает что-то, но Гермиона разрывает контакт, чувствуя, что снова пропадает и не успевает распознать эмоции.       — Пойдемте, мисс Грейнджер, подождем Поттера вон в том кафе, — он приобнимает ее за плечи и уверенно разворачивает.       — Причем тут Гарри? — Гермиона не спорит и покорно идет туда, куда он ее направляет. Они снова переходят улицу и возвращаются к тому проулку, где скрыт проход к министерству. На углу пестрит витрина кафе, и Северус уверенно толкает дверь. Красиво переливается трелью колокольчик, и их окутывает тепло.       — Передам вас вашему другу и начальнику, — Северус останавливается и вдруг опускает на нее взгляд, — или могу отправить вас на такси.       Гермиона ошарашенно смотрит на него в ответ. Ее поражает то, что он тут и проявляет заботу. Или как это можно обозвать? Но ее очень интересует, почему он не оставил ее, когда она попросила. Зачем нужно было идти за ней?       — Мисс Грейнджер?       Гермиона моргает, выныривая из мыслей. Ее дом находится в пригороде Лондона. Такси туда обойдется ей в целое состояние в праздники, да и она не может гарантировать, что ее не стошнит, когда она будет трястись больше часа по пробкам на заднем сидении машины.       — Нет, — Гермиона отворачивается и расстегивает пальто, — подождем Гарри.       Кафе выглядит очень милым, с круглыми столиками, укрытыми красными скатертями. Каждый украшен рождественской атмосферной атрибутикой, призванной задавать нужное настроение. Гермиона проходит за дальний стол, скидывает на вешалку пальто и с облегчением откидывается на мягкий стул, вытягивая гудящие от каблуков ноги. И зачем только она их напялила сегодня, все равно все впустую. Или нет?       Гермиона и Северус заказывают кофе, а потом повисает молчание. Она некоторое время наблюдает за яркой улицей, а потом спрашивает.       — Так вы оставили вашу даму? — получается с едва слышимой издевкой.       — У меня нет дамы, мисс Грейнджер, и вы это прекрасно знаете, — раздраженно отвечает Снейп, продолжая, как и Гермиона гипнотизировать окно.       Ревнивый блеск глаз выдает ее без труда, но Гермиона лишь хмыкает:       — Ну, судя по всему, ненадолго… — она прерывается, потому что официант ставит перед ней кофе, и чувствует, как хмурый взгляд Северуса тяжело опускается на нее.       — Вас это так волнует?       — О нет, что вы… Главное, чтобы все было по правилам.       Гермиона понимает, что лишь прикрывается правилами, желает оттянуть момент, когда эта пиявка запрыгнет к нему в постель. Но вместе с тем понимает, что взрослые люди всегда плюют на правила, когда оно того стоит. И от этого крепче сжимаются зубы.       Она бы и сама послала все правила к черту. Но ему не обязательно знать об этом. Гермиона не замечает, как чуть прищуриваются его глаза, когда он прожигает ее своим взглядом.       — Ничего другого от вас и не ожидал, — мрачно тянет Снейп, и весь его вид показывает недовольство. — Одни правила в голове.       Гермиону его тон и слова задевают. Она огрызается:       — А сами-то, пошли за мной, будто в ответе.       — Старая привычка, мисс Грейнджер, — он произносит это тихим тоном и в его голосе, тембре, она улавливает что-то такое, отчего замирает с поднятой кружкой и чувствует, как по шее бегут мурашки. Гермиона смотрит на него и собирается что-то сказать, но слышится тихая трель колокольчика на двери кафе. Она переводит туда взгляд и видит, как в помещение входит Гарри и осматривается в поисках подруги. Она уже было собирается ему помахать, но следом заходит Рита Скитер с хищным прищуром глаз, словно знает, что здесь ее ждет какая-то сенсация.       В одну секунду в голове Гермионы проносятся миллионы мыслей. От вопроса, какого черта Рита Скитер вынюхивает, до того, что подумает, когда увидит, что она и Снейп сидят вместе в маггловском кафе. За эту секунду Гермиона успевает представить первую полосу завтрашнего «Ежедневного пророка» и даже придумать несколько кричащих заголовков. За эту чертову секунду у нее перед глазами проносится жизнь, которую она еще не обрела, но уже может потерять. Скандал точно не пойдет на пользу ее назначению командира.       Недолго думая, в следующую секунду она ныряет под стол, оставив недопитую чашку, и слышит тихий голос Снейпа:       — Мисс Грейнджер, вы больны? Немедленно вылезайте оттуда… — он прерывается, видимо, тоже замечая гостей, и обреченно вздыхает. — Твою ж мать. Теперь сидите.       Гермиона слышит, как к ним подходит Гарри и спрашивает:       — Какого хрена она под столом?       — Сзади, — только и успевает сказать Северус, прежде чем раздается еще один голос.       — Какая встреча! — с деланным удивлением восклицает репортерша и с хитрым прищуром осматривает мужчин, сканируя их пронизывающим взглядом. — Я не помешаю?       Не дожидаясь ответа, она присаживается вслед за Гарри и складывает ногу на ногу, подпирает рукой подбородок и улыбается, переводя взгляд с одного мрачного лица на другое. Журналистка чувствует себя хозяйкой положения, понимая, что может истолковать эту ситуацию, как ей только угодно, пусть лишь дадут повод.       Она меняет ноги местами, едва не задевая Гермиону. Та поспешно отодвигается к стене и прижимается к Снейпу, чтобы ее не задели длинные ноги Скитер и огромные шпильки ее изящных сапог из драконьей кожи — и как она только равновесие держит.       — О, вы мне расскажите, почему двое таких сильных, красивых мужчин отделились от общего веселья и решили уединиться в маггловском кафе, м-м? — задает вопрос Скитер, с ехидным смешком, полным намека и предвкушения. Ее губы растягивает широкая белозубая улыбка, и женщина смотрит то на одного, то на другого, а ее нога вдруг чуть поднимается и поглаживает ногу Гарри.       Тот едва заметно дергается, но отвечает серьезно и строго:       — Праздник праздником, но у нас слишком много нерешенных рабочих вопросов, которые не терпят отлагательств, — уверенно говорит Гарри и чуть жестче добавляет: — И вы отнимаете у нас время, мисс Скитер.       — Ах, простите, — без толики сожаления с придыханием говорит она и гипнотизирует теперь Северуса, — мистер Снейп, скажите, вам не тяжело смотреть в глаза этого мужчины? Не вызывают ли они в вас какие-то запретные чувства?       Гермиона едва сдерживается, чтобы не заржать в голос, поспешно закрывает рот рукой, но все же какой-то звук слетает с ее губ. Мужчины пытаются, повысив голос, отвлечь внимание Скитер, а Гарри с весьма ощутимой силой пинает ее по бедру. Гермиона протягивает руку и щипает его за голень, едва не сталкиваясь с изящной ступней журналистки, которая снова поглаживает ногу Поттера. Чтобы избежать очередного пинка от лучшего друга, она совсем прилипает к Северусу, обхватывая его ногу, и кладет голову на его колено.       Так проходят минуты. Она уже почти не слушает, о чем течет разговор — кажется, Скитер продолжает сыпать двусмысленными намеками об их тайной встрече, и Гермиона понимает, что если она захочет, то завтра выйдет скандальная статья, где будут расписаны грязные слухи о Снейпе и Поттере. Несмотря на то, что это сулит проблемы другу, ей почему-то снова смешно, стоит только представить лица Снейпа и Гарри, которых подозревают в таком. И она снова издает неопределенный звук сквозь зажатые пальцы, прижимаясь щекой к бедру Северуса, и вдруг чувствует, как его ладонь ложится ей на голову.       Гермиона мгновенно замирает и задерживает дыхание. От этого простого прикосновения ее пробивает электрический разряд вдоль позвоночника. Он небрежно, словно по инерции, поглаживает ее по волосам, и Гермионе становится совсем не до смеха. Она нервно сглатывает, чувствуя, как по телу бегут приятные мурашки, а ее пьяный мозг сразу воскрешает в памяти тот жаркий поцелуй, и она вспоминает его жесткие, но такие горячие губы, и желание опаляет ее, заставляет гореть.       Сколько раз она просыпалась от жарких снов, в которых он прикасался к ней как в тот раз, на Хэллоуин? Как часто она грезила о том, чтобы этот мужчина снова поцеловал ее, прижал к себе. И вот она получает эти прикосновения, только ситуация оставляет желать лучшего.       Гермиона чуть поднимает голову, словно ластится, и тут же чувствует, как его пальцы скользят дальше, нежно оглаживают ее лоб, скулы, нос и губы. Когда она чувствует очередное прикосновение к губам, то приоткрывает их, а Снейп, обхватив ее подбородок, большим пальцем надавливает на нижнюю губу. Гермиона шире открывает рот, не задумываясь о том безумии, что начинает твориться с ними, и обхватывает его палец, касается языком, и электрической волной возбуждение проходит по ее позвоночнику снова и снова. Хочется еще, хочется, чтобы он сделал с ней гораздо большее. Чтобы схватил за волосы и оттрахал до потери сознания. Она издает тихий стон, а ее ладошка поднимается от его колена по твердому бедру и выше, и Снейп, вытащив палец из ее рта, перехватывает проворную руку.       Сквозь туман алкоголя и дурманящего желания, Гермиона неожиданно понимает, что Скитер и Гарри встают и, о чем-то переговариваясь, отходят. Снейп остается сидеть на месте, а Гермиона тяжело дышит и отстраняется от него, даже сквозь хмельную дымку начиная осознавать, что только что они сделали. Она нервно сглатывает, выглядывает из-под скатерти, чтобы проверить, как далеко отошли Скитер и Поттер, и достает палочку.       — Мисс Грейнджер, — голос Снейпа звучит немного хрипло, и она зажмуривается, потому что эта хрипотца сладким возбуждением сводит низ живота.       Но она помнит, что для нее это выглядит все совсем иначе, чем для него. Нет, она поговорит с ним об этом когда-нибудь. Потом. Гермиона сжимает в руке палочку, концентрируется. Она слышит голос Северуса, но, не разбирая слов, аппарирует с негромким хлопком — так, как учили в академии.       Получается почти идеально.       Она оказывается на своем крыльце, засыпанном снегом, но, не удержав равновесие, плюхается в сугроб, что намело за день перед домом. Это отрезвляет лучше любого кофе. Но даже снегу, окутавшему ее тело, не под силу остудить жар дикого, необузданного желания, что поселил в ее душе и теле Северус Снейп.       

***

      25 декабря 2008 года.       Утро следующего дня Гермиона проводит в упаковке и отправке подарков друзьям. Из-за плотного графика и бесконечных тренировок, сверхурочной работы и усталости, она не успевает все упаковать заранее. Несмотря на это, настроение у нее пропадает совсем.       Проснувшись утром, она еще долго лежала и смотрела в потолок, прокручивая события предыдущего вечера. Нет, ей не было стыдно. Ей было очень хорошо, до дрожи в теле, до сладкой истомы внизу живота, до чувственного стона, сорвавшегося с ее губ, когда его пальцы ласкали кожу и посылали электрические разряды по ее телу. Это была мука… так желать человека и терпеть. Она и не думала, что у нее есть шанс, ведь он был всегда так холоден с ней, даже когда стоял близко настолько, что ее кудряшки щекотали его щеку, а она могла почувствовать его запах. Тогда как с другими был приветлив и даже улыбался. С ней — никогда.       Но то, что было вчера, перевернуло все. Это он первый начал. Он ласкал ее лицо и засунул палец ей в рот. Конечно, ее щека, прижимающаяся к его бедру, могла спровоцировать это. Но, в конце концов, ничто не мешало ему оставаться таким же холодным, как и всегда. Ведь раньше-то ему ничего не мешало притворяться ледышкой. Так что на него нашло вчера?       Алкоголь?       По нему и не видно было, что он пьян.       «Ох, мистер Снейп, что же вы со мной сделали».       И это он еще не знал о том, что она всего пару месяцев назад бессовестно залезла к нему на руки и целовала так страстно на Хэллоуин. И он целовал. Именно ее, Гермиону. Как Снейп прикасался к ней. При мыслях о том, каким страстным он может быть, она закусывала губу и прикрывала глаза, не в силах справиться с множеством картинок, которые обрушивались на нее неконтролируемым потоком.       Вскоре Гермиона решает отбросить отвлекающие мысли и заняться делами. Пришлось быстро докупить недостающие подарки, дома упаковать их с поддержкой любимого Крукса и отправить то, чего недоставало. Это Рождество Гермиона осознанно решила провести в одиночестве, потому что она действительно устала, и выдерживать счастье и заботу семейства Уизли ей сейчас не по силам. Хотелось тишины, спокойствия, чтобы наполниться и отдохнуть. Чтобы набраться сил перед новым тяжелым рывком. Подумать о своей жизни, замедлиться, пересмотреть ценности и приоритеты и оглянуться на то, что было достигнуто за эти годы.       А подумать было о чем… ей двадцать девять, у нее есть маленький, но уютный дом в пригороде Лондона, кот и любимая работа. На этом список достижений заканчивался.       Она единственная из компании их друзей была без пары, а из сексуальных приключений ограничивалась лишь купленной игрушкой для взрослых. И ее все устраивало до некоторого времени. До того самого, когда Снейп так неожиданно появился в ее жизни и всколыхнул все, что лежало в болоте ее бытия, как донный ил.       Так как Гермиона собиралась праздновать в одиночестве, она не хотела наготавливать кучу традиционных блюд, а решила ограничиться гусем, фаршированным картофелем и яблоками. Он мариновался с самого утра, а сейчас, запекаясь в духовке, пах настолько чудесно и аппетитно, что у Гермионы сводило желудок. Она с раннего утра достала овощи, чтобы нарезать их к блюду, вино, фрукты и специи, чтобы сварить глинтвейн.       Свою уютную, но довольно просторную кухню-гостиную она украшает только сегодня. Елка же уже давно наряжена, на большом телевизоре, куда Гермиона посматривает время от времени из кухни, идет рождественская история, где как раз сейчас Алан Рикман дарит своей жене, Эмме Томпсон, совсем не тот подарок, что она ожидает, и на этом моменте у Гермионы, как и всегда, сжимается сердце. Она обожает этот фильм и уже не представляет Рождество без него. Облизывая ложку, перепачканную в ореховой пасте, Гермиона смотрит, как героиня Эммы справляется с эмоциями и утирает слезы, и сама чувствует пощипывание в носу.       И даже подпрыгивает, когда момент разрушается требовательным стуком в дверь. Гермиона на мгновение замирает с ложкой во рту и смотрит на окно, словно тот, кто стучится, сейчас заглянет и обнаружит себя.       Пару мгновений она думает, что ей либо показалось, ну либо гость сейчас поймет, что ошибся дверью, но настойчивый громкий и даже требовательный стук снова нарушает ее рождественскую идиллию. Гермиона откладывает ложку и идет к двери, открывает ее, чуть нахмурившись, и едва не давится слюнями от удивления, когда видит перед собой Снейпа с большим бумажным пакетом.       Он угрюмо и немного исподлобья смотрит на нее, чуть склонив голову набок, а Гермиона же не в силах от него взгляда отвести. Его волосы собраны в низкий хвост, и в них тают красивые снежинки. Черное пальто элегантно облегает его высокую худую фигуру, а черный вязаный шарф надежно защищает хозяина от ветра и снега. Его бледные щеки слегка прихватил мороз, и они окрасились нежным румянцем.       Так она и стоит, осматривая его, и не может произнести ни слова. Ее щеки тоже начинают алеть от воспоминаний о своем вчерашнем поведении, и Гермиона, как бы ни старалась лихорадочно придумать, что сказать, не может этого сделать.       — Это ваше, — Снейп наконец нарушает тишину, сунув ей в руки бумажный пакет. — Пальто.       Гермиона удивленно моргает несколько раз, с трудом понимая, о каком пальто речь, а потом вспоминает, что бросила его в кафе, аппарировав из-под стола. И он принес его ей домой. Стоп, а откуда он узнал, где она живет?       — Это есть в вашем личном деле, — спокойно отвечает Снейп, пристально разглядывая растерянную Гермиону, и она только потом понимает, что задает этот вопрос вслух.       Девушка краснеет еще сильнее и делает глубокий вдох, выигрывая время, чтобы найти, что сказать. Обычно она за словом в карман не лезет, но тут теряется.       — Спасибо, — только и выдавливает она и вздрагивает, когда между ее ног проносится Крукс и выскакивает на улицу, — Стой, куда ты…       Гермиона порывается броситься за ним, но Северус в два быстрых шага нагоняет кота и хватает его за пушистый загривок, поднимая на уровень глаз, отчего тот начинает угрожающе шипеть. Он активно машет лапами и цепляет шарф Северуса, делая огромную затяжку, тот ругается, Крукс шипит, а Гермиона, выходя за порог, ласково берет его в руки, пытаясь успокоить мохнатого друга, и с извиняющейся улыбкой смотрит на Снейпа. Крукс спрыгивает с ее рук и, решив, что день для приключений выбран не очень, гордо вышагивает к двери, а Гермиона протягивает руку, с улыбкой убирая рыжую шерсть, которая пристала к черному пальто Северуса, как будто он с Круксом, по меньшей мере, обнимался.       — Простите, — говорит она, убирая волосинку за волосинкой, но он молчит, и Гермиона поднимает на Северуса растерянный взгляд и замирает от того, как он на нее смотрит. В его глазах так много огня и желания, что это мгновенно жаром откликается в ее теле, который неумолимой волной поднимается внутри. А потом она ахает, когда он наклоняется, и его губы накрывают ее в осторожном и ласковом поцелуе. Дыхание перехватывает, но она робко целует его в ответ, но тут же отстраняется, испуганно глядя на него. Куда же девается вся ее уверенность, вчерашняя смелость и желание завладеть этим мужчиной?       Он откашливается и делает шаг назад. Северус ни капли не смущен, в отличие от нее, только смотрит заинтересовано, а Гермиона из-за холода и колотящегося сердца начинает дрожать.       — Мисс Грейнджер, — спокойно говорит Снейп, а она перебивает его, выпаливая:       — Это была я, — почти кричит она и прижимает свои руки к горящим щекам. Господи, ну зачем, зачем она ему сказала?       Северус чуть наклоняет голову, хмурится.       — Что, вы? — прищуриваясь, уточняет он. — Стащили у меня шкуру бумсланга на втором курсе?       — Нет… — отмахивается она и тут до нее доходит. — Стоп. Что?       — Что? — передразнивает. — Скажите еще, что не вы…       Гермиона растерянно открывает рот.       — Но откуда…       — Я все знаю, мисс Грейнджер. Всегда. И про Хэллоуин тоже.       Как это, знает?       Гермиона громко выдыхает. Уголок его губы ползет вверх в едкой усмешке, и глаза чуть игриво поблескивают темными сапфирами.       — И тот поцелуй был гораздо лучше того, что случился только что…       Гермиона возмущенно открывает рот, затем закрывает и оскорбленно смотрит на Снейпа.       — Просто был другой настрой, — с достоинством говорит она и кивает для пущего эффекта.       А Снейп неожиданно делает шаг ей навстречу и ласковым движением поднимает подбородок, заставляя заглянуть в глаза. Он пристально всматривается в ее лицо, обводит жадным взглядом черты, и Гермиона тает под его горячим вниманием.       — Тогда найдите нужный настрой, мисс Грейнджер, потому что тот поцелуй лишил меня сна.       Она тихо выдыхает, удивленная, ошарашенная и в этот миг совершенно счастливая, а потом просто подается вперед и целует Снейпа так, что с его губ слетает короткий низкий стон удовольствия. Она запрыгивает на него, обхватив ногами талию, а Северус поддерживает ее под бедра и теснее прижимает к себе. В два шага он оказывается в ее доме и ногой толкает дверь, с силой захлопывая ее и втайне надеясь, что мерзкий рыжий кот остался на улице.       Они целуются жадно и неистово, Гермиона понимает, что если они сейчас не остановятся, чтобы остыть, то все закончится в постели или на столе, или на полу… неважно. Но остановиться выше ее сил, когда он целует ее так, как в бесконечных, будоражащих сознание снах.       Она нетерпеливо дергает его шарф и пальто, чтобы добраться руками до его кожи. Северус помогает ей стянуть с себя верхнюю одежду, и тут раздается писк таймера, который говорит о том, что пора достать гуся.       Они останавливаются, тяжело дышат и несколько мгновений жадно смотрят друг на друга. Потом он опускает ее на ноги, и Гермиона утыкается лбом в его грудь.       — Надо достать гуся, — досадливо произносит она и поднимает взгляд, встречаясь с его тяжелым, полным желания.       — Доставайте, — говорит он спокойно, его руки чуть сжимают ее бедра, оглаживают, но не держат, а Гермиона от этого движения зажигается еще сильнее и думает, а может…       — К черту гуся!       Она снова встает на цыпочки, собираясь поцеловать его, но его палец ложится на ее приоткрытые губы, и он улыбается в предвкушении, даже немного игриво.       — Мисс Грейнджер? — Северус не пытается скрыть издевку в голосе. — Гусь не ждет.       Ей хочется застонать от досады. Она делает глубокий вдох и кивает. Потом идет на кухню и бросает ему через плечо:       — Раздевайтесь и проходите.       Слышится шуршание позади. Северус снимает верхнюю одежду, и она замечает его боковым зрением, когда он входит в гостиную, осматриваясь. Гермиона быстро достает противень, кидает прихватки на стол и складывает руки на груди. Она уже привыкла видеть Снейпа в маггловской одежде, но обычно он все же выглядит довольно строго, а сегодня одет так по-домашнему, что у нее теплеет в груди. Кажется, он не собирался никуда заходить и раздеваться. Потертые джинсы, черная футболка, облегающая торс, а поверх клетчатая флисовая рубашка.       Ей почему-то больше всего на свете хочется предложить ему остаться сегодня на ее маленький рождественский обед, но она неуверенно закусывает губу. Наверняка у него уже есть планы, да и выглядит это безумно странно все. Она ловит заинтересованный взгляд Снейпа, который смотрит на экран телевизора, и улыбается.       — Хотите, включу сначала? У меня есть DVD, — он бросает на нее издевательский взгляд, и Гермиона понимает, что телевизор — последнее, что его интересует. Она берет пульт и выключает телик, сразу ощущая некоторую нервозность. Начинает готовить глинтвейн, пока Северус подходит и встает с другой стороны кухонной зоны. — У меня нет чая, я обычно не принимаю гостей. Но есть кофе, и я могу сварить глинтвейн. Как раз собиралась. Будете?       Северус кивает, наблюдая за ней. Гермиона пытается перевести разговор в безопасное русло, словно они только что не набрасывались друг на друга с диким желанием. Гермиона тоскливо смотрит на гуся. Это все он виноват, но пахнет очень аппетитно, и она уже предвкушает, как разделается с ним. Вот бы еще и Северус помог.       Они разговаривают о Скитер, Гарри, их команде и тренировках, не затрагивая каких-то серьезных тем, но когда Гермиона разливает горячий напиток по двум большим стаканам и ставит их на поднос, чтобы чуть позже унести в гостиную, ближе к елке, повисает молчание. Она первая ступает на опасную почву:       — Как ты узнал? — не замечает, как переходит на «ты», гипнотизируя взглядом его лицо, чтобы уловить малейшие изменения в Снейпе.       — Про Хэллоуин? — Северус фыркает и ехидно скалится. — Нужно быть совсем идиотом, чтобы не понять, чья это компания вырядилась в черт знает что. А значит, это что-то маггловское. А кто, кроме вас с Поттером, не перестает кичиться этим? К тому же вы весь вечер привлекали внимание к себе так, как не смог бы никто… нормальный.       — И это все? — Гермиона даже теряется от того, как все было просто.       — Не все, — он делает паузу, словно желая ее поддразнить, а потом продолжает: — Мы уже занимались в тот момент, я прекрасно помнил, как ты пахнешь.       Гермиона вскидывает бровь и удивленно смотрит на него.       — Как я пахну? Я думала, ты вообще меня не замечал на тренировках.       Она надеется, что в ее голосе не слышно уязвленного самолюбия. Но по его хищному оскалу понимает, что просчиталась. Он медленно обходит столешницу, не отрывая от нее взгляда.       — У тебя не было шансов остаться неузнанной, когда ты взглянула мне в глаза. Ты так громко паниковала, Гермиона.       Она долго смотрит на него, пока Северус движется к ней словно хищник.       — И ты ни словом, ни действием не дал мне это понять.       Гермиона запрокидывает голову, когда он оказывается прямо перед ней. Прикасается к ее щеке и уголки его губ соблазнительно приподнимаются.       — Ты ведь была так помешана на правилах, Грейнджер, я не хотел заставлять тебя выбирать.       — Тогда тебя и сейчас не должно быть здесь. Ты не должен был целовать меня сегодня, — Гермиона напряжена, она не понимает его мотивов, ей кажется, что он играет с ней, словно кот с мышью. А вдруг он специально решил ее подставить, чтобы рекомендовать крестника.       — Жалеешь? — он поглаживает ее щеку, а тембр его голоса проникает прямо под кожу. Гермиона сглатывает. Нет, это выше ее сил.       — Зачем ты здесь, Северус? — игнорирует его вопрос и без обиняков задает свой, надеясь на честность, хоть и понимает, что ей не переиграть слизеринца в его играх.              — Принес пальто, — с усмешкой отвечает Снейп.       Гермиона прищуривается с легкой улыбкой и наклоняет голову, как бы говоря, что она ему не верит.       — И решил узнать, насколько ты все-таки правильная.       Она дрожит от его прикосновений, но тоже решает подыграть.       — И как? Я достаточно правильная для вас, мистер Снейп? — Гермиона привстает на цыпочки и почти касается его губ.       Он медленно качает головой, пока его пальцы скользят по ее шее и обхватывают, привлекая к себе.       — Нет, мисс Грейнджер, — его тон становится ниже, с едва слышимой хрипотцой, пока она ловит его дыхание. — Я абсолютно разочарован. Вы оказались такой плохой.       Северус говорит медленно, чеканя слова, дразня. Гермиона прижимается к нему, обнимая за талию, скользя по спине пальцами, и ноги подкашиваются от ощущения его твердого члена, упирающегося ей в живот.       — М-м, и что же нам с этим делать? — Гермиона откидывает голову, чтобы открыть ему доступ к шее, где его губы и язык прокладывают дорожку от пульсирующей жилки и ниже.       Из ее груди слышится вибрирующий чувственный стон, когда его ладонь зарывается в ее волосы и кулак в них усиливает хватку, создавая болезненное натяжение. Снейп еще сильнее оттягивает ее голову, вжимает бедрами в столешницу и впивается в приоткрытые губы.       Она с готовностью отвечает ему, со всей страстью обнимая его, сминая в безжалостном, почти болезненном поцелуе губы. Воздуха просто не хватает, она делает рваные частые вздохи, а эмоции душат. Она обхватывает его язык, слегка посасывая его, а потом прикусывает нижнюю губу, вырывая у Северуса тихий рык.       Гермиона стонет от удовольствия, когда он задирает футболку и добирается до груди. Сжимает ее требовательно, заставляя девушку зашипеть от пронзившего живот удовольствия.       Он отстраняется от нее, наклоняет голову и накрывает сосок губами, рукой перемещаясь к другой груди. Обводит языком, дразнит и чуть прикусывает.       Это слишком хорошо, слишком горячо.       Слишком влажно…       Она разводит ноги, когда Северус стягивает пижамные шорты и накрывает чувствительное местечко сквозь тонкую ткань белья. Ухмыляется ей в губы, когда чувствует влагу. С ее разочарованным стоном отрывается от Гермионы, обхватывает второй рукой за шею сзади и фиксирует, не дает сдвинуться с места, продолжая эту сладкую пытку.       Затуманенным взором она смотрит ему в глаза, сдвигает брови, мычит от наслаждения. Внизу живота благодаря его пальцам затягивается сладкий тугой узел. С губ срывается частое дыхание, ноги начинает покалывать, по ним проходит дрожь. Она судорожно цепляется руками за столешницу, чтобы не упасть, но от Снейпа глаз не отрывает. И он прожигает своим насквозь, смотрит с наслаждением, желанием и интересом. Северус одним резким движением отодвигает белье и проникает в нее пальцами. В этот же момент он прислоняется губами к ее виску, шумно выдыхает. Гермиона стонет, когда он добавляет второй палец и начинает двигать ими.       — Ты так течешь, потому что тебе нравится нарушать правила? — дразнит Северус, и воздействие его голоса на нее просто невероятно, он пускает дрожь и мурашки, отзывается еще одной волной жара в теле. — Ты очень плохая девочка, Грейнджер. Кто бы мог подумать…       Она обнимает его, желая придвинуться, поцеловать, но он удерживает ее на месте, насмешливо глядя сверху вниз. Гермиона сводит брови возмущенно, но тут же стонет, когда возбуждение и удовольствие нарастают от приближающегося оргазма, она бесстыдно двигает бедрами, насаживаясь на его пальцы, сжимает его плечи, сбивается с дыхания, стонет и тут слышит:       — Ну уж нет…       С влажным хлюпающим звуком он достает пальцы и обхватывает ими щеки Гермионы, сжимая их и заставляя ее смотреть на себя, откинув голову. Она чувствует влагу на щеках и собственный запах, который кажется очень соблазнительным. Не отрывает потемневшего от желания взгляда от Северуса, ожидая дальнейших действий. Тяжело дышит, не в силах унять напряжение внизу.       — Хочешь кончить? — голос звучит как у змея-искусителя.       Гермиона кивает, жалобно прохныкав:       — Северус…        Он касается ее носа своим, втягивает запах, а потом слизывает влагу со своих пальцев и задевает языком ее щеку, оставляя мокрый след. Снейп считывает ее и наслаждается тем, что видит.       Гермиона сжимает ноги, чтобы удержать ускользающий оргазм и это привлекает его внимание. Снейп прищуривается, и ядовитая усмешка растягивает его губы.       Он резко дергает ее вперед, на себя, целует быстро, а потом надавливает на плечи, заставляя опуститься на колени. Ладошки у Гермионы мгновенно потеют от волнения, когда ее глаза оказываются на уровне ширинки. Она помогает ему избавиться от штанов, стягивает боксеры и освобождает его каменный член. Улыбается плотоядно, довольная, что он полностью готов, обхватывает рукой, нежно проводя вверх-вниз и лаская головку большим пальцем.       Гермиона смотрит из-под ресниц наверх, ему в лицо, и сердце сбивается с ритма, от того, сколько ласки в его взгляде. Не отводя глаз, Гермиона подается вперед и проводит языком от основания до головки раз, другой. Она видит, как дергается от удовольствия его лицо, как он начинает рвано дышать и не может налюбоваться на это. С неподдельным энтузиазмом она накрывает головку губами, не забывая работать языком, и чувствует, как сжимаются его пальцы на затылке. Северус издает удовлетворенный рык, а потом толкается бедрами, входя в ее рот глубже.       Гермиона немного напрягается, когда чувствует, что давится. Отстраняется, но Северус позволяет ей это лишь на мгновение, а затем снова толкается вперед. Гермиона поднимает взгляд на него и видит чистейшее блаженство на лице. Это воодушевляет. Она расслабляется, дышит через нос и позволяет ему входить еще глубже. И он делает это снова и снова. Гермиона чувствует его напряжение, усиливающуюся хватку в волосах.       Снейп тяжело отрывисто дышит, низкий рык удовольствия срывается с его приоткрытых губ. Он обхватывает голову Гермионы руками и пару раз входит до самого основания, заставляя ее горло судорожно сжиматься, а потом полностью выскальзывает из ее рта, рывком поднимает и впивается в губы неистовым поцелуем.       Гермиона не успевает дух перевести, отдаваясь этому безумному поцелую. Внутри снова разгорается огонь, она чувствует, как его влажный от слюны член прижимается к бедрам, подрагивает, и она выгибает спину, чтобы быть еще ближе.       Этот огонь в них напоминает безумие. Она почти не соображает, сгорая от желания. Ей хочется раствориться в нем, хочется, чтобы он был в ней. Гермиона стонет в его губы, дрожит, а в пальцах покалывает.       Снейп разворачивает ее спиной к себе и наклоняет, уложив животом на стол. Стягивает трусики одним четким движением и, проведя рукой по спине, входит в нее рывком. Оба замирают от удовольствия, тяжело дышат. Гермиона тихо стонет, когда он начинает двигаться в ней. Его темп жесткий, отрывистый. Она выгибает спину, всхлипывает, прячет лицо в руках, но тут же чувствует хватку на волосах. Северус наклоняется к ней, останавливаясь, и хрипло поддразнивает:       — Не самое ли время сейчас вспомнить о правилах, мисс Грейнджер?       Она что-то неразборчиво мычит, оттопыривая задницу и подаваясь ему навстречу, но Северус крепко хватает ее за бедро, фиксируя.       — Не слышу, — его дыхание опаляет ухо, и он прикусывает мочку.       Гермиона рычит возмущенно, а потом сильнее выгибается и шипит:       — К черту правила, Снейп! Трахни меня уже.       Дважды его просить не приходится, с хриплым смешком, он снова начинает двигаться в ней. Оба на грани. Северус откидывает голову, когда по телу Гермионы проходит волна дрожи, а стенки ее влагалища сжимают его сильнее. Она кричит, что-то неразборчиво лепечет, кажется, ругаясь. Они слышат звон разбитых бокалов с глинтвейном, которые Гермиона сталкивает в порыве страсти. Но никто не обращает на это никакого внимания. Северус еще несколько раз отрывисто толкается в нее и кончает, ощущая оглушающий шум в ушах. И все вокруг замирает.       Гермиона лежит на мраморной столешнице, пытаясь отдышаться, Северус тоже восстанавливает дыхание, нежно поглаживая ее по пояснице и ягодицам. Ее глаза невольно прикрываются, голова кружится, но у нее вдруг вырывается смешок, и она тихо лепечет:       — Счастливого Рождества, Северус.

      ***

             27 декабря 2008 года.       Откинувшись на подушки, едва ощущая свое тело после нескольких оргазмов, Гермиона наблюдает за тем, как Северус неторопливо одевается, глядя на нее. Она совершенно голая, но ей плевать. За последние три дня этот мужчина видел ее любой. Как и она его.       Лучшее Рождество в ее жизни.       Гермиона наслаждается восхищением в его глазах, знает, что может снова заманить его в постель, ведь они не успевают насытиться друг другом. Но их маленькие каникулы подходят к концу. С завтрашнего дня снова на работу и на тренировки. И он снова будет ее тренером. А через месяц будет писать для нее рекомендацию. И она хотела бы, чтобы там было нечто стоящее, а не что-то типа «хорошо делает минет».       Ей нужна эта гребанная должность командира. И сейчас на сердце очень нелегко.       Она садится в кровати, натягивает простынь на себя, прикрываясь, и Снейп хмыкает:       — А я уж было подумал, что серьезного разговора не будет, — он застегивает пуговицу на манжете и внимательно смотрит на Гермиону. — Говори.       — Рождество закончилось, и пора снова вспомнить о правилах. Я не хочу, чтобы об этом кто-то знал, — неловко мямлит Гермиона, вдруг ощущая себя очень стыдливо. Потом все же добавляет искренне: — Это были лучшие три дня, я даже и представить не могла, но… на кону стоит моя карьера. Я не хочу доказывать всем, что заслужила это место не через постель.       Северус хмурится, но кивает.       — Я не сплетничаю по углам, Гермиона. Можешь не волноваться на мой счет.       Они некоторое время смотрят друг на друга. Обоих мучает вопрос, о том, что будет дальше. Но Северус сделал слишком много первых шагов. Теперь ее очередь. И Гермиона понимает это. Она встает, придерживая простынь и, пытаясь чуть прикрыться, подходит к нему. Обнимает, приподнимаясь на цыпочки, гладит по волосам и смотрит в хмурые глаза.       — Северус, — Гермиона улыбается, поглаживая его бледную щеку. — Через месяц, как только я стану командиром, — она нахально хмыкает на его вздернутую бровь, и продолжает: - Я хочу, чтобы ты был в этой самой комнате, готовый отыметь меня до потери сознания.       Уголок его губы дергается, когда он смотрит на нее с сомнением.       — До потери сознания, говоришь?       — Именно, — улыбается Гермиона, у которой от предвкушения дрожь проходит по телу.       — А если не выйдет?       — Ты уж постарайся, — ободряюще улыбается, — я в тебя верю.       Северус задумчиво хмурится и вдруг резким движением сдергивает с нее простынь. Гермиона взвизгивает, а потом смеется, замечая его хитрый взгляд и предвкушение на лице.       — Что это ты удумал, Снейп? — она прижимается к нему всем телом, уже точно зная, что его уход снова откладывается.       — Тебя ждет… генеральная репетиция, Грейнджер. До потери сознания, — шепчет ей в губы, прежде чем впиться в них жадным поцелуем.       А Гермиона смеется и, нетерпеливо помогая Северусу раздеваться, думает, что следующий месяц без него обещает стать пыткой.