Огонёк, Утёнок и Спиралька

Карл, Квакити и Сапнап. Сапнап, Квакити и Карл... Эти имена были написаны чуть ли не кровью. А сколько же было в них смысла. Сколько переживаний, чувств грусти и радости, печали и... Любви. Казалось, они любили друг друга с того дня, когда только встретились, если не раньше. Это было настолько очевидно, что они не были уверены, правда ли это. Возможно ли было привязаться к другим двум так быстро? Почему они не чувствовали себя друг с другом так, как с другими? У них не было первых признаний. Да, тех неловких и милых попыток впервые сказать, как вы себя чувствуете. Почему же? На самом деле, они уже знали всё это. Они знали, знали до дрожи в коленках, что любили друг друга. Даже без слов. Слова не были нужны в их случае. Когда же они всё-таки слетели с чьих-то губ впервые, двое других лишь рассмеялись, без спросу целуя уже краснеющего мальчика перед ними. — Почему ты это сказал сейчас? — Карл прикрывал своё лицо ладонью, ногти были накрашены лаком фиалкового цвета, который так любили все трое. — Потому что вы так мило сидите... — Квакити сжался в клубок, будто он был маленьким котёнком. Крылья обвивались вокруг него, ярко-золотые перья так цепляли взгляд, что их хотелось трогать. Постоянно и без остановки. Впрочем, Карла всегда было сложно остановить. Особенно когда два его самых любимых человека в этом мире сидели рядом на траве под деревом. Удивительно, но Сапнап был быстрее и повалил Квакити на землю с писком, больше похожим на чириканье. Они оба лежали на спинах и держались за руки, будто совсем не замечая Карла. Но вскоре это изменилось, ведь он лёг слева от Квакити на бок и обнял его, утыкаясь лицом в чужую шею. Сапнап сделал всё то же самое с другой стороны. Крылья Квакити на самом деле не болели от того, что на них вот так без разрешения лежали. Да и если бы болели, он ни за что бы не сказал об этом двум другим. Не хотелось рушить момент. Момент, когда тройка лежит на траве под деревом недалеко от дома Карла, их лица были красными прямо под цвет закатного солнца, когда небо уже понемногу начало сменяться на звёзды. У Карла на щеках были небольшие спиральки. Что-то вроде родимых пятен, вероятно, появившихся из-за нечеловеческой природы Карла. Сапнап и Квакити всегда смеялись, когда эти спирали загорались нежным бирюзовым цветом от поцелуев Квакити и золотым от Сапнапа соответственно. Они понятия не имели, как это работает и почему цвета менялись в зависимости от человека, но не могли жаловаться. Карл, с другой стороны, раньше часто прятал щёки за ладонями, потому что находил такую особенность слишком смущающей. Но позже привык. Даже нет, он до сих пор привыкал к этому факту. Из-за своего демонического происхождения рожки Сапнапа иногда перегревались и загорались ярким, но безвредным для людей пламенем. Карл, например, совершенно спокойно мог трогать этот огонёк. Что было сложно сказать о Квакити. Видимо, в перечень "людей" гибриды уток не входили. К сожалению. Все его руки были в лёгких ожогах от этого, а весь дом был заполнен криками, когда он только-только обжигался в очередной раз. Сами Сапнап и Карл на это только вздыхали и продолжали говорить, что держать их огненного друга за рога не было хорошей идеей, но утёнок их никогда не слушал. Если бы у него была бы возможность навсегда остаться с ними до конца жизни при условии, что он бы постоянно получал ожоги от Сапнапа и Карл бы буквально не отлипал от него, он бы всё равно согласился без раздумий. Это была слишком малая плата за такое счастье. — Что вы думаете об идее называть друг друга парнями? — на слова Квакити сначала даже никто не ответил. Он начал думать, что они так и уснули, лёжа на его крыльях, но Карл подал голос первым: — Но мне больше нравилось называть тебя утёнком... — голос звучал немного разочаровано и сонно. Может быть, он и правда уснул. — Карл, он хочет встречаться с нами... — не менее сонно ответил Сапнап. — Оу.

***

Ах, как же долго мы друг друга знаем, Примерно столько, сколько мы живём, Когда узнали, что есть солнце, звёзды, Когда узнали, что такое дом. И даже несмотря на вот всё это, "Ты надоел мне" не слышно было никогда, Неважно сколько дней, недель, сезонов, Мы были счастливы, любили до конца. Да, быстро времена менялись, Менялись воины, правители, страна, Да даже друг родной не вечен был, как жаль мне, Но эти трое были вместе до конца. Казалось, не было момента, Когда они ругались без конца, "Я ненавижу" не слышно было где-то, Они любили, любили вновь и вновь всегда. Да даже не было такого уж момента, Когда они были полны тоски, Когда грустили, плакали открыто, Конечно, не слезами радости, скорби. Эмоции бурлили каждодневно, Им будто не хватало доброты, "Да не хватало просто им друг друга, верно?", Твердили многие друзья и все, все, все. Казалось бы, конец ведь близко, Не может длиться это вечно, Ну как же так могло случиться, Чтоб были трое вместе, не вдвоём. Ах, много слёз было пролито, О, как они боялись перестать любить, И как же те друг другу клялись, Что есть их три и по-другому быть – не быть. До конца царила в них чистая верность, Эх, белая лёгкость, доверие, сила, Как же они любили друг друга, Как же они были милы. Помню я точно тот день, в том июне, Сидели они под берёзой в утру, Они же тогда совсем были неловки, И знать-то не знали, что чувствуют. Я место первого их поцелуя, Запомню, что же, по дубу, Стоящему на склоне к югу, Чуть ниже ныне сломанной берёзы. Последний поцелуй их был примерно там же, Да, точно, помню я закат, Который освещал их лица в ночи, Которая была лишь шесть часов назад. Сейчас же было утро раннее, Стояли мальчики в своём родном саду, Делились кольцами и друг для друга, Радовались, плакали в утру. "О, как же я влюблён в вас", Слышалось со всех, со всех сторон, Так и стояли мальчики с кольцами, Счастливые, любимые всегда. И пусть однажды путь их и прервётся, Я верю, что и это не навсегда, В любом же случае, дорога лугом, Стремительно идёт, плывёт туда. Куда же? Неизвестно нам, вам тоже, Но знаю я, одно могу сказать я точно, Любовь живёт, жила и будет до конца. Дорога в путь, идём же тоже, господа?